Л. Петрова, К. Морозов. О стихотворении "На железной дороге" А. Блока.

Пишем сочинения по лирике А.А. Блока. — М.: Грамотей, 2006.

Л. Петрова

«На железной дороге»

Тема Родины нашла своеобразное преломление в стихотворении «На железной дороге» (1910). Поэт рассказывает, как гибнет молодая девушка, раздавленная «любовью, грязью иль колесами» — не все ль равно! И вместе с нею гибнет целый мир, который мог бы стать огромным, необычайным, прекрасным, полным жизни, огня, страсти. Но поэт не только скорбит о гибели этого мира, воплощенного в образе героини стихотворения, он размышляет, почему произошла катастрофа, почему она была неизбежной. Поэт видит ее в том, что его героиня, всецело погруженная в мир своих смутных грез и бесплотных фантазий, оказалась предельно одинокой и совершенно беспомощной перед лицом житейских испытаний.

Запечатленная в нескольких строфах, вся недолгая и жалкая жизнь героини
проходит перед нами в унизительных, а вместе с тем и драматических подробностях. Здесь самым большим событием оказалось то, что однажды

...гусар, рукой небрежною
Облокотясь на бархат алый,
Скользнул по ней улыбкой нежною…
Скользнул — и поезд в даль умчало.

А вместе с ним умчалось и все то, чем жила героиня стихотворения:

Да чтó — давно уж сердце вынуто!
Так много отдано поклонов,

Так много жадных взоров кинуто
В пустынные глаза вагонов...

Как страшны в своей мертвой безжизненности «пустынные глаза», которые, подобно

«стеклянным взорам колдуна», усыпляют и убивают все молодое, живое, страстно стремящееся жить и творить! В них отразилась вся жестокость и бесчеловечность того

«страшного мира», в котором оказалась девушка, не смогшая ему противопоставить
ничего, кроме смутной мечты, рухнувшей при первом же столкновении с реальной жизнью России. Поэт, перед глазами которого проходит эта трагическая история, с горечью размышляет о том, как же все это произошло. И мы чувствуем глубокую скорбь в его словах, выношенных в сердце, полном сочувствия и сострадания к жизни, так рано и нелепо оборвавшейся под колесами поезда:

Так мчалась юность бесполезная,
В пустых мечтах изнемогая...

Тоска дорожная, железная
Свистела, сердце разрывая...

В этих стоках выражен смысл трагедии человека, России в целом, увлекшегося погоней за каким-то придуманным, непостижимым счастьем. Именно потому и гибнет героиня стихотворения «На железной дороге», что ее увлекли обманчивые призраки,

«творимые легенды», те фальшивые монеты, за которые ей пришлось заплатить ценою всей жизни. Ее юность оказалась «бесполезной», не знающей большого, настоящего дела, окрыляющего душу подвига. Ее мечты оказались «пустыми» — в них она изнемогла, в них утратила все то, что могло бы связать ее с людьми. Вот почему разрывала ей сердце

«тоска дорожная, железная», вот почему погиб и тот мир, который мог бы стать таким удивительным, бессмертно юным и прекрасным.

В стихотворении «На железной дороге» поэт со страстной силой утверждает, что «пустые мечты» — это жестокие и страшные враги жизни, и с ними надо вести непримиримую борьбу. Борьбу за людские души, за настоящее дело, равное подвигу. В этом глубокий смысл стихотворения, в котором проблемы этические и эстетические решаются в их неразрывном единстве.

К. Морозов

«На железной дороге»

Интересно выражена тема Родины в стихотворении «На железной дороге». Поэт нарисовал не только типичный бытовой пейзаж России начала века, но и создал новый образ-символ России — молодую девушку «в цветном платке, на косы брошенном», трагически сводящую счеты с жизнью.

Под насыпью, во рву некошенном,
Лежит и смотрит, как живая,

В цветном платке, на косы брошенном,
Красивая и молодая.

Какая удивительная цветовая перекличка — между некошеным рвом и платком самоубийцы! Это краска, роднящая героиню с обликом родной земли.

У стихотворения есть своя предыстория. Летом 1910 года Блоку потребовалось съездить по делам в Петербург из Шахматова. Свой обратный путь он описал в письме Е. Иванову:

«Я сидел один... Какая тупая боль от скуки бывает! И так постоянно — жизнь «следует» мимо, как поезд; в окнах торчат заспанные, пьяные, и веселые, и скучные, — а я, зевая, смотрю вслед с “мокрой платформы”. Или — так еще ждут счастья, как поезд ночью на открытой платформе, занесенной снегом».

Эти мимолетные впечатления тут же разительно трансформировались, в них вошло что-то от знаменитой сцены из толстовского «Воскресенья», когда Катюша Маслова бежит на станцию к поезду Нехлюдова, и от некрасовского стихотворения «Тройка» («Что ты жадно глядишь на дорогу...»). На замысел стихотворения могло повлиять и письмо Евгения Иванова, где он рассказывал о виденной им самоубийце — девушке 13–15 лет, лежавшей возле придорожной канавы.

Обыкновение провинциальных жителей выходить посмотреть на проходящие поезда претворяется у Блока в символ пустоты существования, попусту пропадающих сил. Нехитрые радости и упования простодушной девушки («Быть может, кто из проезжающих посмотрит пристальней из окон…») перекликаются с жаждой иного, осмысленного, разумного существования, которой томится и сам Блок, и все лучшие в стране и народе. Но все эти ожидания напрасны:

Вставали сонные за стеклами
И обводили ровным взглядом

Платформу, сад с кустами блёклыми,
Ее, жандарма с нею рядом...

Рядом с девушкой — прозаический жандарм, куда более реальный и вечный спутник русской жизни, русского пейзажа, русской судьбы.

«Везде идет дождь, везде есть деревянная церковь, телеграфист и жандарм», – писал Блок о русских станциях.

Так в частной судьбе проступают глубоко трагические черты времени, черты России.

Социальное содержание стихотворения выражено невероятной силы лиризмом:

Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;

В зеленых плакали и пели.

Молчание вагонов для «чистой публики», их «пустынные глаза», «ровный взгляд» их «сонных» обитателей — вот чем отвечает жизнь на волнение и жажду счастья, в чьем бы сердце они ни таились.

И вот финал, такой же, как у героя в стихотворении Блока «Поздней осенью из гавани...» Его крик: «Всё потеряно, всё выпито! Довольно — больше не могу...» — сливается с горькой женской жалобой: «Да чтó — давно уж сердце вынуто!.. всё больно…» Больно поэту, сопереживающему своей родине, больно простому русскому народу, чья судьба — быть обреченным на нескончаемую, беспросветную муку — больно всей России.