Особенность морфологического строя в «Слове о полку Игореве...»

Особенность Морфологического строя в «Слове о полку Игореве»

Ломакина Елена Ивановна,

учитель русского языка и литературы

МБОУ «Гимназия № 44 »

2021 г.

Дательный падеж единственного числа имени существительного

Существительные дательного падежа единственного числа употребляются в «Слове о полку Игореве» в основном в архаическом виде.

Отступлений от нормы в памятнике мало, но даже и они характеризуют языковые явления XII в.: «древу» (2, 6) 1  — слова среднего рода с конечным -s в основе начинают переходить в склонение на -о еще в общеславянскую эпоху; «Романови» (4), «Игореви» (6, ср. «Игорю», 46), «королеви» (30), «Хръсови» (36), «Дунаеви» (38), «Кончакови» (43) — влияние основ на -й.  

Употребление родительного падежа единственного числа в функции дательного-местного падежа у основ на -а, которое наблюдается в «Слове о полку Игореве» («тяжко ти головы кромe плечю», 44), исследователи считают особенностью промежуточного списка «Слова», так как она фиксируется в памятниках только с XIV в. («на онои страны», Сильвестр. сб., XIV в.)

Дательный-местный падеж единственного числа выступает в функции родительного

В «Слове о полку Игореве» фиксируется явление, когда дательный-местный падеж единственного числа выступает в функции родительного:

«Ищучи себе чти, а князю славe» (8);

«Уже бо выскочисте изъ дeдней славe» (34—35);

«Чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладe вои?» (39).

Местный падеж единственного числа

Рассматривая местный падеж единственного числа существительных, мы можем наблюдать то же воздействие основ на -й на склонение на -о, которое присуще еще доисторической поре развития языка:

«о плъку» (1), «на слeду» (43),

а также воздействие склонения на -о на основы на согласные (существительные среднего рода с конечным основы -s):

«тeлe» (37, 38).

Рядом примеров представлено здесь влияние твердой разновидности на мягкую:

«въ градe Тьмутороканe» (15), «въ (или «на») полe незнаемe» (17, 29), «на синeмъ море» (19), «на синe морe» (38), «въ гридницe Святъславли» (22), «въ Путивлe на забралe» (38), «въ полe безводнe» (39).

Звательный падеж

… братие и дружино! Донецъ рече: княже Игорю! а ты боуи Рюриче и Давиде! О Днепре Сло- воутицю! О вЬтре, вЬтрило!  

Звательная форма существительных в «Слове о полку Игореве» выдержана правильно, за исключением лишь одного обращения к князьям: «Инъгварь и Всеволодъ, и вси три Мстиславичи, не худа гнeзда шестокрилци, не побeдными жребіи собe власти расхытисте» (32). Это нарушение нормы, однако, не противоречит системе языка XII в.: звательный падеж существительных очень рано обнаруживает тенденцию утраты.

Именительный-винительный падеж множественного числа

Именительный падеж множественного числа существительных в «Слове о полку Игореве» фиксируется немногими новообразованиями, выступающими на фоне архаической системы склонения. Большей частью это явления, имевшие место уже в памятниках XI—XII вв. Так, например, окончания -ове (-еве), заимствованные существительными на -о из склонения на -й: «ратаевe» (17), «дятлове» (43). Воздействие основ на -і сказалось в именах женского рода мягкой разновидности: «галици» (7, 17), «сабли» (8, 17), «лисици» (9), «зори» («зари») (12, 40), «млъніи» (12), «сулици» (33), «вежи» (40), «дeвици» (44). К подлиннику «Слова» принадлежит, очевидно, «куряни» (с флексией -и вместо ожидаемого -е) как форма, тоже наблюдаемая в ранний период древнерусской письменности В широко употребляемые старые формы существительных с основой на -о с флексией именительного падежа множественного числа -и вкрапливается в «Слово о полку Игореве» несколько окончаний винительного -ы: «шеломы» (13, 33), «щиты» (33), «хоботы» (37), «цвeты» (43). Заимствование из старославянского языка представляет собой слово «тучя» в «Слове о полку Игореве»: «Чръныя тучя съ моря идутъ» (12).

Обратное влияние именительного падежа на винительный.

• Возможно, одновременно происходило в древнерусском языке и обратное влияние именительного падежа на винительный. В «Слове о полку Игореве» в функции винительного падежа употребляется именительный падеж следующих слов:
• «комони» (5, 7), «вои» (13, 38, 39),
• «хлъми» (21), «салтани» (30),
• «мечи» (32), «гради» (32),
• «князи» (32), «стязи» (34),
• «лучи» (39), «тули» (39)

• Окончание -e слова «брезe» («Немизe кровави брвзe не бологомъ бяхуть посeяни...», 36) обычно воспринимается исследователями как мена -e/е и -и, принадлежащая руке писца-новгородца одного из промежуточных списков «Слова» 1 . А нельзя ли здесь предположить смешение со средним родом двойственного числа, поскольку слово «брег» в лексическом значении обоих берегов одной реки часто выступало в письменности в двойственном числе?

Диалектная черта позднего происхождения

• Как диалектную черту позднего происхождения (XIV—XV вв.) отмечают исследователи слова среднего рода с флексией -ы (-и) вместо -а в «Слове о полку Игореве»:
• «взмути рeки и озеры» (21); «уныша... забралы» (22);
•   «меча времены (чит.: «бремены») чрезъ облаки» (30).

Родительный падеж мужского и среднего рода единственного числа

В «Слове о полку Игореве» среди прилагательных родительного падежа единственного числа мужского и среднего рода с флексией -аго обнаруживаем одно окончание -ого: «Стрeляй, господине, Кончака, поганого кощея» (30). Окончание -ого изредка фиксируется уже в старославянских памятниках XI в.

Именительный и винительный падежи множественного числа

Прилагательные именительного и винительного падежей множественного числа «Слова о полку Игореве» характеризуются прежде всего сильной болгаризацией флексий: «кровавыя зори» (12), «поганыя головы половецкыя» (13), «шеломы оварьскыя» (13) и пр., особенно винительный падеж: «вeщіа пръсты» (4), «на... бръзыя комони» (5), «на чръленыя щиты» (10), «поганыя плъкы половецкыя»

Несоответствие рода

К оригиналу «Слова о полку Игореве» можно отнести несоответствие рода: «на живая струны» (4), «копіа харалужныя» (17), а также в местоимениях: «они же сами (струны) княземъ славу рокотаху» (4), в именных прилагательных: «страны ради, гради весели» (46), в страдательных причастиях: «сабли изъострени» (8), «яругы имъ знаеми» (8), «лебеди роспущени» (9). Родовое несоответствие в категориях местоимений и причастий — явление довольно обычное для памятников XII столетия, реже оно встречается в местоименных прилагательных: «божия словеса»

Двойственное число

В «Слове о полку Игореве» двойственное число за несколькими исключениями всюду сохраняется. Рассмотрим отклонения. «(Олег и Святослав)... великое буйство подасть Хинови» (25) считают поздней порчей текста. То же самое следует сказать и о фразе: «Тіи бо два храбрая Святъславлича, Игорь и Всеволодъ, уже лжу убуди...» (21). Ср.: «И на крьстъ въшьдыи (Христос) его же видeвъ сълньце и луна свeтъ съкры и страхъмъ земля колeбаашеся» (Стихирарь, л. 13 об., XII в.). «(Рюрик и Давыд)... не ваю ли... по крови плаваша...» (29) — здесь замена в сказуемом двойственного числа на множественное тоже могла быть в подлиннике «Слова», так как уже в Остромировом евангелии сталкиваемся с подобным нарушением: «отъ избытъка бо сердцу уста глаголють» (Остром. ев., 69б, 1056—1057 гг.). Личное местоимение в выражении «Слова»: «Оба багряная стлъпа погасоста и съ нимъ молодая мeсяца, Олегъ и Святъславъ...» (25) – пример показывает на вполне вероятную возможность замены одного числа другим в 3-ем лице, творительном падеже личного местоимения.

Местоимения

В тексте «Слова» встречаются личные местоимения двойственного числа: «ваю», «вe», «нама», «наю»;

энклитики: «ми», «ти»;

архаическая форма родительного падежа единственного числа: «отъ тебе» (13),

винительного падежа: «на себe (е)» (19, 21).

Дательный и местный падежи представлены здесь двумя формами: древнерусской «собe» (33) и тождественной с церковно-славянской:

«тебe» (9, 11), «себe (е)» (8, 10, 17, 26, 35), «на себe» (39).

Последние не характеризуют фактов живого древнерусского языка XII в., но выступают в памятниках того времени как отражение книжной стихии.

Атипичные черты в морфологическом строе «Слова…»

• Употребление предлога перед названиями городов в местном падеже:  въ Кыевѣ ,  въ Новѣградѣ ,  въ Путивлъ ,  въ Черниговѣ . Древнейшим было беспредложное употребление таких словоформ. При этом часть таких предлогов, как предполагает А. А. Зализняк, могла быть добавлена переписчиком.
• Имена собственные в родительном падеже  Игоря  и  Ольга , дублирующие прилагательные  Игоревѣ  и  Олговы  в конструкциях « о пълку Игоревѣ, Игоря Святъславлича » и « плъци Олговы, Ольга Святъславлича ».

Многообразие окончаний

Старое окончание –и в твердом варианте сохранялось довольно долго. Еще в произведениях писателей XVI-XVII вв. отдельные церковные слова, а также употребленные в сугубо книжном стиле, выступали с окончанием –и: вЪтри ветры хлъми холмы орли орлы   И также утратились: - 4, 5, 6 склонения, либо объединившись в группы с другими склонениями, либо просто исчезнув в ходе развития языка; - двойственное число перешло к множественному числу, упростив языковое употребление; - местный падеж, а также по некоторым источникам звательный и разделительный, либо объединившись с другими падежами, либо исчезнув в ходе развития языка .

ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТ . Обозначал  прошедшее действие, которое произошло раньше другого прошедшего действия .

• Образовывался при помощи вспомогательного глагола  быти  в форме имперфекта ( бѧхъ, бѧше  и т.д.) или перфекта ( ѥсмь былъ, ѥси былъ  и т.д.) и причастия прошедшего времени на  -л .

Употребление энклитики  ся

Частое употребление энклитики  ся  в препозиции относительно глагола в «Слове о полку Игореве» соответствует узусу светских памятников XI—XII вв. и резко отличается от всех церковнославянских текстов, а также светских памятников, созданных позднее: препозиция  ся  встречалась в светских памятниках XII в. гораздо чаще, чем в другие века, и была нехарактерна для церковной литературы. Примеры: в конструкции  А чи диво ся, братiе, стару помолодити  зарегистрирован редчайший случай дистантной препозиции энклитики  ся , а во фразе « Вежи ся Половецкiи подвизашася » ся употреблено в конструкции «существительное + согласованное с ним прилагательное» — правильный, но исчезающе редкий случай употребления (второе  ся  появилось при переписывании — распространённая ошибка писцов XV—XVI вв., когда закон Вакернагеля ещё не исчез окончательно, а требование постпозиции  ся  как в современном русском ещё окончательно не закрепилось).

Глагол

Тематические и нетематические глаголы

В древнерусском глаголы делились на пять классов (четыре тематических и один нетематический) в зависимости от характера спряжения. Тематическими называются глаголы, у которых при образовании форм настоящего времени личные окончания присоединяются не непосредственно к корню, а при помощи вставного «тематического» гласного. Соответственно нетематические глаголы — те, у которых личные окончания присоединялись непосредственно к корню. Нетематических глаголов в древнерусском было всего пять:  быти, дати, ѣсти  ‘принимать пищу’,  вѣдѣти  ‘знать’,  имѣти . Их формы были более архаичными, чем у остальных.

Тематическое спряжение

Единственное число

I класс

1-е л.

несоу

2-е л.

II класс

III класс

несеши

станоу

3-е л.

IV класс

знаю

станеши

несеть

знаѥши

станеть

хвалю

хвалиши

знаѥть

хвалить

Множественное число

1-е л.

несемъ

2-е л.

станемъ

несете

3-е л.

знаѥмъ

несоуть

станете

хвалимъ

знаѥте

станоуть

знають

хвалите

хвалять

Двойственное число

1-е л.

несевѣ

2-е л.

станевѣ

несета

3-е л.

знаѥвѣ

несета

станета

хваливѣ

знаѥта

станета

знаѥта

хвалита

хвалита

Нетематическое спряжение

Единственное число

1-е л.

ѥсмь

2-е л.

3-е л.

ѥси

быти

дамь

ѥсть

ѣмь

дати

даси

дасть

ѣси

вѣмь

ъсти

имамь

ѣсть

въдъти

вѣси

имаши

имъти

вѣсть

имать

Множественное число

1-е л.

ѥсмъ

2-е л.

ѥсте

дамъ

3-е л.

соуть

Двойственное число

дасте

ѣмъ

ѣсте

1-е л.

вѣмъ

дадять

ѥсвѣ

2-е л.

ѣдять

имамъ

вѣсте

ѥста

имате

вѣдять

давѣ

3-е л.

даста

ѥста

ѣвѣ

имоуть

ѣста

вѣвѣ

даста

имавѣ

вѣста

ѣста

имата

вѣста

имата

Параллельный корпус переводов

• Почнемъ же, братіе, повѣсть сію отъ стараго Владимера до нынѣшняго Игоря, иже истягну умь крѣпостію своею и поостри сердца своего мужествомъ

• Буквально: «натянул ум своей силой».
• поостри сердца своего мужествомъ (Мещерский-Бурыкин: «В приведенном словосочетании нельзя рассматривать форму „сьрдьця“ как род. падеж неполного объекта». )
• Однако глаголы неполного действия с приставкой по- очень часто требуют прямого дополнения в родительном падеже. В «Слове» далее: да позримъ синего Дону, пример такого же управления.

Черты XV—XVI вв.

На уровне морфологии:

• часты случаи смешения форм именительного падежа мн. числа муж. рода и винительного падежа мн. числа муж. рода (И. мн.  шеломы, сѣрыи ; В. мн.  хлъми ).
• в именительном и винительном падежах мн. числа жен. рода мягкого склонения (с основой на * -ja ) господствует новое окончание  -и  вместо  -ѣ :  лисици, галици, зори, вежи , etc.
• в местном падеже ед. числа мягкого склонения (основы на * -ja, *-jo ) часто употребляется новое окончание  -ѣ  вместо  -и :  въ Путивлѣ, въ полѣ, въ гридницѣ , etc.
• употребляются несогласованные причастия (деепричастия):  звоня, имѣя, побарая .
• в форме  шеломянемъ  — аналогическое  -ян-  на месте исконного  -ен- .
• переписчик допускает нарушения в использовании двойственного числа.
• утрата семантического различия между аористом и перфектом:  въсплескала  (перфект)  лебедиными крылы на синѣмъ море ;  плещучи убуди  (аорист)  жирня времена , как следствие — более частое употребление перфекта.

Синтаксический параллелизм

• К характерным особенностям поэтического языка «Слова» можно отнести регулярно встречающийся в тексте синтаксический параллелизм — зеркальное построение соседних предложений, при котором меняются местами субъект ( подлежащее ) и предикат ( сказуемое ), например:  Комони ржуть за Сулою, звенить слава въ Кыевѣ, трубы трубять въ Новѣградѣ, стоять стязи въ Путивлѣ . Кроме того, автор произведения часто прибегает к  эвфоническому  повторению звуков.

Атипичные черты в «Слове…»

• Бессоюзие — индивидуальная особенность языка «Слова», нехарактерная для древнерусской книжности ;

• Соблюдены характерные особенности древнерусского синтаксиса: « по замышлению Бояню » (а не Бояна), « забывъ чти и живота » (а не «честь и животъ»); « не ваю ли храбрая дружина рыкаютъ акы тури » (именно рыкаютъ, а не рыкаетъ).

Литература:

• Борковский В. И., Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. — М., 1963.
• Иванов В. В. Историческая грамматика русского языка. — М., 1964.
• Галинская Е. А. Историческая фонетика русского языка. — М., 2009.
• Горшкова К. В., Хабургаев Г. А. Историческая грамматика русского языка. — М., 1981.
• Можейко Н. С., Игнатенко А. П. Древнерусский язык. — Минск, 1978.
• Черных П. Я. Историческая грамматика русского языка. — М., 1952 .