Особенности психологического анализа и художественной манеры Т. Толстой в рассказе «Самая любимая».
Твои несбывшиеся грезы –
Укор неправедной судьбе,
Мои непролитые слезы,
И покаяние, и розы,
Тебе, мой верный друг, тебе…
Восторженное поклонение детству – так бы я определила один из главных мотивов этого поэтичного и мудрого, пронзительного в своей художественной красоте рассказа. Не хочет сердце принимать суровой правды – нет больше Женечки. Женечка – это детство, радостное, полное маленьких и больших открытий. Женечка – символ счастливого детства. Этого привычного счастья не замечаешь, как что-то естественное, но годы бегут – и его уже нет, лишь воспоминания щемят пронзительной ностальгией душу.
Одухотворенная героиня Толстой – словно сама порождение природы, так она естественна и проста. Быть может, у этого прекрасного и вечного мира черпает она свою неиссякаемую любовь и преданность. Под ее чудесными руками, полными животворящей энергии расцветает все вокруг. «Сами собой вздымались гортензии – розовые, резные, готовые взорваться красным бомбы, или же голубоватые, как взбитый небесный мусс с дымным отблеском грозовых туч; густые, темнеющие обморочным бархатом пионы и какая –то кудрявая мелочь, брызнувшая во все стороны дрожащим белым дождем».
Душа, щедро дарящая любовь, руки, творящие красоту – вот нравственная суть героини Толстой. И дети, к которым волею судеб прикоснулась ее душа, тоже расцветают, их недуги проходят (история с глухонемым мальчиком). В рассказе два образа сплетены воедино – Женечка и природа. Судьба героини вовсе идиллична, Женечка и ее поколение оказались в самом центре исторической жестокой стихии. Таким же буйством стихии, но только природной начинается повествование. Единоборство ветров ассоциируются с полной противоречий, внутренней борьбы жизнью человека. «Ветер речной, ветер садовый, ветер каменный сталкиваются, взвихриваются и, соединившись в могучем напоре, несутся в пустых желобах улиц, разбивают в ночном звоне стекла чердаков; ветры бросаются грудью оземь, взвиваются вновь и уносятся, мча запахи гранита и пробуждающихся листьев в ночное море…» В этом описании и фольклорная, какая-то языческая сила, и нерушимая связь с человеком. Олицетворения и метафоры Толстой не просто самобытны и живописны, в них чувствуется мощная динамика природных сил.
И вдруг неожиданная антитеза: авторское воображение переносит нас в царство первозданной красоты природы и детства, и щемящей грустью невозвратного прошлого веет от этих строк. «Давным-давно, по ту сторону снов, на земле стояло детство, ветры молчали, спали за далекими синими лесами, была живая Женечка…И вот из растущего с каждым годом гербария минувших дней – пестрых и зеленых, тусклых и раскрашенных – память вынимает, любуясь, все один и тот же листок – первое дачное утро.» Проза Толстой необычайно поэтична, строй ее речи завораживает, это метафоричность словно прилетела на неведомых крыльях из золотого века, века девятнадцатого. Так и веет на читателя этим «нездешним», но таким знакомым, «классическим лиризмом». И опять окунаемся мы в сказку детства: «по ту сторону снов», «гербарий минувших дней»…На примере этих тропов можно проследить и другую функцию иносказательной образности: выявлять сущность того или иного явления, обычно скрытую, потенциальный поэтический смысл, заключенный в нем. Сильная сторона поэтики Т. Толстой не общеязыковые, а авторские тропы, необычайно свежие, поражающие своей художественной точностью, живописностью и музыкальностью.
«Первым дачным утром сырая веранда плавает в подводном зеленом полумраке. Дверь на крыльцо распахнута, из сада тянет холодком, и уже приготовлены ведра, чтобы бежать на озеро, на гладкое ослепительное озеро, куда в ранний час упал, перевернулся и отразился весь мир…» От прозы этой исходят импульсы любви, это неразрывная связь природы и внутреннего мира человека несомненна. Я бы назвала это – радость единения с природой. Поэтическому таланту Толстой присущи особые черты – какая-то «поющая» чувственность, неуловимые пульсации,тембровое богатство ее прозы. Бесконечное множество оттенков, ощущение дыхания растений, вибрации цвета в воздухе – талант автора совершил чудо: писательница уловила улыбку на лице природы – то печально ностальгическую, то радостную. Любимая героиня Толстой тоже наделена этим удивительным талантом – духовной связью с природой. Невольно представляешь себе исполненную сладкой негой картину И.И. Левитана «Река Истра», многоцветье коровинской живописи, сочной, полной радости бытия. И в этом природном, эмоционально-чувственном пространстве живет, творит незаметное добро Женечка. «Самой любимой» не суждено быть красавицей. Особенность портрета героини в рассказе заключается в том, что автор не дает его полностью, отдельные черты и детали словно выплывают из прошлого. Детали эти также зримы, Толстая верна своей живописной манере. Кроме того, они несут глубокий психологический подтекст. «Крепкая пожилая рука с палкой- посохом, затем нога в высоком ортопедическом ботинке, маленькая соломенная шляпка с черной лентой и вслед за ними сама улыбающаяся Женечка, которая сначала воскликнет высоким голосом: «Ах, что за сирень! А потом уж: «Мои чемоданы!» Это цепкая детская память запечатлела как на старом фотографическом снимке эти любимые черты, но не они даже важны, а то ощущение бурной деятельности, какого-то радостного преображения заснувшей жизни. Это солнечное преображение сменяется тихим уютом детской, атмосферой нежности и любви – и за всем этим – Женечка, Женечка…»Теплой тенью кружатся сны, из незримого облачка мыла и мяты доосится лишь ее голос, соболезнующий и мягкий, то воркующий, то восхищенный, неторопливый, как блаженный июньский день…» А чуть дальше: « В нашем доме Женечка появилась с незапамятных времен, и сквозь тьму младенчества я различаю голубой ее взгляд, склонившийся надо мной в тот день, когда как водится, собрались добрые феи с дарами и напутствиями новорожденной. Я не знаю, какой дар она предназначила для меня: среди изобилия даров, называемого жизнью, Женечкин дар, скромный и маленький, легко мог затеряться, а может быть, ей нечего было предложить, кроме себя самой, кроме ровного сияния любви и покоя, исходившего из ее гладкой и ясной души.»
Удел Женечки – любить, любить бескорыстно, безоглядно, растрачивая себя без остатка, дарить свою невостребованную материнскую суть чужим детям, которые становятся родными. Весь образ Женечки – слияние реального человека с нелегкой судьбой, личной драмой и доброй феи из сказки. Т.Толстая очень чутко и тонко улавливает особенности детского восприятия: доброта и любовь несомненно связаны со сказкой – так на страницах рассказа вновь возникают фольклорные мотивы. В этих авторских строках кроме запоздалого признания в любви к Женечке – глубоко скрытая боль от осознания холодности и жестикости мира «взрослых», где нет сказочных фей и всепрощающего любящего взгляда, да и людей, подобных Женечке так мало, так мало… Рассказы Т. Толстой отличает нравственная бескомпромиссность, автор прямо и честно говорит о том, как порой неосознанно, по-детски легкомысленно и жестоко мы относимся к тем, кто нас любит такими, какие мы есть, к душам родственным и близким. Одиноко лежащая трубка телефона, рассказывающая голосом Женички свои немудреные новости, редкие, словно вынужденные посещения ее одинокой квартирки, суетливая радость одинокого человека, а потом радостное дегство из этого убогого мира старости в в свой мир, молодой и веселый, полный «настоящих событий». Толстая безжалостна и к самой себе (рассказ, безусловно, носит автобиографические черты), и ко всем нам, подчас бездушным и черствым в своей бесконечной занятости. Остановить мгновение невозможно, в этом жестокость жизни и ее высшая справедливость. И потому это горькое покаяние отдает горечью запоздалого раскаяния. Мы привыкли рассуждать о жестокости жизни, а, быть может, эта самая жестокость зависит от «градуса» нашей человечности?
Особенность детской памяти в том, что она выхватывает из прошлого отдельные кадры, которые под пером писателя преображаются в интереснейшие психологические детали-микрообразы. Женечка на свою жалкую пенсию покупает для своих подросших любимцев самые дорогие пирожные, простояв за ними огромную очередь. И в коробке рядом с изысканными лакомствами затесалось простое песочное кольцо «вечный житель привокзальных буфетов», - никто не станет его есть, но Женечке и оно кажется прекрасным – румяное воплощение сытой, рассыпчатой мечты, снившейся ей в голодные, блокадные, еще не забытые ночи». Казалось бы, незначительная вещная деталь вырастает в важнейшее нравственно- психологическое обобщение: отдать самое лучщее тем, кого любишь, себе оставив лишь самую малость – вот она сущность преданной души.
Еще одна поразительная по своему художественному и философскому обобщению психологическая деталь: Женечка подарила одной из своих воспитанниц старинную коробочку, на крышке которой было написано четким подчерком Женечки: «Пожелай быть самой любимой…» Вот она несбывшаяся мечта о женском счастье некрасивой, лишенной мужского внимания Женечки, сколько печали и душевной боли в этой наивной фразе, один бог знает…На страницах рассказа – лишь одно упоминание о чувстве Женечки к странному учителю истории и ничего более…Толстая использует прием «скрытого психологизма», так называемого «умолчания», давая простор читательской фантазии. И здесь автор абсолютна психологически точна: интимные откровения чужды Женечке: «Рот ее не был создан для поцелуя…» Эта же самая фраза еще раз возникает в самом конце рассказа – Женечка обманута в своих самых добрых чувствах и надеждах. Случайно объявившиеся иностранные родственники сестры бессовестно использовали безотказную, простодушную Женечку в своих целях. А она, обрадованная своей нужностью, как всегда бросилась помогать, любить, воспитывать…Когда же в силу своего очень преклонного возраста она становится не нужна, ей дают понять, что отношения закончены. Причем дают понять цинично, бездушно, нанеся несчастной Женечке страшную травму: « Соловей много лет певший песни на ее груди, оглох и зажмурился. И судьба, черным ветром вылетавшая в распахнутую форточку, обернулась и крикнула: «Пожелай быть самой любимой!», - высунула язык и оглушительно захохотала, задувая хохотом свечу». Любовь и преданность обернулись самым гнусным предательством и цинизмом и неблагодарностью. Зловещая ухмылка судьбы, почему ты коснулась этой праведницы? Но утешает одно: Женечка стала «самой любимой» в благородных душах ее воспитанниц, оставив о себе светлые воспоминания. Это и есть высшая мера справедливости.
3 249
18 621 
