Полидискурсивный консенсус в диалоге традиционализма и современности

Полидискурсивный консенсус в диалоге традиционализма и современности

Mishuchkov A.A.

  Department of Scientific Research

Orenburg Theological Seminary of the Orenburg

Diocese of the Russian Orthodox Church

17, Chelyuskintsev Street, Orenburg, 460014, Russian Federation

e-mail: [email protected]

Аннотация – Статья посвящена осмыслению проблемы взаимодействия множества дискурсов традиционалистского и модернистского общества как системного единства в достижении диалогического консенсуса в межцивилизационной коммуникации. Полидискурсивный консенсус в диалоге культур создает новую кросс-культурную событийность коммуникации, основанную на двуединстве инклюзивных и эксклюзивных типов рациональности. Принцип эквивокативной дискурсивности положен в основу универсальной цивилизационной этики и межцивилизационного взаимодействия. На основе анализа типов социальной коммуникации Ю. Хабермаса и М. Вебера предлагается типология дискурсов, участвующих в диалоге культур традиционалистского и модернистского общества в аспекте концепции постсекуляризма. Принципы универсальной цивилизационной этики лежат в основе диалогического проекта многополярного мира цивилизаций как безопасной стратегии развития человечества.

Ключевые слова – традиционализм, современность, межцивилизационная коммуникация, полидискурсивный консенсус, философия диалога, Ю. Хабермас, типология дискурсов, эквивокативная дискурсивность, цивилизационная этика диалога

Современная область коммуникаций пронизана внутренним конфликтом уходящего мира традиционной культуры и технократического мира ценностей, заявляющем о своем разрыве с прошлой культурной традицией. Традиционализм и современность – две ключевые характеристики межцивилизационной коммуникации, задающие стратегии будущего развития мирового человечества.

Западная цивилизация мыслит свою коммуникативную позицию с точки зрения прогрессизма и релятивизма, разрыва с традиционной культурой. Незападные цивилизации (в частности, Индия, Китай, Россия, исламская и африканская цивилизации) противостоят в своей позиции Западу, пытаясь совместить модернизацию (проект современности) и традиционализм.

Проект современности основан на неудовлетворенности собой, разрыве с прежней идентичностью, относительностью культурных идентичностей, модернизации социальных институтов и всей системы общественных отношений, преобразование человека как субъекта социальных изменений. Содержанием традиционализма является особенность национально-культурного самосознания как завершенности культуры в себе, самодостаточности и абсолютности ценностей культуры, приоритета ценности прошлого как алгоритма будущего.

Современное человечество представляет собой диалектическое единство традиционных (семья, церковь, национальность) и модернистских институтов (экономика, политика, техника, Интернет, модернистская культура). В коммуникативном пространстве цивилизаций сложную систему образуют различные институциональные и неинституциональные дискурсы традиционного и модернистского общества. Возникает эффект полидискурсивности в межкультурном общении, синхронной представленности системы дискурсов в коммуникативной позиции стран, культур, личностей. Возникает новое качество кросс-культурной событийности – внутри- и межличностной цивилизационной коммуникации, включающей в себя различные, зачастую противоположные когнитивно-ценностные миры. Принципом эффективности такого кросс-культурного общения становится полидискурсивный консенсус его участников, основанный на признании: легитимности множества дискурсов в коммуникации; морального консенсуса в отношении общей полидискурсивной этики диалога; гражданско-правового консенсуса в отношении признания системы прав и свобод личности и общественных институтов. Полидискурсивный плюрализм как признание равноценности в цивилизационной коммуникации множественных дискурсов традиционализма и модернизма является развитием принципа полидискурсивного цивилизационного консенсуса. Он закладывает новый формат международной коммуникации, основанный на отказе от однополярности цивилизационного развития человечества, признании принципа многополярного мира, признании презумпции культурно-цивилизационного многообразия, признании динамичности и взаимосвязанности эксклюзивно-инклюзивного мира цивилизаций, признании фундаментального гуманитарного кризиса внутри современной цивилизации и переформатировании системы международных отношений и институтов, возникших в эпоху блокового противостояния стран в прошлом веке.

Возникает актуальная задача для философии диалога найти форму культурного компромисса и коммуникации двух миров (традиционности и современности) для сохранения стабильности цивилизаций и преодоления цивилизационного противоречия. Представитель европейской философии диалога Юрген Хабермас создал «теорию коммуникативного поведения» в современном обществе в аспекте анализа двух уровней: «система», как материальный мир и сфера институтов (рынок, бюрократия) и «жизненный мир», как символический субъективный мир личности человека. Жизненному миру соответствует коммуникативная рациональность, системному миру – инструментальная рациональность. Эти два типа рациональности формируют и стратегии дискурсивных позиций – традиционализма (приоритет духовного жизненного мира над материальными ценностями «системы») и современности (приоритет материального над духовным). Основной проблемой и спецификой современности, согласно Ю. Хабермасу, является разъединение «системы» и «жизненного мира», выражающееся в процессе разрыва современности с традицией. Современность связана со свободой от диктата традиций и патернализма власти, со свободой суждений, выбора и личной ответственности, с динамизмом общественных процессов, с господством инструментальной рациональности. Коммуникативная рациональность служит укреплению традиции в социуме, социальной интеракции, формированию культурной солидарности и идентичности личности.

Ю. Хабермас так определяет ключевое понятие своей философии «коммуникативное действие», «как круговой процесс, в котором положение актора двояко: он является инициатором действий, рассчитав которые, можно овладеть той или иной ситуацией; и в то же время продуктом традиций, в которых он живет, сплоченных групп, к которым он принадлежит, и процессов социализации, в которых он достигает зрелости» [1, P. 202]. Коммуникативное действие как социально опосредованная интеракция, социальная перцепция, форма обмена информацией, опирается на символические акты, через которые субъекты принимают и понимают коммуникативные сообщения, а также контролируют действия через соответствующие коммуникационные формы (переговоры, консенсус).

Используя концепции М. Вебера (социального действия) и Дж. Л. Остина (речевых актов) он выделяет типы поведения человека: коммуникативный тип в языковой сфере, использующий язык с целью достижения взаимопонимания в горизонте общего для акторов коммуникации жизненного мира; стратегический тип в политической и экономической сфере, преследующий утилитарный интерес и основанный на манипулятивном поведении на основе стимулов вознаграждения и наказания; инструментальный тип в техносфере и экономике (подобно целерациональному поведению М. Вебера); норморегулирующий тип в сфере права, где нормы выражают общепризнанные интересы и ценности общества, которым однотипно следуют все его члены (подобно ценностнорациональному поведению у М. Вебера); экспрессивный тип по формированию имиджа (самопрезентации) человека, способствующий свободному выражению субъектом своей индивидуальности. Данный тип включает в себя аффективное поведение человека, по М. Веберу, значительно расширяя его содержание. Таким образом, Ю. Хабермас показывает, что в социальном плане существует значительное количество стратегий поведения человека, что влияет на сферу коммуникации. Принципиальное отличие коммуникативного действия от всех остальных видов социального действия заключается в реализации механизмов взаимопонимания между людьми, а не достижение прагматичного успеха, выгоды, интереса. Взаимопонимание не как цель, навязанная манипулятивно, а как ценность, к которой свободно стремятся все субъекты коммуникации, которые находят в ценностном консенсусе основание социальной солидарности и стабильности общества. Такое гуманистическое измерение коммуникативного действия раскрывает его как тип ценностнорационального поведения, выгодно отличая от стратегического поведения, имеющего прагматическое содержание.

В основе проекта современности по М. Веберу лежит целерациональный тип социального действия, порожденный инструментальной рациональностью. Ценностнорациональное действие укрепляет традиционную культуру, подчеркивая самодовлеющую ценность определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно приведет. Классификация типов социального действия у М. Вебера основана на убывании степени рациональности поведения индивидов: целерациональное, ценностно-рациональное, традиционное, аффективное. Последние два типа действия находятся на границе осмысленного рационального поведения.

Низший тип социального действия М. Вебер называет психологически-стереотипным поведением, основанным на «длительной привычке», реактивном подражании, которое вместе с аффективным типом является иррационально-субъективным по содержанию. Использование в данном случае термина «традиционный» является сугубо в узком смысле, в содержательном плане как культурно-психологической инерции мышления. Как отмечает сам М. Вебер, что традиционное действие есть «автоматическая реакция на привычное раздражение в направлении некогда усвоенной установки» [2, Р.628]. Будучи в идеологическом отношении к прошлому «традиции», которая противоположна современности (капитализму, рациональности, просвещению), М. Вебер, таким образом, намеренно сужает данное понятие. В каждом обществе сложился свой тип целостности общественной практики, включающей все четыре типа социального действия. Также и у каждой личности существует своя индивидуальная форма целостности выражения этих типов при доминанте в той или иной ситуации каждого типа. Следовательно, в традиционном обществе и у традиционного человека, как и у современного общества и человека свой набор содержательных характеристик типов социального действия. Идеологическое столкновение происходит между двумя типами мировоззренческих стратегий – проектом современности и традиционализмом. Как отмечает М. Вебер: «Первым противником, с которым пришлось столкнуться «духу» капитализма и который являл собой определенный стиль жизни, нормативно обусловленный и выступающий в «этическом» обличье, был тип восприятия и поведения, который может быть назван традиционализмом» [3, Р.80]. Одной из идей его произведения заключается в выяснении роли протестантской традиции этики на «дух капитализма». Фактически М. Вебер выявил социально-историческое противоречие между традиционализмом и современностью.

Исходя из представленных классификаций Ю. Хабермаса и М. Вебера, можно сформулировать следующую схему типов социальной коммуникации, исходя из различий: традиционного и современного посттрадиционного общества, институциональной (организованной) практики коммуникации и неинституциональной (интерсубъективной межличностной) практики коммуникации.

Таблица 1. Схема типов социальной коммуникации (дискурсов).

Традиционное общество предполагает ограничение внутренней свободы человека за счет коллективных норм поведения. В посттрадиционном обществе человек стремится ограничить внешние институциональные ограничения, развивая личностно-ориентированное поведение. Конвенциональная гетерономная коллективисткая мораль традиционного общества основана на приоритете коллективного блага, общественной незыблемости (абсолютности) морали и санкций, моральной ортодоксии. Постконвенциональная автономная индивидуалистская мораль в посттрадиционном обществе основана на приоритете прав человека, ориентацией на индивидуальное благо личности, моральном релятивизме. Уровни организации коммуникации в каждом типе общества разделяются на институциональный и неинституциональный. Институциональная коммуникация организует дискурсивное взаимодействие людей, реализующих свои статусно-ролевые возможности, в рамках исторически развитых общественных институтов. В.И. Карасик выделяет следующие черты институционального дискурса: шаблонность речи; асимметричность; статусно-ролевой баланс участников (субординация); ориентация на структуру, максимум речевых ограничений; относительно фиксированная смена коммуникативных ролей; участники дискурса имеют четкое представление, прежде всего, о том, какие коммуникативные действия и в какой последовательности должны происходить в той или иной ситуации [4, Р. 5-20]. Неинституциональная коммуникация возникает в ситуации, когда люди вступают во взаимодействие не как представители социальных институтов, не под влиянием власти, а в безвластных (симметричных) отношениях, как культурно равные личности с высокоразвитым внутренним миром.

В представленной таблице только схематично представлены возможные варианты заполнения примеров различных дискурсивных практик в разделах различных типов социального действия. Коммуникативный тип социального действия предполагает взаимопонимание сторон коммуникации, он является ключевым в межцивилизационной коммуникации. Традиционно-религиозный дискурс предполагает включенность церковной инстанции и церковной принадлежности сторон коммуникации, неизменность религиозно-этических истин. В неинституциональном общении религиозный дискурс сводится к доминанте этических тем, носящих сотериологический характер. Ярким примером неинституционального общения является бытовой дискурс по поводу обыденных тем повседневности. В институционально-инновационном уровне дискурсов господствует научный дискурс, предполагающий постоянное порождение нового знания и его организацию, институциональную практику реализации. Научный дискурс нацелен на эффективный процесс создания, трансляции и использования знаний. Этот дискурс предполагает: объективность, установку на поиск истины, концептуальность (теоретичность), эмпиричность, логичность, методологичность, обоснованность, критицизм и креативность.

Если религиозно-педагогический дискурс направлен на формирование у сторон коммуникации неизменной картины мира, то научно-педагогический дискурс включает в себя постоянное обновление картины мира, ее динамику. В отличие от бытового дискурса персональный дискурс нацелен на прорыв в межличностных отношениях, обретение новых культурных смыслов в философских и литературных дискурсах, расширение горизонтов бытия личностей.

Стратегический тип традиционного социального действия направлен на поддержание и сохранение экономического, социально-политического строя общества, инновационный тип действия нацелен на модернизацию общества. Соответственно этому в обществе противоборствуют консервативные и прогрессистские дискурсы. Отличительными признаками политических дискурсов являются: когнитивная оппозиция «свой – чужой»; применение явных и неявных средств манипулятивного психологического воздействия; скрытый, неосознаваемый адресатом характер его осуществления; рассмотрение адресата дискурса в диалоге в качестве средства достижения поставленной политической цели; как способ институализации и консолидации общества, легитимации власти; медиатизированность, как влияние СМИ; визуальность, театральность, ангажированность коммуникативного поля дискурса; когнитивная и прагматическая дисгармония дискурса; многоязычность; взаимодействие рациональной аргументации и иррациональной псевдоаргументации; смысловая неопределенность, фантомность, фидеистичность, эзотеричность; суггестивность, дистанцированность, авторитарность, динамичность.

Неинституциональное бизнес-общение, в свою очередь, также различается на традиционное (культура личностной коммуникации) и инновационное (экспертный дискурс), когда формируются новые связи и стратегии бизнеса.

Инструментальный тип социального действия представлен, в первую очередь, в технической сфере и предполагает ориентацию на поведение других людей, использование предвосхищения такого поведения, как средства построения собственных действий. В традиционном обществе ремесленный дискурс и практика призваны сформировать квалифицированного мастера своего дела, создающего шедевр (уникальный продукт). Ремесленное общение создает внеинституциональные установки на формирование такой технической культуры специалиста. Современные технические и административные дискурсы формируют человека модерна, создающего новый продукт с необычными свойствами (шедевр-инновацию). Виртуальный дискурс формируется в сети Интернет как в интеллектуальном сообществе, имеющем не вертикальную организацию, а сетевую горизонтальную. Он имеет особенности: технические умения, статусное равноправие коммуникантов, независимость от пространственно-временного места коммуниканта, гипертекстуальность (нелинейное представление информации). В силу развития технических средств и усложнения организации знания в Интернете виртуальный дискурс является инновационным по своей природе и стремительно институализируется в сфере массовой коммуникации.

Нормативный тип социального действия обслуживает сферу морали и права в обществе. В традиционном обществе – это гетерономная мораль и право, основанные на обычае, в посттрадиционном обществе происходит индивидуализация и релятивизация морали, а за ним и права. Вместо конвенциальной коллективистской морали начинает господствовать постконвенциональная автономная мораль. В институциональном поле дискурсов традиционного общества все сводится к легитимации права как священного и неизменного института общества. В обыденном неинституциональном общении оно оперирует принципом «око за око и зуб за зуб» (талион). В современном обществе мораль неинституционального общения стремится к реализации парадокса добра (отвечать добром на зло), как более отвечающем цивилизационной стратегии развития общества. Юридический дискурс посттрадиционного правового общества формирует гражданское правосознание духовно самостоятельной личности, осознанно и свободно принимающей систему права общества, защищающей права и свободы личности. Вслед за институциональным нормотворчеством развивается неинституциональное нормотворчество в процессах коммуникации как выражение и углубление внутренней моральной и правовой культуры личности.

Экспрессивно-аффективный тип социального действия на уровне традиционного общества представлен мифологическим дискурсом как особой иллюзорной целостной речемыслительной практикой, оперирующей эмоционально-ценностными синкретичными представлениями (мыслеобразами) социальных взаимодействий индивида на чувственно-дорефлективном уровне освоения мира. Миф является универсальной формой институционализации культуры и коммуникации человечества. В этом смысле он органично входит в полидискурсивную коммуникативную культуру личности и общества. Карнавальная культура в традиционном обществе является ярким примером неинституционального дискурса коллективной манифестации личности, где анонимность и смена ролей уравнивают ее участников. В современном обществе превалируют дискурсы личной манифестации (арт-дискурсы), где человек создает множество образов себя в различных межличностных отношениях. Причем, сами дискурсы задают границы манифестации индивида, переводя его от внешнего принуждения к внутреннему самопринуждению, к выявлению творческих потенциалов презентации личности.

Стереотипно-психологический тип социального действия опирается на дискурсивные принципы институционального ритуализма и неинституционального подражания в традиционном обществе. С развитием рефлексивной психологический дискурсивности в современном обществе человек воспроизводит более сложные психические новообразования в межличностном общении, связанные с самоконструированием личности в парадигме внешней гражданской и внутренней духовной свободы. Неинституциональный аспект данного типа социального действия в современном обществе представлен в игровом дискурсе, освобождающем человека от груза обыденности, неизбежности социальных обязательств, в манифестации личности в новой форме.

Перечисленные в таблице дискурсы – только малая часть реально существующих дискурсов в обществе и границы их разделения в плане институциональности и неинституциональности вполне условны. Эвристическая сила данной схемы дискурсов в осознании фундаментального факта системности дискурсивного поля коммуникаций в обществе, диалектического и генетического единства дискурсов традиционного и современного общества. Исходя, из данного исторического факта внутренней эксплицитности эксклюзивных традиционных дискурсов и инклюзивных посттрадиционных дискурсов вытекает как коммуникативная аксиома для коммуникантов - принцип полидискурсивного консенсуса и плюрализма. Он задает кросс-культурное гуманное измерение цивилизационных коммуникаций, имеющих эквивокативную (двуосмысленную, эксклюзивно-инклюзивную) природу социальных отношений.

Институциональные практики коммуникации отражают общественную специфику организации коммуникативного процесса, выступают как системы самосохранения социума, реализации в дискурсивном пространстве индивидуальных и общественных интересов. Институциональные интеракции создают общественную основу для персональной неинституциональной коммуникации и вместе они диалектично реализуют целостность коммуникативного пространства цивилизационных сообществ. Данная схема типов социального действия более точно детализирует систему цивилизационной коммуникации, возникающей как внутри, так и вовне между цивилизациями. Одной из проблем цивилизационной коммуникации является формирование такой модели идеальной коммуникативной ситуации, при которой были бы совместимы механизмы реализации различных типов социального действия, как в традиционном обществе, так и в посттрадиционном обществе. От нахождения такого коммуникативного полидискурсивного консенсуса зависит сама судьба проекта диалога цивилизаций, решение глобальных проблем человечества и, в конечном счете, будущее человечества в целом.

Ю. Хабермас сыграл значимую роль в формировании такой универсальной модели коммуникации и универсальной дискурсивной этики, как фундамента межцивилизационного взаимодействия. Универсальные принципы у Ю. Хабермаса, составляющие основу его философской прагматики, оформились изначально в рамках концепции (Geltungsansprüche) нормативных требований значимости. Он выделил модусы коммуникации (когнитивный, интеракционный и экспрессивный) и соответствующие им притязания на значимость к речевому акту (истинность, нормативная правильность, правдивость) [5, Р. 204], которые также являются критериями взаимопонимания в коммуникативной практике. Идеальная речевая ситуация складывается: из истинности пропозиционально содержания сообщения (соответствие знания действительности); соответствия отношений и ожиданий участников коммуникации и легитимности нормативного контекста (правильности); искренности (правдивости) их намерений (одинаковости речевой интенции и смысла при его манифестации); соответствия выражения языковым грамматическим правилам (понятность). К данным принципам речевого акта можно добавить принципы этики универсального дискурса: универсализм (признание моральных универсалий как основы морального единства человечества, что служит основанием принятию и универсальному обмену идеальными ролями); когнитивизм (различение правильных и ложных суждений, консенсус в дискурсе на основе рефлексии рациональных моральных универсалий, процедур обоснования их истинностности); формализм (нормативная правильность норм и содержаний дискурса); объективность и аргументативность дискурса; интерсубъективность дискурса, беспристрастность оценки в коммуникативном акте собственных и других интересов и точек зрения; комплементарность (взаимообогащение) аргументативного поля смыслов религиозного и секулярного дискурсов в цивилизационной коммуникации, находящие консенсус между традиционными ценностями общества и посттрадиционными ценностями. Последний из перечисленных принципов, был раскрыт у Ю. Хабермаса в концепции постсекуляризма. Концепт открытого, «мультикультурного мир-общества» Ю. Хабермас дополнил концептом «конституционализированного международного права», которое предполагает «космополитическое правовое состояние (в кантовском смысле), которое превыше конфликтов по поводу мировоззрений» [6, Р.18]. Ю. Хабермас видит главную проблему такого глобального межкультурного дискурса в нахождении взаимопонимания не только между религиозными традициями, формирующими различные культурные «современности» (modernities), но в первую очередь между религиозной и светской ментальностями в гражданских обществах всех стран. В рамках этой перспективы Ю. Хабермас выдвигает философскую концепцию постсекуляризма как новую стратегию позитивного сотрудничества религиозной и светской ментальностей в политической и культурной сферах развития современного общества. Наглядным примером реализации такой концепции стал совместный сборник Ю. Хабермаса и папы Бенедикта XVI (Ратцингера) [7]. В данной дискуссии стороны сошлись на общей констатации разрушения гражданской солидарности как основания демократического государства, на проблеме невозможности универсального человеческого этоса, примирившего бы секулярный и религиозный дискурс. Отсюда поиск консенсуса между ними на основе примирения веры и разума в дискурсивной этике, консенсус светской и религиозной этики. Ю. Хабермас утверждает, что «наше современное общество должно разработать новую постсветскую чувствительность и опираться на религию как источник общественного рассуждения, вылечить патологии модернизации и ложность секуляризации, в том числе, предотвратить кризис индивидуалистической системы отношений, который мешает созданию реальных и сильных общин в инклюзивном обществе» [8]. Таким образом, в цивилизационной коммуникации, по мысли Ю. Хабермаса, представлена вся совокупность исторически сложившихся типов рациональностей в мировой культуре: когнитивно-инструментальная рациональность науки, экономическая рыночная рациональность, эстетически-экспрессивная рациональность искусства, богословская рациональность религии, политическая, правовая, моральная типы рациональностей. Приоритет в достижении цивилизационного консенсуса в коммуникации он видит в эквивокации (двуединстве) дискурсивной этики, включающей в себя религиозную и светскую мораль, как основу цивилизационной идентичности и коммуникации. Именно такая двуединая секулярно-религиозная цивилизационная конструкция дискурсивной этики позволит раскрыть потенциал подлинной универсальности межцивилизационных отношений и выработать эффективную стратегию безопасного будущего человечества. Эквивокативная дискурсивность позволит в диалоге цивилизаций реализовать единство секулярных и религиозных потенциалов различных культурных концептов в полярной диалектической гармонии универсальной цивилизационной этики.

Общими принципами (моральными универсалиями) полидискурсивной цивилизационной этики диалога, примиряющей эксклюзивные и инклюзивные типы рациональностей могли бы стать следующие: цивилизационная рефлексивность (владение и прочтение социокультурных кодов цивилизации); полидискурсивный консенсус, полидискурсивная эквивокация (двуединство смыслов); единство блага общества и личности (взаимосвязь индивидуальных и коллективных прав личности); социальное согласие и солидарность (приоритет социального и морального единства над культурными различиями); гуманность (ценность человека, его свободы и достоинства в секулярном и религиозном дискурсах); ответственности и социального долга (права человека увязаны с его социальными обязанностями); гражданственности (реализация гражданско-правовой идентичности); эмпатии и перцептивности (способности эмоционально и морально сопереживать и сострадать ближнему); мира и безопасности (сохранение чувства защищенности в партнере, способность оказывать и принимать социальную поддержку); справедливости и правдивости (стремление к социальному равенству и отказу от двойных стандартов в общении); терпения и смирения в отношении к различиям людей и поведению; уважение достоинства личности и культурных идентичностей; прощения (умение не держать исторические обиды и отвечать добром на зло); красоты и счастья (стремление к общим эстетическим идеалам прекрасного и чувства морального удовлетворения личности); оптимизма и уверенности (веры в разумное и духовное будущее человечества); милосердия (социальной благотворительности); умеренности и уравновешенности; открытость в диалоге; ненасилия и отказа от манипуляции; презумпции ценности и равенства культур в диалоге; отказ от инклюзиофобии и эксклюзиофобии.

REFERENCES.

[1] Ю. Хабермас Моральное сознание и коммуникативное действие, СПб.: Наука, 2000.

[2] М. Вебер Основные социологические понятия. // Вебер М. Избранные произведения, М.: Прогресс, 1990.

[3] М. Вебер Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения, М.: Прогресс, 1990.

[4] В.И. Карасик О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. – Волгоград: Перемена, 2000.

[5] Ю. Хабермас. Моральное сознание и коммуникативное действие, СПб.: Наука, 2000.

[6] Ю. Хабермас Религия, право и политика, политическая справедливость в мультикультурном мир-обществе// ПОЛИС. Политические исследования, № 2, 2010. С.18

[7] Ю. Хабермас Ратцингер Й. (Бенедикт XVI) Диалектика секуляризации. О разуме и религии. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. — 112 с.

[8] Intervento di apertura al Seminario «Promoting Religious Freedom and Peaceful Coexistence. (Roma, 11 febbraio 2013). [Электронный ресурс]. URL: http://www.ambalgeri.esteri.it/NR/rdonlyres/05CB85F3-84D0-4AA4-AD50-E21BE83DA26F/0/InterventoaperturaSigMinistro.pdf

[9] А.А. Мишучков. Диалог цивилизаций: традиционные ценности в условиях глобализации (монография). – Оренбург: ООО ИПК «Университет», 2017.

[4] A.M.Orekhov, F.N.Akhmedov. Economics and Contemporary Philosophy of Money: the Lessons of Crisis//Vestnik RUDN («Ekonomika»), Moscow: vol.2, P.5-12. 2013.