Карточки-информаторы

Карточки-информаторы по теме: Песни Великой Отечественной войны

 Карточка-информатор № 1. «Священная война»

22 июня 1941 года в четыре часа утра первые бомбовые удары нарушили мирный сон российских городов. Началась Великая Отечественная война. А через несколько дней по радио прозвучала, пожалуй, самая суровая и самая яркая из всех военных песен, когда-либо сложенных людьми. Написали её композитор Александр Васильевич Александров и поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач и называлась эта песня «Священная война»

                                                   Вставай, страна огромная,

                                                   Вставай на смертный бой

                                                   С фашисткой силой тёмною,

                                                   С проклятою ордой !

                                                   Пусть ярость благородная

                                                   Вскипает, как волна!

                                                   Идёт война народная,

                                                   Священная война!

Песню исполнил Краснознаменный  ансамбль песни и пляски Советской Армии, который сейчас  носит имя автора «Священной войны».

Борис  Александрович, сын композитора, вспоминал:

«Стихотворение Василия Ивановича Лебедева-Кумача было напечатано в газетах на третий день войны. Песня сочинилась очень быстро, на одном вздохе… В Москве тогда оставалась лишь одна группа ансамбля, три другие уже выступали на фронте.

В эту группу Александр Васильевич и принёс новую песню. Понравилась она сразу, разучили её быстро и впервые исполнили на Белорусском вокзале… Вокзал был заполнен бойцами. В походном снаряжении они сидели на скамейках, чемоданах, дымили махоркой , у каждого своя дума… Сначала нас никто не заметил. Но вот - первые такты песни… Знаете, об успехе можно судить не только по аплодисментам. Весь вокзал словно замер. Я стоял рядом с хором и видел, как слушатели впитывали буквально в себя звуки. И вдруг встает один, другой, третий… Все! А потом тишина. Пауза какой-то немыслимой тишины - и шквал. Требовали: «Ещё!». Исполнили ещё раз,  потом третий, четвёртый…

Настанет время – и критики назовут эту песню музыкальной эмблемой Великой Отечественной. А для первых слушателей это была просто песня. Может быть, самая последняя в их жизни. И мурашки бегали по коже от сурового пафоса, вобравшего в себя горечь и боль, и гнев людей, переплавленные в неукротимую силу отпора, в то, что поэт так точно назвал «яростью благородной».                                                                                                                                                                                    

Карточка – информатор № 2  «В землянке»

Эта песня сразу же, безоговорочно была принята – и сердцем солдата, и сердцами тех, кто ждал его дома. А стихотворение, из которого она родилась, появилась, в общем-то, случайно. Поэт Алексей Сурков написал жене с фронта шестнадцать «домашних» строк. Написал в сорок первом, в конце ноября, под Истрой, после очень трудного дня, когда пришлось пробиваться из окружения со штаба одного из гвардейских полков.

        Так бы и остались эти стихи частью письма, если бы в феврале 42-го не пришел во фронтовую редакцию композитор Константин Листов и не стал просить «чего-нибудь, на что можно написать песню». «Чего-нибудь» не оказалось. И тут Сурков, на счастье, вспомнил о стихах, отправленных домой, разыскал их в блокноте и, переписав, отдал Листову.

        Через неделю композитор вновь появился в редакции, попросил у фотографа Миши Савина гитару и запел:

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях слеза как смола.

И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.

        Все свободные от работы по выпуску номера слушали, затаив дыхание….

        И песня «пошла». По всем фронтам – от Севастополя до Ленинграда и Полярного. Правда, некоторым блюстителям фронтовой нравственности показалось, что строки: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага» - упадочнические,  «разоружающие». Просили и даже требовали про смерть вычеркнуть или отодвинуть ее от окопа подальше. Но портить песню было уже поздно. О том, что с песней «мудрят», дознались на фронте, и однажды Сурков получил письмо от шести танкистов-гвардейцев. Танкисты писали: «Мы слышали, что кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага», напишите для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть: мы- то знаем, сколько до нее, до смерти».

Конечно же, сугубо личные строки Суркова совсем не случайно стали популярнейшей песней войны. Одной из наивысших лирических удач всей фронтовой поэзии. Уже с первых дней Великой Отечественной поэт почувствовал: солдатское сердце ищет не только лозунга и призыва, но и ласкового, тихого слова, чтобы разрядиться от перегрузки всем тем страшным, что обрушивала на него жестокая действительность.

Люди воспринимали не только смысл стихотворения, но и весь вложенный в него жар сердца, пульсацию крови, волнение, надежду, любовь…

Вот почему если бывшие фронтовики поют про землянку, то даже сегодня они не жалеют для этой песни сердца и не стыдятся слёз.

Карточка-информатор №3. «Моя Москва».

 Немало хороших песен сложено о нашей столице – и про то, как «утро красит нежным светом  стены древнего Кремля», и про то, что «друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве». Писали их, как правило, москвичи. А слова другой песни, одной из самых проникновенных, сочинил не москвич. Сочинил человек, который Москву защищал.

Родился Марк Лисянский  у Черного моря, детство и юность провел в Николаеве, потом  жил в Ярославле, откуда и ушёл на фронт, воевал в Ярославской дивизии. В очень трудное время, осенью сорок первого, в блокнот легли строчки стихотворения «Моя Москва»:

Я по свету немало хаживал,
Жил в землянке, в окопах, тайге,
Похоронен был дважды заживо,
Знал разлуку, любил в тоске.
Но всегда я привык гордиться,
И везде повторял я слова:
Дорогая моя столица,
Золотая моя Москва!
Младший лейтенант Лисянский ехал тогда через столицу на фронт, грузовик остановился на площади Пушкина у вывески: «Редакция журнала «Новый мир». Попросив шофера минутку подождать, младший лейтенант взбежал по лестнице, отдал секретарше стихотворение, начинавшее строкой: «Я по свету немало хаживал», и поспешил вниз. Стихи были опубликованы в 10-11 номере журнала, вышедшем в декабре сорок первого. Увидев стихи, композитор Дунаевский тут же, прямо на полях журнала написал ноты. Вскоре молодой поэт услышал по радио песню « Песню о Москве».

Мы запомним суровую осень

Скрежет танков и отблеск штыков

И в веках будут жить двадцать восемь

Самых смелых твоих сынов

И врагу никогда не добиться

Чтоб склонилась твоя голова

Дорогая моя столица

Золотая моя Москва!

Она звучит и сегодня, песня о сыновней любви к сердцу нашей Родины, песня о том, что никогда никакой враг не вступит на московские улицы. А ведь когда поэт писал об этом, фашисты могли рассматривать московские улицы в бинокль… тем дороже нам песня, полная такого пронзительного лиризма, такой силы. И именно там, где враг был остановлен, именно там, где ему дали смертный бой, поднялся теперь памятник, на котором отчеканены слова из этой светлой и мужественной песни. Песни, ставшей Гимном Москвы.

Карточка-информатор 4. «На безымянной высоте»

        Это было в начале 60-х годов. На «Мосфильме» снимался фильм «Тишина» по роману Юрия Бондарева. Главная песня фильма о тех, кто не вернулся с полей сражений, была заказана композитору Вениамину Баснеру и поэту Михаилу Матусовскому. Оба знали войну не понаслышке. Баснер служил в артиллерии, потерял близких; Матусовский работал в редакции фронтовой газеты, был ранен.

        Лишь картина вышла на экран, как тревожный, суровый мотив подхватили тысячи, миллионы голосов:

Дымилась роща под горою

И вместе с ней горел закат

Нас оставалось только трое

Из восемнадцати ребят

Как много их друзей хороших

Лежать осталось в темноте

У незнакомого поселка

На безымянной высоте

        Неудержимой рекой хлынули письма от бывших фронтовиков, и каждый уверял авторов, что это – именно из его биографии, именно о его высоте, только бойцов там, мол, было не восемнадцать, а другое количество. Между тем Матусовский отлично помнил, как коллега из фронтовой газеты рассказывал ему именно о восемнадцати сибиряках. И вот однажды – весточка от полковника Плотникова: он нашел имена тех героев-сибиряков, всех восемнадцати, только в живых из них осталось, оказывается не трое, а двое, и с ними даже можно встретиться – Герасим Ильич Лапин живет в Донецке, а Константин Николаевич Власов в Новосибирске.

        Вскоре встреча состоялась – в Москве, на «Голубом огоньке». Обнялись солдаты, поэт, композитор… и узнали люди, что бой тот был под поселком Бетлицы, на Калужской земле.

Карточка-информатор № 5. «День Победы»

        Песня «День Победы» появилась на свет спустя три десятилетия после того, как отгремели последние залпы Великой Отечественной. Поэт Владимир Гаврилович Харитонов рассказывал:

- Давно мечтал об этой песне. Но все не находилось главной строчки, которая бы определила весь ее настрой. И вдруг однажды вырвалось: «Это радость со слезами на глазах…» Да, конечно, именно это самое главное! И тут же, сразу, буквально на одном дыхании написал весь припев.

        А потом надо было найти начало песни. Я ходил по комнате и вспоминал, вспоминал…Как в двадцать лет стал курсантом пехотного училища и как через год на Волоколамском шоссе  рядом с панфиловцами мы сдерживали фашистскую орду… Думали ли мы, мечтали ли тогда о победе? Конечно. Но как бесконечно далеко до нее в ту пору было. Сколько крови, сколько дорогих могил было еще впереди…

День Победы,

Как он был от нас далек,

Как в костре потухшем таял уголек…

Были версты, обгорелые в пыли, -

Этот день мы приближали, как могли

        «Этот день мы приближали, как могли…» - совсем не случайно я повторил эту строчку в песне трижды, сделал ее рефреном еще в запеве. Потому что эта мысль для меня очень важна: ведь именно так было с каждым моим соотечественником… это и про мою маму, которая все четыре года работала медсестрой в госпитале. И про отца, заслужившего в ту пору орден Ленина. И про мою жену, которая тогда еще совсем девчонка, на крыше вот этого самого дома на улице Горького тушила зажигалки…

        Есть в песне строки, которые тем, кто не воевал, может быть, покажутся неожиданными:

Здравствуй, мама, возвратились мы не все…

Босиком бы пробежаться по росе!..

Но как, наверное, поймут меня ветераны Великой Отечественной, которые тогда, к началу войны, едва успели закончить школу. Как часто грезилось нам – измотанным, пропыленным: сбросить бы кирзу, хоть совсем ненадолго, и, словно в детстве, босиком – по траве, по лужам. Ведь совсем еще недавно солдаты были мальчишками…

        Стихи сложились, и я отдал их Давиду Тухманову, с которым мне работается особенно радостно и чей талант ценю очень высоко. Через несколько дней – телефонный звонок: Давид Федорович сообщил, что песня готова.

        Песню невозможно слушать без слез. Тухманов нашел для нее такую интонацию «тех лет», что она сразу вонзилась в сердце…

Карточки-информаторы по «Слову о полке Игореве»

Карточка –информатор №1

Известный любитель и собиратель русских древностей граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин в конце 18-го века приобрел в Спасском монастыре города Ярославля старинный рукописный сборник. В нем среди многих древнерусских произведений было и “Слово о полку Игореве”. Чуть позже, по поручению графа, для императрицы Екатерины II была снята копия с древнерусского текста, а в 1800 году “Слово о полку Игореве” было издано. Чудесная находка вызвала сразу же большой интерес.

Но в 1812 году сборник, включавший “Слово о полку Игореве”, сгорел во время пожара Москвы в доме Мусина-Пушкина. Сохранились только первый печатный текст и рукописная копия “Слово о полку Игореве”, выполненная для Екатерины II.

В основу этого произведения положены события злополучного похода князя Игоря против половцев.

Карточка –информатор №2

В XII веке обрушились беды на Древнюю Русь и погубили ее. Первая беда подкралась незаметно. Миновали времена князей–строителей государства и богатырей–защитников всей Русской земли. Их дети и внуки стали полными хозяевами в своих владениях. Теперь больше сил они тратили на борьбу друг с другом, чем на защиту родного края.

Распалась Русская земля, раздробилась она на многие княжества (показать на карте): Владимиро-Суздальское, Смоленское, Полоцкое, Галицко-Волынское, Черниговское, Киевское, Новгород-Северское –всего 15 княжеств.

Игорь был князем Новгород-Северского княжества. И заполыхали на Руси братоубийственные войны между князьями. Племена половцев –кочевников грабили русские города и села. Много бед принесли людям набеги этих племен, которых на Руси называли «погаными». И много горьких слов было сказано о тех князьях, что не берегли родную землю.

Карточка–информатор №3

В 1184 году князья южной России, не сказав ни слова князю Игорю, пошли

против половцев и 30 июля одержали над ними славную победу, взяли в плен

7000 человек, 417 половецких князьков, множество прекрасных лошадей и разного

оружия.

Слава о такой победе разнеслась по всей земле Русской. Многие завидовали такой славе, и больше всех – князь Игорь. Он сердился на князей за то, что они не пригласили его идти вместе с ними. Думал только о том, чтобы прославиться еще больше их, и для того начал тайно готовиться к походу.

Не прошло и года, как храбрый князь Игорь победил половцев на реке Дон и принудил их бежать. Весело пировали князья русские на завоеванной земле и гордо

говорили: «Что скажут теперь князья и братья наши? Они победили половцев

у себя дома и не смели идти в их землю, а мы уже в ней, скоро будем и за Доном, где никогда не были отцы наши, истребим всех поганых и достанем себе славу вечную!»

Такая гордость и ненасытное желание прославиться никогда не

остаются без наказания. Так получилось и с Игорем. Он хотел истребить всех

половцев, а они объединились, собрали силы свои и на берегах реки истребили почти все войско русское. Все оставшиеся в живых были уведены в плен, в том числе и князь Игорь. Однако Игорь вскоре сбежал из плена. Сильное желание увидеть

печальную супругу Ярославну, детей и народ свой заставило его решиться на

такой поступок. Вот этот несчастный поход и плен князя описаны в “Слове о полку

Игореве”.

Карточка–информатор №4

Большое историческое полотно было закончено Виктором Михайловичем Васнецовым в 1880 году.

Пали полки Игоревы.

Тут кровавого вина недостало,

Тут пир окончили храбрые русские,

Сватов напоили и сами полегли

За землю Русскую.

Торжественное безмолвие царит на поле брани. Степь покрыта телами убитых воинов

русских и половцев. Величественно покоятся русские богатыри. Они пали смертью героев. Глубокое впечатление оставляет могучий богатырь, упавший с широко

раскинутыми руками, и прекрасный юноша, пронзѐнный стрелой в сердце.

Эти образы определяют идею картины – величие, благородство и красоту совершенного подвига.

По всему полю рядом с русскими лежат поверженные половцы. Они гибли в судорогах и лежат ничком, на боку, на спине, мучительно изогнувшись.

В воздухе бьются орлы. На переднем плане слева орѐл чистит перья.

Синими тучами закрыт горизонт, тѐмная, красная как бы омытая в крови

луна. На степь ложится сумрак.

Картина Васнецова вызывает глубокое преклонение перед героической

гибелью павших за родину воинов.