Подготовила
учитель русского языка и литературы
Аксенова Лариса Ивановна
Сценарий
по произведениям Л.Никольской «Должна остаться живой» и О.Шестинского «Блокадные новеллы».
Действующие лица и исполнители:
Таня – Тюрина Ксения
Мама (Наталья Васильевна)– Глаголева Анастасия
Шурка – Поляничко Виктор
Софья Константиновна – Султанова Анастасия
Маша – Антонович Яна
Юрка – Белоножкин Андрей
Дети: Дугаев Сергей, Рыбникова Татьяна, Деркачев Дмитрий, Тимофеева виктория, Рыбникова Надежда
Левая часть сцены: уголок ленинградской квартиры - кровать, застеленная тонким одеялом, старенький ковер на стене, стол, 3 стула, в углу печь-буржуйка. Светомаскировка.
Правая часть сцены: конструкция - «лестница», закрытая темной тканью.
Сцена 1. «Ленинград в сентябре 1941года»
Фонограмма №1: Радио Ленинграда «Отбой воздушной тревоги»
На сцену быстро входит Мама. В одной руке у нее маленькая рубашка. Садиться на ступеньку лестницы, на которой лежит детский чемоданчик.
Мама (громко): Таня! Таня!! Ты не видела рубашку Шурика? Белую..мы с папой на Первомайские праздники покупали..(копается в чемодане). Выходит Таня
Таня (берет рубашку с колен матери): Мама, вот Шуркина рубашка. Ну что же ты?
Мама: Действительно. (Утыкается лицом в рубашку)
Таня: Мама, не плачь. Он ведь не один едет - весь садик в Волхов эвакуируют! Вот скоро война кончиться и мы с тобой поедем и заберем Шурку!
Мама: Таня, Таня! Как же ты не понимаешь - фашисты уже у Ладожского озера, они уже бомбят Ленинград! Война, дочка, скоро не закончиться - наши войска пока отступают.
Таня: Ну вот! А в эвакуации безопасно! Шурик и так плачет постоянно - боится взрывов снарядов. Мама, ты подумай!
Мама (решительно бросает рубашку в чемодан, закрывает его): Я уже подумала, Таня! Мы останемся в Ленинграде все вместе - ты, я и Шурка. Кончится же однажды война, вернется папа..
Таня: И будем мы опять жить одной дружной семьей!
Таня уходит за кулисы с чемоданом. Мама выходит на авансцену
Сцена 2. « Декабрь 1941»
Таня выводит на сцену Шурика, усаживает рисовать за стол
Таня: Вот сиди у «буржуйки», рисуй.
Шурик (рисует): А почему печку назвали буржуйка? Потому что ее буржуи придумали?
Таня: Потому что жрет дров много, а толку от нее мало. Как и от буржуев-врагов мирового пролетариата!
Шурик: Таня! А ты чего больше боишься - Гитлера или крыс? Я-крыс. Их теперь стало так много..
Таня: Я больше всего боюсь карточки хлебные потерять. Тогда нам всем, Шурка, будет полный капут. Месяц без еды мы точно не продержимся!
Шурик: Не продержимся. Я вот все время есть хочу. Витька с третьего этажа сказал, что его мама может варить студень из столярного клея. Жаль, что у нас клея нет!
Таня (ставит кружку на стол): Ты, Шурик, кипяточку попей, все меньше о еде думать будешь!
Шурик (пьет из кружки): Помнишь, Таня, я раньше молоко не любил с пенкой? Эх, сейчас бы целую кастрюлю выпил бы!!!
(Входит мама в валенках, встряхивает платок от «снега», подходит к столу, кладет на него сверток)
Таня: Мама пришла!!
Мама (устало садится на стул): Как вы тут?
Шурик подходит к ней с рисунком
Шурик: Смотри, что я нарисовал!
Мама (крутит рисунок): Ничего не пойму, сынок. Что это за черные каракули, а посередине белый кругляш в крапинку?
Шурик: Черное - это война. А белое-это булка!.. Я просто больше ни о чем другом думать не могу. А у тебя ничего нет поесть?
Мама (достает из кармана сверток, разворачивает и кладет на стол две картофелины): Ешьте, детки
(Шурик жадно накидывается на еду)
Таня: Мама, ты опять свой паек с фабрики нам принесла?
Мама: Я ела, Таня, ела. Это вам.
Таня (делит свою картофелину пополам): Тогда пополам, иначе есть не буду! И не спорь со мной!
Все молча едят картошку.
Сцена 3 «За хлебом»
Заходит соседка Софья Константиновна в черном элегантном пальто, затянутом широким мужским ремнём, к груди прижимает сумочку. Таня уводит Шурика, возвращается.
Софья Константиновна (к матери, тараторит): Здравствуй, Наталья Васильевна. Я там, у булошной очередь вам заняла - всех предупредила, что сейчас придет девочка в красном пальто, хорошенькая такая.
Таня: У меня пальто синего цвета, Софья Константиновна!
Софья Константиновна: Правда? Ну, не важно, Танечка. Ты будешь стоять за женщиной в чёрном пальто. Оно буквально ей до пят. Знаете, чересчур длинное пальто.
Мама: Таня!! Сходи, пожалуйста! Карточки в комоде.
(Таня уходит за кулисы, возвращается с одеждой и карточками)
Софья Константиновна: (к матери) А может быть, это не дама, а мужчина? Люди стали странным образом на себя не похожи. Все почему-то на одно лицо. Многие ходят немытыми.
Мама: Откуда же мытыми то быть? Воду отключили еще в ноябре. А с реки в ведре много не принесешь.
Софья Константиновна: Сзади тебя определённо стоит дама. На её ногах фетровые ботики. Но дама почему-то в саже, ботики тоже. Может, у неё «буржуйка» коптит? Или зеркало разбомбили? Ведь не работает же она этим… как его…(задумалась)
Таня: Трубочистом!
Софья Константиновна: Точно! Трубочисткой! А с виду такая интеллигентная дама. Не следить за чистотой - это потеря бдительности. Сколько предостерегают по радио, что надо быть начеку от происков врагов.
Таня: А может она фугасные бомбы на крыше во время налета гасит? Вот и измазалась!
Мама: Таня, иди уже!
Софья Константиновна: Будь осторожна, деточка, когда с хлебом назад пойдешь. Сегодня какой-то мальчишка прямо на моих глазах вырвал у девчонки хлеб - несла, растяпа, в руках, неспрятанным, незавернутым.
Мама: Как вырвал?
Софья Константиновна: А вот так! Тут же запихал его весь в рот. С таких лет никакой моральной выдержки. Он меня буквально чуть не уронил в снег.
Мама: И никто не задержал?
Софья Константиновна: А кто? Я должна задержать?! Вы меня удивляете, милочка!
Мама (тревожно): Никто не догнал! Что же это с людьми делается?
Софья Константиновна: Может быть, его за углом дружки ждут? А у меня в сумочке лежит паёк. А мальчишка грязный до невозможности, замаранный до последней степени. Беспризорник, наверное!
Таня: А девочка что?
Софья Константиновна: Она стоит и глазами хлопает. Как пень стоит. Люди поохали и разошлись. Буквально, как растаяли в тумане.
Мама: Бедная девочка! Она же теперь умрет.
Софья Константиновна: Умрет, конечно. Голод кругом. Вы знаете, что в городе собак и кошек переели.
(Таня уходит. Соседка замечает платье, висящее на спинке кровати. Подходит, берет в руки)
Софья Константиновна: Что я вижу? Это же ваше любимое платье!!
Мама: Завтра хочу сходить на базар, попробую поменять на что-нибудь съедобное.
Софья Константиновна: Фи!!!!Вам, Наталья Васильевна, не жаль менять такую красоту на кусок вульгарной конины. Или малосъедобной, полусгнившей свеклы?
Мама: Мне, Софья Константиновна, детей кормить надо. Вот кончится война, вернется Коля с фронта, тогда и будем наряжаться.
(Забирает платье у соседки, вешает себе на плечо)
Софья Константиновна: Надо бодриться, не веселить печалью наших врагов. Лично я не могу решиться что-либо променять. Дивные вещи отдавать за невесть что! Ладно, заболталась я с вами, пойду.
Уходит. Мама собирает посуду со стола, тоже уходит
Сцена 4. «Карточки»
Фонограмма №2. Вивальди «Tosco Fantasy»(отрывок)
Выходит Таня в зимней одежде. Присаживается на ступеньки лестницы. Замечает что-то на земле, наклоняется и поднимает потерянные кем-то карточки. Достает свои, сравнивает.
Таня: Хлебные карточки!!! Рабочие! Еще целые. 350 граммов хлеба в день!!! Ой…Кто-то потерял, бедолага!
(Залезает повыше на ступеньки, оглядывает вокруг. Появляется Юрка. Таня быстро прячет карточки в карман)
Юрка: Танька, дура, в сосульку превратишься! Сейчас фашист прилетит и бомбу тебе прямо на макушку ка-а-а-к сбросит! (садиться на нижнюю ступеньку)
Танька (растерянно): Это ты дурак, Юрка. А я где хочу, там и стою! Может у меня тут дела?
Юрка: Да ладно, ладно, что завелась?
Танька (придумывает на ходу): У меня, видишь, сумка в снег свалилась. Вот чищу.
(Садится на ступеньку рядом с Юркой, старательно отряхивает чистую сумку).
Таня (осторожно): Юрка, а твоя мама получает рабочую или иждивенческую карточку? Нет, я хотела спросить, выкупали уже хлеб? Нет, я хотела…(смутилась)
Юрка: А что это ты спрашиваешь?
Таня (преувеличенно равнодушно): Я просто так спросила.
Юрка: Ха, стоит просто так, про хлеб спрашивает просто так. А знаешь, по законам военного времени нельзя ни про что выспрашивать. Я-то знаю, что ты не шпионка. А другие? Как они посмотрят, что их нагло выспрашивают?
Таня: Я не нагло. И не про военные тайны - зачем они мне? Я про хлеб. Ты сегодня ходил хлеб получать?
Юрка (грустно): Хм. Сегодняшнюю норму хлеба я ещё вчера съел. Мать на работе кормят. (агрессивно) Тебе какое дело?
Таня: А у матери твоей иждивенческая карточка?
Юрка: Ты, Танька, что-то скрываешь!
Таня: Да ничего я не скрываю! Вот что же ты будешь есть, если съел завтрашний хлеб? Сухари у вас есть?
Юрка (замялся): Ну..Есть. Немного. Я на фронт бы убежал, но бабушка слабая стала совсем. Как её оставить? Ворчит все время: «Кому влетело в башку, что немощной старушке и подростку надо давать хлеба поровну? Хотят угробить будущее страны!» И мне половину своей пайки подсовывает.
Таня: И ты берешь?
Юрка: Беру, Тань, беру..Есть очень хочется. Эх! Сбежать бы на войну! Сиди себе в окопе, стреляй фашистов. Разве из фашистского окопа видно, что стреляет человек маленького роста? Лишь бы хорошо научиться стрелять. Знаешь, сколько бы я фрицев мог прикончить?! А ты куда идёшь?
Таня: В булочную. Только хлеба, наверное, сегодня уже не будет.
Сцена 5 «Месяц жизни»
Юрка присел на ступеньки лестницы, закутался поплотнее в пальтишко. Появляется Таня.
Таня: Ты что, Юрка, до сих пор тут сидишь?
Юрка: Танька, а у тебя санки дома есть?
Таня: Есть. (подозрительно) А зачем тебе?
Юрка: Мамку в морг отвезти. Семеныч, дворник, пообещал помочь на улицу вынести.
Таня (тихо садится на ступеньку): Ох! Когда она…умерла?
Юрка: Три дня назад. Там, в своей комнате и лежит.
Таня: Как в комнате?
Юрка (обреченно): Там все окна давно уже выбиты, снег кругом.. Остались мы с бабкой теперь без довольствия - у нее иждивенческая карточка на 200 грамм хлеба в день, и у меня детская. А я уже сегодняшний хлеб вчера съел.
Таня: Ты говорил, что сухари у вас есть..
Юрка: Какие сухари?! Я весь хлеб до крошки съедаю. За один раз! Нет терпения на три части делить - завтрак, обед, ужин.
Таня (садится рядом, трогает его за плечо): Как же вы теперь, Юра?
Юрка (горько): Да никак, Тань.. Нас с бабкой и вывозить будет некому. (встает) Санки дашь?
Таня (тихо): Дам. И санки дам, Юрка, и..вот это..
(Достает из кармана найденные карточки, протягивает Юрке)
Юрка (растерянно): Это что? Ты что это? Это как?!
Таня: Нашла я их вот здесь, когда в булочную шла. Если бы ты раньше меня здесь был, то ты бы их нашел. Бери, Юрка!
Юрка (осторожно берет карточки): Ты знаешь, что это такое, Танька?!
Таня: Карточки. Рабочие. На целый месяц.
Юрка: Это месяц жизни, Танька.. Для меня и бабули моей. (Отворачивается, смахивает слезы)
Таня: Идем, Юра, я тебе саночки дам. Отвезешь тетю Валю в морг.
(Уходят)
Фонограмма №3.Вивальди «Tosco Fantasy»(окончание)
Сцена 6 « Декабрь 1942»
Фонограмма №4: Радио Ленинграда «Отбой воздушной тревоги»
В комнату входит Таня. В руках два полешка. Подходит к буржуйке. В дверях появляются мама с Машей. Мама - в пальто, ботиках. Маша - в старой шубейке, за плечами торба.
Мама (Тане): Почему не в бомбоубежище?
Таня: Да ладно, мам! Пока оденешься, спустишься - уже отбой.
Мама: Вот, принимай подружку. Стоит у дверей, плачет. Постучать стесняется..
Таня (подбегает к подруге, помогает снять торбу): Маша! Ты что? Проходи, скорей, раздевайся - только «буржуйку» растопила. Ты что так поздно по городу ходишь? Как тебя отпустили-то?
Маша: Некому отпускать. Страшно одной в квартире…
Мама присела на кровать, вытянула усталые ноги: А бабушка?
Маша (присаживается к столу, вытирает нос): Умерла бабушка… Ночью так страшно было, просто жутко одной. Я с головой дрожу под одеялом, а мне слышится, будто мёртвая бабушка ходит по комнате и всё свою брошку разыскивает, которую еще в 41-ом на хлеб сменяла. А потом ко мне наклоняется…Бррр.. Она добрая, а всё равно я её боюсь. Ты когда-нибудь ночевала с умершим?
Таня:Они же мёртвые, они же не могут по дому разгуливать.
Маня (оглядывается вокруг): Вам хорошо, у вас коммуналка. Вон, соседи за стенкой живут.
Таня: Нет соседей, Маня. Одна наша семья во всей квартире осталась - кто в эвакуации, кто от голода умер давно.
Мама: Сил даже на еду нет.
Маша (встает у стула, обращается к маме): Тетя Наташа, а возьмите меня к себе жить, а? Дров на четверых надо будет меньше, у меня еще вот (кладет торбу на стол, показывает Тане содержимое) продукты кое-какие остались.
Мама: Да оставайся уж. И Тане все повеселей будет, а то я до ночи на работе.
Маша (радостно):А еще я готовить умею! Я однажды такой суп сварганила с отцовского кожаного ремня - наваристый, ух! (усмехнулась) Меня папаня этим ремнем до войны бывало так охаживал, неделю сидеть не могла. Я так этот ремень ненавидела! А голодуха пришла, сгодился - кожа то настоящая, свиная!
Таня: Сейчас, наверное, жалеешь, что у отца только один ремень был.
Маша (вытирает нос): Ага. Вот вернется папанька с войны, а я ему: «Тю-тю твой ремень, мы с бабкой его съели! И добавки попросили». Хотя, он меня уже бить не сможет!
Таня: Почему это?
Маша: А мы –блокадники! (сжимает кулак) Нас немец ломал, да не сломал. Мы - кремень!..А я стихи научилась сочинять. Сказать?
Мама (поправляет): Прочитать.
Маша: Не, они не на бумаге, они вот тут (показывает пальцем на лоб)
В новых галошках, в рубашке горошком
Воробей Тимошка скачет по дорожкам.
И ещё:
Мышка в кружечке коричневой
Наварила каши гречневой…
Дальше не успела. Нравятся?
Таня: Эх! Хорошо бы сейчас каши поесть гречневой. Не надо больше сытых стихов писать, Маня, а то сразу есть захотелось. Пойдем, приготовим что-нибудь поесть?
Маша (подхватывает торбу, одежду): Поесть это мы завсегда, Два раза звать не приходится!
(Уходят на кухню. Мама устало встает, собирает свою одежду).
Мама (с улыбкой): Мышка в кружечке коричневой наварила каши гречневой…
Фонограмма №5. Гул бомбежки
В комнату заходит Таня с двумя тетрадками в руках, за руку ведет Шурика. Он в свитере, валенках, шапке
Таня: Шурик, тетя Галя говорит, что вы опять с Мишкой во двор гулять бегали! Вдруг налет?
Шурик (деловито, усаживаясь на стул): Ты такая глупая Таня! Думаешь, если налет мы будем стоят и смотреть, как на нас бомбы падают? Мы сразу в бомбобежище побежим!
Таня (снимает с него шапку): БомбоУбежище. Второй год в блокаде, все слово выучить не можешь!
Шурик (листает тетради Тани): Как в школе дела?
Таня: В школе? Нас из всего класса, из 32-х человек, только пятеро осталось. Иван Васильевич, математик нас называет «зимовщики». В классе холодно, как на Северном полюсе.
Шурик (грустно): Жаль, что я еще в школу не хожу. Вам суп без карточек дают.
Таня: Ты опять голодный? Я же тебе свою пайку оставляла!
Шурик: Тетя Галя сказала, что у нас с Мишкой это… (гордо) растущий организм!
Таня (улыбается): Растущий, растущий
Заходит Софья Константиновна. Она заметно встревожена.
Софья Константиновна: Здравствуйте, детки!
Таня, Шурик: Здравствуйте, Софья Константиновна.
Таня: А мамы нет, она с фабрики поздно возвращается.
Софья Константиновна смотрит на Шурика (притворно): Шурик!.. (копается в сумке) Смотри, что у меня есть! (протягивает фантик)
Шурик (подбегает): Что это?
Софья Константиновна: Это был сахарин. Тут еще немного крошек осталось. Кушай, деточка. Только водичкой запей.
Шурик: Ой, спасибо!!! (Убегает)
Таня (медленно садится на стул): Что случилось, Софья Константиновна? Вы же не зря Шурку отослали?
Софья Константиновна: Деточка.. Танечка.. (закрывает глаза руками)
Таня: Говорите, Софья Константиновна. Мне уже 12 лет. Я уже взрослая.
Софья Константиновна: Таня! Сегодня приходил милиционер, тебя искал. Хорошо, что Шурки дома не было. Сегодня немцы обстреляли фабрику. Ваша мама… погибла. Прямое попадание бомбы.
(Таня сидит окаменелая. К ней подходит Софья Константиновна)
Софья Константиновна: Таня, ты заплачь, закричи.. Легче будет!
Таня (окаменело): Шурику не говорите. Я сама.
Софья Константиновна: Деточка, тебе что-то надо решать. У вас теперь только две детские карточки, не проживете. Езжайте в эвакуацию, вас, как сирот, быстро отправят.
Таня (отрицательно машет головой): Папа придет с фронта, а нас нет. Квартира пустая.
Софья Константиновна: Тогда отдай Шурика в детский дом. Там кормят и тебе полегче будет.
Таня: Нет. Мама говорила: «Мы должны держаться все вместе». Идите, Софья Константиновна, мне надо побыть одной.
Софья Константиновна: Да, деточка, да.. (вытирает глаза) Горе -то какое!
(Таня закрывает глаза руками и утыкается в колени. Появляется Шурик, он облизывает бумажку).
Шурик: Таня, я бумажку уже давно облизываю, а она все равно сладкая. Ты что?
(Таня резко выпрямляется, быстро вытирает слезы)
Таня: Ничего. Иди ко мне, Шурка.
(Шурик подходит к ней, обнимает)
Шурик: Мама скоро придет?
Таня (осторожно подбирая слова): Наша мама, Шурик, не придет.
Шурик: Она что, в ночную смену осталась?
Таня: Нет, Шурик. Она.. она уехала далеко, далеко..
Шурик (встревожено): В эвакуацию? А как же мы?
Таня: Нет, не в эвакуацию.. Она..она.. Она теперь будет сидеть на облачке и смотреть на нас с высоты…
Шурик (смотрит внимательно в глаза сестре) Таня, наша мама умерла?
(Таня тихо кивает головой и обнимает Шурика)
Сцена 7. « Январь 1944»
Фонограмма №6. Левитан о снятии блокады.
1 ребенок: Я мечтал был водителем трамвая. Что бы люди по утрам мне улыбались и говорили: «Спасибо!»
2 ребенок: А я хотела быть портнихой и шить красивые платья и рубашки! Первое платье я бы сшила своей мамочке!
3 ребенок: А я хотел быть летчиком. Потому что я очень люблю смотреть на небо!
4 ребенок: У меня была мечта-стать врачом. Детским. Я был бы очень добрый, как доктор Айболит!
5 ребенок: А я мечтал быть инженером.. Нас расстреляет немецкий самолет. В сентябре 41 года.
6 ребенок: Мы с братом хотели стать строителями. Как наш папа.
7 ребенок: Мы погибнем в декабре 41-го под артобстрелом на Васильевском.
Юрка: Я мечтал сначала стать геологом, потом решил стать поваром. Что бы никогда больше не голодать. Я умру в феврале 42-го. От истощения.
Маша: А я мечтала стать артисткой! Как Любовь Орлова. Бабушка говорила, что у меня талант. Я погибну в октябре 42-го. Не успею добежать до бомбоубежища.
Таня (обнимает Шурика): Мы с Шуриком останемся живы…И теперь у нас с ним одна мечта - пусть больше никогда… НИКОГДА не повторится война. Пусть больше никогда не повторится блокада!
Фонограмма №7. А.Пугачева «Ленинград».
20 319
1 547 
