Начало репрессий против мусульман в конце 20-х годов

Начало репрессий против мусульман в конце 20-х годов

Причинами репрессивной советской политики в отношении ислама как религии и мусульманского духовенства стали:

1) Атеистическая идеология государства, которая рассматривала религию как пережиток прошлого, иллюзорное отражение мира, который должен исчезнуть при коммунизме.

2) Классовая борьба с духовенством как части эксплуататорского общества, как классового врага пролетариата. Усиление этой классовой борьбы с религией было провозглашено на пленуме ЦК ВКП(б) в июле 1928 года.

3) Политическая тоталитарная причина, связанная с ликвидацией всех политических противников советской власти, всех инакомыслящих в обществе, подчинение всех граждан единой атеистической идеологии.

4) Экономическая причина, связанная с изъятием материальных ценностей у религиозных общин и лишения их средств к существованию. Закрытие мечетей усилилось в период политических компаний власти по коллективизации сельского хозяйства и индустриализации первой половине 1930-х гг.

5) Правовая причина, лишавшая религию юридических гарантий неприкосновенности и общественных функций, ограничение гражданских прав и свободы совести у верующих¹.

Формирование нового советского человека предполагало тотальную секуляризацию, изгнание религии из всех сфер общественной жизни, формирование новой социальной идентичности на основе веры в коммунизм и научный атеизм.

В первые годы Советской власти можно выделить два этапа в репрессивной политике в отношении ислама: 1) секуляризационный (1917-1928 гг.), когда происходило выдавливание религии из сфер общественной жизни, ограничение мусульманского образования и прав верующих; 2) тотальных репрессий (1929-1940 гг.), уничтожение верующих и закрытие мечетей.

Начиная с 1928 г. Советское государство перешло от политики религиозной терпимости к воинствующему атеизму и тоталитаризму, начав широкомасштабное наступление против мусульманской веры и священнослужителей².

Президиум ЦИК СССР 28 мая 1928 г. отменил закон о религиозном обучении, что привело к массовому закрытию медресе и мектебов. В результате этого решения в Оренбурге была закрыта семигодичная богословская школа при четвертой соборной мечети и четырехгодичная школа при шестой соборной мечети. Педагогов первой мечети за продолжение образовательной деятельности арестовали и отправили в ссылку³. Высокий процент выпускников медресе (41,8%) показала школьная перепись 1927 г. среди татарских педагогов⁴. Властью был взят курс на подготовку советских атеистических кадров для национальных школ.

17 сентября 1928 г. было издано постановление ВЦИК о передаче культовых зданий, в том числе и мечетей, под культурно-просветительские цели. Постоянная комиссия по культовым вопросам при Президиуме ВЦИК СССР решением от 6 февраля 1930 г. приняла порядок закрытия культовых зданий всех религий: решение по закрытию принимали краевые и областные советы, обжалование в самой комиссии⁵. Пока Комиссия рассматривала жалобы верующих о закрытии мечетей, культовое здание зачастую уже сносилось или переоборудовалось. В результате такой политики в начале 30-х гг. в Башкирской АССР было изъято 1047 мечетей, из которых в 51 здании были размещены школы и клубы, а остальные (838) были использовано под хозяйственные нужды ⁶.

В Азербайджанской ССР на начало 1929 г. были закрыты все религиозные школы, за три месяца власть пыталась закрыть 461 мечеть (из них 213 в феврале)⁷. Но, в результате народного сопротивления мечети вновь были открыты. На 1928 г. в Крыму было 495 мечетей, 546 служителей культа и 7 школ по изучению Корана (Приложение 8). 31 октября 1928 г. Президиум ЦИК Крымской АССР закрыл в Бахчисарае сразу 12 мечетей, причем здания семи из них снесли⁸.

На 1927 г. всего из 2414 мечетей в Башкирии к 1941 г. осталось 12⁹. Всего на 1927 г. в ведение ЦДУМа было 14825 приходов, подавляющее большинство из которых были закрыты к 1941 г. Оренбургский мухтасибат входил в ЦДУМ и был распущен в 1932 г. По постановлению НКВД РСФСР от 10 октября 1929 г. № 329 все религиозные объединения объявлялись ликвидированными, если они не пройдут перерегистрацию до 1 мая 1930 г. по новому порядку¹⁰. В 1930 г. в Оренбурге были закрыты 8 из 10 мечетей: мечеть на Меновом дворе полностью разрушена; 1-я мечеть (ул. Левашова, 12) переоборудована в жилой дом; 2-я мечеть (знаменитый Караван Сарай) использовался под клуб и городской планетарий, 4-я мечеть (ул. Комсомольская, 202) под клуб, ныне хозяйственное помещение госпиталя ветеранов войны. В 1931 г. закрыты: 3-я мечеть – была детским домом, швейной фабрикой; 5-я мечеть «Сулеймания» была общежитием, детским домом; 6-я мечеть «Хусаиния» использовалась как здание татарского педагогического техникума¹¹. В 1934 г. были закрыты все семь мечетей Сеитового посада (Каргалы), в них разместились две школы, два клуба, столовая и зернохранилище¹². Последними были закрыты в 1937 г. 7-я соборная мечеть «Рамазан» (здание передано отделу милиции) и 9-я мечеть в Форштадте (снесена). Но, несмотря на гонения, соборную мечеть в 1936 г. посещало от 800 до тысячи человек¹³. Примером закрытия мечети в сельских районах стало село Султакай Александровского района. Изначально, в сентябре 1934 г. сельсовет по своему решению засыпал в здание мечети собранный хлеб. Община продолжала исправно платить все налоги за здание мечети, при этом совершать богослужение в частных домах ей было запрещено под угрозой штрафа. В результате проведенного сельского собрания в 1935 г. местные власти закрыли мечеть, как «бездействующую» в течение двух лет и переоборудовали ее под сельскую школу. В селе Утеево Ивановского района Оренбургской области 4 мая 1930 более 50-ти мусульманок устроили выступление по поводу закрытия мечети перед праздником Курбан-байрам, в результате чего порвали рубаху секретарю сельсовета, инициатору закрытия. После этого верующим выделили другое пустующее помещение для молитвы¹⁴. Всего 30 человек колхозников («Урал») в поселке Нежинский Оренбургского района своим решением закрыли мечеть, передав под клуб, хотя в поселке проживало более тысячи человек. Большинство мечетей в Оренбургской области были просто уничтожены, как например, власти сожгли две мечети в г. Бугуруслан¹⁵. Бывшим мусульманам, ныне коммунистам, доверялась почетная обязанность – сбросить минарет (от араб. «минара», «маяк с полумесяцем»). Так, подаренный купцом Мякиньковым позолоченный минарет в 1847 г. в мечеть Караван-Сарая был в 1930 г. был торжественно сброшен и ныне находится в одном из залов музея истории г. Оренбурга. У верующих даже сложился тип песнопений (плач – мунажата), описывающих данную скорбь. «Ай, минарет, ты стал как знак для верующих. Кто спилил тебя, сбросил, опозорил себя навек…»¹⁶.

Как писал председатель Постоянной комиссии по культовым вопросам при Президиуме ВЦИК СССР Петр Смидович в письме М. Калинину в 1930 г.: «Все религиозные организации мусульман находятся накануне полнейшего разрушения и исчезновения с лица земли. Требования местных органов власти доходят до прямого издевательства… заведомо зная, что магометане не держат у себя свиней, предъявляют к мусульманским служителям культа требования на сдачу свинины и щетины; предъявляют к служителям культа явно незакономерные и непосильные налоги, а лиц, не уплативших этих налогов, отдают под суд, при этом штрафуя и отбирая имущество в административном порядке. Пока закрылось 87 % мухтасибатов (мусульманские епископаты), из 12 000 мечетей закрыто более 10 000, от 90 до 97% мулл и муэдзинов лишены возможности отправлять культ.»¹⁷.

По постановлению ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. запрещалось мусульманским общинам: 1) создавать кассы взаимопомощи, производственные объединения и кооперативы, пользоваться имуществом для иных целей, кроме религиозных; 2) оказывать материальную поддержку членам общины; 3) организовывать библиотеки, литературные, женские, молитвенные, юношеские, трудовые и другие общественные собрания¹⁸.

18 июня 1929 г. решением ВЦИК СССР было запрещено преподавание мусульманского вероучения, было полностью конфисковано закятное имущество и вакфы¹⁹. По решению Правительства Бухарской НСР от 20 октября 1920 г. ведение вакуфным имуществом было передано в Назират просвещения во главе с ученым Ю. Киркаки²⁰. 28 декабря 1922 г. было образовано Главное вакуфное управление Туркестанской республики по Декрету Туркестанского ЦИК, которое все средства (на 1923 г. – 491796 золотых рублей) перевело на нужды просвещения²¹. В 1926 г. на вакуфные доходы в по Гиссарскому вилояту Таджикской АССР содержались 678 мечетей, 30 мадрасов, 7 мазаров и 678 мактабов. Избыточное, с точки зрения власти мусульманское духовенство ссылалось. Из Дагестана в 1928 г. были высланы в районы Усольска, Сольвычегодска и Котласа Пермского края более 800 имамов²².

Началось изъятие религиозных учебников из библиотек национальных школ и запрещение ведения религиозных предметов. 7 августа 1929 г. в связи с Постановлением ЦИК и СНК СССР «О новом латинизированном алфавите народов арабской письменности Союза ССР» была отменена письменность на основе арабской графики. 30 ноября 1928 г. было создано Оренбургское окружное бюро по введению нового тюркского алфавита. К началу 1929 г. большинство татарских школ Оренбургского округа были снабжены за счет ЦИК НТА новыми учебниками на латинизированном алфавите²³. В результате такой культурной политики к концу 1930-х гг. у мусульман обозначилось культурное разделение: большинство мусульманского населения получило образование на кириллице и латинице, а лишь небольшая взрослая часть – на арабице. Согласно мнению ученого С. Ш. Казиева в результате данной реформы мусульманские народы СССР оказались отрезаны от зарубежных культурных центров ислама и от своего исторического культурного наследия²⁴.

В результате начавшейся коллективизации около миллиона советских мусульман бежали из Средней Азии в начале 1930-х гг. в Китай (Синьцзян) и Афганистан²⁵. В силу голода 1932-1933 гг. многие казахи-мусульмане погибли. Это вызвало широкий общественный резонанс в мире среди мусульман. Из-за массового раскулачивания у мусульманских общин значительно сузилась возможность для материального существования, ибо пожертвования (закят) давали в основном зажиточные мусульмане. В 1932 г. был запрещен хадж и открыт только в 1944 г., в котором обычно участвовали несколько человек до 1991 г.

Таким образом, начало второго периода государственно-исламских отношений (1928- нач. 1930 гг.) связан с активной фазой борьбы с религией в условиях обострения классовой борьбы, проведения коллективизации и индустриализации страны. Это период беспощадного разгрома ислама, как и всех других религий в СССР. Мечети в массе своей закрывались, служители исламского культа репрессировались, мусульманские духовные структуры ликвидировались репрессивными органами ОГПУ-НКВД, работа ЦДУМ была заморожена. Советская власть в конце 20-х и начале 30-х годов окончательно открыла свои подлинные цели в отношении религии ислам и начала системное уничтожение ислама и религии, в целом, в СССР.

1^ Хакимов Р. Ш. Красная звезда против полумесяца: противостояние десятилетий. Челябинск: ООО «Абрис-Принт», 2013. – С. 98.

2^ Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. – Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 1999. – С. 147.

3^ Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. Мусульмане Среднего Поволжья в тисках репрессивной политики Советской власти (на материалах Нижегородской и Самарской областей). – М., Нижний Новгород: Медина, 2012. – С. 51.

4^ Старостин А. Н. Ислам в Свердловской области. М.: Логос, 2007. – С. 54.

5^ Одинцов М. И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917-1953 гг. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2014. – С. 194.

6^ Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. – Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 1999. – С. 148.

7^ Баберовски Й. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. – М.: РОССПЭН; Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2010. – С. 578.

8^ Кондратюк Г. Н. Этноконфессиональная политика в отношении мусульман Крыма в межвоенный период (20-30-е годы XX века) // Науковий вісник Миколаївського національного університету імені ВО Сухомлинського. Сер.: Історичні науки. – 2012. – № 33. – С. 144.

9^ Юнусова А. Б. Ислам в Башкортостане. – Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 1999. – С. 196.

10^ Сулаев И. Х. Мусульманское духовенство Дагестана и власть: история взаимоотношений (1917-1991): автореф. Дисс. … докт. истор. наук. – Махачкала: Б. и., 2010. – С. 30.

11^ Государственный архив по Оренбургской области (ГАОО). Ф. 617. Оп. 1. Ед. хр. 29. Л. 67.

12^ ГАОО. Ф. 617. Оп. 1. Ед. хр. 172. Л. 21.

13^ Косач Г. Г. Ислам в Оренбургской области. – М.: Логос, 2008. – С. 47.

14^ ОГАСПИ. Ф. 4. Оп. 1. Д. 321. Л. 47.

15^ Ислам на Урале: энциклопедический словарь / Сост. и отв. Редактор: Д. З. Хайретдинов. – М.: Издательский дом «Медина», 2009. – С. 69.

16^ Мунэжэтлэр. Чалы. Мунажаты. Набережные Челны, 1995 . – C. 95. (на татарском языке).

17^ Одинцов М. И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917-1953 гг. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2014. – С. 197-198.

18^ Действующее законодательство о религиозных объединениях. – Уфа, 1930. – С. 45-57.

19^ Худобородов А. Л., Яшина М. А. Взаимоотношения советского государства и религиозных конфессий в образовательной сфере в 1920-х годах // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. – 2011. – № 9. – С. 216.

20^ Мирбабаев А. К вопросу о вакуфах Таджикской АССР (1924-1929 гг.) // Ученые записки Худжандского государственного университета им. академика Б. Гафурова. Гуманитарные науки. – 2010. – С. 147.

21^ Мирбабаев А. К вопросу о вакуфах Таджикской АССР (1924-1929 гг.) // Ученые записки Худжандского государственного университета им. академика Б. Гафурова. Гуманитарные науки. – 2010. – С. 148.

22^ Сулаев И. Х. Мусульманское духовенство Дагестана и власть: история взаимоотношений (1917-1991). Автореферат дисс… доктора исторических наук. – Махачкала: Б. и., 2010. – С. 45.

23^ Худобородов А. Л., Яшина М. А. Взаимоотношения советского государства и религиозных конфессий в образовательной сфере в 1920-х годах // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. – 2011. – № 9. – С. 218.

24^ Казиев С. Ш. Советская национальная политика и проблемы доверия в межэтнических отношениях в Казахстане (1917-1991 годы). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. – М.: Б. и., 2015. – С. 315.

25^ Гусева Ю. Н., Бегасилова Ж. А. Дело о «панисламистской повстанческой организации» в Средней Азии 1940 г. // Российская история. – 2018. – № 2. – С. 108.