Текст 1
1)Судьбу поколения не случайно сравнивают с белым листом, на котором невидимыми чернилами сделаны особые отметки, да и сама бумага покрыта незаметными для беглого взгляда «водяными знаками». (2)Растут дети, бегают в школу, дерутся и мирятся, ходят в технические кружки и на танцы, влюбляются и строят планы, не подозревая, что Судьба вносит за годом год строчки в их общую биографию. (3)Приходит срок, наступает их час – и внезапно в целом поколении обнаруживаются неведомые силы, способные противостоять любым испытаниям, вынести нечеловеческие нагрузки и победить любого врага.
(4)Жизнь – это путь. (5)Для того, кто хочет пройти его в угоду себе, он тёмен и неведом, ненадёжен, как игрушка в руках безрассудной фортуны. (6)Но для того, кто жизнь видит в служении своей Отчизне, этот путь наполнен особенным, непостижимым для прочих смыслом. (7)К общей цели его ведёт сама Россия.
(8)Её живая душа станет верной советчицей в сомнениях, надёжной попутчицей в долгих странствиях, нежной утешительницей в горе, трудолюбивой помощницей в деяниях, мужественной соратницей в борьбе и битве.
(9)Судьба великих сынов России всегда была открыта и ясна, потому что она кровно связана с судьбой народа, и биография каждого героя всегда совпадает с биографией его страны. (10)Самой жизнью уготовано им жить одной судьбой, разделять со страной её радость и скорбь. (11)Вместе победить и, если потребуется, не торгуясь, отдать за её победу свою жизнь.
(12)«Я патриот, а к патриотам грязь не пристанет», – повторял Николай Кузнецов, легендарный разведчик, герой Советского Союза, сын «раскулаченных», с лихвой хлебнувший «от перегибов» в политике партии. (13)Русский герой не припоминал нанесённых обид и не предъявлял счетов. (14)Жизнь свою он положил для служения своей стране, защищая страну от фашистов, и его «Подвиг разведчика» останется с нами навсегда.
(15)Русская земля сама рождает и закаляет своих защитников, наделяя их особой совестливостью и честью, чтобы предстояли они всему народу, пронеся через века образец служения Родине.
(16)Необученные и необстрелянные мальчишки лета 1941 года будут совершать подвиги и являть чудеса героизма не ради карьеры и наград, не ради высокопарных лозунгов и политических доктрин. (17)Они будут стоять насмерть за свои детские дворы, где гоняли в футбол, за чердаки домов, на которых жались друг к другу голубятни, за берег речки и летние каникулы, проведённые в пионерском лагере, за свою школу, в которой день за днём постигали, «что такое хорошо и что такое плохо», за девчонок, с которыми целовались в скверах после выпускного бала… (18)Поэтому они окажутся сильнее любых вражеских «мёртвых голов» и станут непобедимыми. (19)Так дети Гражданской войны станут героями Великой Отечественной…
(20)Война не сломит их, только закалит характер. (21)Много испытавшие в жизни, они как никто будут ценить и понимать чужие чувства, при этом не скрывая своих. (22)Война воспитает в них человечность, научит принимать ответственность на себя, не бояться тяжёлых трудов, не сомневаться в правоте выбранного дела. (23)Сделает из обычных людей Поколение победителей.
(По М.С. Строганову*)
* Михаил Сергеевич Строганов – современный писатель, публицист.
Текст 2
(1)Танки пошли, лейтенант! – крикнул Щербак. (2)Саня Малешкин даже не успел сообразить, что ему делать, как в наушниках раздался отрывистый и совершенно незнакомый голос комбата: «Вперёд!»
– (3)Вперёд! – закричал Саня и прилип к панораме.
(4)Внезапно справа и слева захлопали пушки. (5)Выстрелы звучали резко и сухо, как будто где-то поблизости кололи дрова. (6)Танк лейтенанта Доронина тоже начал стрелять. (7)Саня приказал Щербаку отъехать в сторону и открыть огонь.
(8)Саня, в сущности, плохо понимал, что происходит. (9)Комбат приказал не вырываться вперёд и двигаться за танками в ста метрах. (10)Щербак же повис на хвосте впереди идущей машины. (11)Тридцатьчетвёрка шла зигзагами, стреляя на ходу. (12)За ней тоже зигзагами вёл самоходку Щербак. (13)Саня не видел поля боя: мешала тридцатьчетвёрка. (14)Он приказал Щербаку отстать или свернуть в сторону. (15)Щербак, не ответив, продолжал плестись за танком.
(16)Вдруг суматошно закричали солдаты-десантники. (17)Саня метнулся к люку: автоматчики скатывались с машин. (18)Перед самоходкой на одной гусенице вертелся танк. (19)Механик-водитель пытался вывалиться из люка, но за что-то зацепился, повис и тоже вертелся вместе с машиной и дико кричал. (20)Из башни вырвался острый язык огня, окаймлённый чёрной бахромой, и танк заволокло густым смолистым дымом. (21)Ветер подхватил дым и тёмным лохматым облаком потащил по снегу в село.
«(22)Что же я стою? (23)Сейчас и нас так же... – мелькнуло в голове Малешкина. – (24)Надо двигаться...»
– (25)Вперёд, Щербак!
(26)Щербак повернулся к Малешкину. (27)Саня не узнал своего водителя. (28)У него в эту минуту лицо было без кровинки, словно высеченное из белого камня.
– (29)Вперёд, Гриша! (30)Вперёд, милый! (31)Нельзя стоять! – упрашивал Саня.
(32)Щербак не пошевелился. (33)Малешкин вытащил из кобуры пистолет.
– (34)Вперёд, гад, сволочь, трус! – кричали на водителя наводчик с заряжающим.
(35)Щербак смотрел в дуло пистолета, и страха на его лице не было. (36)Он просто не понимал, чего от него хотят. (37)Саня выскочил из машины, подбежал к переднему люку и спокойно приказал:
– Заводи, Щербак.
(38)Щербак послушно завёл. (39)Саня, пятясь, поманил его на себя. (40)Самоходка двинулась.
– (41)За мной! – закричал младший лейтенант Малешкин и, подняв пистолет, побежал по снегу к селу.
(42)В эту минуту Саня даже не подумал, что его легко и так просто могут убить. (43)Одна мысль сверлила его мозг: «Пока горит танк, пока дым – вперёд, вперёд».
(44)В небо взлетела зелёная ракета – танки повернули назад. (45)Малешкин не видел этой ракеты. (46)Он бежал не оглядываясь. (47)Он видел только село. (48)Там фашисты... (49)Их надо выбить! (50)Таков был приказ. (51)И он этот приказ выполнял.
(52)Пригнувшись, он бежал и бежал. (53)Бежать по присыпанной снегом пашне было очень тяжело. (54)Ломило спину, рубашка прилипла к телу, пот заливал глаза. (55)«Только бы не упасть, только бы не упасть». (56)Он оглянулся. (57)Самоходка наступала ему на пятки. (58)Саня побежал быстрее.
– (59)Лейтенант, лейтенант! – услышал он голос Щербака. – (60)Садись, я сам поеду. (61)Теперь не страшно.
…(62)Закончился бой. (63)Горели вражеские танки. (64)Полковник Дей слезс танка и ехидно спросил:
– А почему вы, Малешкин, в село впереди машины бежали?
(65)Саня не знал, что ответить. (66)Сказать правду – значит, с головой выдать Щербака. (67)Полковник Дей в ожидании ответа с любопытством разглядывал Малешкина.
(68)Саня поднял на полковника глаза и виновато улыбнулся:
– Очень замёрз, товарищ полковник, вот и побежал, чтоб согреться.
(69)Поверил ли словам Малешкина Дей, трудно сказать. (70)Только вряд ли. (71)Он повернулся к Беззубцеву и скрипучим, железным голосом приказал:
– Комбат, доложите в свой штаб, чтобы Малешкина представили к Герою, а экипаж – к орденам. – (72)И, уловив в глазах комбата удивление, ещё жёстчепроскрипел: – Да, именно к Герою. (73)Если б не Малешкин, кто знает, чем бы всё это кончилось!
(74)Полковник Дей резко повернулся и пошёл своей прыгающей, птичьей походкой.
(По В.А. Курочкину*)
* Виктор Александрович Курочкин (1923–1976) – русский писатель советского периода.
Текст 3
(1)Был осенний серенький день в конце листопада. (2)И серенькое настроение. (3)Я пришёл в Тимирязевский парк прогуляться.
(4)Пустынно было в парке и тихо. (5)И вдруг из леса через дорогу в пяти шагах от меня проследовал заяц. (6)Он не пробежал, а медленно пропрыгал мимо, удостоив меня лишь косым взглядом. (7)Невдалеке от меня он остановился, поскрёб за ухом длинной задней ногой и тихо-мирно упрыгал в кусты. (8)Эко событие, скажете. (9)Однако настроение моё сразу переменилось. (10)Я шёл, посвистывая, вспоминал зайца, представляя, что он сейчас делает. (11)Дома за чаем опять зайца вспомнил. (12)И стало на душе хорошо и тепло.
(13)Явление это обычное. (14)Пойдёшь с рюкзаком за город и, если ничего живого за день не усмотрел, возвращаешься хоть и довольный ходьбой, но всё-таки с ощущением, что чего-то важного не было. (15)Этим важным может быть утка, с треском и кряканьем взлетевшая из-под ног с маленького пруда. (16)Это могут быть увлекательные, захватывающие сцены поединка двух летунов – легкокрылой стрекозы и длиннохвостой сороки. (17)Или вдруг в бинокль увидел: трудолюбивый дятел таскает птенцам в дуплянку не личинок, а созревшие ягодки земляники.
(18)Всё живое, тесно переплетённое множеством связей, являет собой чудо с названием Жизнь, очень возможно, единственную в бескрайней Вселенной. (19)Всякое проявление жизни даёт ощущение радости бытия. (20)Из всех человеческих ценностей главная ценность – сама жизнь с восходом солнца, с облаками, пением птиц, кваканьем лягушек, трюканьем сверчка и шелестом трав.
(21)Образы природы сопровождают людей с самой глубокой древности. (22)Сцены охоты древние люди оставили нам в наследство на стенах пещер, на камнях в виде скупых царапин, изображающих лосей, кабанов, туров. (23)Нынешняя техника даёт возможность увидеть зверей и птиц в естественных красках и обстановке. (24)Мы видим эпизоды их жизни, и в душе появляется тёплое чувство. (25)Они где-то есть, эти звери, они ещё бегают, рычат, прячутся или проявляют, как и мы, люди, любопытство…
(26)Желая испытать это тёплое чувство, на городских этажах мы держим кошек, собак, попугаев, белок, рыбок в аквариуме. (27)Врачи говорят, что поглаживание кошки или кормление синицы с ладони целительны для человеческой психики. (28)Заяц, встреченный в парке, исправил моё настроение. (29)А сколько случаев, когда человека с жизнью связывает только ниточка общения с собакой, с обыкновенными воробьями или воронами!
(30)Бывшая работница нашей редакции время от времени по телефону докладывает мне о жизни ворон во дворе, о том, что они любят есть, как безошибочно узнают её в массе людей.
(31)А старушка у нас во дворе каждое утро носит воробьям крошки. (32)И я вижу радость на лице женщины, наблюдающей, как суетливые птички подбирают рассыпанный корм. (33)Иногда мне кажется: не прилетят воробьи к её выходу из подъезда, и старушка умрёт от обрыва последней ниточки, соединяющей её с жизнью. (34)Как-то мы разговорились с ней, и она призналась, что ни разу не видела в жизни, как пролетают и кричат журавли. (35)Я рассказал ей, как журавли весною танцуют, разбившись на пары, и кричат так, что голоса их сливаются в один торжествующий звук любви. (36)Старушка слушала внимательно и, прощаясь, сказала три слова: «Какой вы счастливый…» (37)Яснополянский мудрец говорил то же самое в дневниках: «Счастье – это быть с природой, видеть её, говорить с ней».
(По В.М. Пескову*)
* Василий Михайлович Песков (1930–2013) – писатель, журналист, фотокорреспондент, путешественник.
Текст 4
(1)Мы – остатки воевавших за Доном частей, докатившихся до Сталинграда, – пробыли месяц в запасном полку за Волгой. (2)Кого-то вновь бросили в бой, а нас отвели в запас, казалось бы, это отдых от окопов. (3)Отдых… два свинцово-тяжёлых сухаря на день, мутная водица вместо похлёбки, ватные ноги и головокружение от голода. (4)Отправку на фронт встретили с радостью. (5)Очередной хутор на нашем пути. (6)Мы все отошли на обочину дороги, а наш лейтенант в сопровождении старшины отправился выяснять обстановку.
(7)Через полчаса старшина вернулся.
– (8)Ребята! – объявил он вдохновенно. – (9)Удалось вышибить по двести пятьдесят граммов хлеба и по пятнадцать граммов сахара! (10)Кто со мной получать хлеб? (11)Давай ты! – (12)Я лежал рядом, и старшина ткнул в меня пальцем.
(13)В ту самую секунду у меня вспыхнула мыслишка… трусливая, гаденькая и унылая. (14)Тащился я с плащ-палаткой за старшиной, а мыслишка жила и заполняла меня отравой. (15)Я расстилал плащ-палатку на затоптанном крыльце, и у меня дрожали руки. (16)Старшина на секунду отвернулся, и я сунул полбуханки под крыльцо, завернул хлеб в плащ-палатку, взвалил её себе на плечо.
(17)Только идиот может рассчитывать, что старшина не заметит исчезновения перерубленной пополам буханки. (18)Я вор, и сейчас, через несколько минут, это станет известно. (19)Тем, кто, как и я, пятеро суток ничего не ел. (20)Как и я!
(21)В жизни мне случалось делать нехорошее: врал учителям, чтоб не поставили двойку, не раз давал слово не драться и не сдерживал слова, однажды на рыбалке я снял с чужого крюка толстого голавля. (22)Но всякий раз я находил для себя оправдание: не выучил задание – надо было дочитать книгу; подрался снова, так тот сам полез первый. (23)Теперь я и не искал оправданий. (24)Ох, если б можно вернуться, достать спрятанный хлеб, положить его обратно в плащ-палатку!
(25)С обочины дороги навстречу нам с усилием стали подыматься солдаты. (26)Хмурые, тёмные лица, согнутые спины, опущенные плечи. (27)Старшина распахнул плащ-палатку, и хлеб был встречен почтительным молчанием. (28)В этой-то почтительной тишине и раздался вопрос.
– (29)А где?.. (30)Тут полбуханка была!
(31)Произошло лёгкое движение, тёмные лица повернулись ко мне, со всех сторон – глаза, глаза, жуткая насторожённость в них.
– (32)Эй ты! (33)Где?! (34)Тебя спрашиваю!
(35)Я молчал. (36)А пыльные люди с тёмными лицами обступали меня.
(37)Пожилой солдат, выбеленно голубые глаза, изрытые морщинами щёки, сивый от щетины подбородок, голос без злобы:
– (38)Лучше, парень, будет, коли признаешься.
(39)В голосе пожилого солдата – крупица странного, почти неправдоподобного сочувствия. (40)А оно нестерпимее, чем ругань и изумление.
– (41)Да что с ним разговаривать!
(42)Один из парней вскинул руку. (43)И я невольно дёрнулся. (44)А парень просто поправил на голове пилотку.
– (45)Не бойся! – с презрением проговорил он. – (46)Бить тебя… (47)Руки пачкать.
(48)И неожиданно я увидел, что окружавшие меня люди поразительно красивы – тёмные, измученные походом, голодные, но лица какие-то гранёные, чётко лепные. (49)Среди красивых людей – я уродлив.
(50)Ничего не бывает страшнее, чем чувствовать невозможность оправдать себя перед самим собой. (51)Мне повезло, в роте связи гвардейского полка, куда я попал, не оказалось никого, кто видел бы мой позор. (52)Мелкими поступками раз за разом я завоёвывал себе самоуважение – лез первым на обрыв линии под шквальным обстрелом, старался взвалить на себя катушку с кабелем потяжелей; если удавалось получить у повара лишний котелок супа, не считал это своей добычей, всегда с кем-то делил его. (53)И никто не замечал моих альтруистических «подвигов», считали – нормально. (54)А это-то мне и было нужно, я не претендовал на исключительность, не смел и мечтать стать лучше других.
(55)Больше в жизни я не воровал. (56)Как-то не приходилось.
(По В.Ф. Тендрякову*)
* Владимир Фёдорович Тендряков (1923–1984) – русский советский писатель, автор произведений о духовно-нравственных проблемах, о войне.
Текст 5
(1)Капитан Сумсков бегло оглядел построившихся красноармейцев и, слегка волнуясь, сказал:
– Товарищи! (2)Получен приказ: занять оборону на высоте, находящейся за хутором, на скрещении дорог. (3)Оборонять высоту до подхода подкреплений. (4)Задача ясна? (5)За последние дни мы много потеряли, но сохранили знамя полка, надо сохранить и честь полка. (6)Держаться будем до последнего!
(7)Пехотный полк выступил из хутора. (8)Звягинцев толкнул Николая локтем и, оживлённо блестя глазами, сказал:
– В бой идти со знаменем – это подходяще, а уж отступать с ним – просто не дай бог! (9)Как предполагаешь, устоим?
(10)Николай решительно кивнул.
– (11)Надо устоять!
(12)Около ветряной мельницы босой белоголовый мальчик лет семи, который пас гусей, подбежал поближе к дороге, остановился, чуть шевеля румяными губами, восхищённо рассматривая проходивших мимо красноармейцев. (13)А Николай пристально посмотрел на него и в изумлении широко раскрыл глаза: до чего же похож! (14)Такие же, как у старшего сынишки, широко поставленные голубые глаза, такие же льняные волосы… (15)Неуловимое сходство было и в чертах лица, и во всей небольшой плотно сбитой фигурке. (16)Где-то он теперь, его маленький, бесконечно родной Николенька Стрельцов? (17)Захотелось ещё раз взглянуть на мальчика, так разительно похожего на сына, но Николай сдержался: перед боем не нужны ему воспоминания, от которых размякает сердце. (18)И он вспомнит и подумает о своих осиротелых детишках не в последнюю минуту, а после того, как отбросят немцев от безымянной высоты. (19)А сейчас автоматчику Николаю Стрельцову надо плотнее сжать губы и постараться думать о чём-либо постороннем, так будет лучше…
(20)Николай всёже не выдержал искушения, оглянулся: мальчик, пропустив колонну, всё ещё стоял у дороги, смотрел красноармейцам вслед и робко, прощально помахивал поднятой над головой загорелой ручонкой. (21)И снова, так же как и утром, неожиданно и больно сжалось у Николая сердце, а к горлу подкатил трепещущий горячий клубок.
(22)Жара ещё не спала. (23)Солнце по-прежнему нещадно калило землю. (24)И вот наступили те предшествующие бою короткие и исполненные огромного внутреннего напряжения минуты, когда учащённо и глухо бьются сердца и каждый боец, как бы много ни было вокруг него товарищей, на миг чувствует ледяной холодок одиночества и острую, сосущую сердце тоску.
(25)Танки повели с ходу пушечный огонь. (26)Снаряды ложились, не долетая высоты. (27)Первый танк остановился, не дойдя до группы терновых кустов, второй вспыхнул, повернул было обратно и стал, протянув к небу дегтярно-чёрный, чуть колеблющийся дымный факел. (28)На флангах загорелись ещё два танка. (29)Бойцы усилили огонь, стреляя по пытавшейся подняться пехоте противника, по щелям, по выскакивавшим из люков горевших машин танкистам.
(30)Придавленная пулемётным огнём, пехота противника несколько раз пыталась подняться и снова залегала. (31)Наконец она поднялась, короткими перебежками пошла на сближение, но в это время танки круто развернулись, двинулись назад, оставив на склоне шесть догорающих и подбитых машин.
(32)Откуда-то, словно из-под земли, Николай услышал глухой ликующий голос Звягинцева:
– Здорово мы их! (33)Пускай опять идут, мы их опять!
(34)Николай зарядил порожние диски, попил немного противно тёплой воды из фляги, посмотрел на часы. (35)Ему казалось, что бой длился несколько минут, а на самом деле с начала атаки прошло больше получаса, заметно склонилось на запад солнце, и лучи его уже стали утрачивать недавнюю злую жгучесть.
(36)Ещё раз глотнув воды, Николай с сожалением отнял от пересохших губ фляжку, осторожно выглянул из окопа. (37)В ноздри его ударил тяжёлый запах горелого железа и бензина, смешанный с горьким, золистым духом жжёной травы. (38)Около ближайшего танка выгорала трава, по верхушкам ковыля метались мелкие, почти невидимые в дневном свете язычки пламени, на склоне дымились обугленные, тёмные остовы неподвижных танков.
(39)Николай не услышал потрясшего землю, обвального грохота взрыва, не увидел тяжко вздыбившейся рядом с ним большой массы земли. (40)Сжатая, тугая волна горячего воздуха смахнула в окоп насыпь переднего бруствера, с силой откинула голову Николая. (41)Очнулся Николай, когда самолёты, с двух заходов ссыпав свой груз, давно уже удалились и немецкая пехота, начав третью по счётуатаку, приблизилась к линии обороны почти вплотную, готовясь к решающему броску. (42)Вокруг Николая гремел ожесточённый бой. (43)Из последних сил держались считаные бойцы полка; слабел их огонь: мало оставалось способных к защите людей; уже на левом фланге пошли в ход ручные гранаты; оставшиеся в живых уже готовились встречать немцев последним штыковым ударом. (44)Настигнув у самого оврага бежавших немцев, начали работать штыками Звягинцев и остальные, далеко отстав от устремившихся вперёд красноармейцев, тяжело припадая на раненую ногу, шёл сержант Любченко, держа в одной руке знамя, другой прижимая к боку выставленный вперёд автомат; выполз из разбитого снарядом окопа раненый капитан Сумсков… (45)Опираясь на левую руку, капитан полз вниз с высоты, следом за своими бойцами. (46)Ни кровинки не было в его известково-белом лице, но он всё же двигался вперёд и, запрокидывая голову, кричал ребячески тонким, срывающимся голоском:
– Орёлики! (47)Родные мои, вперёд!.. (48)Дайте им жизни!
(По М.А. Шолохову�)
� Михаил Александрович Шолохов (1906–1984) – русский советский писатель, киносценарист, журналист, военный корреспондент, лауреат Нобелевской премии по литературе.
Текст 6
1)В радужной перспективе детских воспоминаний живыми являются не одни люди, а и те неодушевлённые предметы, которые так или иначе были связаны с маленькой жизнью растущего человека. (2)И сейчас я думаю о них как о живых существах, снова переживая впечатления и ощущения далёкого детства.
(3)В этих немых участниках детской жизни на первом плане, конечно, стоит детская книжка с картинками… (4)Это была та живая нить, которая выводила из детской комнаты и соединяла с остальным миром. (5)Для меня до сих пор каждая детская книжка является чем-то живым, потому что она пробуждает душу, направляет мысли по определённому руслу и заставляет биться детское сердце вместе с миллионами других детских сердец. (6)Детская книга – это весенний солнечный луч, который заставляет пробуждаться дремлющие силы детской души и вызывает рост брошенных на эту благодатную почву семян. (7)Дети благодаря именно этой книжке сливаются в одну громадную духовную семью, которая не знает этнографических и географических границ…
(8)Мой отец, небогатый заводской священник, страстно любил книги и тратил на них последние гроши. (9)Но ведь для книг нужен шкаф, а это вещь слишком дорогая, да, кроме того, на нашем маленьком заводе не было и такого столяра, который сумел бы его сделать. (10)Пришлось шкаф заказать на соседнем Тагильском заводе, составлявшем главный центр округа Демидовских заводов. (11)Когда шкаф был сделан, его нужно было привезти, а это тоже дело нелёгкое. (12)Помню, как мы ждали несколько недель, прежде чем подвернулась оказия.
(13)Его привезли зимой, вечером, и это было уже настоящее торжество. (14)В детстве я не знал вещи более красивой. (15)Представьте себе две тумбы, на них письменный стол, на нём две маленькие тумбы, а на них уже сам шкаф со стеклянными дверками. (16)Выкрашен он был коричневой краской и покрыт лаком, который, к общему нашему огорчению, скоро растрескался и облупился благодаря плутовству мастера, пожалевшего масла. (17)Но этот недостаток нисколько не мешал нашему книжному шкафу быть самой замечательной вещью на свете, особенно когда на его полках разместились переплетённые томики сочинений Гоголя, Карамзина, Некрасова, Кольцова, Пушкина и многих других авторов.
– (18)Это наши лучшие друзья, – любил повторять отец, указывая на книги. – (19)И какие дорогие друзья… (20)Нужно только подумать, сколько нужно ума, таланта и знаний, чтобы написать книгу. (21)Потом её нужно издать, потом она должна сделать далёкий-далёкий путь, пока попадёт к нам на Урал. (22)Каждая книга пройдёт через тысячи рук, прежде чем встанет на полочку нашего шкафа.
(23)Здесь мне приходится сделать небольшое отступление именно по поводу современных детей, у которых приходится сплошь и рядом наблюдать полное неуважение к книге. (24)Растрёпанные переплёты, следы грязных пальцев, загнутые углы листов, всевозможные каракули на полях – одним словом, в результате получается книга-калека.
(25)Кто пишет на полях нелепые замечания? (26)Кто и с какой целью вырывает целые страницы? (27)Вообще кому нужно увечить книгу и безобразить её?
(28)Трудно понять причины всего этого, и можно допустить только одно объяснение, именно что нынче выходит слишком много книг, они значительно дешевле и как будто потеряли настоящую цену среди других предметов домашнего обихода. (29)У нашего же поколения, которое помнит дорогую книгу, сохранилось особенное уважение к ней, как к предмету высшего духовного порядка, несущего в себе яркую печать таланта и святого труда.
(По Д.Н. Мамину-Сибиряку*)
* Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852�1912) – известный русский прозаик и драматург.
Текст 7
(1)Художник Рябинин, самый способный ученик Художественной академии, подающий огромные надежды сделаться одним из «наших корифеев», выдумал такую глупость, что я не знаю, что о нём и думать.
(2)Третьего дня я, бывший инженер, а ныне волею судьбы художник, возил его на металлический завод; мы провели там целый день, осмотрели всё, причём я объяснял ему всякие особенности производства. (3)Наконец я привёл его в котельное отделение. (4)Там в это время работали над огромнейшим котлом, у которого разошёлся шов. (5)Адская работа! (6)Человек садится в котёл и держит заклёпку изнутри клещами, что есть силы напирая на них грудью, а снаружи мастер колотит по заклёпке молотом и выделывает шляпку. (7)Это всё равно что по груди бить! (8)Я раз попробовал было забраться в котёл, так после четырёх заклёпок еле выбрался. (9)Совсем разбило грудь. (10)А эти как-то ухитряются привыкать. (11)Правда, и мрут они как мухи: год-два вынесет, а потом если и жив, то редко куда-нибудь годен. (12)Извольте-ка целый день выносить грудью удары здоровенного молота, да ещё в котле, в духоте, согнувшись в три погибели. (13)Зимой железо мёрзнет, холод, а он сидит или лежит на железе. (14)Трудная работа этим глухарям (так их рабочие прозвали). (15)От этого трезвона они часто глохнут. (16)А получают за такую каторжную работу гроши, потому что тут ни навыка, ни искусства не требуется, а только мясо… (17)Сколько тяжёлых впечатлений на всех этих заводах!
(18)Рябинин сказал, что не уйдёт, пока не увидит глухаря. (19)Художник влез в котёл и полчаса смотрел, как работник, согнувшись в комок, сидел в углу котла и подставлял свою грудь под удары молота. (20)В эти полчаса молот поднялся и опустился сотни раз, глухарь корчился.
(21)Рябинин вылез оттуда бледный и расстроенный, всю дорогу назад молчал. (22)А сегодня объявляет мне, что уже начал писать этого рабочего � глухаря. (23)Что за идея! (24)Что за поэзия в грязи! (25)Здесь я могу сказать, никого и ничего не стесняясь, то, чего, конечно, не сказал бы при всех: по-моему, вся эта мужичья полоса в искусстве – чистое уродство. (26)Кому нужны эти пресловутые репинские «Бурлаки»? (27)Написаны они прекрасно, нет спора, но ведь и только. (28)Где здесь красота, гармония, изящное? (29)А не для воспроизведения ли изящного в природе и существует искусство?
(30)То ли дело у меня! (31)Ещё несколько дней работы, и будет кончено моё тихое «Майское утро». (32)Чуть колышется вода в пруду, ивы склонили на него свои ветви, восток загорается, мелкие перистые облачка окрасились в розовый цвет. (33)Женская фигурка идёт с крутого берега с ведром за водой, спугивая стаю уток. (34)Вот и всё. (35)Кажется, просто, а между тем я ясно чувствую, что поэзии в картине вышло пропасть. (36)Вот это – искусство! (37)Оно настраивает человека на тихую, кроткую задумчивость, смягчает душу. (38)А рябининский «Глухарь» ни на кого не подействует уже потому, что всякий постарается поскорей убежать от него, чтобы только не мозолить себе глаза этими безобразными тряпками и этой грязной рожей. (39)Странное дело. (40)Ведь вот в музыке не допускаются режущие ухо, неприятные созвучия, отчего же у нас, в живописи, можно воспроизводить положительно безобразные, отталкивающие образы?
(41)Рябинин кончил своего «Глухаря» и сегодня позвал меня посмотреть. (42)Я шёл к нему с предвзятым мнением и, нужно сказать, должен был изменить его. (43)Очень сильное впечатление. (44)Рисунок прекрасный. (45)Лучше всего это фантастическое и в то же время высоко истинное освещение. (46)Картина, без сомнения, была бы с достоинствами, если бы не этот странный и дикий сюжет.
(47)За своё «Майское утро» я получил то, к чему стремится каждый ученик академии, � золотую медаль. (48)И теперь я еду на четыре года за границу совершенствоваться в искусстве. (49)Но Рябинин, Рябинин! (50)Сдал экзамен в учительскую семинарию! (51)Художник, талант! (52)Да он пропадёт, погибнет в деревне. (53)Ну, не сумасшедший ли это человек?
(По В.М. Гаршину*)
* Всеволод Михайлович Гаршин (1855–1888) – русский писатель, поэт, художественный критик
Текст 8
(1)В наше время чтение художественной литературы, по сути, привилегия. (2)Слишком много времени отнимает этот род занятий. (3)Недосуг. (4)Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. (5)Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих физической или интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остаётся сил поинтересоваться новинками литературы. (6)Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьёзному чтению, к сожалению, выработали не все.
(7)Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение заменяет чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном телевизионном изложении. (8)Молодёжьже всё чаще познаёт мир слова через наушники плееров и интернет-ресурсы, посредством смартфонов и планшетов, которые всегда под рукой. (9)Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но, на мой взгляд, реалии времени именно таковы.
(10)Себя отношу к категории людей, занятых делом, но мой пример нетипичен. (11)Я умудряюсь читать и писать. (12)Выпустил четвёртый сборник стихов. (13)Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелёты, поездки и ночное бодрствование – вот весь писательский ресурс, который у меня остаётся. (14)С чтением ещё сложнее, паузы выпадают редко.
(15)Если попытаться охарактеризовать всё отобранное и недавно прочитанное мною, то первое, что приходит на ум: это написали личности! (16)Люди, сделавшие себя сами. (17)Им веришь. (18)Сама история их жизни не позволяет усомниться в выводах и формулировках. (19)А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали: научную литературу, роман или мемуары. (20)Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. (21)И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое враньё, всё, что написано ради красного словца, высосано из пальца. (22)Воистину написанное пером не вырубишь топором.
(23)Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, которые не только отмечены писательским талантом, но и обладают выдающейся личной историей. (24)Биографией, как тогда говорили. (25)В советское время информация о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. (26)Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. (27)Так было с Маяковским, так было с Высоцким и Визбором, с Солженицыным и Шаламовым. (28)И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи высказывания становились самыми убедительными аргументами в спорах.
(29)Что же является критерием настоящей литературы? (30)Для меня главным мерилом был и остаётся результат: чтобы тебе поверили.
(По А.Н. Соболеву*)
* Андрей Николаевич Соболев – член Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре; журналист, поэт-песенник.
Текст 9
(1)Это было утром. (2)Командир батальона Кошелев позвал к себе Семёна Школенко и объяснил, как всегда без долгих слов:
– «Языка» надо достать.
– (3)Достану, – сказал Школенко.
(4)Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат, две простые и три противотанковые, положил их в сумку, потом огляделся и, подумав, взял припасённую в солдатском мешке медную проволочку и спрятал её в карман. (5)Идти предстояло вдоль берега. (6)После утреннего дождя земля ещё не просохла, и на тропке были хорошо видны уходившие в лес следы.
(7)Впереди были заросли. (8)Школенко пополз через них налево; там виднелась яма, кругом неё рос бурьян. (9)Из ямы, в просвете между кустами бурьяна, был виден стоявший совсем близко миномёт и на несколько шагов подальше – ручной пулемёт: один немец стоял у миномёта, а шестеро сидели, собравшись в кружок, и ели из котелков.
(10)Торопиться было незачем: цель была на виду. (11)Он прочно упёрся левой рукой в дно ямы, вцепился в землю так, чтобы рука не скользнула, и, приподнявшись, швырнул гранату. (12)Когда он увидел, что шестеро лежат неподвижно, а один, тот, который стоял у миномёта, продолжает стоять около него, удивлённо глядя на изуродованный осколком гранаты ствол, Школенко вскочил и, вплотную подойдя к немцу, не сводя с него глаз, знаками показал, чтоб тот отстегнул у себя парабеллум и бросил на землю, чтоб взвалил пулемёт на плечи. (13)Немец послушно нагнулся и поднял пулемёт. (14)Теперь у него были заняты обе руки.
(15)Так они и пошли обратно – впереди немец со взваленным на плечи пулемётом, сзади Школенко.
(16)На командный пункт батальона Школенко добрался только после полудня.
– (17)Хорошо, – сказал командир полка, – одну задачу, – он кивнул на капитана Кошелева, – вы выполнили, теперь выполните мою: вы должны узнать, где стоят их остальные миномёты.
– (18)Узнаю, – коротко сказал Школенко, – один пойду?
– (19)Один, – сказал Кошелев.
(20)Школенко посидел примерно с полчаса, вскинул автомат и, уже не добавляя гранат, снова пошёл в ту сторону, что и утром.
(21)Теперь он взял правее деревни и ближе к реке, прячась в росших по обочинам дороги кустах. (22)Идти пришлось по длинной лощине, пробираясь сквозь густой, царапавший руки и лицо орешник, через мелколесье. (23)Возле большого куста были хорошо видны три миномёта, стоявшие в балке.
(24)Школенко лёг плашмя и вытащил бумагу, на которой он заранее решил начертить для точности, где именно стоят миномёты. (25)Но в ту секунду, когда он принял это решение, семеро немцев, стоявших у миномётов, подошли друг к другу и сели у ближнего к Школенко миномёта, всего в восьми метрах от него. (26)Решение родилось мгновенно, может быть, так мгновенно оттого, что только сегодня, в точно такой же обстановке, ему уже один раз повезло. (27)Взрыв был очень сильным, и немцы лежали убитые. (28)Неожиданно в двух десятках шагов от него в кустах сильно зашуршало. (29)Прижав к животу автомат, Школенко пустил туда длинную очередь веером, но из кустов вместо немцев выскочил его хороший знакомый Сатаров, боец 2-го батальона, несколько дней тому назад взятый в плен. (30)Вслед за ним из кустов вышли ещёшестнадцать человек. (31)Трое были окровавлены, одного из них поддерживали на руках.
– (32)Ты стрелял? – спросил Сатаров. – (33)Вот, поранил их, – показал Сатаров рукой на окровавленных людей. – (34)А где же все?
– (35)А я один, – ответил Школенко. – (36)А вы тут что?
– (37)Мы могилу себе рыли, – сказал Сатаров, – нас двое автоматчиков стерегли, они, как услышали взрыв, убежали. (38)А ты, значит, один?
– (39)Один, – повторил Школенко и посмотрел на миномёты. – (40)Скорее миномёты берите, сейчас к своим пойдём.
(41)Он шёл сзади вырученных им из плена и видел окровавленные тела раненых, и горькое выражение появлялось на его лице.
(42)Через полтора часа они дошли до батальона. (43)Школенко отрапортовал и, выслушав благодарность капитана, отошёл на пять шагов и ничком лёг на землю. (44)Усталость сразу навалилась на него: открытыми глазами он смотрел на травинки, росшие около, и казалось странным, что он вот живёт, и кругом растёт трава, и всё кругом такое же, как было.
(По К.М. Симонову*)
* Константин Михайлович Симонов (1915–1979) – русскийсоветскийжурналист и прозаик, киносценарист.
14 668
2 509 
