Индивидуальный проект «Прием ненадежного рассказчика в литературе».
Оглавление
Введение
Основная часть:
Понятие «ненадежный рассказчик»
История возникновения термина
Типы ненадежных рассказчиков (классификация)
Примеры
Функции ненадежного рассказчиков
Заключение
Список источников и литературы
Введение
Цель проекта: Ознакомление с «ненадежным рассказчиком», изучение особенностей приема и анализ его влияния на художественные тексты и литературу в целом. ( нарратологию)
Задачи проекта:
Выявить роль нарратора в структуре текста и установить различия между фигурами повествователя и рассказчика.
Дать определение приему ненадежного рассказчика.
Изучить историю развития термина и его вклад в литературное сообщество.
Проанализировать исследования литературоведов касательно ненадежной наррации и комментарии по теме. Определить тенденции и основные характеристики ненадежного рассказчика на основе данных высказываний, составить классификацию, опираясь на суждения литературоведов.
Выполнить анализ нескольких произведений, герои которых относятся к типу ненадежного рассказчика, и рассмотреть значение и функции приема в контексте данных произведений.
Обозначить задачи (функции) приема и то, чем может руководствоваться автор, используя прием ненадежного рассказчика.
Актуальность: Актуальность данной работы обусловлена заметным вкладом приема в развитие литературы ( и конкретных жанров), популярностью исследований в рамках нарратологии и активных научных дискуссий о приеме «ненадежного рассказчика»: ученые предлагают новые определения приема и даже термины, которые могли бы его заменить или конкретизировать, а также классификации ненадежных рассказчиков.
Понятие «ненадежный рассказчик»
Любое литературное произведение — это текст с определённой темой и идеей, в котором автор повествует о созданных им художественных образах: каких-то событиях, явлениях, персонах. Чтобы представить и раскрыть свою задумку во всей полноте, он передает изложение истории повествователю или рассказчику - инструментам, с помощью которых воплощается творческий замысел автора и выражается его позиция.
Однако читателю не часто удается заметить фигуру нарратора ( от фр. narrateur — рассказчик)— того, чьим взглядом и голосом передана вся картина. Он является посредником между автором и читателем и погружен в мир литературного произведения , существуя только в нем.Нарратором может выступать как главный, так и второстепенный персонаж, очевидец-протагонист, непричастный хроникёр или всезнающий нарратор.
В русском литературоведении этот термин заменяется двумя понятиями: «рассказчиком» и «повествователем» - важно отметить, что содержание у них совершенно разное. Так, повествователь находится ближе всего к автору, он занимает объективную позицию и существует вне текста, наблюдая за происходящим со стороны. Часто именно через его образ писатель передает свои мысли и идеи. Рассказчик же находится целиком внутри изображенной реальности, а не на границе изображаемого вымышленного мира с действительностью читателя и автора, воспринимаясь читателями, как часть произведения и полноценная личность. Он непосредственный участник сюжета, его образ наделяется индивидуальными особенностями, мировоззрением, характером, интересами, у него своё отношение к героям и событиям.
Самый очевидный рассказчик – это главный герой, от лица которого ведётся повествование. Но он же и самый ограниченный в возможностях, потому что такому рассказчику доступно только то, что он сам видит и слышит.
«В форме первого лица передается рассказ свидетеля или участника событий, его жизнеописание, исповедь». Кожевникова подчеркивает, что возникает иллюзия подлинности, правдоподобия, но возможности такого рассказчика ограничены. «В форму третьего лица повествование облекается тогда, когда повествователь находится вне той жизни, о которой повествует, рассказывает о том, чему не был свидетелем. Внимание направлено не на рассказчика, сколько на изображение действительности». Исследователь отмечает: личность повествующего уходит на второй план, в центре возникает точка зрения на события.
Более того, рассказчик может обманывать и запутывать читателя, или просто не знать деталей, что вскрывается по ходу повествования ближе к развязке. Этот приём называется «ненадёжный рассказчик».
Его суть заключается в том, что персонаж, который описывает события, делает это неправильно: его мнение или восприятие событий являются неточными, неполными или даже искаженными. Подобный рассказчик делится с читателем только частью истории, не открывая ему всей правды. Он может что-то скрывать от читателя, умалчивать важные моменты, искажать действительность, а то и просто обманывать. Ненадежные рассказчики делают это по разным причинам, и в зависимости от этих причин их можно классифицировать.
История развития термина
Термин «Ненадежный рассказчик» впервые был введен американским литературоведом Уэйном Бутом в своем эссе в 1952-м году и был полноценно раскрыт им в его главной работе «Риторика художественной литературы» в 1961-м году. Бут раскрывает значение введенного им термина через противопоставление понятий имплицитного автора и ненадежного рассказчика. Исходя из суждений Уэйна Бута, имплицитный автор -- образ идеального автора, повествовательная инстанция, несоответствующая реальному автору произведения и существующая в тексте вне зависимости от желания реального автора, также воссоздаваемая читателем в процессе чтения. Имплицитный автор не технический прием или формальный аспект произведения, а источник убеждений, норм и целей, воплощенных в тексте, его смысла. У.Бут описывает термин как «воплощение ключевых для данного текста норм и решений», отражающее «потребность читателя понять, где именно посреди мира ценностей он стоит, т.е. на чем автор хочет, чтобы он стоял». Концепция имплицитного автора занимает важное место в постмодернистской и современной литературной теории, поскольку он является неотъемлемой частью построения коммуникации между автором и читателем, однако расплывчатость определения обеспечила почву для критики и переосмысления понятия.
Второй термин, введенный У. Бутом и оказавший заметное влияние на нарратологию, - недостоверный повествователь. В данном случае У. Бут дал определение, ставшее каноническим: «За неимением лучшего термина, я называю нарратора достоверным, когда он высказывается или действует в соответствии с нормами произведения (которые являются нормами имплицитного автора), и недостоверным - в противоположном случае». Именно читатель имеет ключевое значение в ненадёжном повествовании, поскольку он оказывается в ситуации когнитивной и смысловой неопределенности, выстраивая свои ожидания на основе намеренно ограниченной или искаженной картины, которая предлагается ему автором. Ненадежная наррация трактуется как результат исторически и культурно подвижных стратегий восприятия, изменчивости читательских ценностей и росте опыта, благодаря которому сама ненадежность оказывается результатом читательской реконструкции. Текст вызывает определенную эстетическую и этическую реакцию посредством сигналов, посылаемых автором и вступающих во взаимодействие с читательским опытом - вопрос о ненадежной наррации выходит за рамки нарратологии, переходя в область эстетики и этики. Немаловажной частью взаимодействия между читателем и рассказчиком является соотношение их картин событий. Иногда читатель обладает явным преимуществом: его картина событий оказывается более полной, поскольку сам рассказчик не в состоянии выстроить логических связей между событиями по тем или иным причинам, при этом утаивание информации происходит ненамеренно с точки зрения нарратора. Гораздо более распространенной оказывается ситуация, когда читатель является менее осведомленной стороной, даже не потому что вынужден отталкиваться от ограниченного какими-либо психологическими факторами видения рассказчика, а потому что нарратор намеренно искажает информацию или подаёт её дозировано. Такая повествовательная стратегия используется авторами, в том числе, и для создания эффекта обманутого ожидания, когда читатель на основе предложенной автором информации делает неверные выводы, а затем ему раскрывают правду.
Так, литературоведы активно применяют данный термин в практическом анализе и интерпретации текстов, либо сопрягая его с другими концепциями, проводя параллели, либо осмысляя его содержание в терминах, отличных от принятых самим У. Бутом, но не противоречащих им. Литературоведы также разрабатывают отдельные моменты «ненадежного нарратора», выделяя его разновидности и прослеживая историческую эволюцию такого рода повествований.
Понимание литературного приема ненадежного рассказчика со времен первого упоминания о нем У. Бутом претерпело значительные изменения. В истории художественной литературы происходят переходы от «ненадежных к некомпетентным, к бредящим и, наконец, совсем безумным рассказчикам», теперь ненадежное повествование подразумевает не только намеренный обман или сокрытие фактов со стороны рассказчика, но и искажение рассказчиком информации по причинам, от него не зависящим. Причины, в свою очередь, могут быть различными. Исследователи предлагают новые термины («inadequate» / «неадекватный», «fallible» / «ошибающийся», «untrustworthy» / «не заслуживающий доверия») вместо устоявшегося «unreliable» / «ненадежный», которые более точно могут описать некоторых рассказчиков. К концу XX века нарратология (теория повествования) оформилась в отдельную дисциплину, взгляд на рассказчика значительно расширился — литературовед Жерар Женетт разработал понятие фокализации (отношения между автором, рассказчиком и читателем), а Вольф Шмид опубликовал самый полный на настоящий момент труд о повествовании и повествователе — «Нарратология».
Признаки( маркеры) ненадежного рассказчика
Общепринятым сейчас является разграничение фактуальной недостоверности (когда нарратор в силу каких-то причин сообщает неверные сведения о действии, героях и прочих элементах художественного мира) и нормативной (несоответствие нарраториального сообщения этическим и другим нормам имплицитного автора, неверная интерпретация смысла событий и т.п.).
Среди характеристик ненадёжности рассказчика исследователи отмечают его лживость( ненадежный рассказчик также может врать и себе) , забывчивость, неадекватность, желание дать искаженную картину мира, манипулировать читателем в своих интересах и при этом невольное самообличение персонажа. Особенностями ( маркерами) ненадежного нарратора также являются признаки психической нестабильности, наивность, нахождение под воздействием наркотических веществ и алкоголя, сомнительное местоположение, отсутствие внутренних изменений, корыстный интерес и степень участия в событиях, преувеличение в повествовании.
Ещё одной отличительной чертой ненадежного повествования является наличие в тексте экспрессивности, необъективности, большого количества комментариев о самом себе; частые обращения нарратора к читателю в намеренной попытке «вызвать его сочувствие», а также саморефлексия, размышления о том, какой степени доверия заслуживает нарратор.
Большинство теоретиков также сходятся на том, что «недостоверность» основана на степени и разновидности «дистанции», разделяющей ценности, вкусы, моральные суждения нарратора и нормы имплицитного автора. Так, автор, нарратор, персонажи и читатель находятся в каком-то отношении друг к другу по осям ценностей - моральных, интеллектуальных, эстетических. Классовые, речевые, пространственно-временные различия также вносят свой вклад в создание эстетической дистанции. Для У.Бута, если нарратор оказывается ненадежным, если он не разделяет этические нормы автора.
Прежде всего ненадежного нарратора можно распознать по наличию маркеров, оставленных импицитным автором: с помощью них автор дает читателю возможность увидеть значимость отсутствия некой информации.
Ненадежное повествование также может быть представлено через несоответствие, напряжение между авторским и нарраториальным уровнями. Подобное напряжение могут создавать самые разнообразные авторские приемы (маркеры). У. Бут отмечает, что произведение может включать коррекцию или дополнение нарраториального повествования другими нарраторами. К подобным маркерам относятся и вкрапления прямой речи персонажей, неречевые реакции персонажей или недоступные нарратору смысловые пласты его собственной речи. Характерной особенностью ненадежности является то, что этот признак нарратива не обязательно стабилен на протяжении всего текста - читатель может видеть изменения ее уровня.
Типы ненадежного рассказчика
Причины искажения реальности ненадежными рассказчиками также разнятся. Во-первых, рассказчик сам может не обладать полной картиной: он может быть недостаточно информирован – или дезинформирован, может знать о несоответствии собственных данных действительности – или быть свято уверен в их истинности, наконец, рассказчик может по той или иной причине не иметь возможности проанализировать имеющуюся информацию. Основное свойство данного типа ненадежных рассказчиков можно заключается в том, что такой нарратор не желает вводить читателя в заблуждение, он лишь делится знанием в доступной и понятной для себя мере.
Во-вторых, рассказчик может обладать полной картиной, но не сообщать её по тем или иным причинам. Он может намеренно лгать, но может и сообщать правду, умалчивая, однако, об отдельных деталях. Обычно его целью является манипулирование читателем, чтобы заставлять его поверить в то, чего не было, но часто – в то, что выставляет рассказчика в лучшем свете. Реже рассказчик этого типа лжёт лишь «из любви к искусству», чтобы развлечься самому.
В-третьих, рассказчик имеет доступ к правдивой информации, но сообщает читателю нечто, не соответствующее реальности, однако при этом не имеет умысла обмануть, запутать или манипулировать читателем. Рассказчиком могут управлять предубеждения, психические заболевания, собственное желание забыть происшедшее или огородить другого от потенциально травмирующего знания.
В 1981 году Уильям Ригган разработал довольно полную классификацию ненадёжных рассказчиков, отталкиваясь от мотивов и причин, которые заставляют их утаивать от читателя информацию. Так, исследователь предлагает выделять следующие типы – лжец (The Liar), плут (The Picaro), наивный рассказчик (The Naif) , безумный рассказчик (The Madman) и клоун (The Clown). По классификации У.Риггана:
Picaro — хвастливый и постоянно преувеличивающий рассказчик. Такие персонажи рассказывают о событиях, приукрашивая свои действия: провалы в историях становятся успехами, а командная (или даже чужая работа) становится их личной победой.
Madman — рассказчик с психическими заболеваниями и нездоровыми механизмами защиты. Эти персонажи страдают психическими расстройствами, из-за которых у них возникают серьёзные проблемы с восприятием реальности. Например, у них бывают галлюцинации, навязчивые идеи и фобии. Читатель часто сразу же распознает ненадежность подобных рассказчиков ( аналогичный ситуация с наивным рассказчиком).
Naif — незрелый или наивный рассказчик, неспособный объективно оценивать события. Это персонаж, у которого проблемы с восприятием окружающего мира возникают из-за недостатка знаний. Такой рассказчик может представлять нестандартные концепции: пришельца из другого мира или времени, нарратора-животного, - но чаще всего это – ребёнок, не очень образованный человек или иностранец.
Clown — комический рассказчик, не воспринимающий повествование всерьёз. Обычно он является безобидным персонажем, который сам не воспринимает свои истории всерьёз. Цель такого нарратора – придумать лучшую небылицу.
Liar -лживый рассказчик, который что-то умалчивает и врет с умыслом и определенной целью, часто чтобы скрыть какой-то собственный проступок (а, возможно, даже и преступление). Такие нарраторы пытаются уйти от наказания или боятся осуждения.
Однако концепция Риггана не раз подвергалась критике из-за широты трактовки. Также стоит выделить в качестве ненадежных рассказчиков персонажей, физические недуги которых влияют на повествование ( например, всяческие инвалидности, заболевания, которые не позволяют нарратору воспринимать действительность объективно).
Примеры ненадежных рассказчиков
«Записки сумасшедшего" Н. В. Гоголя - один из наиболее очевидных примеров ненадежной наррации.
Так, произведение составляет личный дневник главного героя, титулярного советника Аксентия Поприщина, который начинает свое повествование (3 октября) с "необыкновенного приключения" - он становится свидетелем разговора двух собак, Меджи и Фидель, обсуждающих ранее написанные друг другу письма. ("Действительно, на свете уже случилось множество подобных примеров", "Я читал тоже в газетах о двух коровах, которые пришли в лавку и спросили себе фунт чаю"). Данный эпизод становится первым маркером, указывающим на психическую нестабильность Аксентия, ведь до изображенного диалога собак у читателя не возникает сомнений в достоверности нарратора: он внятно выражает мысли о работе в департаменте и людях, окружающих его. Позже мужчина даже признается, что с недавнего времени начал иногда слышать и видеть такие вещи, которых никто еще не видывал и не слыхивал. Запись за 6 ноября показывает, что Поприщин, "волочащийся за директорскою дочерью" - Софи и осуждаемый за это своим начальником, ощущает особую благосклонность и от Софи, и от её отца, считая, что все, кто теснит его иллюзии, просто завидуют ему, "Ему завидно; он увидел, может быть, предпочтительно мне оказываемые знаки благорасположенности". 11 ноября Аксентий, вспомнив про переписку Меджи и Фидель, решается захватить её, чтобы узнать, что делают важные господа в своём кругу. План переходит в успешное исполнение уже на следующий день - Поприщин, подпитывая собственное безумие физической формой писем, вставляет обширные цитаты из них в свой дневник и комментирует их: "Пунктуация и даже буква ѣ везде на своем месте. Да эдак просто не напишет и наш начальник отделения...", "Чрезвычайно неровный слог. Тотчас видно, что не человек писал. Начнет так, как следует, а кончит собачиною". Из письма Аксентий узнает, что у любимой им Софи появился избранник камер-юнкер и девушка "никак не может удержаться от смеха", когда глядит на мелкого чиновника. Меджи заключает о Поприщине:" Ах, ma chere, если бы ты знала, какой это урод. Совершенная черепаха в мешке...". Таким образом, мужчина пускается в раздумья о легкодоступности всех благ камер-юнкерам и генералам, и, наконец, его посещает мысль - что, если он сам вовсе и не является титулярным советником? В то время Поприщина занимают газеты о " странных делах" в Испании и об отсутствии там короля. В конечном счёте Аксентий приходит к выводу, что "находящийся в неизвестности" испанский король есть он сам. С этого момента записи в дневнике становятся все страннее и страннее, а даты путаются: на смену 3 октября приходит "год 2000 апреля 43 числа», после которого идут "Мартобря 86 числа. Между днем и ночью." «Числа не помню. Месяца тоже не было. Было черт знает что такое», «Январь, случившийся после февраля». Расстановка дат отражает характер постепенного соскальзывания Поприщина в безумие, которое поначалу не очевидно читателю, а название произведения лишь подчёркивает недуг главного героя - сумасшествие. Читатель понимает, что собаки не способны не только говорить, но и писать по-человечьи, а представленная Поприщиным в тексте «Испания» с «испанскими инквизиторами» больше походит на приют для умалишенных.
Так, Аксентия Поприщина можно отнести к типу сумасшедшего ненадежного рассказчика: он перестаёт различать черту действительного и иллюзорного, из-за этого искажая картину событий, ведь попросту не осознает, что происходит на самом деле, когда читателю лишь остается наблюдать за прогрессирующим по мере повествования бредом главного героя.
Некогда революционным для жанра детектива оказался роман Агаты Кристи "Убийство Роджера Экройда", за который писательницу обвинили в нарушении правил классического детектива, нечестной игре и обмане читателей. Расследования в некоторых из детективов Кристи ведут Пуаро и его друг, однако данное произведение стало исключением: в «Убийстве Роджера Экройда» рассказчиком является доктор Джеймс Шеппард.
Действия романа происходят в маленькой английской деревушке Кингз-Эббот, («Наши увлечения и развлечения можно охарактеризовать одним словом – сплетни»), недавно претерпевшей смерть вдовы миссис Феррар, умершей от слишком большой дозы веронала. Джеймс сообщает некоторые подробности о самой миссис Феррар и ее муже: «Муж миссис Феррарс умер ровно год назад, и Каролина ( сестра Джеймса) упорно утверждает - без малейших к тому оснований, - что он был отравлен своей женой», «...умер он от острого гастрита...». После Шеппард рассказывает читателю и о других жителях Кингз-Эббот, а именно о вдовце Роджере Экройде, богатом человеке и фабриканте, по слухам имевшем симпатию к миссис Феррар. Доктор внезапно сталкивается с самим Экройдом, и тот приглашает его на обед для разговора. Так, в назначенный час Шеппард приходит к мистеру Экройду, а второй признается ему, что миссис Феррар, собиравшаяся стать его женой, отравила собственного мужа, («...Она рассказала мне все. Как она ненавидела это животное – своего мужа, как она полюбила меня и... и то, что она сделала. Яд! Мой бог, преднамеренное убийство!»), и рассказала ему о том, что кто-то, узнав о факте убийства, шантажирует её. В конечном счете миссис Феррар, оставив для Экройда письмо с именем предполагаемого шантажиста, кончает жизнь самоубийством. После Шеппард, уже возвратившись домой, из звонка получает известие – мистер Экройд убит. Так, Джеймс становится одним из лиц, участвующих в расследовании преступления, наряду со своим новоиспеченным соседом Эркюлем Пуаро, знаменитым сыщиком.
Произведение представлено в форме дневника доктора, описывающем все события, произошедшие со дня смерти миссис Феррар. Однако факт ненадежной наррации раскрывается Агатой Кристи в самом конце произведения – убийцей Роджера Экройда и шантажистом миссис Феррар является сам доктор Шеппард, который вел записи все это время, чтобы позднее опубликовать их «как историю одной из неудач Пуаро». Писательница переворачивает устоявшеюся за время чтения картину происходящего, подталкивая читателя сразу после завершения книги перечесть её, дабы узнать, в какой момент можно было поймать Джеймса с поличным, ведь в тексте он сознательно умалчивает о своей роли в трагедии. В соответствии с традициями классического детектива читателю предоставлена возможность вычислить убийцу, но в данном случае сделать это довольно сложно, поскольку читатель традиционно проникается доверием к рассказчику.
Прием ненадежной наррации находит свое место и в современной литературе: так, произведение Донны Тартт «Тайная История», вышедшее в 1992 году, до сих пор вызывает дискуссии, в которых главный герой, будучи ненадежным рассказчиком, играет немаловажную роль.
Роман представлен в форме личного дневника Ричарда Пейпена, воссоздающего по воспоминаниям события одного студенческого года, оставившего на его жизни неизгладимый след. Нарратор начинает свое повествование сразу с двух признаний: он причастен к убийству своего одногруппника Эдмунда «Банни» Коркорана и имеет особенную тягу « ко всему, что исполнено внешнего блеска и великолепия». Действия романа происходят в элитном колледже Хэмпден, спустя некоторое время после поступления в который Ричард попадает в закрытую группу, изучающую древнегреческий язык под преподаванием Джулиана Морроу и состоящую из других пяти студентов: Генри, Камиллы, Чарльза, Фрэнсиса и Банни. Однако ненадежность повествования Ричарда не так очевидна: он не потрясает читателя неожиданными, захватывающими поворотами и не искажает факты, предлагая совершенно иную версию реальных событий. Вместо этого недостоверность Ричарда носит личный характер, исходящий из непримечательного прошлого парня и желания компенсировать его скудность и единообразность приближением к свету его богатых друзей. Так, его слова полны субъективности, полностью переходящей в идеализацию древнегреческого антуража и своих одногруппников, значимость которых он рассматривает лишь в рамках их вписывания в его романтизированную точку зрения. Однако по действиям самих одногруппников, в чьё общество Ричард мечтает влиться, читатель понимает, что в действительности тщательно отполированные главным героем образы не так превосходны, как он их описывает: ребята неоднократно манипулируют им, пренебрегают личным пространством и пользуются в своих целях. Ричард осознает наличие дистанции между ним и другими студентами Джулиана, постоянно ощущая, что последние что-то от него скрывают. Таким образом, они на несколько дней пропадают, а по их возвращении Пейпен из признания Генри узнает причину их отсутствия – скорое, но неудавшееся бегство в Аргентину, мотивированное избежанием последствий за совершение случайного убийства фермера, попавшегося нетрезвым Генри, Фрэнсису, Камилле и Чарльзу на пути во время исполнения ритуала вакханалии («- Вы убили кого-то, да?...
-Молодец! Я так и думал, что ума тебе не занимать. Я чувствовал, что рано или поздно ты сам поймешь, что к чему, и говорил это всем остальным с самого начала.») Но, посвящая Ричарда в столь опасную тайну, Генри преследовал вполне конкретную цель — вовлечь Ричарда в новое преступление. Банни, не принявший участие в данном обряде, по его завершении застает компанию в кровавых обличиях в доме Генри, а последующие заголовки газет, сообщавшие о жестоком убийстве фермера, окончательно убеждают Коркорана в причастности группы к убийству. Банни, вечно нуждающийся в деньгах и привыкший жить за чужой счет, принимается шантажировать друзей. В итоге Ричард проникается ненавистью группы, боявшейся как-либо спровоцировать Банни, поведение которого на фоне убийства фермера значительно ухудшается: «Он часто задевал ее (Камиллу) и в лучшие времена, неуклюже и без умысла, но как только все покатилось под гору, начал сознательно оскорблять и унижать, не гнушаясь самых мерзких способов», «мой ужас во многом объяснялся именно тем, что его новая линия поведения была очень похожа на на прежнее обаятельное подтрунивание, и столь внезапный отход от правил ошеломил и разъярил меня точно так же, как если бы, устраивай мы время от времени дружеские поединки, он вдруг загнал меня в угол и избил до полусмерти». Ричард почти заставляет читателя поверить, что Банни своим невыносимым характером и мерзкими, бестактными комментариями заслуживает смерти, а остальная часть класса окажется морально праведной, убив его. Но правда заключается в том, что ученики Джулиана хотят «устранить» Банни не из-за его пакостной и неприятной личности ( что также может являться результатом ненадежной наррации, ведь Ричард вполне может умышленно изображать Банни слишком раздражающим для читателя образом, чтобы оправдать его последующее убийство), а из-за простого желания в очередной раз избежать ответственности за совершенные ими поступки. Помимо Банни, Ричард нелестно отзывается о своей «подруге» Джуди Пуви и о других учащихся Хэмпдена, не принадлежащих к великолепному античному мирку студентов Джулиана, что показывает степень зацикленности парня на греческом классе и отдаленности Ричарда от внешнего, но реального мира.
Во второй половине книги Ричард больше начинает понимать истинную суть своих друзей и Джулиана, обдумывая природу их поступков и лицезрея падение возведенных им в идеал образов, рушащихся на стыке с суровой реальностью, («После смерти Банни я часто думал, что акт убийства по крайней мере связал нас на веки вечные: мы не просто друзья, а друзья-до-гробовой-доски. Тогда эта мысль была единственным утешением, но теперь от нее хотелось выть. Навсегда, навсегда я повязан с ними одной веревочкой, и иного уже не дано»).
Кроме необъективного восприятия окружающих людей, к признакам ненадежности Ричарда как рассказчика можно отнести узнавание ключевой для истории информации в упрощенном, даже сокращенном варианте от других людей, т.е он является чуть ли не третьим лицом,( и её трансляции читателю в таком же формате) и спутанность, неясность нарратива, вызванные употреблением главным героем алкоголя, за которым следует его забывчивость и расплывчатость некоторых моментов в романе. Так, для читателя история убийства фермера и обряды вакханалии остаются загадкой, ведь Генри, очевидно, не рассказывает Ричарду всех деталей произошедшего, а подробности той ночи, озвученные Фрэнсисом, Чарльзом и Камиллой, не делают ситуацию понятней. Также Пейпен, до этого упомянувший, что если он что-то и умеет, так это врать на ходу («Тут у меня своего рода талант»), демонстрирует читателю свою способность деформировать, менять текст, как ему только угодно, как бы намекая, что написанное им вполне может быть отредактировано, «Во всяком случае, мой взгляд на Джулиана уж точно нельзя назвать объективным. Пока я писал эту повесть, соблазн приукрасить, облагородить, досочинить становился сильнее всего как раз тогда, когда речь заходила о нем. Думаю, связано это с тем, что он и сам, по сути дела, постоянно выдумывал окружающий мир, усматривая храбрость, чуткость, милосердие там, где ничего подобного не было и в помине».
В итоге события, описанные главным героем с его собственной, ограниченной во всем перспективы, мешают читателю полноценно воспринимать происходящее в произведении. Прием ненадежной нарацции в «Тайной истории» полностью раскрывает Ричарда Пейпена как персонажа, позволяя читателю увидеть главного героя через его поступки и отношение к окружающим. За приукрашиваниями Ричарда читатель также может потерять истинный характер образов класса, выражающихся прежде всего в их действиях, и слепо верить в их добрые намерения и великолепный внешний вид, но фактически все они ужасные люди, принявшие участие в непоправимом. Ненадежное повествование в книге лишь показывает к чему может привести чрезмерное следование эстетике, демонстрируя разочарование Ричарда после его осознания несоответствия вымышленных образов, его иллюзий с реальностью.
Функции ненадежного рассказчика
Писатель, добавляя ненадежное повествование в свое произведение, всегда таким образом хочет достичь какой-либо цели и ,уже отталкиваясь от неё, выбирает каким именно будет ненадежный рассказчик. Так, выделим функции ненадежного нарратора, которые позволяют реализовать задумку автора в полном объеме:
Развитие в читателе критического мышления и превращение чтения литературного текста из процесса пассивного восприятия в процесс активной интерпретации и наращивания смыслов. Помогает сделать произведение более осмысленным и глубоким, подталкивая читателя к анализу представленной в тексте информации и самостоятельному заключению каких-либо выводов , а не слепому следованию словам нарратора.
Представление читателю альтернативной точки зрения на мир, возможности посмотреть на привычные вещи под другим углом. Когда рассказчиков много, это помогает увидеть ситуацию с разных сторон, ведь у каждого из них своя правда. «Ненадёжный рассказчик» также помогает поставить в книге серьёзные этические вопросы и сделать произведение более психологичным.
Подготовка читателя к неожиданному повороту сюжета – когда всё оказывается не таким, как думал читатель.
Может спасти историю, например, объяснить нелогичное поведение других героев.
Возможность автору исправить собственные «косяки» — залатать сюжетные дыры или объяснить нелогичность поступков персонажей, а то и замаскировать свою явную забывчивость.
Литература и источники
https://cyberleninka.ru/article/n/figura-nenadyozhnogo-rasskazchika-v-narrativnyh-strategiyah-mediynogo-teksta-v-internete
https://cyberleninka.ru/article/n/o-semantike-nenadezhnoy-narratsii
https://rgf.tversu.ru/rails/active_storage/disk/eyJfcmFpbHMiOnsiZGF0YSI6eyJrZXkiOiJreXduZDJjNW9jb3dmb3drNmplbXU4Z3oxbzc5IiwiZGlzcG9zaXRpb24iOiJpbmxpbmU7IGZpbGVuYW1lPVwiS29sb3NvdmFfS29tYXJvdmFfMjAxOC5wZGZcIjsgZmlsZW5hbWUqPVVURi04JydLb2xvc292YV9Lb21hcm92YV8yMDE4LnBkZiIsImNvbnRlbnRfdHlwZSI6ImFwcGxpY2F0aW9uL3BkZiIsInNlcnZpY2VfbmFtZSI6ImxvY2FsIn0sInB1ciI6ImJsb2Jfa2V5In19--60350cddc61ed91861dc4df49c36b9568f59dae8/Kolosova_Komarova_2018.pdf
https://dzen.ru/a/YbCcDknsbXXpWikM
https://dzen.ru/a/XlgunLrt-B99UQ1x
https://www.studysmarter.co.uk/explanations/english-literature/literary-elements/unreliable-narrator/
https://cyberleninka.ru/article/n/tipy-nenadezhnyh-rasskazchikov-v-angloyazychnoy-literature
https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/129951/1/978-5-7996-3805-4_2024_012.pdf
https://elib.bsu.by/bitstream/123456789/199162/1/%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0%20%D0%92.%D0%9D._%D0%98%D0%A1%D0%9F%D0%9E%D0%9B%D0%AC%D0%97%D0%9E%D0%92%D0%90%D0%9D%D0%98%D0%95%20%D0%9F%D0%A0%D0%98%D0%81%D0%9C%D0%90%20%D0%9D%D0%95%D0%9D%D0%90%D0%94%D0%81%D0%96%D0%9D%D0%9E%D0%93%D0%9E%20%D0%A0%D0%90%D0%A1%D0%A1%D0%9A%D0%90%D0%97%D0%A7%D0%98%D0%9A%D0%90%20%D0%92%20%D0%9A%D0%9E%D0%9C%D0%9F%D0%AC%D0%AE%D0%A2%D0%95%D0%A0%D0%9D%D0%AB%D0%A5%20%D0%98%D0%93%D0%A0%D0%90%D0%A5.pdf
https://elibrary.ru/download/elibrary_41515430_53376443.pdf
https://syg.ma/@natella-speranskaja/donna-tartt-strashnyi-soblazn-dionisiiskikh-mistierii
3 239
18 573 
