Тренинг-клуб «Готовимся к ГИА: изложение с творческим продолжением. Работаем с текстом И.Бражнина «Книги, без которых я не могу обойтись»

Оригинал

Текст изложения

Книги, без которых я не могу обойтись

Если бы книгам угрожал всемирный потоп, я бы поспешил построить ковчег, в который попытался бы захватить всех своих любимцев. Само собой разумеется, что чем меньше был бы ковчег, тем мне было бы трудней и печальней. Если бы можно было взять с собой сотню книг, затруднения мои были бы не так велики, как если бы выбор был ограничен десяткой. И уж невыносимо трудно было бы мне, если бы десятку сократили до трёх-четырёх.

А всё-таки. Какие же из миллионов книг вошли бы в число заветных?

Книги, без которых я не могу обойтись

Если бы книгам угрожал всемирный потоп, по утверждению русского писателя И.Бражнина, он бы поспешил построить ковчег, в который попытался бы захватить всех своих любимцев. Но чем меньше был бы ковчег, тем трудней и печальней было бы автору. Если бы можно было взять с собой сотню книг, затруднения его были бы не так велики, как если бы выбор был ограничен десяткой. И уж невыносимо трудно было бы, если бы десятку сократили до трёх-четырёх.

А всё-таки, какие же книги вошли бы в число заветных?

Первая книга – это, конечно же, стихи Александра Пушкина. Ничто не имело и не имеет для духовной жизни моей, для жизни в прекрасном того значения, какое имел и имеет Пушкин. Он пришёл ко мне с колыбели, он останется со мной до конца. Он был всегда со мной – и в дни радости, и в дни печали, и в часы труда, и в годы войны. Это была единственная книга в моём военном багаже.

Первая книга – это стихи Александра Пушкина. Ничто не имело и не имеет для духовной жизни того значения, какое имел и имеет Пушкин. Он приходит с колыбели и остается до конца. Он всегда рядом – и в дни радости, и в дни печали, и в часы труда, и в годы войны. Это единственная книга в военном багаже писателя.

Но разговор о Пушкине без самого Пушкина невозможен. А посему вот хотя бы одно пушкинское стихотворение – то, что мне всех милей и дороже:

Я вас любил: любовь ещё, быть может,

В душе моей угасла не совсем;

Но пусть она вас больше не тревожит;

Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как дай вам бог любимой быть другим.

Стихотворение, которое автору дорого, - «Я вас любил...»:

Я вас любил: любовь ещё, быть может,

В душе моей угасла не совсем;

Но пусть она вас больше не тревожит;

Я не хочу печалить вас ничем.

Я не знаю ничего лучшего в мировой лирической поэзии. Я не знаю ничего более чистого, ясного, человечного, благородного. Это сама поэзия, само сердце. И то и другое необходимы мне всегда. Без них я жить не могу.

В мировой лирической поэзии нет ничего лучшего, более чистого, ясного, человечного и благородного. Это сама поэзия, само сердце, а без них жить нельзя.

Вторая книга – это «Война и мир» Льва Толстого. Это книга глубочайшего проникновения в человеческий материал. Никто не умел и не умеет так глядеть в человека, так понимать, так раскрывать, так любить и жалеть его. Этой гигантской книге обязаны, в той или иной мере, почти все писатели, творившие после Толстого.

Вторая книга – «Война и мир» Льва Толстого. Это произведение глубочайшего проникновения в человеческий материал. Никто не умел и не умеет так глядеть в человека, понимать, раскрывать, любить и жалеть его. Этой гигантской книге обязаны почти все писатели, творившие после Толстого.

Третья книга – это «Мёртвые души» Николая Гоголя. Гоголь – явление чрезвычайное. Мне кажется, никто не писал смелее и доказательнее. Образы «Мёртвых душ» невозможно оспорить. Страшная сказка, рассказанная им, прекрасна и беспощадна одновременно. Другой такой никто придумать и рассказать пока не смог. При этом никто не смог быть столь прекрасным и столь живописным в описании уродливого.

Третья книга – это «Мёртвые души» Николая Гоголя. Этот писатель – явление чрезвычайное, потому что никто не писал смелее и доказательнее. Его образы невозможно оспорить. Страшная сказка прекрасна и беспощадна одновременно: другой такой никто придумать и рассказать пока не смог, как не смог быть столь прекрасным и живописным в описании уродливого.

Четвёртая книга – это стихи Владимира Маяковского. Я не люблю Маяковского, и поэтому мне нелегко решиться взять его с собой. Он слишком много якает. Он бесцеремонен, груб и излишне часто пускает в ход локти, форсируя к тому же свою лужёную глотку. Он постоянно наступает всем на ноги и не считает нужным извиняться. Но я почёл за благо примириться. Я глубоко благодарен Маяковскому, много потрудившемуся над уничтожением всяческих культов всяческих личностей. Он самый современный из современных писателей. Он современен весь, целиком, с головы до пят: стихом, душой, материалом, манерой, хваткой, темпераментом, неуравновешенностью, словарём, отношением к прошлому, настоящему и будущему. Он боец – всегда и во всём. Он первооткрыватель и первопроходчик. Он профессиональный Колумб. Это его призвание и его специальность. Прекрасная и ни с чем не сравнимая специальность.

Четвёртая книга – это стихи Владимира Маяковского. Он не относится к любимым поэтам автора, поэтому ему нелегко решиться взять с собой. Он слишком много якает, бесцеремонен, груб и излишне часто пускает в ход локти, форсируя к тому же свою лужёную глотку. Он постоянно наступает всем на ноги и не считает нужным извиняться. Но примириться с ним — великое благо. Маяковский много потрудился над уничтожением всяческих культов. Он самый современный, весь, целиком, с головы до пят: стихом, душой, материалом, манерой, хваткой, темпераментом, неуравновешенностью, словарём, отношением к прошлому, настоящему и будущему. Он боец – всегда и во всём. Он первооткрыватель и первопроходчик, профессиональный Колумб. Это его призвание и его специальность, прекрасная и ни с чем не сравнимая специальность.

496 слов По И. Бражнину*

404 слова