Образ России как славяно-тюркского единства у студенческой молодежи

Образ России как славяно-тюркского единства у студенческой молодежи

Молодежь как самая динамичная и устремленная в будущее часть общества является одной из пассионарных сил российского евразийского суперэтноса. Опрос студенческой молодежи в г. Уфе республики Башкортостан (100 человек) в ноябре 2016 г., проведенный сотрудниками Центра геополитических исследований «Берлек-Единство»¹ и мною, по единой анкете (Приложение 7), в январе 2018 г. среди студентов Оренбургской духовной семинарии (50 человек) выявил особенности нашего евразийского общества и отношение к тюркской культуре. Выбор студентов, будущих священнослужителей, был обусловлен тем, что они учатся по направлению магистратуры «Межрелигиозный диалог» и профессиональное их служение будет осуществляться в многоконфессиональном Оренбургском регионе. Для обработки данных анкетного опроса использовался контент-анализ.

Отвечая на вопрос анкеты «Является ли Российская Федерация одним из центров глобальной культуры?», респонденты распределились следующим образом. В Уфе – 65 % опрошенных ответили, что «является», 20 % – «не является», 15 % – «затрудняюсь ответить». В Оренбурге – 80% опрошенных ответили, что «является», 20 % – «затрудняюсь ответить». Таким образом, большинство студентов согласны считать Россию влиятельной мировой державой в мире, имеющей высокий геополитический статус.

На вопрос анкеты – «Чем объясняется культурное многообразие в России?», в Уфе – 63 % опрошенных ответили, что оно объясняется историко-географическими причинами, политическими причинами – 20 %, экономическими причинами – 10 %, затруднились ответить – 7 %. В Оренбурге – 95% ответили, что объясняется историко-географическими причинами, только 5% ответили, что политическими причинами. Это показывает, что студенты видят в цивилизационном славяно-тюркском единстве духовные и исторические истоки, а не чисто имперские, политические.

На вопрос «Как Вы понимаете выражение «Россия – евразийское государство» ответы в Уфе распределились: «Россия – территориально находится на стыке Европы и Азии (15%); «Россия – самое большое государство по площади на материке Евразия» (10 %); «Россия – консолидирует (интегрирует) в себе ценности европейской и азиатской цивилизаций (26%); «Россия – исторически складывалась как государство с особым евразийским статусом, определяющим отношения между равновеликими народами и культурами (44 %). В Оренбурге соответственно – 1-й ответ на вопрос – 85%, 2-й – 5%, 3-й – 5%, 4-й – 10%. Разница в ответах в двух городах можно попытаться объяснить тем, что Оренбург стоит на границе Европы и Азии, и некоторые студенты, по привычке, так и ответили. Второе, это то, что Евразия мыслится у религиозно мыслящих студентов как территориальное объединение, а у секулярных студентов в национальной республике – как глубоко интегрированное межнациональное объединение с равновеликими этносами (русские и башкиры). Эти ответы показывают как специфику восприятия у студентов, так и региональные особенности национальной политики в субъектах РФ.

Таким образом, большинство опрошенных выразили мнение, что Российская Федерация является одним из глобальных центров культуры в современном мире и видят ее геополитическую роль в перспективе. В целом, молодёжь понимает, что в основе культурного многообразия в России лежат, прежде всего, историко-географические причины. Студенческая молодёжь в Уфе находит в евразийстве императив, позволяющий равновеликим культурам и народам исторически гармонично взаимодействовать друг с другом.

Следующий блок вопросов (с 7 по 12) в анкете был связан с осознанием студенческой молодежью роли тюркского фактора в обогащении российской культуры.

На вопрос «Является ли тюркская культура неотъемлемым элементом российской культуры?» – «да», ответили 89% уфимских студентов; «нет» – 5%; «затрудняюсь ответить» – 6 %. В Оренбурге ответы составили: «да» – 57%; «нет» – 29%; «затрудняюсь ответить» – 14 %. Таким образом, большинство студентов согласны со значительным и неразрывным характером славяно-тюркского единства российской культуры. Разницу в ответах можно объяснить этноконфессиональным статусом оренбургских студентов как семинаристов (православных славян). Из них трое были коренными татарами и владели национальным языком, они и составили ядро тех, кто знает не понаслышке о татарской культуре.

На вопрос анкеты «Является ли тюркский фактор элементом межкультурного взаимодействия?» ответы распределились:

Большинство респондентов согласны с данным вопросом в обоих городах. В Оренбурге не было ни одного отрицательного ответа, что говорит о высоком уровне понимания студентами семинарии фактора полиэтничности региона и роли тюркского фактора в культуре.

На следующий вопрос «Знакома ли Вам тюркская культура (традиции, обычаи, национальные блюда и т.д.)?» ответы респондентов разделились следующим образом:

Эти ответы говорят о том, что по национальному составу уфимские студенты ближе к тюркской культуре в силу происхождения (башкиры, татары) или близкого взаимодействия с ними, а в Оренбурге участвовавшие в опросе трое крещеных татар склонились к вероятностной степени знакомства с культурой, большинство же признались, что она им не знакома.

Вопрос 10: «Хотели бы Вы больше узнать о тюркской культуре, участвовать в научно-образовательных мероприятиях по данной направленности?». Ответы:

Поскольку в Уфе процент тюркоязычных, участвовавших в опросе, был около 30%, – это те, кто ответил на второй ответ («Я и так многое уже знаю»), а в Оренбурге их было около 6%, то соответственно и ответы получились разными. Никто в Оренбурге не ответил на второй вопрос и чуть более трети респондентов (35%) тюркская культура оказалась не интересной. В десять раз количество затруднившихся с ответом было больше в Оренбурге, чем в Уфе. Вновь сыграл роль фактор специфики респондентов.

Вопрос 11: «Как часто Вы обращаетесь к тюркской культуре в повседневной жизни?». Ответы:

Хотя опрос показал, что осознанного обращения к тюркской культуре у оренбуржцев в три раза меньше, чем у уфимцев, но, устный опрос оренбургских студентов показал следующее. На предложение – «поднять руки тем, у кого друзья тюркского происхождения, и вы участвуете в совместных национальных праздниках» – все присутствующие подняли руки. Следовательно, высок латентный уровень присутствия тюркской культуры у славянских студентов, который на уровне личностного самоосознания не становится фактором межэтнического гражданского единства. Такой фактор рассматривается студентами как следствие национальной политики государства или культурный факт территориального соседства. Оренбургская область – уникальный многонациональный регион.

Вопрос 12: «Как часто Вы обращаетесь к тюркской культуре в конкретных ситуациях межкультурного взаимодействия, в общении с представителями других этносов (народов)?». Ответы:

Ответы по данному вопросу распределились примерно так же, как и по предыдущему в силу их схожести, но в Оренбурге, действительно, маркером межкультурного взаимодействия стала общая российская культура, а в Башкортостане – апелляция в таком взаимодействии на национальную культуру башкир, – у русских, в том числе. Но, процент тех, кто редко использует и затрудняется в Уфе составили в целом, 22%, в Оренбурге – 43%. Это примерно, та треть студентов, которым национальная проблематика достаточно чужда и они общаются на вненациональные темы.

Вопрос 13: «Считаете ли Вы, что все народы Российской Федерации являются равновеликими?». Ответы:

Данные ответы характерны для студентов из национальных республик и российских русских регионов. Для Уфы такой ответ важен, поскольку титульная нация башкир и русские – титульная нация в РФ – действительно, позиционируются в политическом дискурсе как равноправные и равновеликие в евразийской общности. Только 7% уфимцев в этом сомневаются. В Оренбурге, где в политическом и культурном дискурсе – русская культура позиционируется в качестве «Большого брата» (русские – 75,9 % населения на 2010 г.) коренным другим национальным культурам, такой вопрос вызвал затруднение у половины опрошенных, четверть ответили отрицательно. Причем, отрицательных ответов в Уфе вообще не было, что связано с развитой культурой толерантности.

Вопрос 14: «Как часто Вы общаетесь с представителями других культур?». Ответы:

Абсолютное большинство опрошенных в Уфе и простое большинство в Оренбурге часто общаются с представителями других культур. Это говорит о высоком межэтническом и межрелигиозном уровне коммуникации в национальных и многонациональных субъектах РФ.

Вопрос 15: «Считаете ли Вы, что в основе многонациональности России заложена многовековая дружба славянских, тюркских, финно-угорских и иных народов (культур)?»

Этот фактически риторический вопрос имел положительные ответы. С учетом интернационального дискурса «дружбы народов» этот тезис в Уфе у 11% вызывает сомнение (затруднение), поскольку не часто, но встречается факты регионального национализма, противоречащего данному тезису.

Вопрос 16: «Близка ли Вам по духу тюркская культура?»

В силу разного национального состава респондентов ответы получились разными, но в целом, ответов о неприятии тюркской культуры и ксенофобии к ней у опрошенных не было выявлено.

Вопрос 17: «Владеете ли Вы навыками межкультурного общения?»

Высокий процент ответов на данный вопрос у оренбуржцев объясняется действительно более высоким уровнем данных навыков у населения, чем в Башкортостане, где латентный уровень национальной обособленности и политический дискурс башкирского национализма явно выражен. Большинство респондентов из двух регионов хотели бы овладеть и совершенствовать межкультурные навыки. Это говорит о высоком потенциале межэтнического общения и понижающейся тенденции к межэтнической конфликтности.

На вопрос о «материализации культур, актуальной для России», большинство респондентов (Уфа – 87%, Оренбург – 95%) ответили утвердительно, что говорит об актуальности в реализации культурной политики государства РФ в глазах студентов.

На вопрос 19 «Знакомы ли Вам тюркские учёные, изобретатели, писатели, поэты и т.д.?» и 20 «Знаете ли Вы кто такой Мустай Карим?» У оренбуржцев ответы распределились одинаково – 40% знают, 60% не знают. У уфимцев – 75% знают, 25% не знают. Вопрос 21: «Какие эмоции вызывают у Вас представители других культур?»

Данные ответы показывают, что большинство студентов уважают другую культуру и у трети из них есть устойчивый интерес к культуре других народов. Безразличие можно объяснить секулярным и маргинальным статусом некоторых студентов, которые не определились с ролью национальной культуры в их жизненной миссии.

На вопрос о популяризации культуры большинство ответили, что средства массовой информации (Уфа – 55%, Оренбург – 42%) и школа (Уфа – 35%, Оренбург – 45%). Удивительно, но семья как институт трансляции культуры был указан с незначительной частотностью, как и государство. Это можно, наверное, объяснить кризисом этих институтов в ценностной картине мира студентов. Семья и государство стали нейтральными и устранились от воспитания студентов.

На ключевой вопрос в анкете «Является ли славяно-тюркский союз на территории России одним из механизмов формирования общностей…» ответы распределились:

Затруднившихся с ответом не было в обоих случаях анкетирования. Большинство (65%) уверенно ответили, что славяно-тюркский союз на территории России является одним из механизмов формирования российской нации, пятая часть респондентов – что евразийской общности стран ЕАЭС. Это показывает потенциал национальной политики РФ и стран ЕАЭС в формировании у молодежи устойчивого представления о евразийской общности как безальтернативному будущем всех народов Евразии.

Следует отметить вслед за ученым Р.Ф. Азметовой особенности этнической идентичности у разных народов Башкирии: «а) территориально-этатический, характерный для башкир, которые считают одним из важнейших этнических определителей Республику Башкортостан, как суверенное этнонациональное государство; б) этатическо-территориальный, характерный для русских, для которых российское самосознание выходит на первое место, а башкортостанское на второе, но главным фактором детерминации этничности остается все же «государственный» признак; в) диаспорально-территориальный тип, характерный для татар, для которых главными мотивами выявления этнической идентичности становятся не государственно-образующие признаки, а традиции и обычаи, место, где родился и вырос человек и другие, в основном экстерриториальные характеристики этничности»².

Это позволяет дифференцировать студенческую молодежь, участвовавшую в анкетном опросе, учитывать их тип этничности в позиции межэтнического сообщества. Были выявлены некоторые предсказуемые различия в восприятии тематики, обусловленные региональной спецификой и особенностями проводимой этно-конфессиональной политики – тем интереснее и репрезентативнее получились итоги опроса и выводы. В целом, опрос позволил выявить степень межэтнической славяно-тюркской общности респондентов, особенности молодежного восприятия национальной проблематики.

1^ Мурзагалеев Р.И., Сулейманов А.Р., Бикбулатова А. М., Чекрыжов А.В., Мурзагалеев Б.Р. Россия как один из культурных центров тюркского притяжения и многообразия /Уфа, ООО «Издательство «Диалог». 2017. – С.80 – 89.

2^ Азметова Р. Ф. Трансформация этнической идентичности в многонациональном российском регионе : на примере Республики Башкортостан : диссертация ... канд. социол. наук. – Уфа, 2008. – С. 21.

1