Современная литература. Д. Быков.

Современная поэзия. Дмитрий Быков

Дми́трий Льво́вич Бы́ков (род. 20 декабря 1967, Москва) — русский писатель, поэт и публицист, литературный критик, радио- и телеведущий, журналист, преподаватель литературы, кинокритик.

Биограф Бориса Пастернака, Булата Окуджавы, Максима Горького и Владимира Маяковского. Совместно с Михаилом Ефремовым регулярно издавал литературные видеовыпуски в рамках проектов «Гражданин поэт» и «Господин хороший».

Из интервью

Эхо (Майя Пешкова): Поэт Дмитрий Быков, каковы ваши настроения, желания, пожелания? И поэзия наших дней, какой вы её видите?

ДБ: Здесь никаких нет перемен. Я не думаю, что поэзия как-то изменилась. Я написал за год много новых стихов, фактически книжку, она будет называться « Блаженство». Веселая книжка лирических стихов. Я редко бываю согласен с М.Жванецким, но я согласен с ним в одном — сейчас время поэзии. Во-первых, потому что все происходит быстро, а во-вторых, для того, чтобы была проза нужно, чтоб пришла новая реальность. Старая каталогизирована, а новой еще нет. Пока ее нет, даже самые талантливые авторы, такие, как Пелевин, высасывают из пальца какую-то ерунду. Мне кажется, что сейчас время стихов, они не изменились. Просодические поиски, которыми занимался Бродский, ну он повесил за собой кирпич, там тупик, или там вотчина одного человека. Дальше писать таким дольником уже нельзя, значит надо писать какие-то другие варианты. Может быть уходить в песню, может быть в рэп, может в песни западных славян, как я сейчас. Кто сейчас нащупает ритм, тот будет молодец. А я проблем с написанием стихов не испытываю, это единственное, что я могу делать бесперебойно. Вот роман сейчас писать трудно, потому что время не устоялось.

За последний год я написал много стихов — держать себя в тонусе полезно: еженедельное сочинение «Гражданина поэта» и «Писем счастья» в конце концов помогает накачать мускулы и подыскать форму для нового, довольно сложного содержания. Ближе к будущей зиме я соберу все это в книжку. По разным причинам это был очень счастливый год — дай Бог, и дальше не хуже, — и я надеюсь, что это чувство хоть в малой степени передастся читателю.

Некоторые нелюбители «Гражданина поэта» попрекали автора отходом от лирики: мол, когда-то он писал недурные стишки, но потом ушел в политику. Политика никогда еще не мешала лирике, и я бы хотел, чтобы эта небольшая часть новых текстов, присланных по просьбе редакции в подтверждение того, что жизнь после выборов продолжается, утешила таких читателей.

Блаженство

Блаженство — вот: окно июньским днем,

И листья в нем, и тени листьев в нем,

И на стене горячий, хоть обжечься,

Лежит прямоугольник световой

С бесшумно суетящейся листвой,

И это знак и первый слой блаженства.

Быть должен интерьер для двух персон,

И две персоны в нем, и полусон:

Все можно, и минуты как бы каплют,

А рядом листья в желтой полосе,

Где каждый вроде мечется — а все

Ликуют или хвалят, как-то так вот.

Быть должен двор, и мяч, и шум игры,

И кроткий, долгий час, когда дворы

Еще шумны, и скверы многолюдны:

Нам слышно все на третьем этаже,

Но апогеи пройдены уже.

Я думаю, четыре пополудни.

Но в это сложно входит третий слой,

Не свой, сосредоточенный и злой,

Без имени, без мужества и женства —

Закат, распад, сгущение теней,

И смерть, и все, что может быть за ней,

Но это не последний слой блаженства.

А вслед за ним — невинна и грязна,

Полуразмыта, вне добра и зла,

Тиха, как нарисованное пламя,

Себя дает последней угадать

В тончайшем равновесье благодать,

Но это уж совсем на заднем плане.

* * *

Вынь из меня все это — и что останется?

Скучная жизнь поэта, брюзга

и странница.

Эта строка из Бродского, та из Ибсена –

Что моего тут, собственно?

Где я истинный?

Сетью цитат опутанный ум ученого,

Биомодель компьютера, в Сеть

включенного.

Мерзлый автобус тащится по окраине,

Каждая мелочь плачется о хозяине,

Улиц недвижность идолья, камни,

выдолбы…

Если бы их не видел я — что я видел бы?

Двинемся вспять — и что вы там

раскопаете,

Кроме желанья спать и культурной

памяти?

Снежно-тускла, останется мне

за вычетом

Только тоска — такого бы я не вычитал.

Впрочем, ночные земли — и эта самая –

Залиты льдом не тем ли, что и тоска моя?

Что этот вечер, как не пейзаж души моей,

Силою речи на целый квартал

расширенный?

Всюду ее отраженья, друзья и сверстники,

Всюду ее продолженье другими

средствами.

Звезды, проезд Столетова,

тихий пьяница.

Вычесть меня из этого — что останется?

Дмитрий Быков