«Соборное уложение 1649 года: структура, источники, условия и причины создания»

«Соборное уложение 1649 года: структура, источники, условия и причины создания»

Экносян Софья

Содержание:

1. Введение……………………………………………..……………………..3

2. Общая характеристика эпохи………………………………………….….4

   1. Земский собор……………………………………………...……4

3. История создания Соборного уложения 1649 года…………………………………………………………………………9

   1. Условия и причины создания……………………………...….10

4. Источники Соборного уложения 1649 года………………………………..………………………………………15

5. Структура Соборного уложения 1649 года………………………………………………………………..….…...17

   1. Новоуказные статьи……………………………………………20

6. Заключение…………………………………………………………..…...22

7. Литература………………………………………………………………..23

Введение

Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. – это свод законов Московского государства, принятый на Земском соборе 1649 года и действовавший почти 200 лет.

16 июля 1648 г., когда Алексею Михайловичу шел 20-й год, он поручил собрать и подготовить материал для составления нового сборника законов особой комиссии. Вместе с тем, решено было созвать земский собор. С 3 октября началось обсуждение. К 29 января 1649 г. обсуждение было закончено. Такое быстрое завершение сложного и трудного дела, как издание нового Уложения, говорит о наличии очень важных мотивов, побудивших московское правительство решительно взяться за дело и указывает на существование благоприятных условий, способствовавших осуществлению трудной задачи.

Актуальность: изучение Соборного уложения 1649 года представляет интерес и в наши дни, так как, исследуя этот источник, можно выявить истоки и дальнейшее развитие законодательных актов Российского государства.

Цели: изучение истории создания, структуры и источников Соборного уложения 1649 года.

Задачи: рассмотреть эпоху, в которую создается Соборное уложение; раскрыть условия и причины создания Уложения; исследовать источники и структуру.

Общая характеристика эпохи

Государь Михаил Федорович умер в июле 1645г. Алексей Михайлович, ставший царем в 16-летнем возрасте, на первых порах не мог править самостоятельно. Все дела были в руках его воспитателя боярина Б. И. Морозова. Чтобы приобрести еще большее влияние на молодого царя, он расстроил брак Алексея Михайловича с дочерью касимовского помещика Евфросинией Всеволожской и устроил женитьбу государя на дочери бедного и незнатного дворянина И. Д. Милославского Марии Ильиничне. Вскоре Морозов женился на сестре царицы. Выдающееся положение при дворе Морозов и Милославский использовали для всевозможных злоупотреблений и наживы. Новые налоги и особенно рост цен на соль вызвали сильное недовольство в народе и привели в мае 1648 г. к Соляному бунту в Москве. Самые известные взяточники были растерзаны толпой, но своего любимца Морозова царь спас, сослав в дальний монастырь. Влиятельным лицом при царе стал князь Н. И. Одоевский. Комиссии под его руководством было поручено упорядочить русские законы. В октябре 1649 г. Земский собор утвердил Соборное Уложение, заменившее Судебник 1550 г. Уложение оставалось в силе до издания Свода законов Российской Империи в 1833 г. Уложение царя Алексея Михайловича окончательно закрепостило крестьян на тех землях, на которых их застала подворная перепись.¹

Земский собор

С созывом Земского собора спешили. В грамотах, рассылаемых по городам, воеводам строго было приказано «не волочить» с выборами. И не случайно: в середине лета 1648 года для власти не было ничего важнее Земского собора и нового Уложения. Эти два события представлялись судьбоносными для страны и ее будущего.

Собравшийся осенью 1648 года Земский собор сильно отличался от всех предшествующих соборов. Не только своей численностью, уступавшей разве что избирательному собору 1613 года. На соборе присутствовало чуть меньше 300 выборных, причем от уездного дворянства — более 170 человек, от городов — 89, от московских сотен и слобод — 12 и от стрельцов — 15. Обращает на себя внимание решительное преобладание представителей уездов. Никогда еще голос провинции не звучал так явственно, никогда еще перепуганные правящие круги не прислушивались к нему с такой чуткостью, как осенью 1648 года.

Выборные объявились в столице, имея разные цели. Многие привезли с собой челобитные, затрагивающие вопросы, волнующие дворянство и посад. Дворянские представители били челом о выдаче служилым «городам» жалованья, о прибавках к денежным и земельным окладам, об облегчении службы; посадские выборные — о переменах в раскладке повинностей и служб, о воеводах, торговле и т. д. Но частные просьбы не мешали поднимать вопросы и более глубинные. Посадские «миры» и служилые «города» через своих земских представителей оказались способными формулировать свои сословные требования и отстаивать их, причем не одним только криком. Многие выборные привезли с собой наказы избирателей.

Выборные составили нижнюю, «ответную палату» Земского собора, где предварительно обсуждались статьи Уложения, выработанные в приказах и в комиссии Н. И. Одоевского. Здесь же впервые озвучивались дворянские и посадские коллективные челобитные, адресованные наверх — государю и боярам. Руководил этой палатой один из бывших «половчан» Алексея Михайловича, стольник князь Юрий Алексеевич Долгорукий.

В 1648 году Долгорукий получил возможность отличиться. Оказавшись приставленным к выборным людям, Юрий Алексеевич сумел повернуть их настроения в пользу Морозова. Услуга была немалая, высоко оцененная. Долгорукий был пожалован в бояре и поставлен во главе Приказа сыскных дел. Один из центральных вопросов придворной борьбы поздней осенью 1648 года — какая из группировок окажется проворнее и сговорчивее в своем общении с посадом и дворянством. Как это ни странно на первый взгляд, свалившая Морозова группировка Романова — Черкасского оказалась менее «радикальной», чем ее противники. Не потому, что не ценила и не понимала значение поддержки снизу. Существовали причины, сильно ограничившие поле социального маневра сторонников нового правительства.

Важнейшее требование посада — ликвидация «белых слобод» и возвращение закладчиков в государево тягло. Но как быть Романову, Черкасскому и их немногочисленным сторонникам из среды старой аристократии, которая как раз и владела закладчиками? Пойти навстречу посадским людям было все равно, что зарезать курицу, несущую золотые яйца; не пойти — сильно потерять в поддержке. Сам боярин Никита Иванович понимал необходимость таких уступок и готов был идти на жертвы. Но это была его позиция. Придворная «партия» Романова — Черкасского медлила, теряла темп и разочаровывала своих недавних союзников.

В противоположность Черкасскому и Романову окружение Морозова было свободнее в маневре: обретенное в первые годы царствования Алексея Михайловича богатство складывалось главным образом из поместных и вотчинных пожалований. Ликвидация «белых слобод», закладничества, если кого и задевала, то не особенно больно. Зато выигрыш был ощутимый — власть. И вовсе не случайным кажется совпадение двух дат — возвращения Бориса Ивановича в Москву и первой коллективной челобитной о ликвидации закладничества.

События в октябре разворачивались стремительно. С участием царя идет кодификационная работа. Одновременно продолжается агитация за возвращение Морозова. Не всем это по нраву. Поммерининг в своем донесении от 4 октября сообщает: царь обещал стрельцам улучшение, но неизвестно, чью сторону они все же станут держать после своего дерзкого выступления. Потому на шведское подворье знатные люди свозят свое имущество — на случай нового восстания и грабежей. Но челобитные о Морозове все же написаны и подписаны. Находится и подходящий повод исполнить «прошение» — рождение 22 октября у царственной четы первенца-наследника, царевича Дмитрия.

В конце октября Борис Иванович появился в Кремле. Боярин остался верен себе: он тотчас принялся восстанавливать владельческие документы на свои поместья и вотчины, сожженные и изодранные в дни июньского мятежа.

Возвращение Морозова вызвало раздражение Якова Куденетовича Черкасского. Однако за несколько месяцев правления Черкасского и Романова приязни к ним заметно поубавилось. К тому же с возвращением Бориса Ивановича возрастала и покладистость государя, готового выслушивать самые заветные чаяния представителей выборных. Словом, почва уходила из-под ног совсем недавно победившей группировки, а с ней ускользала и власть.

Последние числа октября оказались решающими. Рождение наследника — долгожданное и радостное событие, по традиции сопровождаемое праздничными столами, щедрыми наградами и милостынями. Династия получала будущее. Одна мысль об этом должна была придавать молодому государю чувство уверенности и желания настоять на своем.

29 октября, прошла церемония крещения царевича в Чудовом монастыре, которую завершал крестильный стол. Можно лишь представить, что испытывал в эти праздничные дни Черкасский при виде торжества еще недавно поверженного соперника. Струна была натянута до предела, и нужно было лишь легкое усилие, чтобы она лопнула. 31 октября Черкасский, не сдержавшись, резко заспорил с Морозовым. Перебранка за столом закончилась тем, что Яков Куденетович демонстративно покинул дворец. Боярская выходка во дворце — оскорбление самого государя. Следом за Черкасским послали для объяснения дьяка. Черкасский объясняться не пожелал. Тотчас последовала опала — отстранение боярина от всех дел.

Номинально власть оказалась в руках И. Д. Милославского. После падения Черкасского и его сторонников царский тесть возглавил Стрелецкий, Иноземский, Рейтарский, Большой казны, Казенный и Аптекарский приказы. Но это вовсе не значило, что Морозов сошел со сцены. Просто он, памятуя о недавнем прошлом, предпочел держаться в тени. Однако это мало кого обмануло. Тотчас пошел слушок: Морозов все то «делает умыслом, будто он ныне ничем не владеет».

Переворот в верхах в конце октября произошел быстро, безболезненно и на первый взгляд не имел последствий. Выше уже говорилось о коллективной челобитной, требовавшей уничтожения «белых слобод» и института закладничества — чтобы «везде было все его государево». 9 ноября, «все выборные люди» подали челобитную, предлагая отписать на государя церковные вотчины, оказавшиеся во владениях монастырей и кафедр после 1580 года. Нет сомнения, что на этот раз инициатива исходила от дворянства, которое и собиралось заполучить конфискованные земли.

Немалые сложности в верхах вызвало требование дворянства о монастырских вотчинах. В ответ на челобитную крупным монастырям было указано представить в Поместный приказ всю поземельную владельческую документацию о новоприобретенных вотчинах. Одновременно подьячие должны были составить поземельные выписки и предоставить их наверх. За этими делами прошли два месяца — ноябрь и декабрь. К концу года монастырские стряпчие уже объявились с документами в Москве, но в Поместный приказ идти не спешили, убедившись, что о них попросту забыли. О конфискации церковных земельных владений на Земском соборе более не говорилось.

Едва ли подобный поворот — лишь результат ловкости и пронырливости правительства Морозова — Милославского. Дело в том, что новое правительство решительно пошло навстречу дворянским требованиям в других областях. Челобитье об отмене урочных лет и восстановлении крепостнической силы документов писцового описания конца 20-х — начала 30-х годов было полностью удовлетворено. Потерявшие было надежду вернуть после составления переписных книг в 1646–1647 годах своих беглых крестьян помещики воспрянули духом.²

История создания Соборного уложения 1649 года

16 июля 1648 г. царь и дума вместе с собором духовенства решили собрать все источники действовавшего права и, дополнив их новыми постановлениями, свести в один кодекс. Проект кодекса было поручено составить комиссии из бояр: кн. Н.И. Одоевского, кн. С.В. Прозоровского, окольничего кн. Ф.Ф. Волконского и дьяков Г. Леонтьева и Ф. Грибоедова (последние были образованнейшими людьми своего века). Тогда же было решено собрать, для рассмотрения и утверждения этого проекта, земский собор к 1 сентября. Активное участие собора в деле составления и утверждения Уложения не подлежит сомнению. В частности, 30 октября 1648 г. от дворян и посадских была представлена челобитная об уничтожении частных боярских и церковных слобод и пашней вокруг города Москвы и других городов, а также о возвращении городам перешедших к тем же боярам и монастырям тяглых городских имуществ внутри городов; предложение выборных было принято и вошло в гл. XIX Уложения. В это же время «выборные от всея земли» просили о возвращении назад в казну и о раздаче служилым лицам церковных имуществ, неправильно приобретенных церковью после 1580 г., когда всякое новое приобретение было уже ей запрещено; закон в этом смысле введен в гл. XVII Уложения (ст. 42). Точно так же светские выборные, не находя управы на обиды со стороны духовенства, просили подчинить иски на него государственным учреждениям; в удовлетворение этого ходатайства возникла XIII гл. Уложения (о монастырском приказе). Но главная роль собора состояла в утверждении всего Уложения.

Обсуждение Уложения было закончено в следующем 1649 г. Подлинный свиток Уложений, найденный по приказанию императрицы Екатерины II Миллером, хранится сейчас в Москве. Уложение есть первый из русских законов, напечатанный сразу после его утверждения. Оно напечатано было в первый раз от 7 апреля по 20 мая 1649 г.; а затем, когда все экземпляры быстро разошлись, то в том же 1649 г. Уложение напечатано во 2-й раз с 26 августа по 21 декабря (с некоторыми изменениями и поправками в редакции статей). Когда было сделано 3-е издание Уложения при Алексее Михайловиче, неизвестно. С тех пор печатание законов входит необходимым условием в состав публикации законов. ³

Условия и причины создания

Возникновение вопроса о новой кодификации в XVII в. объясняется, прежде всего, целым рядом общих причин. Со времени издания Судебника 2-го прошло целое столетие, в течение которого Московское государство испытало целый ряд серьезных перемен и даже потрясений. Смутное время оставило новому московскому правительству тяжелое наследие: расшатанность общественных связей, разорение населения и расстроенное финансовое положение. С первых же шагов и в течение многих лет пришлось напрягать все скудные государственные и общественные силы для ограждения от внутренних и внешних врагов. При таких условиях восстановление нормального порядка в сфере управления и суда являлось задачею недостижимою. Злоупотребления властью со стороны правителей и судей совершались с полною беззастенчивостью; центральная власть была против них бессильна. Это в значительной мере обуславливалось состоянием тогдашнего законодательства. Сами составители Судебника 2-го сознавали его неполноту и установили дальнейший путь законодательства путем доклада из приказов государю и думе всех дел, не предусмотренных в Судебнике. В думе не велась запись изданным указам, а потому законодательная власть легко могла впасть в противоречие со своими ранее изданными постановлениями. Все эти неблагоприятные обстоятельства, вместе взятые, привели, по-видимому, к попытке переиздать Судебник менее чем через 40 лет после его обнародования: при царе Федоре, в 1589 г., составлен был проект нового Судебника, который, однако, не получил официального утверждения. Несовершенства законодательства и связанные с ними злоупотребления судей всею своею тяжестью падали на низшие классы служилого и тяглого населения. Естественно, поэтому, что из среды его шли ходатайства о переиздании Судебника. Указом 28 июля 1648 г. велено было на всякие расправные дела написать судебник и уложенную книгу. Когда подано такое челобитье, остается неизвестным; весьма возможно, что оно было не единственным. Если правительство вспомнило о нем и решилось осуществить именно в данный момент, то на это были особые причины. 1648-ой год был для молодого царя и его ближайших советников одним из самых тяжелых; со 2 июня возникли в Москве и по другим городам серьезные народные волнения.

Издание Соборного Уложения 1649 года относится ко времени господства феодально-крепостнического строя. В этот период уже сложились основные черты барщинного хозяйства. Вотчинная земля разделялась на барскую и крестьянскую; последняя отдавалась в надел крестьянам, которые (получая сверх того и другие средства производства, например, лес, иногда скот и т. п.) своим трудом и своим инвентарем обрабатывали ее, получая с нее свое содержание. Для натурального, замкнутого хозяйства, каким и было барщинное землевладение, необходимо, чтобы непосредственный производитель был наделен средствами производства вообще и землею, в частности, чтобы он был прикреплен к земле, так как иначе помещику не гарантированы рабочие руки. Крестьянин был лично зависим от помещика и работал на него. Барщинная система хозяйства основывалась на крайне низкой рутинной технике, ибо ведение хозяйства было в руках мелких крестьян, задавленных нуждой, приниженных, личной зависимостью и умственной темнотой.

В первой половине XVII века начинает значительно расширяться крупное вотчинное землевладение бояр и монастырей и в особенности поместные владения дворянства. Этот рост шел не столько за счет пожалований царя, сколько в основном за счет захвата землевладельцами крестьянских волостных земель. В среднем течении Волги возникали крупные дворцовые, боярские и монастырские вотчины с развитым промысловым хозяйством. В середине XVII века вотчинники и помещики центральной части страны стремились расширить запашку в своих владениях за счет урезывания участков надельной крестьянской земли. Такое расширение барской запашки и увеличение земельных владений влекло за собой еще большую эксплуатацию крестьян. Дворянство в первой половине XVII века получило право «припускать» к владению поместьем своих сыновей при условии, если они способны нести государственную службу.

Одновременно возникает «мелкопоместный», «беспоместный» и «пустопоместный служилый люд», который тоже стремится приобрести земельные владения в форме пожалования за службу царю, но больше всего за счет захвата земель «черных волостей», крестьянских и посадских тягловых людей.

Этот процесс одновременного роста крупного и мелкого землевладения феодалов-крепостников сопровождался борьбой за право наследования землевладений, с одной стороны, и за закрепощение всех слоев крестьянства, с другой стороны. Крепостной крестьянин являлся основной производительной силой хозяйства. Помещики не располагали достаточным количеством крепостных крестьян, а вотчинники нередко сманивали и укрывали у себя беглых крестьян. Это вызывало постоянную внутрифеодальную борьбу между помещиками и вотчинниками из-за крепостных крестьян. Многие помещики, «государевы служилые люди», монастыри, пользуясь тем, что они освобождены от тягла, скупали в городах дворы купцов и ремесленников, захватывали земли посадских тягловых людей, открывали силами своих крепостных торговые дворы, промыслы и, конкурируя с городскими людьми, еще больше отягощали жизнь посадского тяглового населения.

Развитие товарно-денежных отношений сказывалось на связи вотчинников и помещиков с городами и их влиянии на крепостное хозяйство. Анализ хозяйственной деятельности царских, боярских, монастырских вотчин середины XVII века свидетельствует о том, что вотчинники, кроме земледелия, занимались промыслами. Так, например, монастырь Троице-Сергиевской лавры имел соляные варницы в Поморье. В вотчинах бояр Морозовых, Черкасских и др. развивались лесные промыслы, разное производство. В то же время наблюдается постепенное отделение ремесла от сельского хозяйства, как в крупных земельных владениях, так и в крестьянском хозяйстве.

В середине XVII века уже целые села занимались определенным видом ремесла. Так, например, в Нижегородском крае село Павлово стало центром железоделательного промысла; в селе Мурашкино Арзамасской земли выделывались тулупы и рукавицы; в Ярославском уезде производились кожи, холст и полотно. Разрастаются отдельные виды ремесла, особенно кузнечное, пушечное, медное, оружейное и серебряное дело, на посадах, в таких крупных городах, как Москва, Нижний Новгород, Ярославль и др.

Промышленность от ремесла переходит к мануфактурной стадии, с разделением труда, с применением в некоторой степени механизации производства, но труд еще остается крепостным. Мануфактура в основном обслуживала нужды государства; на рынок выпускались товары лишь тогда, когда удовлетворялись заказы казны или царского двора.

Усовершенствование ремесел и мануфактуры вызвало дальнейшее развитие внутреннего рынка, но торговля не была еще полностью отделена от ремесла. Ремесленники являлись одновременно и продавцами своего товара. На Московском посаде таких торговцев было около 50 процентов. Самое крупное купечество имело по 10—15 лавок. Крестьянину, продававшему свой товар, разрешалось торговать только на возах во избежание возможной конкуренции с посадскими тяглыми людьми.

Развивалась также торговля между промышленными и сельскохозяйственными областями. Складывался единый всероссийский рынок. Из городского посадского населения выделялось крупное купечество — гости, купцы гостиной и суконной сотен, имеющие торговые дворы, лавки не только в Москве, но и в Архангельске, Нижнем Новгороде, Казани, Астрахани и других городах. Эта часть купечества была освобождена от городского тягла. Вся тяжесть по выплате городских податей ложилась на трудящихся посадских людей «черных» слобод, в то время как их посадские земли захватывались дворянами и «разными служилыми людьми» царских приказов. Возникали «белые слободы», которые были свободны от платежей в пользу «государя». Освобожденные от городского тягла, жители этих слобод строили торговые дворы и лавки, обслуживаемые их же крепостными крестьянами, и тем самым подрывали экономическое положение тягловых людей посада. К тому же царское правительство, не удовлетворяясь тяглом, повышало косвенные налоги на предметы первой необходимости, например на соль. Экономической и финансовой политикой правительства был недоволен и мелкий военный «люд»: стрельцы, пушкари, воротники и др., получавшие за свою службу небольшое денежное и хлебное жалованье. Поскольку основным источником их существования являлись промыслы, они всегда готовы были поддержать выступления посадских людей против фискальной политики и административного произвола местных городских властей. В связи с недостатком земельных владений и «скудостью государева жалованья» выражал свое недовольство и «мелкий служилый люд».

Все это привело к тому, что посадское население Москвы в 1648 году подняло восстание против эксплуатации и притеснений местной городской административной власти, требуя выдачи Плещеева, ведавшего Земским приказом, Трахианотова, ведавшего некоторыми разрядами служилых людей «по прибору», Чистого, предполагаемого инициатора соляного налога, и руководителя всей царской внутренней и внешней политики боярина Морозова. Как говорит летописный материал, восставшие «разбивали» боярские и купеческие дворы, например, гостя Василия Шорина.

В условиях обострившейся классовой борьбы крепостных крестьян в первой половине XVII века против закрепощения их феодалами восстание посадского тяглового населения носило ярко выраженный классовый характер и было направлено против боярской знати, высших чиновников государственного управления и крупного купечества на посадах.

10 июня 1648 г. московские дворяне, жильцы, а также дворяне и дети боярские других городов, иноземцы, гости, купцы гостиной и суконной сотен, торговые люди сотен и слобод подали царю челобитную, в которой просили созвать Земский собор. В челобитной они предлагали в состав собора включить представителей духовенства, боярства, дворянства, не только московского, но других городов страны.

Служилые люди Русского государства требовали пересмотра существующего законодательства, главным образом по вопросу о службе, землевладении и судопроизводстве. ⁴

Источники Соборного уложения 1649 года

В предисловии к Уложению приводятся официальные источники, которые использовались при составлении Уложения:

1) «Правила святых апостолов и святых отцов», то есть церковные постановления вселенских и поместных соборов;

2) «градские законы греческих царей», то есть византийское право;

3) указы прежних великих «государей, царей и великих князей российских» и боярские приговоры, сличенные со старыми судебниками.

Что касается «градских законов греческих царей», то есть византийского права, как источника Уложения, то такая ссылка была вызвана лишь желанием московских царей придать «авторитетность их законодательной деятельности»⁵, ибо основы византийского права были известны на Руси еще со времен Древнерусского государства. Хотя в предисловии и не говорится об использовании других источников, тем не менее, из текста статей Уложения и пометок на полях подлинника видно, что составители пользовались «Указными книгами» московских приказов. В. Н. Сторожев в работе «Указная книга Поместного приказа» (М., 1889 г.) доказал, что содержание указной книги этого приказа почти целиком, без изменений, вошло в XVI—XVII главы Уложения; проф. М. В. Владимирский-Буданов в «Хрестоматии по истории руского права» утверждал, что Уставная книга Разбойного приказа вошла в XXI главу Уложения «О разбойных и татиных делах», лишь с некоторыми дополнениями (ср. Уст. кн. ст. 1–7 с Ул. XXI, ст. 35–42; Уст. кн. ст. 11–35 с Ул. XXI, ст. 43–65; Уст. кн. ст. 36–40 с Ул. XXI, ст. 8–14 и т. д.). Указная книга приказов холопьего суда послужила одним из источников гл. XX Ул. «Суд о холопах», которая, впрочем, несравненно обширнее ныне известной Указной книги; надо думать, что эта книга дошла до нас далеко не в полном виде. Указная книга поместного приказа вошла в гл. XVI и XVII Уложения («о поместных землях» и «о вотчинах»). Греко-римские источники Уложения взяты из кормчей, а именно из эклоги, прохирона, новелл Юстиниана и правил Василия В.; из них более полным источником был прохирон (для гл. X, XVII и XXII Уложения); новеллы послужили источником гл. 1 Уложения («О богохульниках»). Вообще же заимствования из кормчей немногочисленны и фрагментарны и иногда противоречат постановлениям, взятым из туземных источников о том же самом предмете и включенным в то же Уложение (ср. гл. XIV ст. 10 Уложения с гл. XI ст. 27). Многие черты жестокости уголовного права проникли в Уложение из кормчей.

Каждый приказ, как орган государственного управления, имел особую книгу, в которую вписывались все вновь выходившие законы и постановления, относившиеся к его компетенции. В книгах были записаны готовые уложения с подробным указанием на отмененные и измененные законы, а также доклады приказов, не внесенные еще на рассмотрение Боярской думы, но включавшие случаи, не предусмотренные законом и потому необходимые для написания новых статей.

Кроме указанных источников, к числу главных из них следует отнести и Литовский статут 3-й редакции (1588 г.), о чем свидетельствуют пометки на полях рукописи Уложения ⁶. Именно из него прямо или косвенно заимствована вся первая часть Уложения (гл. II—IX), касающаяся государственного права (гл. II—IV переделывают разд. 1 ст. «Оскорбление величества». Затем почти целиком заимствована из статута (из разд. XI) гл. XXII Уложения, в которой содержится дополнение туземных уголовных законов иноземными. Здесь Уложение большей частью смягчает варварский дух уголовного права, проникший в статут из саксонского зерцала. В остальных частях Уложения есть отдельные заимствования из статута, особенно в гл. X. Заимствования из статута отмечены (но далеко не все) на подлинном свитке Уложения. Путь для заимствований был облегчен тем, что уже раньше приказные дьяки брали и переводили из статута некоторые пригодные артикулы. Способ заимствования разнообразен: иногда заимствуется содержание статута буквально, иногда берется только система и порядок предметов, иногда заимствуется только предмет закона, а решение дается свое; большей частью Уложение дробит один артикул на несколько статей. Заимствования из статута иногда вводят Уложение в погрешности против системы и даже разума узаконений.

Однако, как справедливо указывает проф. С. В. Юшков, сам Литовский статут основывался на началах Русской правды, был написан на русском языке, поэтому «литовское право является системой русского права»⁷.

Но вообще статут, как памятник также русского права, весьма сходный с Русской Правдой, может быть признан почти туземным источником Уложения. Несмотря на такое множество заимствований из чужих источников, Уложение не есть компиляция иноземного права, а кодекс вполне национальный, переработавший чужой материал по духу старомосковского права, чем он совершенно отличается от переводных законов XVIII в.⁸

Структура Соборного уложения 1649 года

В статьях Уложения были отражены требования, выдвинутые в челобитных, поданных до 1 сентября (об отмене урочных лет), а также положения от 30 октября и 25 ноября (например, о посадских людях). Но далеко не все статьи Уложения были написаны на основании челобитных, многие из них составлены по источникам; отчасти перечисленным в предисловии, отчасти не вошедшим в этот перечень (например, Литовский статут). Обсуждение проекта нового Уложения продолжалось в течение четырех месяцев.

29 января 1649 г. Уложение вступило в силу. Об этом свидетельствует заключительная запись в Соборном Уложении об окончании работы над законом по указанию царя Алексея Михайловича «лета 7157 (1649 г.) января в 29 день». В многочисленных исследованиях дореволюционных авторов (Строева, Шмелева, Загоскина, Латкина, Забелина и др.) приводятся главным образом формальные поводы для объяснения причин составления Уложения 1649 года, такие, например, как необходимость создания единого законодательства в Русском государстве и т. п. Однако истинными причинами, которыми были вызваны созыв Земского собора и создание Уложения, послужили исторические события того периода, а именно усиление классовой борьбы эксплуатируемого народа против крепостников и купечества.

Соборное Уложение состоит из 25 глав, разделенных на 967 статей без какой-либо определенной системы. Построение глав и состав статей каждой из них определялись общественно-политическими задачами, стоящими перед законодательством в период дальнейшего развития крепостничества в России.

Первая глава посвящена борьбе с преступлениями против основ вероучения православной церкви, которая была носителем идеологии крепостнического строя. Статьи главы охраняют и закрепляют неприкосновенность прав церкви и ее религиозных обрядов.

В главах II (22 статьи) и III (9 статей) дается характеристика преступлений, направленных против личности царя, его чести и здоровья, а также преступлений, которые совершаются на территории царского двора.

Нормы, содержащиеся в этих главах, направлены на охрану личности царя и его власти, на укрепление самодержавного строя. IV (4 статьи) и V (2 статьи) главы выделяют в особый раздел такие преступления, как подделка документов, печатей, фальшивомонетничество. Главы VI (6 статей), VII (32 статьи) и VIII (7 статей) характеризуют новые составы государственных преступлений, связанных с изменой отечеству, преступным деянием лиц военной службы, устанавливают порядок выкупа пленных. Глава IX (20 статей) освещает финансовые вопросы, касающиеся как государства, так и частных лиц—феодалов.

Особый интерес представляют нормы гражданского права, относящиеся к сервитутам и обязательствам из причинения вреда. В главе X (287 статей) рассматриваются главным образом вопросы судопроизводства. В ней подробно освещаются нормы процессуального права, которые обобщают не только предыдущее законодательство, но и широкую практику феодальной судебной системы России XVI — середины XVII вв. Дальнейшее расположение глав Уложения нарушает в некоторой степени последовательность освещения отдельных институтов. Так, глава XI (34 статьи) характеризует правовое положение крепостных и черносотенных крестьян, а следующие за ней главы XII и XIII освещают вопросы подсудности духовенства и связанных с ним феодально-зависимых людей церковному и патриаршему суду и взаимоотношение этих судебных органов с государственным судом. Главы XIV (10 статей) и XV (5 статей) о крестном целовании, как особом виде доказательств на судебном процессе и о «вершинных делах», устанавливающих ряд положений о вынесении приговора, являются как бы продолжением изложения норм главы Х. Главы XVI (69 статей) и XVII (55 статей), посвященные вопросам феодального земельного права, феодальной собственности на землю — вотчинам и поместьям, прерывают рассмотрение непосредственно процессуальных вопросов предыдущих глав. Глава XVIII (71 статья) говорит о печатных пошлинах, взимаемых за приложение печати к документам в особом органе государственного управления — Печатном приказе. Совершенно неясно, чем руководствовался законодатель, поместив эти вопросы после освещения норм земельного права, тем более что последующие за ней главы XIX (40 статей) и XX (119 статей) излагают нормы, относящиеся к правовому положению холопов, кабальных и посадских людей. Главы XXI (104 статьи) и XXII (26 статей) оторваны от предыдущих глав, излагающих виды преступлений и наказаний, и содержат статьи, относящиеся к таким видам преступлений, как разбой и «татьба» (кража), и указание о применении в судебной практике мер наказания: смертной казни или других видов наказания.

Наконец, главы XXIII (3 статьи), XXIV (2 статьи) и XXV (21 статья) регулируют вопросы правового положения служилых военных людей — стрельцов, атаманов и казаков, а также содержат финансовые нормы, касающиеся деятельности государства в области кормчества. Главы XXII, XXIV и XXV, в отличие от других, названы в Уложении «Указ», что свидетельствует о внесении законодателями царских указов как особых глав. ⁹

Новоуказные статьи

Как ни казалось Уложение полным, как ни старалось оно воплотить в себе все правовые нормы, но опыт тотчас показал, что оно (как и вообще какой бы то ни был кодекс) не может ни охватить всю сумму действующих норм, ни остановить дальнейшее развитие юридической жизни народа. В самом деле, в Уложении вовсе нет многих главных частей права (например, так называемых законов основных, законов о государственных учреждениях как центральных, так и местных; нет семейного права, общего наследственного права и др.). Во 2-й половине XVII в. возникают, во-первых, законы, дополняющие и изменяющие Уложение (Новоуказные статьи в точном смысле); во-вторых, законы новые — уставы уже с реформаторским направлением.

а) Новоуказными статьями в обширном смысле называются все законы, изданные после Уложения; но в тесном смысле этим названием обозначаются законы, касающиеся предметов, уже вошедших в Уложение, но дополняющие и изменяющие постановления о них этого кодекса. Таковы: 1) Новоуказные статьи о разбойных и убийственных делах 1669 г. (П.С.З., № 441) — уголовный кодекс, превышающий своей полнотой уголовную часть Уложения и существенно дополняющий его; в нем уголовный закон, хотя постоянно обращается к греко-римским источникам, но значительно смягчает ту строгость наказаний, которая в Уложении навеяна была кормчей и статутом; 2) Новоуказные статьи о поместьях 1676 г. (П. С. З., № 633) и Новоуказные статьи о поместьях и вотчинах 1677 г. (П. С. З., № 700) показывают, что не всегда законодательство неуклонно идет к усовершенствованию: первый из упомянутых законов во многом без нужды отменяет постановления Уложения, 2-й — большей частью восстанавливает вотчинное право Уложения; 3) Писцовый наказ 1684 г. (П. С. З., № 1074) и 4) Новоуказные статьи о чернослободских и беломестцовых дворах 1686 г. (П. С. З., № 1157) дополняют вотчинное право Уложения. Первый составлен на основании прежних наказов.

б) Уставы представляют новую форму закона преимущественно учредительного характера; они служат уже предвестием петровских регламентов. Уставом именуется законодательный акт, устанавливающий что-либо новое, по теоретическому усмотрению законодателя. Дух реформы начинает веять уже вскоре по издании Уложения; таковы уставы финансовые: Уставная грамота 1654 г. (П. С. З., № 122), в которой законодатель заявляет, что он действует «на лучшее преуспевающе, якоже Богу угодно и нам», и старается искоренить «злодейство превзошедшее в обычай»; самая форма этого закона имеет характер церковного поучения. Новоторговый устав 1677 г. (П. С. З., № 408), хотя издан «по всенародному слезному челобитию», но заключает в себе совершенную реформу торгового права и управления торговым классом (который превращается в сословие) по примеру «всех государств окрестных», Но вполне реформаторский дух и формы принимает наше законодательство со времени царствования Феодора Алексеевича: в 1682 г. задуман закон о призрении «по новым еуропским обычаям». — С того времени (в периоде империи) закон идет впереди права, создает его, а не следует за ним, фиксируя его, как было в целый московский период.¹⁰

Заключение

В отличие от прежних Судебников Уложение в своем стремлении регламентировать все важнейшие стороны жизни стало настоящим сводом законов. Оно было современно, как может быть современен юридический документ, ответивший на самые жгучие общественные запросы и нужды. Оно же было фундаментально, поскольку нормативно закрепило то, что определяло существо отечественного исторического процесса: крепостничество и самодержавие. Оно было декларативно и публично, в том смысле, что формально делало доступным право для всех.

Много лет спустя Петр I поинтересовался у князя Я. Ф. Долгорукова, в чем он, как государь, преуспел, а в чем отстал от своего отца. Яков Федорович мог сравнивать — за его плечами стояла долгая жизнь. Восславив многие деяния царя-реформатора, старый боярин отметил и упущения: отстал Петр «во внутренней расправе», где «главное дело ваше есть правосудие». «В сем отец твой больше, нежели ты, сделал», — резюмировал Яков Долгорукий. В самом деле, страна и после Петра жила во многом по Соборному уложению.¹¹

Источники

Памятник русского права. Вып. 6. М., 1957.

Литература

1. Андреев И. Л. Алексей Михайлович. М., 2003.

2. Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. — 800 с.

3. Пресняков А. Е. Российские самодержцы. М., 1990.

4. Черных П. Я., Язык уложения 1649 года, М., 1953.

5. Юшков С. В., История государства и права СССР, ч. 1, 1950, стр. 255.

1 Пресняков А. Е. Российские самодержцы. М., 1990.

2 Андреев И.Л. Алексей Михайлович. М., 2003

3 Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. — 800 с.

4 Памятник русского права. Вып. 6. М., 1957

5 С. В. Юшков, История государства и права СССР, ч. 1, 1950, стр. 255.

6 П. Я. Черных, Язык уложения 1649 года, М., 1953.

7 С. В. Юшков, История государства и права СССР, ч. 1, 1950, стр. 255.

8 Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. — 800 с.

9 Памятник русского права. Вып. 6. М., 1957

10 Владимирский - Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2005. — 800 с.

11 Андреев И. Л. Алексей Михайлович. М., 2003

22