Юрист в цифровом времени

Когда читаешь различные тексты о цифровой трансформации юридической профессии, бросается в глаза, что почти все называют целями этого процесса повышение эффективности работы юристов. Трансформация понимается в сугубо спортивно-экономическом смысле: быстрее, выше, сильнее и за меньшие деньги. В голове всплывает образ робокопа — человека-киборга, свершающего правосудие максимально эффективным образом. Правда, в отличие от реального робота-полицейского он стреляет не пулями, а электронными письмами со всегда правильными ответами. Конечно, повышающими ценность бизнеса, на который он работает.

Является ли повышение эффективности трансформацией? Сомневаюсь, что это всегда так. Более высокая производительность труда юриста может достигаться передачей части его функций алгоритмам — цифровым помощникам. Это, как мы видим, пытаются сделать многие лигал-тек стартапы. Они делают конструкторы договоров — и юрист выключается из процесса их подготовки, оценивая лишь конечный результат. Они учат программы читать тексты договоров и выявлять юридические риски — и юристу больше на надо этого делать, достаточно проверить, что сделала программа. Они натаскивают программы на правильное заполнение форм обязательных документов и представление их в контролирующие органы — и юрист вообще исключается из процесса; он может быть привлечен к вопросу post factum, если с представленными машиной цифровыми

бумагами есть какая-то проблема.

Во всех этих примерах суть юридической работы не меняется. Юрист по-прежнему должен понимать и интерпретировать право, применяя его к конкретной ситуации. Можно сказать, что, напротив, самая юридическая часть его работы сохраняется, убираются лишь рутинные и типичные элементы его деятельности. В этом смысле стоит говорить не о трансформации роли юриста, а об ее оптимизации. С оптимизацией функций, однако, приходит и оптимизация иного рода — сокращение числа людей, занимающихся работой, ранее относившейся к юридической.

Конечно, не могут претендовать на трансформацию роли юриста и различные программы, позволяющие снять с него управление задачами, помогающие упростить организацию его работы. Календари, таск-менеджеры, программы для учета времени и организации работы юридической фирмы — все они сохраняют прежней не только суть, но и форму работы юриста. Важное изменение касается лишь скорости работы и клиентоориентированности. Эффективно управляя задачами, юрист способен сделать многие дела быстрее и успеть больше. Что касается клиентоориентированности, то она повышается за счет прозрачности. Потребитель юридической функции может ставить задачи через программу и в ней отслеживать прогресс выполнения задачи, общаться с юристом и получать результат работы. Можно автоматизировать все эти функции или их часть — в любом случае доверять такой работе клиент будет больше. Причем, это касается не только юристов — консультантов, но и юристов, работающих внутри корпораций. Для последних клиентами будут выступать их коллеги из других подразделений.

Я не хочу отрицать важности всех перечисленных программ. Они очень полезны для коллег-юристов, так как позволяют им заняться настоящей юридической работой, и крайне выгодны для всего общества, потому что повышают эффективность использования ресурсов, затрачиваемых на юридическую функцию. Но юрист продолжает быть юристом и восприниматься другими в традиционном качестве. Так же как Лев Толстой остался бы писателем, даже если бы творил на компьютере и повышал свою эффективность за счет таск-менеджеров. Возможно, в этом причина

спада интереса к теме лигал-тека, который я наблюдаю в последнее время. На рынке поняли, что, несмотря на инновации, юристы останутся с нами, пусть даже в меньшем количестве.

Предположу, что невытравляемость фигуры юриста, устойчивость его роли связаны с традиционной постановкой целей цифровой трансформации, со стремлением повысить эффективность работы юриста. Мыслим, однако, и другой подход к формулированию задачи: как использовать технологии для повышения эффективности работы права как системы, регулирующей взаимодействие между людьми? Можно ли добиться ее более справедливого функционирования? Взгляд с этого ракурса, мне кажется, позволяет лучше разглядеть изменение роли юриста в далекой перспективе.

Начинается все c делегирования одной из ключевых функций юриста — применения права. Теоретически это позволяет избавиться от многих недостатков людей — правоприменителей: исключены взятки, предвзятость, волокита, некомпетентность и т.д. Мы это уже наблюдаем в случае со штрафами за нарушение правил дорожного движения, выписываемыми автоматически, или за нарушение режима изоляции в связи с коронавирусом (хотя к последнему много вопросов). В этом процессе можно зайти далеко, отдавая решение все более и более сложных проблем на откуп алгоритмам — судьям. Можно представить ситуацию, когда только самые неоднозначные вопросы, связанные с применением оценочных категорий (добросовестность, справедливость, разумность), будут решаться людьми. Одновременно люди будут настраивать и проверять работу алгоритмов, решающих более простые вопросы. Появится профессия юриста-программиста. Вот это уже значимая трансформация!

Есть у юристов еще одна сложная работа — формулирование правил, законов. Я имею в виду, конечно, не только правильный подбор слов, но и выработку идеи о том, каким должно быть правило. Чем сложнее проблема, требующая решения, тем тоньше должно быть правило и тем больше факторов — экономических, социальных и политических — должно быть учтено при формулировке нормы. Думаю, что передать эту базовую функцию машинам человечество вряд ли когда-нибудь решится. Разве только искусственный интеллект не разовьется настолько, что сам

дерзнет взять ее на себя, не спрашивая человека. Но это уже другая история, для нас совсем не радужная. Пока же мяч на человеческом поле: мы придумываем законы и для людей, и для робототехники.

В итоге получается, что при подлинной трансформации роли юристов ими останутся те, кто может решать сложные юридические вопросы, придумывать нормы и… программировать. Юристы должны будут получать дополнительные знания и развивать новые навыки, чтобы остаться в такой обновленной профессии. Они либо станут супергуманитариями, знающими помимо права еще и философию, социологию, экономику, либо — технарями, умеющими переложить язык права в код.