Исследовательская работа по теме "Пушкинское наследие в творчестве Булата Окуджавы"

Министерство образования и науки РТ

Отдел образования Исполнительного комитета

Тукаевского муниципального района

ХV республиканская

научно-практическая конференция

школьников имени Л.Н. Толстого.

Секция: Поэзия (9-11 классы)

Исследовательская работа на тему:

Пушкинское наследие в творчестве Булата Окуджавы

(опыт сопоставления)

Работа ученицы 9 класса

Гатиной Айгуль Ринатовны

МБОУ “Кузкеевская СОШ”

Тукаевского муниципального района.

Руководитель: Валиева Лилия Музафаровна,

учитель русского языка и литературы.

телефон: 89600639074

Объект исследования: влияние творческого наследия А. С. Пушкина на развитие поэтики Б. Ш. Окуджавы.

Предмет исследования: влияние творчества А. С. Пушкина на мировоззрение Булата Окуджавы.

Цель нашего исследования: показать большое влияние личности и творческого наследия А. С. Пушкина на развитие поэтики Окуджавы.

Для постижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- изучение специфики и особенностей восприятия и освоения пушкинской традиции в творчестве Окуджавы;

- понять своеобразие отражения пушкинских традиции в стихотворениях Окуджавы;

– развивать умения сопоставительного анализа на примере стихотворений “Ваше Величество, Женщина” и “Я помню чудное мгновенье».  Выявить сходство и различия в стихотворениях Пушкина и Окуджавы;

– выявить художественные особенности поэтики стихотворений;

Основные методы исследования: описательный, сравнительно-сопоставительный.

Структура работы:

I. Введение.

II. Эволюция отношения Окуджавы к Пушкину.

III На фоне Пушкина.

IV. Любовь к женщине…

V. Литература.

Актуальность темы: исследование на данную тему обусловлено, прежде всего, большим вниманием к наследию Пушкина, признанием необходимости комплексного изучения пушкинской традиции в поэзии XX века.

1. Введение.

Поэзия 1960-х годов во многих отношениях заново открывала для себя русскую поэтическую классику. Пушкин как Учитель в творчестве и в жизни, как высшее «мерило всего» - каждой строчки и каждого вздоха - присутствует в стихах Б. Ахмадулиной, Д. Самойлова и других поэтов из ближайшего окружения Б. Окуджавы, вообще в литературе «оттепели». В монографии В. Мусатова «Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX века» показано, как пушкинские темы, мотивы, образы, настроения, биография отразились в творчестве А. Блока, С. Есенина, О. Мандельштама и Б. Пастернака, В. Маяковского и И. Аненского. В великом поэте Ахматова искала опору, по нему выверяла свой путь и свои творческие принципы. Непонимание критикой, творческое и социальное одиночество и другое – все это перекликалось с положением Пушкина в 1830-ые годы. Опираясь на указанные работы, посвященные пушкинскому присутствию в русском литературном сознании XX века, можно выделить два главных аспекта этого присутствия. Во-первых, это образ Пушкина и всего, что с ним связано, как прямая тема творчества; во-вторых, непосредственное воздействие пушкинской поэзии на творчество поэтов всей послепушкинской эпохи.

Б. Ш. Окуджава был сыном своего времени, и обе тенденции современной ему русской поэтической пушкинистики нашли своеобразное преломление в его творчестве. Исследование пушкинской традиции в стихотворениях Окуджавы до сих пор не становилось предметом специального изучения. Но именно в этих произведениях современного автора отразились следы внимания к творчеству Пушкина, которые заслуживают подробного анализа.

В моей исследовательской работе речь пойдёт не о влиянии, хотя в широком смысле Пушкин воздействовал на всю русскую литературу, и тем более не о подражании Пушкину, в чём Окуджава не может быть уличён: слишком мало зависим он от пушкинских форм в литературе. Речь пойдёт о неком духовном сходстве: об особом мирочувствовании и мировосприятии. Внимание концентрируется на проблеме пушкинской традиции в поэтических произведениях Б. Ш. Окуджавы.

1. Эволюция отношения Окуждавы к Пушкину.

В своих интервью и во время выступлений Б. Окуджава произносил пушкинское имя первым среди немногих называемых имен своих учителей: «Если говорить о стихах, мой учитель - Пушкин. Если говорить о прозе, мой учитель - Пушкин. Это я совершенно серьезно говорю. Я сам недавно это понял... Творчество Пушкина не просто оказало на меня влияние – оно меня создало» (3, с. 28). В еще более позднем высказывании (в год 60-летия) на страницах журнала «Юность» поэт очертил эволюцию своего отношения к Пушкину: «Мы все знаем Пушкина с детских лет и, кажется, любим. Но это еще не любовь. А в зрелые годы к некоторым приходит озарение: вот он какой! И, конечно, никакого сравнения с предшествующими представлениями о поэте: ни со школьными, ни даже с университетскими. Ну что — бальное знакомство, приятельство, даже симпатия рядом со зрелой любовью? И чем она больше, тем большая потребность понять, проникнуть в суть, сострадать, наслаждаться общением...».

Разумеется, детская любовь к Пушкину - «это еще не любовь». Но многое в отношении Б. Окуджавы к Пушкину сформировалось в ранние годы, когда от родителей был воспринят культ поэта, усвоенный детским сознанием мифологически. «Ему, первокласснику, добрая учительница заявила непререкаемо, что Пушкин был плохой, потому что имел крепостных крестьян и издевался над ними, а Демьян Бедный — хороший, потому что он высмеивает капиталистов... И он кинулся к мамочке. «Мамочка, кто главнее, Пушкин или Демьян Бедный?!» - «Ну, конечно, Пушкин», - сказала мамочка, думая о чем-то своем» (2, 17 стр.). В этом воспоминании ярко запечатлен момент, когда формировалось детское убеждение, что Пушкин «главнее» всех писателей.

Образ Пушкина присутствует в стихах Б. Окуджавы на протяжении всего творческого пути, но прямые цитаты и аллюзии на пушкинские тексты найти в его стихотворных произведениях не так-то просто. С. Бойко, исследуя пушкинские истоки в лирике Б. Окуджавы, объясняет это тем, что «воздействие традиции на актуальные произведения не всегда в них афишируется», что Пушкин становится для некоторых современных поэтов, в частности, для Б. Окуджавы, «потаенной духовной опорой» (2, 56-57 стр).

1. На фоне Пушкина …

Познавший законы гармонии и воплощавший их в своём творчестве, Пушкин не рефлектировал как Достоевский, не морализировал как Толстой, не разочаровывался, как Чехов, в человеческих возможностях пробиться к идеалу. Пушкин далеко не восторженно относился к реальности, но это обстоятельство не отменяло для него абсолютной ценности жизни вообще, не отвращало от неё. Вот на этом и держится знаменитое пушкинское жизнелюбие, вот ради чего пробивался сквозь тьму к свету.

А Булат Окуджава?

Зачем отчаиваться, мой дорогой!

Март ожидается великодушный.

(из стихотворения «Март великодушный»)

Март – это начало весны, это пробуждение природы от зимней спячки, это её оттаивание, её извечное воскрешение – иными словами, это безусловное свидетельство торжества жизни. Так - теоретически. Но разве не будет прав скептик, если укажет на переменчивость природы, на её непостоянство, на то, что и в марте возможно холодов и даже мороза? С точки зрения всем нам знакомой реальности он будет прав. Но Окуджава, как бы предвидя скептические мнения, отвечает на них совсем по-пушкински: для «марта» он находит эпитет, который явлению природы придаёт одухотворённое стремление к идеалу:

Март ожидается великодушный…

Вот и книга его, с которой, он начался как поэт, названа «Март великодушный» - в заглавие вынесена метафора собственного ощущения жизни, но это ощущение жизни у Окуджавы по-пушкински. Этой метафоре нетрудно найти аналогию в пушкинском творчестве:

Если жизнь тебя обманет,

Не печалься, не сердись!

В день уныния смирись:

День веселья, верь, настанет.

(из стихотворения «Если жизнь тебя обманет…»)

Дело, впрочем, не в аналогии с конкретными пушкинскими строчками, а в сходном мирочувствовании. Один и тот же образ в восприятии жизни, образ – Надежды.

Несмотря на то, что в восьмидесятых в одном из стихотворений Б.Окуджава написал: «Ни надежд, ни судьбы, ни любви…» (в стихотворении «Мне не нравится мой силуэт…»). Я бы не стал, опираясь на эту и подобные строчки, провозглашать позднюю поэзию Окуджавы «гибелью Надежды», как объявил один критик. Пушкин тоже однажды весьма нелестно отозвался о своей жизни: «Дар напрасный, дар случайный…» (в стихотворении «Дар напрасный, дар случайный…»). Мы должны, конечно, учитывать, что стихи пишутся под настроение – важно, каким оно доминирует в творчестве. «Дар напрасный, дар случайный,// Жизнь, зачем ты мне дана?» - грустно вопрошал в том своём стихотворении Пушкин. Но разве своим творчеством он не показал, что жизнь – восхитительный дар, великолепный подарок судьбы. Разве его творчество в целом не есть прославление жизни; о чём очень точно написал Андрей Платонов. «Он считал, - сказал Платонов о Пушкине, - что краткая обычная человеческая жизнь вполне достаточно для свершения всех мыслимых дел и для полного наслаждения всеми страстями» (Журнал «Литература». №18. 2000 г. – 10 стр.).

Пушкин вырос в обычной для своего времени христианской семье, впитав с молоком матери основы религиозного мировосприятия. Конечно, в ранней юности, как часто это бывает, он заражается скепсисом, модным в то время вольтерьянством, подвергая насмешкам и сомнениям то, что казалось в детстве несомненным. Но такой период в жизни Пушкина оказался недолгим: поэт осознанно вернулся к христианству, ощутив своей созревшей душой всё опасное легкомыслие, бездушие атеистических забав.

Булат Окуджава, вобравший в себя горести и муки своего времени, человек, которого опалили и сталинские репрессии (арест родителей), и Великая Отечественная (на которую ушёл добровольцев и был ранен), сын многострадальной страны, Булат Окуджава провозгласил однажды:

Когда бы любовь и надежду связать воедино,

Какая бы (трудно поверить) возникла картина!

Какие бы нас миновали напрасные муки,

И только прекрасные муки глядели б с чела…

(из стихотворения «Я вновь повстречался с Надеждой…»)

Поэт ведет речь о пути для очищения человеческой души, если она проникнется верой в гармонический союз любви и надежды. По этому пути вёл Окуджава своего читателя и своего слушателя, которые, возможно, не догадывались о христианской основе этой поэзии. Думаю, что и сам поэт в то время не считал, что в его творчестве преобладают религиозные мотивы. Но теперь оглядывая его путь, мы понимаем, как рано возникло в его творчестве тяготение к христианству – без всякой христианской терминологии. Окуджава пришёл к тем нравственным законам, которых в детстве ему никто не закладывал (вырос в атеистической семье, отец был крупным партийным работником, проводником нового мировоззрения). Собственное ощущение жизни неизменно приводило его туда же – причём с осознанием своей слабости и непоследовательности:

Я вновь повстречался с Надеждой – приятная встреча.

Она проживает всё там же – то я был далече.

Своеобразное преломление получили в его поэзии пушкинская традиция и пушкинский миф: окуджавский Пушкин – это «тихий» Пушкин, поэт «тихого» добра и «тайной свободы», а также творец волшебного мира детских сказок и мифологический персонаж. Для поэтики Пушкина эпитет «тихий» не был основным или показательным. Но для нас важно то, что у него, начиная с раннего периода творчества, этот эпитет связывался с мотивами тайной свободы, любви, добра. Со всеми этими коннотациями эпитет «тихий» и перешел в лирику Б. Окуджавы. Именно этот эпитет, как нельзя более полно отвечающий всему поэтическому строю окуджавской лирики, был избран из всего многообразия отнюдь не «тихих» пушкинских эпитетов. Мотивы чудесности и детскости в поэзии Б. Окуджавы неразрывно связаны друг с другом. Связаны они и с его «пушкинскими» стихами. Сказочность, чудесность свойственна всем «пушкинским» стихам Окуджавы.

М. Поздняев в эссе «Пушкин как Окуджава» (см.: Столица. 1994. № 19) пишет о детскости как о высшем (евангельском) идеале душевной красоты («Будьте как дети»), воспетом гениальным поэтом и достойном божьей милости («И впустила в царство вечно паладина своего»). Такую же детскость он находит и у Б. Окуджавы, хотя и не останавливается подробно на этом обаятельном свойстве окуджавского мировидения. Однако стихотворение «Приезжая семья...», выбранное М. Поздняевым для анализа, говорит само за себя:

На фоне Пушкина снимается семейство.

Фотограф щелкает, и птичка вылетает.

Фотограф щелкает, но вот что интересно:

на фоне Пушкина! И птичка вылетает.

Поздние стихи Окуджавы элегичнее ранних. Но ведь в пушкинской лирике если не преобладает, то очень весом элегический грустный тон, что говорит о трудности приближения к гармонии: мир лежит во зле, но «свет во тьме светит».

Завет Пушкина, вдохновлявший Окуджаву, - вездесущее преображение классиком ХІХ века времени и пространства своего земного бытия. Пушкинский завет выполнялся им в свойственной ему бардовской манере, тяготеющей к разговорности. Неистощимо стремление Окуджавы замещать прозу жизни поэзией, чтобы годы проходили „как песни” (”Арбатские дворики”). Так же, как и для Пушкина, климатический сезон вдохновения для Б.Окуджавы – осень (”Прощание с осенью”, „Осень ранняя…” и др.). 

Под воспетый им „пушкинский звон” совершалось в его стихах приобщение окружающей бытовой, уличной и природной среды к миру литературы.

1. Любовь к женщине Окуджава впитал от Пушкина…

Свобода, дружба и конечно любовь всегда остаются главными приоритетами. Особенно любовь к женщине; и не просто любовь, а восхищение, преклонение перед ней, такое отношение к женщине Окуджава впитал от Пушкина. Их лирических героинь не стоит сравнивать, но можно говорить о том, что Окуджава испытывает тот же трепет и благоговение перед женщинами, какое испытывал перед ними и Пушкин.

В стихотворениях, посвященных женщинам у Пушкина, часто встречаются такие местоимения вы, ты, мой, но чаще всего вы. Поэт сравнивает или отождествляет женщину с ангелом, богиней, богоматерью. Женщина наделяется божественными чертами, она становится уже больше чем человеком, ей даётся право влиять на дальнейшую судьбу лирического героя, на судьбу поэта. Она и ангел, и злой гений – она многогранна. Именно по этому в его любовных стихотворениях много анафор и сравнений (Как мимолетное виденье/ Как гений чистой красоты.), однородных членов (И божество, и вдохновенье,/ И жизнь, и слезы, и любовь.), но больше всего метафор, имеющих религиозную окраску (Гений чистой красоты//Святыня красоты// Ангел мой.). Поэт все время подчеркивает высокое предназначение женщины, глубину и загадку женской души.

Само название стихотворения Окуджавы “Ваше Величество, Женщина” настраивает читателей на его особое восприятие. Почтительное, трепетное отношение к лирической героине ощущается с первых его строк (Ваше Величество, Женщина,/ Да неужели ко мне?). Чувствуется необычайное волнение лирического героя при встречи с женщиной. Он не ожидал увидеть её в своем тусклом, сером мире, её приход заставил сердце героя вспыхнуть, загореться (О, Ваш приход – как пожарище,/ Дымно и трудно дышать). Примечательно, что общий возвышенный тон стихотворения чередуется с вполне обыденным разговорным обращением к ней (Ну, заходите, пожалуйста,/ Что ж на пороге стоять.). Этот особый прием поэта придает стихотворению утонченную простоту. Глубокий смысл стихотворения становится доступным для его восприятия. Герой считает, что женщина не должна очутиться в данном месте, произошла ошибка, и она попала ни туда. Этот мир, в котором находится мужчина, не достоин её появления; её предназначение, миссия намного выше, чем пребывание в этом тусклом, сером месте (Просто Вы дверь перепутали/Улицу, город и век).  

Что объединяет стихотворения Пушкина и Окуджавы?

Их объединяет трепетное отношение к женщине. Ее появление в жизни лирических героев обоих стихотворений имело огромное значение. До их появления жизнь героев была серой, скучной и мрачной: у Пушкина «Тянулись долго дни мои, без божества, без вдохновенья…”, а у Окуджавы «Тьмою здесь все занавешено. И тишина, как на дне…».

Что роднит признанного гения и народного поэта?

Это тематическое и идейное содержание стихотворений (“Ваше Величество, Женщина”, “Я помню чудное мгновенье”). Преемственность сказывается и в выборе художественно-изобразительных средств: метафоры, сравнения, эпитеты. Но, говоря о традициях, необходимо отметить, что Окуджава только отталкивался от них, чтобы создать новое направление в русской поэзии – авторскую песню. В отличие от Пушкина, он не только писал стихотворения, но и сочинял к ним музыку. Это главное отличие ведет за собой и ряд других изменений, которые наблюдаются и в синтаксической организации стиха, и на уровне стихосложения. Существенные отличия лексического строя языка: Пушкин тяготеет к возвышенной, экспрессивной речи, Окуджава смешивает разговорную и возвышенную лексику. Так, опираясь на лучшие образцы литературы, Окуджава обогатил и разнообразил ее, создав свой особый, неповторимый стиль.

1. Выводы.

Подводя итог, следует отметить: существует мнение, что в поэзии “высокое” рождается из “высокого”, что искусство размножается путем деления, художественная традиция – это следование авторитетным образцам. Между тем, искусство развивается, прежде всего, за счет “отталкивания” от образцов и канонов, за счет творческого спора художников с их самыми авторитетными предшественниками.

Что же, Окуджава возвращал русскую литературу к Пушкину? Я этого не утверждаю, как и не сравниваю степень дарования обоих поэтов. Я говорю только о том, что в двадцатом веке во времена долгих студёных холодов и кратковременных оттепелей русской литературы стихи Окуджавы согревали души читателей надеждой на лучшее, любовью к жизни, верой в её правоту. Именно в этом уникальность его гармонического дара, которая сродни уникальности гармонического дара Пушкина.

1. Список использованной литературы:

1. Бойко С. Реминисценции в поэзии Булата Окуджавы и проблема пушкинской традиции / С. С. Бойко // Вестник МГУ. Филология. – 1998. – № 2. – С. 16–24.

2. Бойко С. Доминанта творчества: Опыт монографич. описания лирики Булата Окуджавы / С. С. Бойко // Филологич. науки. – 1998. – № 3. – С. 52–59.

3. Гольданский В. Он вошёл в нашу жизнь // Наука и жизнь – 1987. №2. С 28.

4. Захариева И. Русские поэты XX века: феноменальные эстетические структуры. София, 2007.

5. Журнал “Литература”. Пушкин и Окуджава. №18/2000.

6. Творчество Б. Окуджавы в контексте культуры ХХ века: Сборник статей – М.: Соло, 2001.  

7. Окуджава Б. Стихотворения / Вступ. статьи Л. С. Дубшана и В. Н. Сажина. Сост. В. Н. Сажина и Д. В. Сажина. Примеч. В. Н. Сажина. СПб.: Академ. проект, 2001. 712 с.

8. Мусатов В.В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX в.//. – М.: РГГУ, 1998 г.

9. Электронные ресурсы. Русская поэзия XVIII – XX в.// Direct MEDIA – directmedia@directmedia.ru, 117292 Москва.

Форма заявки для участия

9