Мифотворчество цивилизационного подхода в преподавании отечественной истории

Мифотворчество цивилизационного подхода

в преподавании отечественной истории

Мишучков А.А.

(г. Оренбург)

В отечественном преподавании истории наблюдается феномен мифотворчества, причем, он совершенно не уменьшился с советских времен, а даже расцвел, в соответствии с логикой «буржуазного мифотворчества» (К. Маркс, К. Барт). В российской школе пропагандируется миф «деидеологизации» исторической науки и преподавания истории, но странно представить что школа, «идеологический аппарат государства» (Л. Альтюссер), может стать идеологически нейтральной к истории. Ведь признал же известный политик Отто фон Бисмарк, что «победу в войне одерживают учителя истории». Рассмотрим один из аспектов мифотворчества – цивилизационный подход к истории.

В силу либеральной революции в преподавании истории начала 1990-х гг., цивилизационный подход рассматривался как основная альтернатива формационному, плюралистическая категория «цивилизация» начинает вытеснять классовую категорию «формация». В преподавании истории осуществляется переход от познания законов исторического развития – на изучение феномена человека в истории, выявление исторических связей, процессуальности, фактологического эмпиризма. Мифологема стадиального развития общества – «модернизация», оказалась по «принципу дополнительности подходов» включенной в циклическую цивилизационную теорию. Но попытка объединить формационный и цивилизационный подход к истории сам по себе мифологичен в силу эклектичности и научно не состоятелен.

В 90-е гг. срабатывала либерально-мифологическая модель учебников истории с идеологемой демонтажа всего советского опыта истории на основе концепции тоталитаризма. В 2000-е гг. возникает новая тенденция постлиберальных «неоконсервативных» моделей учебников истории, в ситуации изменения самой идеологии либерализма (эволюция в сторону неолиберализма), так и в силу разочарования в массовом сознании либеральными реформами 90-х гг., концепцией тоталитарного прошлого в истории, и в целом либерализмом как единственным путем европеизации страны.

В 90-е гг. на цивилизационном методологическом фундаменте построены экспериментальные учебники издававшиеся Московским институтом исследования образовательных систем. Происходит интересная особенность цивилизационного мифотворчества в преподавании истории. Учебники по всеобщей истории базируются на концепции стадиального развития единой мировой цивилизации (доиндустриальная, индустриальная и постиндустриальная фазы ее развития), на первый план выводятся общие, единые для всего человечества законы развития. Мифологема либерального всеобщего прогресса является историческим законом мировой цивилизации. Универсалиями мировой цивилизации объявляются частные буржуазные мифологемы – либеральная демократия, рыночная экономика, мультикультурализм, открытое общество, национальное государство, автономия прав и свобод человека, идеология консюмеризма (потребительства)¹. Европоцентризм такого подхода выразился в том, что в Примерной программе основного общего образования по всеобщей истории вы глобализированная история западной мировой цивилизации составляет 82,5 % дидактические единицы².

Учебники отечественной истории в целом пропагандируют концепцию локальных цивилизаций, с опорой на индивидуаль­ное, разнообразие исторического процесса, мифологизируя «особенное» цивилизаций. Причем в ход пускается в отношении к России мифологема ее цивилизационной «промежуточности» в контексте той же теории догоняющей модернизации. Россия как особый тип промежуточной цивилизации расположена между Западом как миром модернизации, прогресса и будущего человечества и Востоком как миром традиционализма, архаичного прошлого с его «незыблемыми ценностями»³. Причем, цивилизационной альтернативе России в пользу Запада мешают социокультурные инверсии (старообрядчество, казачество и др.). В сознании школьников формируется комплекс неполноценности цивилизационного развития России: в России «невозможно было добиться создания ни непротиворечивой системы традиционализма, ни непротиворечивой (т.е. свободной от влияния традиционализма) системы модернизации. Элементы этих систем активно влияли друг на друга, деформируя развитие как традиционных, так и модернизаторских тенденций» ³. В другом учебнике по цивилизациям, В. М. Хачатурян в главе «Постиндустриальная цивилизация: утопия или реальность?» в императивной форме футурологически мечтает⁴. Человечество уже вступило в постиндустриальную цивилизацию, основными чертами которой являются: «научно-технический прогресс»; креативность («активизируются творческие возможности личности»); деиндустиализация и экологизация («исчезнут гигантские заводы – порож­дение и символ индустриальной эпохи, наносящие ог­ромный ущерб окружающей среде»); коэволюция (исчезнет «противоречие между ноосферой и естественной сре­дой, которое является еще одним неизбежным резуль­татом индустриализации»); «деконцентрация (т. е. разукрупнение) производства» (переход от ТНК к среднему и мелкому бизнесу); «деурбанизация – отток населения из городов»; «децентрализа­ция власти сделает ее более демократичной, прибли­зит ее к нуждам человека» по типу «шведской модели развития»; «револю­ция духа», ренессанс религий и высокой культуры»; кризис и уменьшение влияния массовой культуры; «глобализация», т. е. воз­растающая целостность мира, как «признак начала формирования единой планетарной цивилизации»; мировой справедливый рынок с «разделением труда». Причем весь пафос провозглашаемых либеральных мифологем постиндустриального будущего заканчивается знаковой риторической фразой: «Апокалипсис или золотой век? Выбор за нами» - известной фразы американских футурологов Дж. Несбитта и П. Эбурдин. Кажется, мифологичность постиндустриальной утопии более убедительна для школьников, чем мифокошмар «сепаратизма» и раскола цивилизаций. Как в торговом маркетинге предлагается «вилка выбора», но в реальности оба выбора ложно-мифологичны. В. М. Хачатурян предлагает готовый цивилизационный выбор, аргументируя его другой страшилкой. На основе мифологемы прошлого: «Индустриальная цивилизация таит в своих недрах угрозу самоуничтожения. Если перестройки цивилизационных основ не произойдет, над самим существованием человечества нависнет серьезная опасность и «сценарий» будущего окажется весьма мрачным»⁴. Цивилизационная альтернатива (мировая или локальная цивилизация) облечена в мифологические одежды естественной «глобализации», противоестественного сепаратизма и фундаментализма. Она фактически безальтернативна в данном плюралистическом и деиделогизированном учебнике: «Какая же из двух тенденций – глобалистская или сепаратистская – победит в будущем? Сумеет ли чело­вечество найти пути к сбалансированному развитию, отыскать равновесие между всеобщим и локальным? Ответы на эти вопросы может дать только беспристра­стная история» ⁴. Вместе с идеологемой «беспристрастности» мифологизированной школьной истории учащиеся несомненно выбирают с учителем мифологему безальтернативного глобального утопического будущего.

К теме мифотворчества в учебниках истории обращаются десятки ученых. Так, некто Авесхан Македонский раскрывает целую цивилизационную мифологию в учебнике под авторством Алексеева С.В., Володихина Д.М., Елисеева Г.А. Отечественная история (Москва, 2006)⁵. Это такие мифологемы, как «жизненный цикл» цивилизации (1200 лет); гибель русской цивилизации «в огне Гражданской войны, последовавшей за революционными событиями 1917 г.» (с. 5 учебника); «межцивилизационного промежутка» в виде Советского периода истории (с. 405); «третья Русская цивилизация» (с. 5). Кроме либеральной мифологемы о новом рождении суверенной либеральной демократии в России в начале 90-х как цивилизационном событии, авторы учебника повторяют мифологемы массового сознания националистической пропаганды конца 80-х – начала 90-х годов, направленной на развал СССР: местные элиты пропагандировали тезис об эксплуатации республик со стороны центра, сторонники Ельцина выдвинули лозунг о паразитировании республик на России. Происходит легитимизация сакрального пространства либеральной идеологии (естественность распада СССР, законность итогов приватизации и передачи власти от Советов к диктатуре либерализма). За идеологемами вилки выбора (законность и легитимность) скрываются мифологемы (правда на небе, на земле ее нет и закон для нас - не указ). Одна из таких мифологем выразилась в перестроечном консенсусе, например, у Филиппова А.В.: «События сентября – октября 1993 г. были вызваны конфликтом между законностью и легитимностью. Действия Бориса Ельцина были незаконны, но легитимны – на его стороне была выраженная на референдуме поддержка большинства населения России. Действия Верховного Совета были законны, но нелегитимны»⁶.

Сотрудник Института этнологии и антропологии РАН (г. Москва) Виктор Шнирельман раскрывает мифологию в учебнике Л. И. Семенниковой⁷.

У Л. И. Семенниковой постулируется миф доминанты прогрессивных цивилизаций: в мире сосуществуют три типа относительно замкнутых цивилизаций, или культурно-исторических комплексов, — западный, или прогрессивный («цивилизации непрерывного развития»), восточный («цивилизации циклического развития») и внеисторический («цивилизации непрогрессивной формы существования»)⁸. Мифологизации подверглись гипостазированные (вынесенные в мир идеальных сущностей) имманентные качества цивилизаций, преодолеть которые люди не в состоянии. Причем мифологически опасны и «межцивилизационные контакты, которые ведут лишь к разрушению самобытных цивилизаций»⁸. Такой «врожденный» комплекс неполноценности цивилизаций и их «культурная несовместимость» ведут к националистической риторике «правых» и теории «культурного расизма», оправданию колониализма и легитимизации постколониальности. Цивилизационный подход в условиях кризиса этноцивилизационной идентичности оказался удобен как для евролибералов с апологией евроцентризма, так и для национальных элит постсоветских республик с мифоидеологией этносепаратизма, ухода от евроцентризма и «советской колониальности». Об этих тенденциях заявлено в целом ряде отечественных учебников⁹ и региональных учебников¹⁰.

 В. А. Шнирельман раскрывает эти две тенденции мифотворчества в борьбе за идентичность: столичные исследователи увлечены «цивилизаторской миссией Российской империи», а северокавказские исследователи подчеркивают ее «экспансию и колониальную политику»¹¹. Такое мифотворчество несоместимо с научным подходом бикультурализма, когда «цивилизационная идентичность» не противоречит «этническим», «религиозным», «гражданско-правовым» идентичностям, а образует целостное цивилизационное образование. Мифологема «деидеологизации» играет здесь конфронтационную роль. Осознание этого промаха приводит сейчас к новому поколению учебников истории, где история страны представляется историей власти, происходит легитимизация этатистских мифов. Так соавтор учебника истории А. Данилов признается: «Методологической основой данного учебника является… объяснение мотивов и логики действий власти»¹². Мифологемы данного подхода: Россия тысячу лет живет в состоянии «осажденной крепости» и имеет свой «особый путь развития»; мобилизационный тип экономики и идеологии при сохранении авторитарной центральной власти есть единственное условие существования общества; права человека второстепенны и ими можно и должно поступиться ради сохранения целого – «государства», отсюда апология И.В. Сталина; государство – главный защитник «осажденной крепости», имеет полное право прибегать  к насилию ради сохранения единства «народа»; реабилитация теории советского тоталитаризма как мобилизационного потенциала; победа в ВОВ есть заслуга государства и пересмотр ее итогов не допустим, в силу делигитимации советской власти. Стержень «государственного» мифа – культ вождя, вокруг него группируются мифологемы: о достижении материального изобилия и решения всех проблем; единения массы с вождем; обеспечения свободы и порядка в обществе ценой насилия; сильного государства и бюрократии; тайных и явных врагов. Мифологемы либерализма противоположны: Россия (полупериферия) – часть глобального единого мирового сообщества, борется вместе с Америкой с нелиберальной периферией; отход от либерализма – есть тупик бесправия, бедности и «имперского сознания»; мессианство «частной собственности» и «свободы человека», не ограниченного государством; насилие – недопустимо в «менеджементе» государства; отказ от госпатернализма; победа в ВОВ одержана вопреки «тоталитарной системе» ценой непомерных потерь. Сближает оба подхода миф общества потребления (консюмеризм), как безальтернативное глобальное будущее, идеологически заменивший миф о коммунизме.

Авторы учебников истории Отечества сами не обладая цивилизационной идентичностью навязывают модную позицию транскультурной маргинальности школьникам: то ли Россия «цивилизационный котел», похожий на Америку, переваривающий западные и восточные воздействия; то ли «дрейфующее общество», подверженное циклическому маятнику колебаний между Востоком и Западом¹³. Учитывая, что в старших классах преобладает позитивистский подход к истории (принципы деконцептуализации, релятивности, интерпретируемости, опровержимости, описательности любых фактов), то такое «дрейфующее» восприятие истории и своей идентичности становится постоянной фрустрацией (морально-психологическим дискомфортом) для учащихся. Вместо моральной исторической оценки прошлого и самоидентификации формируется опасный нигилистический тип имморальной деконструкции истории. Историческое чувство школьников обременяется чувством «вины» (недоразвитости, тоталитаризма) России перед Западом. На это чувство «вины» В.В. Путин как то ответил: «Что же касается каких-то проблемных страниц нашей истории, да, они были. Как они были в истории любого государства. И у нас их было меньше, чем у некоторых других. И у нас они не были такими ужасными, как у некоторых других. Да, у нас были страшные страницы. Но и в других странах пострашнее еще было. Во всяком случае, мы не применяли ядерного оружия в отношении гражданского населения, мы не поливали химикатами тысячи километров и не сбрасывали на маленькую страну в семь раз больше бомб, чем за всю Великую Отечественную войну, как это было во Вьетнаме, допустим. У нас не было других черных страниц как нацизм, например, и нельзя позволить, что бы нам навязывали чувство вины»¹⁴.

Мифотворчество в преподавании отечественной истории характеризуется следующими особенностями:

- формированием в условиях полиамбивалентности (совмещения цивилизационного подхода и формационного);

- дезавуирования советской «институциональной истории» (термин М. Ферро¹⁵) либеральной диссидентской «контристорией», непринятой массовым сознанием;

- неолиберальным проектом глобализации истории (теория столкновения цивилизаций);

- региональными цивилизационными квазипроектами;

- латентного исторического госзаказа «неоконсервативной» российской параидеологии;

- влиянием архетипов и мифологем «коллективной памяти общества». Выход из сложившейся ситуации и как проект демифологизация школьного курса истории являются следующие шаги государства и гражданского общества:

- показ аморальности мифологем в истории;

- нравственная легитимация идиологем госзаказа;

- создание условий личностной цивилизационной самоидентификации учащимися;

- разведение государственной исторической политики и социального мифотворчества;

- преодоление концепта деидеологизации в настоящем осознанно заявленной государственной исторической политикой в будущем как стержня воспитательной функции в школьном образовании;

- аутентичное преподавание истории в соответствии с исторически сложившимися цивилизационными ценностями в рационализированной форме (художественные, научные, религиозные, философские тексты), которые уже апробированы в практике;

- отказ от «демонизации» прошлого и чувства цивилизационной неполноценности;

- отказ от ревизии моральных ценностей прошлого, возвращение идеологемы святости российской истории, ее национального идеала;

- общественный консенсус в отношении пантеона национальных героев, особенно в отношении религиозных деятелей;

- признание в едином учебнике истории целостности российской цивилизации и ее этнорегиональных историй на основе бикультурной гражданско-правовой идентичности (цивилизационная и этнорегиональная идентичности);

- отказ от мифологемы прогрессивной западной цивилизации, как инициатора глобализации и «непрогрессивных» цивилизаций (полупериферия -Россия и периферия), которые подвергаются модернизации и глобализации;

- отказ от принципа мифоантагонизма государства, человека, регионов, наций, цивилизаций;

- преодоление раскола исторического сознания в обществе (институциональная история государства, контристория элит, личная и «коллективная память» народной истории) с целью межпоколенческого единства.

Примечания:

1 Вайнер Н.Г. Становление и развитие цивилизационного подхода в истории отечественной педагогики XX века. Владимир, 2008. – С.15.

2 В. Багдасарян. История и государственная политика. О необходимости формирования государственной исторической политики Российской Федерации. М.: Научный эксперт, 2013.

3 Ионов И.Н. Российская цивилизация, IX – начало XX в.: Учебник для 10 – 11 кл. общеобразоват. учреждений. М.: Просвещение, 2001. С.6., С.158.

4 Хачатурян В. М. История мировых цивилизаций с древнейших времен до конца XX века. 10—11 кл.: Пособие для общеобразоват. учеб, заведений / Под ред. В. И. Уколовой. — 3-е изд., испр. и доп. — М.: Дрофа, 1999. С. 491 – 495. С.496.

5 Авесхан Македонский в статье «Цивилизационный провал» // Россия – XXI. №6, 2006.

6 Филиппов А.В. Новейшая история России, 1945 – 2006 г.: кн. для учителя. – М.: Просвещение, 2007. С. 383.

7 Шнирельман В. Цивилизационный подход, учебники истории и «новый расизм». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://do.gendocs.ru/docs/index-227895.html.

8 Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций: Уч. пособие для вузов. М.: Интерпракс, 1994. - С. 39, С. 84 – 85,

9 Ионов И. Н. Российская цивилизация. IX – начало XX в. Учебник для 10 – 11 классов. М.: Просвещение, 1995. С. 67, 84, 89; Быстренко В. И. и др. История России X – XIX вв.: Курс лекций. Новосибирск: НГАЭиУ, 1996; Радугин А. А. История России (Россия в мировой цивилизации). Учебное пособие. М.: Центр, 1997. С. 19 – 20, 50 – 51; Степанищев А. Т. и др. История России: Уч. пособие для курсантов Во­енного университета. М.: Военный университет, 1997. С. 23; Рубан М. В. и др. Ис­тория России и мировые цивилизации. М.: Российское педагогическое агентство, С. 13, 15.

10 Блиев М.М., Бзаров Р.С. История Осетии с древнейших времен до конца XIX в. Учебник для старших классов средних школ. Владикавказ: Ир, 2000; Мизиев И.М. Народы Кабарды и Балкарии в XIII – XVIII вв. Пособие для учителей и краеведов. Нальчик, 1995; История Кабардино-Балкарии. Учебное пособие для средней школы. Нальчик, 1995; Народы Карачаево-Черкесии: история и культура. Черкесск, 1998; Кодзоев Н.Д. История ингушского народа. С древнейших времен до конца XIX века. Учебное пособие для 7 – 9 классов общеобразовательных школ. Магас: Сердало, 2002; Нурутдинов Ф. Г.-Х. Родиноведение (методическое пособие по истории Татарстана). Казань, 1995; Мифтахов З.З., Мухамадеева Д.Ш. История Татарстана и татарского народа. Учебник для средних школ, гимназий и лицеев. Часть 1. Казань, 1995; Фахрутдинов Р.Г. История татарского народа. Ч. 1. Казань, 1995.; Аджиев М.Э. Мы – из рода половецкого. М., 1992. Подробнее в статье Шнирельман В. Очарование седой древности: Мифы о происхождении в современных школьных учебниках. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://scepsis.net/library/id_162.html;

11 Шнирельман В. А Школа как полигон «столкновения цивилизаций». [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://scepsis.net/library/id_2710.html

12 История России. 1945 – 2007: учебник для учащихся общеобразовательных учебных учреждений / под ред. А.А. Данилова, А.И. Уткина и А.В. Филиппова. М., Просвещение, 2008.

13 Степанищев А. Т. и др. История России: Уч. пособие для курсантов Во­енного университета. М.: Военный университет, 1997. С. 21 – 27.

14 Путин В.В. Интервью. Первый канал. Времена. 24.06.07. 18:00; [Электронный ресурс]. Режим доступа: bd.fom.ru/report/map/d072906.

15 Ферро М. Как рассказывают историю детям в разных странах мира: Пер. с фр. М.: Высшая школа, 1992.