Реферативный обзор по исторической антропологии

Рене Жирар – «Козел отпущения»

Работы Жирара раскрывают один из вечных и, практически говоря, главных секретов человеческого общества — отношения между насилием и порядком. Вывод автора прост, и он вправе удивляться тому, что его не раскрыли великие предшественники. Насилие порождает кровавый круг мести. Отмщение это обмен, возможно, первый в истории. По ходу этого круга объем и степень насилия возрастают. Месть это расширенное воспроизводство насилия. По мнению автора насилие заразно, оно как эпидемия, и оно уничтожает общество.
Культура является важнейшим из механизмом защиты от порочного круга насилия. Культура подобна вакцине, защищающей от инфекции применением ее в малых дозах, культура защищает общество от эпидемического насилия с помощью миметических механизмов, контролирующих и ограничивающих насилие

В отличие от многих постструктуралистских (Постструктурализм — условное обозначение философского направления и критического анализа культуры и общества, возникшего после упадка французского структурализма в начале 1970-х годов.) мыслителей Жирар верит в прогресс духовный и социальный, в силу культуры изменять и совершенствовать общественные механизмы, в ответственность тех, кто взялся думать, писать и учить людей.
Речь в книге идет о христианской теории культуры. Высшей точкой культуры, подлежащей вечному и поступательному постижению, для автора являются слова и дела Христа, как они запечатлены в Евангелиях.

Согласно его теории, универсальным механизмом самозащиты общества от насилия является сосредоточение на избранной жертве. Жертвоприношение это искупление в точном смысле этого слова. То есть малое насилие над жертвой искупает большое насилие общества над самим собой. Вместо того, чтобы «ходить» по обществу и «пожирать» его, насилие превращается в предсказуемый, локальный ритуал. Общество сосредотачивает насилие так же, как шаман сосредотачивает болезнь на кровавом комке.
Автор рассказывает на о том, что в жертву приносились изгои, как в греческих культах; короли, как в африканских монархиях и во время европейских революций, люди другой нации, как в еврейских погромах, и рядовые, случайно выбранные граждане, как при сталинских чистках.
Так же автор говорит о том как выбирался козёл отпущения. Он говорил о том, что он «не должен быть одним из нас, иначе мы должны будем за него мстить» но он не может быть и «чужим», иначе наш потенциал насилия не будет разряжен. Значит, козел отпущения должен быть и своим и другим, и похожим и не похожим на нас. Это тонкая диалектика, которую каждое общество решает по-своему, иногда успешно, иногда нет»⁰. В этом выборе проявляется и длинная культурная история данной человеческой группы, со всеми ее верованиями и надеждами, и характер данного, современного событиям кризиса.

Зачем нам козлы отпущения? Жирар предлагает каждому читателю спросить себя, как у него самого обстоит дело с козлами этой породы. «Лично я за собой ничего такого не знаю, и я уверен, дорогой читатель, что так же обстоит дело и с вами. У нас с вами есть лишь законные враги»⁰. Для большинства современных цивилизованных людей опыт коллективного насилия над избранной жертвой трудно постижим, для многих он ограничен воспоминаниями о детстве, о том, как их мучили и как они мучили в школе.

Выведенное из нашего личного опыта, коллективное насилие происходит далеко за его пределами, но всегда от нашего имени. Коллективное насилие пропитывает политику, историю, антропологию и, как показывает Жирар, литературу любого жанра.

Для него важно, являются ли истории коллективного насилия явно проанализированными и осужденными с той же ясностью, какую Жирар находит в Евангелиях.

Сосредотачиваясь на Христе как на первой жертве, понявшей и раскрывшей культурный механизм жертвоприношения, Жирар создает новый аппарат для анализа всех тех свидетельств группового насилия, которые его не понимают. Жертвы не пишут мемуаров, но зато множество историй разных жанров написано для того, чтобы оправдать насилие или призвать к нему. Оптика Жирара полезна каждому, кто читает свидетельства кризисов, войн и революций.

Автор пытается сказать, что жертва должна быть объектом нашей ненависти, но в некоторых случаях ее роль настолько важна, что наша благодарность возвышает ее, обожествляет и делает священной. Истории сакрализации жертвы уникальны и потому чрезвычайно важны, но гораздо чаще погромы, гонения и убийства происходят в тишине и беспамятстве. В тех случаях, которые особенно интересуют Жирара, религия защищает общество благодаря последовательным заменам: всеобщего насилия на жертвенное, человеческой жертвы на заклание животного и, наконец, кровавого жертвоприношения на символическое.

Создатели великих религий сумели заместить «учредительную жертву» воспоминаниями о ней, не требующими отмщения. Когда этот механизм теряет эффективность, общество предается самоуничтожению, но в какой-то момент, испугавшись или раскаявшись, переизобретает жертвоприношение.

История по Жирару состоит из таких циклов агрессии, вины и искупления. В новые времена, однако, месть заменяется судом. Государство не может монополизировать насилие, спонтанного насилия везде полно. С большим успехом государство монополизирует месть. Общество в целом делает то, что невозможно ни для кого в отдельности то есть осуществляет месть и избегает мести.

Пурпурные мантии судей и черные маски палачей показывают механизм в действии. Мантии обозначают внеположность суда, маски обозначают недоступность мести. Но и это не всегда получается.

Эта книга полна насмешек над «профессорской наукой» и «культурной шизофренией» современной академии. Одних читателей это возмутит, другим понравится.

Консервативная мысль Жирара адресована опыту 1968 года, современность для него лишь очередной «жертвенный кризис». Ничто в этой логике, однако, не мешает применить ее к таким случаям, как «учредительное» насилие в Екатеринбурге, Катыни или Чечне. Оправдывая применение локального насилия вместо глобального, эта модель не определяет границу между ними. Из истории войн или из собственных разводов всем понятно, как малые конфликты перерастают в большие. В политике и в жизни проблемой является самоограничение насилия, которое в примерах Жирара задано ритуалом и традицией. Президенты демократических стран, сменившись по календарю, ходят друг к другу на коктейли. Но и сегодня, говорит Жирар в своей книге, посвященной древним текстам, насилия и гонений не меньше, чем когда бы то ни было

Жирар Рене «Насилие и священное»

Эта работа посвящена анализу основных концепций. Написанный труд можно назвать пожалуй "книгой года", книгой пытающейся проникнуть в самые темные тайны человеческого бессознательного поведения. Название этой книги «Насилие и священное» несет сигнал, направленный для определенной категории людей, призывая отстать остальных. Это скорее запретная тема. Тут соединяются противоположности. Тут нарушаются привычные стереотипы.

Книга о Насилии. Но более того это книга о сложнейших культурных и психологических механизмах, которых до сих пор ученые предпочитали не касаться.

Хочется выделить несколько общих закономерностей.

Связь Священного с загрязненным и запретных известна хорошо. Есть множество примеров мифологий, где в одной и той же теме плюс легко менялся на минус, где есть двойственное отношение и первичное соединение противоположностей.

Автор идет дальше. Он утверждает, что это соединение связано с психологией Жертвоприношения и выделяет жертву отпущения. Несмотря на внешнюю традиционность и даже некоторую консервативность, мышление Жерара заключает в себе мощный инновационный потенциал.

Автор считает, что все человеческое в отдельном человеке, равно как и межчеловеческие связи, описывающие человеческий род, возникли из сферы "религиозного". "Религиозное", в свою очередь, толкуется им довольно нетрадиционно, поскольку ставится в особую связь не только с "сакральным", но и с "жертвенным". Исходной точкой такого хода мысли является предположение, согласно которому всякий культурный и социальный строй возникает благодаря разрешению так называемого "жертвенного кризиса", т.е. состояния "войны всех против всех", путем совершения жертвоприношения.

А.П. Назаретян АНТРОПОЛОГИЯ НАСИЛИЯ И КУЛЬТУРА САМООРГАНИЗАЦИИ ОЧЕРКИ ПО ЭВОЛЮЦИОННО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

В книге исследованы предыстория и эволюция социального насилия, а также последовательно совершенствовавшиеся механизмы культурно психологического контроля над агрессивными импульсами. Подробно обсуждена гипотеза техно-гуманитарного баланса, ее эмпирические основания, следствия и выводы. Для проверки гипотезы в книге приведены сравнительно-исторические расчеты, демонстрирующие, что в долгосрочном обозрении с ростом технологической мощи и демографической плотности коэффициент кровопролитности общества (от-ношение среднего числа убийств в единицу времени к численности населения) не возрастал, а наоборот, неустойчиво снижался. Показано, что всякая технология несет с собой угрозу для общества, но лишь до тех пор, пока она психологически не освоена,после этого технология тем менее опасна, чем потенциально более разрушительна.

Крупным планом выделены переломные фазы общечеловеческой истории, ставшие творческим ответом культуры на антропогенные кризисы. Проанализированы механизмы обострения и преодоления таких кризисов. Через призму исторического опыта рассмотрены кризисы современной цивилизации и сценарии дальнейшего развития событий.

Список литературы

1. Рене Жирар, Козел отпущения Пер. с фр. Г. Дашевского; Предисл. А. Эткинда СПб.: Ивана Лимбаха, 2010. 336с.

2. Рене Жирар, Насилие и священное, [Электронный ресурс] / Topreabing // URL: https://topreading.ru/bookread/220131-rene-zhirar-nasilie-i-svyashchennoe (дата обращения : 15.05.2020)

3. Антропология насилия и культура самоорганизации: Очерки по эволюционно-исторической психологии. — М.: Издательство ЛКИ, 2007. — 256 с

0^ Рене Жирар, Козел отпущения Пер. с фр. Г. Дашевского; Предисл. А. Эткинда СПб.: Ивана Лимбаха, 2010. с.210.

0^ Рене Жирар, Козел отпущения Пер. с фр. Г. Дашевского; Предисл. А. Эткинда СПб.: Ивана Лимбаха, 2010. с.300