Национальная идентичность любого национального сообщества определяется множеством факторов -исторических, политических, культурных, языковых территориальных, цивилизационных и иных. Сложным и актуальным в развитии общества является вопрос идентификации и самоидентификации его членов. Поскольку он означает, насколько человек себя отождествляет или не отождествляет с обществом. Это чувство принадлежности, отождествления индивида с кем-либо или чем либо (группой, коллективом), помогающее ему успешно усваивать свои нормы и ценности, перенесения индивидом на самого себя качеств и особенностей его внешнего окружения. Идентичность служит основой процесса подражания, т.е. не насильственного, а свободного выбора тех качеств, умений и ценностей, какими он хотел бы обладать. Общеизвестно, что каждый человек принадлежит к той или этнической группе. Этническая идентичность выступает психологической основой этнополитической мобилизации, которую следует рассматривать как готовность людей, объединенных по этническому признаку, к групповым действиям по реализации этнических интересов.[2]
Идентичность формируется на основе соответствующей национальной парадигмы, на пересечении национально-исторической, социально-психологической, социокультурной, политико-культурной и др. сфер. В её содержание входят установившиеся особенности национальной культуры, этнические характеристики, обычаи, верования, мифы, нравственные императивы и т.д. Она теснейшим образом связана с понятием «национальный характер». Здесь речь идёт о представлениях людей о себе, о своем месте в мире. Национальная идентичность интегрирует в себя внутренние и внешние составляющие. Для неё особенно важно соответствие внешнего и внутреннего, формы и содержания, проявления и сущности. Внутреннее ощущение идентичности подразумевает сущностную тождественность, родственность, общую основу, единое начало.[8]
Этническая самоидентификация - сознательный акт этнического самоопределения человека, отнесения самого себя к определенной этнической общности. Немаловажен тот факт, что национальная идентичность является условием внутренней интегрированности любого общества. Национальная идентичность является опорой национального государства, его отличительным признаком в числе других. [3]
По мнению Томаса Магстада, существует четыре важных элемента политического устройства в любой стране: история, язык, культура и религия, которые вызывают сильные чувства и являются символами идентичности страны или нации.[4]
В Республике Казахстан в последние годы обозначились две основные стратегии национально -государственного строительства и соответственно им доминирующие модели национальной идентичности. Первая стратегия направлена на формирование единой казахстанской нации из полиэтнического по своему составу общества на основе общности гражданства, вторая стратегия должна быть связана с национальной идентичностью самих казахов. [5]
В данном случае в современном обществе ряда стран идут поиски национальной идентичности, куда входили бы новые консолидирующие ценности. Что можно отнести к данным качествам патриотизм, народность, мораль (традиционная)?Удобно ли то время что бы искать идентичность? Главным вызовом здесь выступает - глобализация, которая стирает традиционные формы идентичности, ставят под сомнение субъективные ощущения самоидентичности человека и этносов, сформированные в рамках прежних традиций, структурных элементов идентичности т.к. ментальность, историческая коллективная память, духовное наследие, язык и др. Идентичность следует рассматривать не как свойство, изначально присущее индивиду, а как отношение, формирующееся в процессе социального взаимодействия. Как считают многиеисследователи, идентичность в строгом смысле слова может быть атрибутирована только индивидами, поскольку только индивидыи обладают качеством субъектности и, соответственно, способны относить или не относить к себе определенные характеристики.[1]
Проблемы государственной, национальной, гражданской идентичности, ее сохранения и дальнейшее развитие, не разрушая её целостность - один из основных вопросов, анализ которых необходим для выработки наиболее эффективного вхождения Казахстана в мировое сообщество и на вызовы глобализации.
Национальная идентичность имеет много различных аспектов - политической, государственно-правовой, социально-экономический, идейно-идеологический, культурно-цивилизационный, исторический и т.д. где можно и нужно найти место и для философии. Она, эта идентичность, предполагает собственно казахстанское содержание, базирующееся на истории и культуре казахского народа, на его неотъемлемых правах на создание на своей земле национальной, собственно казахской по сути и по содержанию, государственности со своими вытекающими отсюда последствиями. В этом утверждении нет ничего националистического в негативном смысле этого словоупотребления. Больше того оно лишь выражает действительное положение вещей, т.е. должное, закономерное.
По-видимому, национальная идентичность хорошо прослеживается в трудные минуты для этноса, где дается импульс к поиску оснований и способов укрепления или восстановлению национальной идентичности, найти то, что нас объединяет, сформулировать те ценности, ради которых стоит жить или умирать. Очевидно, национальная идентичность является питательной средой, формирующей сознание народа, осознание же собственного «Я» каждого народа невозможно вне и независимо от собственной истории, его героических или трагических событий, на основе и понимании опыта прошлого и интересов будущего.
Этническая принадлежность остается доминантной формой социальной категоризации в структуре индивидуальной и групповой идентичности населения Казахстана.В целом, на основе опрошенных респондентов этническая принадлежность все еще является почти, что единственной доминантой в структуре идентичности подавляющего большинства, поотношению к гражданской идентичности.
Как показывает практика национального строительства, в различных государствах в решении этого противоречия доминирует принцип «и-и», а не «или - или». В разработке общенациональной идеи Казахстана необходимо использовать обе концепции нации - гражданскую и этнокультурную, а не опираться только на одну из них, отбрасывая другую. Энтони Смит называет этот способ построения нации одним из самых распространенных в мире - моделью «доминирующего этноса».[1]
Все же вернемся к влиянию глобализации на национальную идентичность, что является предметом исследовательского интереса.Сегодняшние процессы глобализации и трансформации, наблюдающиеся в мире, нарушают традиционные формы идентичности, ставят под сомнение субъективные ощущения самоидентичности человека и этносов, сформированные в рамках прежних традиций.
Целый ряд процессов глобализации непосредственно влияют на обострение кризиса идентичности.
Эти процессы - демократизация, экономизация, информатизация, культурная стандартизация, ценностная универсализация и др. - неизбежно наталкиваются на национальную идентичность как на препятствие своему естественному развитию, как на центральное ядро, хранящее наиболее устоявшиеся, накапливающиеся порой тысячелетия, и потому наиболее прочные представления различных этнонацио-нальных общностей о себе самих. При этом развиваются многообразные конфликты, исход которых зависит от прочности или рыхлости сложившихся национальных идентичностей, их бескомпромиссности и жесткости, невосприимчивости к новому, или, напротив, их гибкости, способности к адаптивному изменению, обновлению без утраты культурных идентификационных ядер. Глобализация, стремящаяся перемолоть национальную идентичность, растворить ее в глобальных процессах - это, таким образом, своего рода квалификационный турнир для таких ядер.[6]
Наступление информационного общества меняет не только привычные ориентиры, но и социальные и культурные механизмы поддержания идентичности. Границы для формирования социальной и личностной идентичности расширяются. Глобальная экономика, развитие и расширение коммуникаций, власть массовой культуры приводят к тому, что западный человек впитывает в себя множество моделей поведения, расширяя тем самым диапазон оценок и идей, и создавая почву для вариативности идентификаций. Отсюда, отличительными чертами индивидуальной идентичности эпохи глобализации становятся динамизм, аморфность и неустойчивость. В результате воспроизводится состояние атомизированного общества.
Как еще одно явление эпохи глобализации, угрожающее этнической идентичности, можно назвать проблему массовой миграции. Еще в конце истекшего столетия широко бытовала уверенность в грядущем качественном изменении политической реальности и в возможности эффективно использовать для преодоления ксенофобии, расизма и сепаратизма политический, экономический и культурный потенциал глобализирующегося мира. Но нелимитированная миграция в страны запада породила во многом непредсказуемые по своим масштабам вызовы. Эти вызовы встали как перед мигрантами, так и перед принимающими их обществами. Вопрос о перспективах интеграции в западные общества людей, принадлежащих иной цивилизационной традиции, превратился сегодня в один из ключевых в политической повестке дня.[2]
С одной стороны теоретики глобализации отмечают бурное возрождение этнических движений и настроений. Глобализация, как оказывается, не только унифицирует и гомогенизирует культуры, сколько пробуждает и стимулирует локальное и этническое самосознание людей.
С другой же стороны целый ряд процессовглобализации как внутренних, так и внешних непосредственно влияют на обострение кризиса идентичности.В конечном итоге — разрушение идентичности народа оборачивается истощением его «личностного» начала, утратой им своей исторической экзистенции как самоосуществления и созидания народом своей исторической судьбы, жизни, опирающейся на собственные глубинные основания: культурно-исторические, геополитические и духовно-религиозные.Проблема преодоления кризиса идентичности усугубляется процессами глобализации, ведущими к индивидуализации и атомизации общества и вместе с тем размывающими традиционные основы национальной идентичности, что в целом существенно воздействует на идентификацию отдельных людей и целых социальных групп. В этом контексте представляется, что современное общество не будет достаточно интегрированным и устойчивым, способным отвечать на вызовы современного мира, не сможет осуществлять эффективную экономическую, социальную и политическую модернизацию.[7]
Таким образом, национальная идентичность есть необходимое условие достойного существования нации в целом и каждого ее представителя в целом. Прочность идентичности в условиях глобализации зависит от объективной (национальный характер) и субъективной (менталитет) компонентов. Наиболее действенным способом упрочнения национальной идентичности следует считать прояснение национального сознания, самоопределения и самоориентации индивида.
Этнокультурные идентичности в контексте общенациональной идеи Казахстана
Этнокультурные идентичности в контексте общенациональной идеи Казахстана 28 Августа 2013 2192 0 Глобальные политические изменения, характерные для совре- менной мировой политической арены трансформировали идеологию противостояния двух величайших держав планеты в многополюсное пространство различных цивилизационных центров притяжения. В условиях поиска новых балансов и перераспределения силовых векто- ров взаимодействия, перед большинством стран мирового сообщества возникли актуальные задачи поиска утраченных и создания новых на- циональных, региональных и государственных идентичностей. Выясни- лось, что в череде сменяющих друг друга идеологических и цивилиза- ционных парадигм, непреходящим фактором остается этнокультурная идентичность. Мировые тенденции совпали по времени с процессом наполнения казахстанского суверенитета сущностным содержанием, включающим обращение к истокам собственной национальной иден- тичности, пребывавшей в состоянии перманентного кризиса, в течение всего 20-го века. Жесткий прессинг тоталитарной системы, выражав- шийся в навязывании казахскому народу «советской идентичности», подавлении и неартикулированности этно-национальных духовных за- просов, привел к забвению языка и традиционной культуры, значитель- ной его частью. Глобальные вызовы современности спровоцировали практически повсеместный всплеск этнонационализма, рост интереса к этническим корням и культурной идентичности, как к значимым констан- там духовного бытия. Перед казахстанскими общественными науками встала задача создания концепции феномена казахской идентичности в полиэтническом и поликонфессиональном казахстанском обществе. Казахская идентичность как самосознание открытой и толерант- ной культуры – наследницы тюркской кочевой цивилизации, должна стать главным элементом, скрепляющим другие культурные элемен- ты полиэтнической мозаики. Этот процесс формирует новые теорети- ческие проблемы и решения по культурно-исторической самоиденти- фикации народов Казахстана, которые должны быть реализованы в едином русле общенациональной идеи, включающей в себя поиск но- вой, оригинальной модели государственного строительства, которая бы органично сочетала в себе мировой опыт и национальную специфику. Общенациональная идея является своего рода становым хреб- том устойчивого политического, социально-экономического и культур- ного развития полиэтнического общества. В плоскости объективации общенациональной идеи, перед казахским этносом актуализируется задача возрождения собственной национальной идеи, попытки конструирования которой предпринимались первыми казахскими интеллигентами-алашординцами. У казахов как молодого этноса отсутствовало осознание себя как единого народа со своей собственной провозглашенной и реализуемой национальной идеей. Ее аморфное, неартикулированное выражение не имело столь явного характера как у крупнейших мировых этносов, добившихся реальных успехов в реа- лизации своих национальных идей или даже у некоторых малочис- ленных этносов, балансирующих на грани выживания. Родовая, этносоциальная структура общества вела к его раздро- блению, не давала ощущения единства, необходимого для совмест- ной работы на благо государства. Отсутствовало понятие о всеобщем благе и единой цели, которые появлялись фрагментарно и эпизодично в сложные моменты истории. Эпоха казахских просветителей, начав- шаяся с середины XIX века и длившаяся до 30-х годов XX века – была временем когда стало формироваться национальное самосознание в его европейском понимании. Идеи Просвещения с огромным трудом пробивали себе дорогу в казахской степи. Тем не менее, с середины XIX века, начиная с Валиханова, все больше зажиточных казахов от- давали своих детей в русско-казахские школы и лицеи, отправляли их в Петербург, Москву, Казань, Омск для дальнейшего обучения. В этот период казахи впервые были избраны в Государственную Думу Российской империи, впрочем, впоследствии, также быстро лишив- шись избирательных прав. Стали выходить казахские газеты либе- рального толка, издававшиеся будущими алашординцами, в которых ключевым рефреном звучал девиз «Оян, қазақ!», направленный на то, чтобы пробудить народ, приобщить его к просвещению, раскрыть ему глаза на собственное бесправ¬ное положение. Вопрос о земле, судьбе и единстве казахского народа, об образовании и культуре – главные вопросы, интересовавшие алашординских деятелей. Само- название правительства – «Алаш», интеллигенты взяли как символ объединения разобщенного казахского народа. Генеалогию, свое про- исхождение, по преданиям казахи ведут от легендарного Алаш-хана. В статье «Киргизское родословие» Ч.Валиханов знакомит нас с этим преданием [1, с. 158-159]. Упоминается об этой легенде происхожде- ния казахов и в трудах Г.Потанина, А.Чулошникова, М.Тынышпаева, М.-Ж.Копеева и др. Ж.Артыкбаев отмечает, что «в период образования Казахского ханства культ Алаша-хана оживает и начинает слу- жить новому государству степных племен как национальная идея» [2, с.21]. Казахской национальной идеей для деятелей Алаш-Орды – было объединение народа под знаменем Алаш-хана – прародите- ля всех казахов. Таким образом, понятие «Алаш», бывшее боевым кличем (ұран) всех казахов, как символ казахской идентичности было возрождено алашординцами, которые пытались разбудить от вековой спячки невежественный и разобщенный народ. Целая плеяда казахской интеллигенции закончившей универси- теты в Москве, Петербурге, Казани были выходцами из высших слоев казахского общества – дети и внуки биев, баев и торе. Только у этих сословий была возможность дать, то блестящее образование, которое получили А.Букейханов, Д.Сейдалин, А.Беремжанов и др. Первейшей задачей патриотической интеллигенции было донести до безграмот- ных казахов идею единения народов, всеобщего блага, которого не- обходимо добиваться всем миром, совместными усилиями, которые требуют самопожертвования. Здесь и существовал разрыв между ин- теллигентами, которые, говоря словами Герцена были «страшно да- леки от народа», и собственно народом, страдающим, разобщенным, невежественным и чувствующим, что жить становится все хуже и не имея понятия о том, почему это происходит. Отсутствие социальной базы и историческая разобщенность казахов, не дали возможности правительству Алаш-Орды заручиться поддержкой народа в своем стремлении к автономии. А.Букейханов в период безвременья и хаоса гражданской войны, обобщая чаяния интеллигенции, подчеркивал, что «киргизский (казах- ский – М.Ш.) народ не питает сепаратистских замыслов, он не желает отделения от России. Мы - западники. В своем стремлении приобщить народ к культуре мы не смотрим на восток, в Монголию, мы знаем, что там культуры нет. Наши взоры устремлены на запад. Получить культуру мы можем оттуда, через Россию, при посредстве русских» [3, с.139]. Интерес верхних слоев казахского народа к собственной исто- рии стал пробуждаться в конце XIX - начале XX века. В эти годы рас- цвела целая плеяда казахской интеллигенции, высокообразованных и неравнодушных к судьбе собственного народа. Это были деятели гуманитарного направления, такие как А.Байтурсынов, М.Дулатов, А.Букейханов, М.Шокай и др., были и технократы - М.Тынышпаев, Т.Рыскулов, получившие инженерное образование. Постепенно стали вырисовываться контуры эволюционного развития казахской просве- тительской мысли, которые смогли бы тронуть сердце простых каза- хов, пробудить в них интерес и гордость за собственную историю. Но в 30-е годы XX века новая по¬росль казахской интеллиген- ции, в том числе и преданные идеям коммунизма партийные деяте- ли – У. Джандосов, С.Сейфуллин, Т. Жургенев, а также замеченные в симпатиях к идеям партии «Алаш-Орда» - Б.Майлин, И.Джансугуров, М.Жумабаев и множество других достойных сыновей казахского наро- да, были безжалостно раздавлены молохом большевистских репрес- сий. Традиции казахского просвещения, заложенные Валихановым, Алтынсариным и Абаем, были прерваны. Об интересах отдельно взятой казахской нации, ее языке, истории и традициях пришлось за- быть на целых полвека, пока время перестройки не открыло желез- ный занавес, отделявший нас не только от внешнего мира, но и от собственной культуры и истории. Только с обретением независимости у казахского этноса появилась возможность открыто обозначить про- блемы этнокультурного возрождения, в том числе и приступить к объ- ективации собственной национальной идеи. Специфика ее формиро- вания заключается в том, что она должна позиционироваться с учетом полиэтнического состава населения республики, в русле общих задач создания единой гражданской общности – казахстанского народа. Казахская идея по мнению академика Нысанбаева «направ- лена на обретение родной земли, «Атамекен» - земли предков». [4, с.29]. Таким образом, у него казахская национальная идея «Атаме- кен» - идея обретения собственной земли и создания собственного национального государства была осуществлена, но появились новые задачи по ее дальнейшему воплощению. «Теперь становится ясным, что национальная идея означает казахскую идею, которая призвана интегрировать, консолидировать, объединить все этносы в единое целое, в согражданство, в народ Казахстана» [4, с.49]. Воплотилась в жизнь многовековая мечта казахского народа обрести свою незави- симую Родину. Но нам видится необходимость в том, чтобы реализо- вать другую составляющую казахской идеи – объединение потомков Алаш-хана, во имя здравствования и процветания, вновь обретенной земли предков. Таким образом, казахская национальная идея пред- ставляется нам многослойным и многофакторным образованием. Так распорядилась история, что независимость Казахстан обрел в резуль- тате объективных исторических обстоятельств, приведших к развалу Советского Союза. Многострадальный казахский народ заслужил пра- во на независимость, многочисленными жертвами и всем ходом своей истории, в том числе и первым в СССР выступлением студенческой молодежи в 1986 году, за право иметь собственного национального лидера. В тоже время не надо забывать и того факта, что Казахская ССР, последняя на постсоветском пространстве приняла декларацию о независимости. Обретение суверинитета, таким образом, не было результатом сплочения народа и его политического волеизъявления, как это было в Литве. Рост самосознания отдельных представителей казахской молодежи, намного опередил состояние национального са- мосознания разобщенного народа, большей частью проживавшего в сельской местности. Видимо правомерно провести аналогию с ала- шординцами, часть из которых стремилась не только к культурной ав- тономии, но и мечтала о независимости, как М.Шокай. Между ними и простым народом тоже была большая пропасть. Тем не менее, поня- тие «Алаш» стало символом казахской идентичности, возродившись из старинных преданий, передававшихся их поколения в поколение, и возрожденное первыми казахами-интеллигентами. Как известно цвет казахской интеллигенции начала ХХ века был безжалостно уни- чтожен. Казахская молодежь 1986 года также подверглась репресси- ям. В результате, явственно обозначилась прежняя внутриэтническая разобщенность, на которую наложились сложности экономического положения первого десятилетия независимости, массовая эмиграция русскоязычных и миграция из аулов в города казахскоязычных. В ито- ге мы получили достаточно странную картину, когда «главная линия обретения культуры мира и сосуществования этносов пролегает не между казахами и русскими, казахами и другими этносами, но, как это ни парадоксально внутри самого казахского этноса… Теперь, когда роль казахов в обществе неизмеримо возрастает, внутриэтническое согласие и единство становится первейшим условием межэтническо- го взаимодействия и партнерства [4, с.263]. Таким образом, один из основоположников казахстанской философии академик А. Нысанбаев считающий ядром казахской национальной идеи – понятие «Атаме- кен» (Земли предков), также признает, что без внутриэтнической кон- солидации казахов невозможна реализация общеказахстанской идеи, которая предполагает плодотворный межэтнический диалог народов, считающих Казахстан своей родиной. Отсутствие основополагающей доми¬нанты сознания, консолидирующей национальной казахской идеи, вытекающей из аморфности этнической идентичности, на мой взгляд, объясняет очень многое, в том числе и в настоящее время. И в первую очередь то, что чужая идеология и религия не встречает организованного внешнего сопротивления, хотя, с другой стороны, и не оставляет заметного влияния в глубинных пластах народного (на- тивистского, не маргинализированного) сознания. Как не встретил в свое время духовного сопротивления ислам, который, впрочем, и не оказал заметного влияния на кочевое население, фактически не соблюдавшего его основных заповедей. Религия сыграла огромную роль в осознании и становлении национальной идентичности и фор- мировании национальных идей большинства развитых стран, будучи в одних случаях оплотом инакомыслия приведшего к прогрессивным реформам (протестанство), а в других, форпостом сохранения этни- ческой культуры, размываемой под давлением метрополий. В частности, религиозный фактор играл основополагающую роль в становлении национальных идей стран Западной Европы, слившись в единое целое с национальной идентификацией. «Английская рели- гия и национальность как бы совпали. Именно религиозные убеждения англичан стали одной из главных основ национальной идентичности» [5,с.23-24]. Предметом поклонения стали родные языки – у англичан и, в особенности у немцев – считавших его основой своей идентично- сти. В Англии, Германии, Греции образовывались общества изучения старины, своей национальной истории, которая, пусть и с элементом приукрашенности, становилась предметом гордости граждан за свою страну. Во Франции первоначально воплощением национальной идеи был король, но во времена Французской революции приоритеты изме- нились. У французов, одних из первых, из понятия нация-народ выде- ляются понятия «гражданин, гражданство». Во Франции XIX века, счи- талось, что гражданин это тот, кто в первую очередь платит налоги – делает на деле что-то для страны, а не ищет, что она сделает для него [5, с.132-230]. Сплочению этнокультурной идентичности, ее проникно- вению в самые низшие сословия обществ, способствовала стандар- тизация фамилий, внедрение национально-патриотических ритуалов – пение гимнов, поклонение флагу и т.д. Традиционно огромную роль в пропаганде национальной идеи играли литераторы, журналисты, юристы, учителя. Обратившись к истории формирования наций в Ев- ропе мы видим, что, прежде чем они приобрели статус современных наций, где алжирцы и камерунцы – это французы, валлийцы и индусы – это британцы, каталонцы и андалусийцы – это испанцы, они прошли определенный эволюционный путь по осознанию, формированию и реализации своих национальных идей. Кратко проанализировав факторы, способствовавшие формиро- ванию национальных идей в Западной Европе, мы видим, что казах- ский этнос фактически находится на стадии осознания и формиро- вания национальных интересов, требующих обращения к страницам собственной, неисследованной истории, и в конечном счете форми- рованию новой культурной и национальной идентичности в полиэтни- ческом обществе. Эти факторы предопределяют необходимость по- знания вопроса: «кто мы?», без экстраполяции готовых схем, от кого бы они не исходили (Россия, Запад, Арабский мир).Казахский этнос является наследником кочевой цивилизации, которая продолжительное время доминировала на бескрайних евра- зийских пространствах, и оказала значимое влияние на историю зем- ледельческой и городской культур. В эру средневековья она была вы- нуждена уступить бремя доминирования земледельческой культуре, органично влившейся в индустриальную эпоху и предопределившей затухание и распад номадического способа жизнедеятельности. Ин- дивид земледельческой, ремесленной культуры, вступая в социокуль- турные коммуникации индустриального общества не терял своего деятельностно-преобразовательного мировоззрения. Его социокуль- турные коды, реализуемые в привычном полагании себя в пред- метной деятельности никуда не исчезали, сравнительно органично трансформируясь сообразно требованиям эпохи раннего капитализ- ма. Тогда как созерцательный мир кочевого сознания рушился безвоз- вратно. Попадая в городскую среду вчерашний кочевник терял все что определяло его привычное мироощущение. Осваивая урбанистскую культуру, получая европейское образование, включаясь в рыночную систему он приобретает рациональное мышление, становится мар- гиналом по отношению к традиционной культуре, утрачивая вместе с родным языком собственную национальную идентичность. Меха- низмы интеграции подвергают этническую культуру насильственной перекройке, безжалостно перемалывая в своих жерновах всю систе- му номадического мироощущения. Тем не менее, активно впитывая и перенимая внешнее влияние, казахское этническое сознание продол- жает сохранять некий ценностный костяк, в виде фрагментов номади- ческих нарративов. Касается это в первую очередь жителей глубинки (аулов), сохранивших национальную картину мира и специфическое мироощущение, свойственное наследию кочевой культуры, которая потеряла свою стародавнюю целостность. В современности существуют лишь ее унаследованные эле- менты - особенности мировоззрения и социально–психологические характеристики сознания и поведения (ментальность), такие как: неоспоримая любовь к своей земле, уникальная веротерпимость и толерантность, гостеприимство открытость, терпеливость, доверчи- вость, благодушие, неторопливость, ленность, незатейливая хитрость и лукавство, неприхотливость, тщеславие, склонность к интригам, разобщенность и т.д., которые могут составлять определенные пред- посылки для изучения, осознания и формирования национальной и общенациональной идеи. Так в чем же может заключаться общена- циональная идея? На какой основе возможно объединение народа Казахстана. На основе ценностей открытого общества? Но для этого необходим качественный скачок, преодоление традиционного мыш- ления большой частью наших соотечественников. Видимо, для формирования и осуществления общенациональ- ной идеи, все-таки нужна определенная эволюция. Необходимо кро- потливое выращивание этой идеи, неистощимая политическая воля, направленная на преодоление традиционной разобщенности и вос- становление преемственности культуры, ясное видение цели, время и благоприятные обстоятельства. Она не может быть навязана извне, так же как ее не может генерировать простой народ, мнение которого не во всех случаях может быть воспринято как выражение его реаль- ной потребности. И здесь трудно переоценить роль политической и интеллектуальной элиты, ее способность к самопожертвованию ради сохранения и модернизации национальной идентичности. Нельзя не- дооценивать и роль среднего слоя интеллигенции – учителей, жур- налистов, юристов, которые призваны быть «прорабами» социокуль- турной перестройки и конструирования модернизированной идентич- ности. Именно на их долю, по мнению таких современных авторов как Б. Андерсон [6], Э. Хобсбаум, Т. Рэнджер [7], выпадает основная нагрузка по конструированию нового национального самосознания. Дело правящих национальных элит – формирование идеологии и необходимого морально–политического климата, для успешного осу- ществления реформ. Русифицированные казахи с рационализированным мышлением видят ценностные ориентиры в Западной Европе. Почвенники ориен- тированы на национальные ценности, но не в состоянии их пропаган- дировать, так как большая часть населения Казахстана не владеет го- сударственным языком. Не владея языком, не понимая самого строя казахского мышления, которое конструируется семантическими особен- ностями, невозможно вычленить привлекательное ядро национальной культуры. Исторически сложившееся высокомерное отношение осед- лых культур в отношении кочевых (и соответственно их наследников), слишком сильно, так как им нужен образ «нового варвара» и развеять это предубеждение, питающее собственную «цивилизаторскую» иден- тичность, в обозримой перспективе, занятие неосуществимое. Уровень взаимодействия казахской и русской культур – это, пре- жде всего, взаимотерпение, но никак не взаимный интерес. Со сторо- ны русских казахстанцев как не было внутренней потребности изучать язык и познавать культуру казахов, так его и нет. Думается, что при- личная часть наших русских соотечественников, сейчас внутренне, а раннее вслух, поддержали бы слова сказанные сто лет назад Алиха- ну Букейханову старшим делопроизводителем канцелярии степного генерал-губернатора: «сами киргизы должны возвыситься до нас; мы же не обязаны учиться их языку! [8, с. 21]. В нашем нелицеприятном анализе, отсутствует стремление заострять внимание на различиях разъединяющих народы, выпячивание исторических обид, но нам ну- жен трезвый анализ, в котором отношение русскоязычных к казахскому языку – констатация реального исторического факта, продолжающе- го определять сегодняшнее к нему отношение. Каким образом казахи с их национальной идеей могут стать привлекательными для наших соотечественников в реализации идеи поставленной первым прези- дентом, по формированию казахстанского народа как согражданства? Может ли быть реализована общеказахстанская национальная идея раньше, чем будет реализована казахская национальная идея? Не- обходимо изучение феномена полиэтничности казахстанского обще- ства, выявление потенциала смешения культур, его преимущества, как возможности учиться друг у друга различным способам освоения и познания окружающего мира. Казахская идея, прежде чем эволюци- онировать в ообщеказахстанскую должна сама реализоваться и стать привлекательной для других этносов. Не реализовав идею объеди- нения потомков Алаша, невозможно ставить задачу трансформации казахской идеи в общенациональную. Казахская идея не может стать привлекательной для славянского населения, так как разобщенный в реалиях современности казахский народ не может дать целостных ценностных приоритетов, на которые возможно было бы ориентиро- ваться. На наш взгляд, реализовать потенциал казахстанской идеи, идею казахстанского народа как согражданства, возможно только по- сле того как будет реализована казахская идея – объединение и спло- чение казахского народа на основе единых ценностей. Чем мы можем заинтересовать своих соотечественников и ми- ровое культурное сообщество? Понятно, что культурная экспансия должна подкрепляться экономической мощью. Пока мы находимся на задворках экономически развитых стран мира, никому наша культура не будет особенно интересна. С другой стороны, чтобы наша культу- ра была интересна другим, совсем не обязательно входить в G-20. Примерами могут являться: Таиланд, Малайзия, Индонезия, Тунис, Марокко, Египет, Турция, Мальта, Хорватия и т.д., – динамичные, от- крытые культуры и экономики, но не самые большие и богатые, без такого количества минерального сырья и углеводородов как в Казах- стане. Приобщение к их культурам происходит через туризм, грамот- ный менеджмент, рекламу. Необходим положительный имидж для того чтобы продвигать в мир свою культуру. Интеграция должна идти не через подражание и копирование не лучших образцов западной массовой культуры, а через грамотную пропаганду своей собственной культуры. Это возможно только через возвращение самоуважения к своей культуре. Этому мешает внутриэтническая разобщенность. Ка- захи – маргиналы лучше знают, что такое грамотный менеджмент, PR и т.д. Но они не могут предложить этот культурный продукт, так как сориентированы на запад, а западу скучно потреблять свои соб- ственные, плохо приготовленные блюда. Казахи-почвенники могли бы предложить продукты национальной культуры, но не знают как это сделать, а зачастую боятся растворения традиционной культуры в по- токе глобализации, а потому намеренно избегают взаимоконтактов с другими культурами, что ведет к ее замкнутости и вытеснению на пе- риферию межкультурного пространства. Тем не менее, существует феномен сохранения и возрождения языка, культуры и обычаев у тех же казахов, которые когда-то волею судеб были оторваны от своей исторической родины. Это диаспоры ка- захов в России, Китае, Узбекистане, Иране, Турции и в странах Запада. Факт стремления к сохранению собственной национальной идентич- ности намного более ярко выражен у представителей диаспор. Этот феномен проявляется и в создании землячеств среди студентов, обу- чающихся в зарубежных странах и новоявленных эмигрантов - бывших казахстанцев, которые формируются вокруг казахстанских посольств в зарубежных странах. По-видимому, любовь к своей исторической роди- не и ее культуре, наиболее ярко выражается вдали от нее, чему, несо- мненно способствуют ностальгические настроения по той среде искрен- не заинтересованного общения, не обусловленного прагматическими соображениями и «холодными» рамками новых культур, которая всегда присутствовала на казахской земле. Каким образом сохранить эту ауру бескорыстного общения и сотрудничества в условиях рыночной модер- низации и глобализации? Это возможно только через сохранение на- ционального. Выход, с одной стороны достаточно прост: «Надо сделать ее (национальную культуру – М.Ш.) интересной другим странам и наро- дам, надо органично войти в мировую культуру. А для этого необходи- мо привнести в мировую культуру свое специфическое, но такое, какое было бы принято этой культурой, впитано ею и освоено… В противном случае национальной культуре грозит региональная замкнутость, кото- рая, как показывает опыт, приводит к состоянию параллельного сосу- ществования в стране двух культурных платформ: своей националь- ной, оттесненной на периферию и доминирующей в мире культуры» [9, с.29-30]. Мы согласны с А.Косиченко в том, что необходимо сделать ядро казахских национальных ценностей привлекательным для других этногрупп казахстанского общества, выделив это ядро на основе созвучия национального и общечеловеческого. Наши русскоязычные сооте- чественники, в определенном смысле находятся в том же положении, что и наши бывшие соотечественники-эмигранты за рубежом. В них до- статочно сильно стремление к сохранению своей собственной русской национальной идентичности, недопущения ее растворения. С другой стороны, казахскую культуру трудно назвать доминирующей в своей республике. «В демографической и политических сферах этническая конкуренция протекает с вполне очевидным доминированием казах- ского этноса, и это особенно отчетливо проявилось в суверенитетный период. Что касается культурной сферы то положение предстает здесь сложным, неоднозначным и даже противоречивым»[10, с. 85]. Помимо Р. Кадыржанова эту проблему ставят Н. Садыков, Г.Малинин, В.Дунаев и другие казахстанские исследователи. Но вопрос о доминирующей культуре, нефрагментированных, целостных системах ценностей, ко- торые могли бы оформиться институционально, пронизав социокуль- турную структуру общества по горизонтали, остается открытым. По- строение будущего культурного пространства исключительно на моно- этнической основе также не представляется возможным. Остается еще одна альтернатива – мультикультурное общество. Его еще называют обществом культурного плюрализма. В его пространстве не существует доминирующей культуры, а сам термин «культура», в идеале (думается таким идеалом в большей степени могут служить западноевропейские демократии) никоим образом не связан с этнической идентичностью. Мультикультурализм признает за этнокультурными группами право параллельного развития собственных культур. Культурное многооб- разие, не связанное с этничностью предполагает принятие обществом конструктивистской парадигмы в интерпретации этнической идентич- ности, что соответствует возможности и праву человека на свободный выбор своей этнической принадлежности, социокультурных ориента- ций и жизненных стилей. Бесспорно, что в казахстанских реалиях, в которых «жонглирование» этничностью представляется теоретически бессодержательной абстракцией, более предпочтительной для людей оказывается примордиалистская парадигма. Казахстан с момента провозглашения независимости живет в условиях мультикультурализма, когда ни казахская этнокультура, ни русскоязычная городская культура не являются доминирующими. Су- ществуя параллельно, они никак не пересекаются, функционируя в замкнутых, автономных пространствах, предпочитая исключительно свою этнокультурную идентичность Так, например, в социологическом исследовании, проведенном сотрудниками Института философии и политологии МОН РК, на вопрос: «Если бы Вы имели возможность выбора национальности, то предпочли бы ту, которую имеете сейчас?», утвердительно ответили 97,5% респондентов-казахов [11, c.245.], что безоговорочно подчерки- вает ценностные предпочтения казахского этноса. В современном мультикультурном и полиэтническом обществе гражданин может чувствовать свою принадлежность (ту или иную сте- пень идентичности) и к нескольким этническим культурам одновре- менно, акцентируя модальности этнокультурной идентичности в за- висимости от ситуации. В развитых западных странах, особенно в по- лиэтнических США, этническая идентичность все чаще определяется субъективным выбором индивида. Выбор идентичности стал делом настолько прозаичным и стремительным, что люди больше обеспо- коены не признанием за собой той или иной идентичности, сколько быстротой и точностью ее перемены. Британский философ и социо- лог З. Бауман считает, что глобальные факторы и поиск своего места в обществе оборачиваются для человека вопросом «какую идентич- ность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ран- нее избранная идентичность потеряет ценность» [12, с. 185]. В Казахстане ситуация с выбором, более традиционна, когда этноидентичность передается по наследству, по кровному признаку и соответственно по степени эмоционального предпочтения. 97,5% казахов выбравших в соцопросе свою национальность, говорят за предпочтение ими единственной идентичности. C.Хантингтон считает политику мультикультурализма вызовом стержневой англосаксонской культуре, разрушающей основы американской национальной иден- тичности [13, c. 268-279]. Концепция культурного плюрализма, кото- рая становится популярной у американской элиты, по его мнению, ставит крест на концепции «плавильного тигля», которая исторически составляла фундамент американской внутригосударственной полити- ки. В Австралии и Канаде, напротив концепция мультикультурализма становится государственной политикой, что связано в обоих случаях с потребностью в трудовых ресурсах, а в Канаде с сепаратисткими настроениями франкофонов Квебека. В развитых странах Европы, имеющих продолжительные традиции толерантности и незыблемость положения стержневых культур, предполагалось использовать муль- тикультуралистскую концепцию в целях гармонизации и включения иммигрантских культур в общее культурно-информационное поле за- падноевропейских демократий. Опыт интеграции иммигрантских со- обществ, при сохранении за ними права отстаивать свою этнокуль- турную идентичность, показал его противоречивость и отсутствие обратной связи в процессе аккультурации. С точки зрения европейской политической элиты, культурный плюрализм заключается не в параллельном сосуществовании закрытых культурных сообществ, а в их взаимодействии и взаимопроникновении, при неоспоримом доми- нировании ценностей и паттернов европейской демократии. Вышед- шая летом 2010 года книга известного журналиста и члена правления «Бундесбанка» Тило Саррацина «Deutschland schafft sich ab» (Гер- мания самоликвидируется), буквально взорвала и расколола надвое германское общество. Руководствуясь социологическими и статисти- ческими банковскими данными, он обвинил мусульманских иммигран- тов в снижении общего интеллектуального уровня немецкого обще- ства и нежелании интегрироваться в немецкую культуру. Несмотря на то, что большая часть политической элиты Германии открестилась от заявлений автора, его книга оказалась весьма популярной и опросы показали, что большинство немцев согласились с его аргументами. Опрос, проведенный телеканалом ZDF показал, что 56% опрошенных считают оправданной критику Тило Саррацина по поводу политики властей в сфере интеграции иностранцев, а незадачливый банкир, лишь озвучил то, что у большинства немцев на уме [14]. Так немецкий культуролог Ф. Радтке, известный специалист по данной проблема- тике, предсказывал неуспех политики мультикультурализма в Герма- нии еще 15 лет назад, акцентируя внимание на размывании стерж- ня национальной идентичности. Он считает, что мультикультурализм перетолковывает столкновение социально-экономических и политических интересов в противоречия этнического и конфессионально- го происхождения. Способствуя этнизации социальных конфликтов, мультикультуралистская идеология делает их неразрешимыми [15]. Известный российский философ и специалист по национальному вопросу В.С.Малахов, высказывает сходные с немецким коллегой соображения, считая, что «причина скепсиса относительно возможности осмысления современного российского общества в терминах мультикультурализма связана с опасениями негативного эффекта данной идеологии в наших условиях… Опасения относительно по- литики культурного плюрализма («мультикультурализма») в том виде, как они были реализованы в ряде западных стран, вызваны этниче- ской центрированностью этих политик» [16, с. 48-60]. По его мнению, мультикультуралистский дискурс лишь усилит и без того мощную эт- ноцентристскую доминанту российского общественного сознания, вызванную, прежде всего, институциализацией, которую этничность приобрела у нас в советский период. В результате этничность в советской идеологии и философии превращалась из аскриптивной характеристики индивидов и групп в их сущностное свойство. По инерции, именно так воспринимается этничность сегодня, причем не только на уровне массового сознания, но и на уровне интеллектуальных и поли- тических элит. Нет нужды обосновывать почти полную идентичность контекстов российского и казахстанского социально-философского дискурса, а также схожести задач, стоящих перед полиэтническими обществами обоих стран. Понятно, что существование в обществе множества этнокультур и(или) субкультур, представляется весьма проблематичным, а их сведение к единому знаменателю в «плавиль- ном котле» невозможно. Тем не менее, разумной альтернативы мультикультуралистскому дискурсу в полиэтническом обществе пока не существует. Потому и казахстанскими философами предпринимаются попытки осмысления моделей культурного плюрализма и перспектив формирования надэтничного коммуникационного пространства в на- шей республике [17]. Здесь необходим учет множества специфических факторов, не сводимых к мировому опыту накопленному в этой области многими развитыми странами. Неисследованность данной проблематики в казахстанских реалиях оставляет открытыми множество вопросов. Но в ответ мы имеем в основном констатации того факта, что мультикультурализм – это вызов государственной иден- тичности, что он не гармоничен по определению [18, c.79] и т.д. Хотя академик Нысанбаев А.Н. высказывается по поводу политики мультикультурализма достаточно однозначно, считая, что отказ от идеи доминирующей культуры нам не подходит и видя выход в герменевтическом диалоге на основании единой евразийской почвы [4, c.36]. На самом деле проблематика культурного плюрализма, которой дей- ствительно нет альтернативы в полиэтническом обществе, ставит не- мало методологических вопросов, детерминированных введением в научный оборот понятий «мультикультурного общества». В условиях анализа социокультурной ситации в Казахстане, возникает целый ряд первоочередных вопросов. Во-первых, можем ли мы говорить о суще- ствовании множества культур в республике? Правомерно ли говорить о существовании двух основных культур – казахской и русской? Тогда каков статус культур малочисленных народов? Во-вторых, имеют ли право на самостоятельный статус разного рода субкультуры, основанные на различных конфессиональных, социальных, нравственных, художественно-эстетических идентичностях? В-третьих, возможно ли говорить о диалоге культур в условиях параллельного существования самодостаточных этнокультурных образований, ориентирующихся на разные системы ценностей? Не идет ли здесь речь о толерантности, без взаимного интереса? Все эти животрепещущие вопросы современного культурного развития ждут своей разработки. Все рассуждения о реализации гражданских прав, о гражданской идентификации, остаются мифом, некой риторической оболочкой, скрывающей отсутствие демократических механизмов, да и просто опыта государственного администрирования. Само по себя наличие провозглашенной системы норм, процедур и законов, обеспечивающих демократическое волеизъявление граждан, не предоставляет автоматически реализации гражданских прав народа. Оно наталкивается на неразвитое гражданское сознание людей, идентифицирующих себя не с общей семьей народов Казахстана, а с определенной национальностью, жузом, родом, кланом, корпорацией и т.д. Поэтому мы солидарны с мнением, что в Казахстане «в настоящее время ни одна идеология, никакой символ, институт или ценности не служат объединяющим элементом социальной мозаики» [18, с. 128] В одном из социологических опросов получена следующая кар- тина ценностной субординации национальной, религиозной и гражданской форм идентичности казахстанцев [19, с. 63]. На вопрос: что именно для Вас наиболее существенно, если говорить о Вашей принадлежности к определенной нации, гражданству, религии? - были получены следующие ответы респондентов: Национальная принадлежность – казахи – 53,9%, русские – 36%, другие – 37,2%; Религиозная принадлежность – казахи – 11%, русские – 9,9%, другие – 37,2%; Гражданство – казахи – 33,5%, русские – 50,4%, другие – 41,5. Как следует из приведенных распределений ответов, для казахов однозначно приоритетна национальная принадлежность, на второй позиции стоит гражданство и на третьей со значительным отрывом находится конфессиональная принадлежность. У русских и представителей других национальностей выявился обратный порядок пред- почтения в отношении первых двух форм идентичности. В чем же при- чина того, что для казахов этническая идентичность стоит на первом месте, а для русских важнее гражданская идентичность? Этноидентичность более предпочтительна, чем гражданская, так как только в ней человек чувствует свою неразрывную принадлежность к группе. Человеку свойственно стремиться к защищенности. Этногруппа, дает такую возможность. Она дает ощущение стабильно- сти и устойчивости – это не партия, не субкультура и даже не религия, ее невозможно сменить. Так, например, в социологическом опросе, проведенном под руководством А.И. Артемьева [20, с. 152,156], на вопрос: с чем вы себя идентифицируете?; были получены следую- щие результаты: С гражданством – Казахи – 16%, Все респонденты – 18%; С национальностью – Казахи – 26,9%, Все респонденты – 22%; С семьей – Казахи – 29,2%; Все респонденты – 27,3%; Со страной проживания – Казахи – 23,2%, Все респонденты – 28,2%; С религией – Казахи – 3,1%, Все респонденты – 3,9%. Полученные результаты свидетельствуют о том, что основными формами идентичности для казахов выступают, прежде всего, семейная, а затем национальная и государственная (идентификация со страной проживания). Конфессиональная принадлежность, как и в данных социологического исследования, приведенных в первом опросе, не входит в число приоритетных для казахов. Русские соотечественники, зачастую восхищаются тем, как казахи поддерживают друг друга в сложные моменты жизни, собираясь родственным коллективом и помогая морально и материально, по- страдавшим в той или иной жизненной коллизии. Думается, что по- добные модели поведения, которые были в российской истории (зем- ское подвижничество, общинная взаимопомощь, соборность) вызы- вают вполне определенное созвучие и ассоциации в их сознании. В советский период эти культурные коды были окончательно утеряны. Президент Казахстана Н.Назарбаев по этому поводу писал: «русские не имели возможности развивать свою этнокультурную среду (в совет- ское время – М.Ш.) в той степени, в какой ее развивали другие этносы. Получался парадокс. С одной стороны русские были как бы первыми среди равных, с другой, механизмы этнокультурной идентификации самих русских постоянно размывались. На территории нынешних не- зависимых государств русские практически не вступали в серьезный диалог с культурами сегодняшних титульных наций» [21, с.129]. Перед русскими, - вторым по величине этносом республики, стоят другие за- дачи - сохранение пространства функционирования русского языка и русской культуры, которое сужается. Русский этнос как базовый носитель советского мышления, привычный к доминированию в культур- ной сфере, пока не в состоянии перестроиться, проявить интерес к казахской культуре, изучать казахский язык. Русскоязычному населению достаточно сложно принять, складывающуюся ситуацию вокруг изменения ролевых статусов двух самых крупных этногрупп Казахстана. Этим и объясняется разное восприятие ведущими этносами ценностного статуса этнической и гражданской идентичностей. Мессианский характер русского самосознания заботится о все- общем благе, имеет об этом понятие, стремясь к всеобщей спра- ведливости, уравнению прав и свобод – одинаковых для всех. При этом в повседневной практике им нередко упускается момент практической, реальной заботы и поддержки самых близких, окружающих людей. Душевные силы направлены вовне, на переустройство мира, средствами слабо учитывающими связи микросоциума. У казахов, наоборот, развитая система внутри семейной поддержки, заботы о близких и практически полное отсутствие понятия о всеобщем благе. Русская и казахская ментальность в этом случае идеально дополняют друг друга в формировании коллективной идентичности. Важнее всего сохранить духовные ценности, их примат над материальными, присущий двум ведущим этносам Казахстана. Для понимания казахской идентичности важно ощущение, что сознание казахов напрочь лишено мессианства и его невозможно (и не нужно!) зажечь, сплотить лозунгами, которые чужды его ментальности. Безликие лозунги, типа: «Вместе в будущее, за безъядерный, процветающий Казахстан», и т.д., также вряд ли найдут отклик в его душе. Казахское сознание живет архетипами прошлого – времен величия кочевой империи Чингиз- хана, «золотых» времен Тауке-хана, времен славных свершений его аруахов – великих ханов и батыров. Духи предков продолжают во многом определять границы казахской идентичности, в том числе, и у вполне современных городских жителей. Казахи верят в то, что духи предков предопределяют судьбу, и исполнение их воли и предначертаний, определяет наш путь. В случае, если человек исполняет волю предков и чтит их память, они его обязательно поддержат. Если же он забыл их заветы и потерял совесть и честь, они непременно от него отвернутся и тут никакие пожертвования и обряды не помогут. Дух мессианских народов можно зажечь и сплотить их, разворачивая перед ними картины их будущего, славных свершений по исполнению предначертанной им исторической миссии – нести цивилизацию и культуру «невежественным варварам», достичь земли обетованной, править миром и другими народами и т.д. Казахскую национальную идею можно сформулировать обращаясь к исторической памяти, к тем мифам, которые блуждают в головах современных людей, но, никак не разворачивая перед этническим самосознанием впечатляющие картины будущего, детерминированные идеями ксенофобии и противостояния народов. Таким образом, казахская идентичность подпитывается, формируется образами прошлого, сохраняя удивительный консерватизм, несмотря на глобальные изменения современной социокультурной ситуации и разрывы преемственности в прошлом. Выводы: 1. В условиях параллельного существования двух этнических культур – казахской и русскоязычной, альтернативы политике мультикультурализма пока не существует. Существующие на сегодня этнокультурные паттерны не предполагают в обозримой перспективе переориентации общественного сознания в пользу конструктивистских парадигм, предполагающих минимальную значимость этничности в сфере социумных коммуникаций. Поэтому конструируя общенациональную идею, необходимо исходить из наличествующих, эссениалистских представлений о роли этничности, не абсолютизируя ее роль и четко отделяя этническое от социального. Общенациональная идея – это, в первую очередь диалог культур на основе их взаимно- го проникновения, обогащения и развития в русле общечеловеческих ценностей и культурного плюрализма. 2. Социально – философские исследования должны разворачиваться на границе формирования идентичностей, на переднем крае межэтнических взаимодействий – «свой – чужой», воплощающих границы, на которые реагирует коллективная идентичность. Примером может послужить – «алма-атинская социокультурная идентичность», которая определенно была, но фактически исчезла под напором «чужих» (в смысле социально-философской терминологии), не сплотившись в целях сохранения культуры социума, а безвольно развалившись, растворившись в новых реалиях. Причины ее нежизнеспособности, на мой взгляд, лежат в плоскости «навязанных» идентичностей, скреплявших изначально, слишком разнородные элементы социаль- ной мозаики, которые в реальности связывала фантасмагорическая, нежизнеспособная идеология. Эта идеология игнорировала этнонациональные различия и реальные духовные запросы общества, в конце концов рухнув под напором центробежных тенденций этнокультурного самоопределения. 3. Необходимо поощрять общинные, коллективистские формы организации гражданского общества. В этом привлекательность для обоих ведущих этносов республики. Важно сохранить общинную психологию в повседневной жизни, выстроить систему принятия коллективных (корпоративных) решений, в условиях индивидуализации общества. 4. Усиление процессов маргинализации общественного сознания связано с оттоком из республики русскоязычного населения, являвшегося базовым носителем городской субкультуры и отсутствием межэтнической конкуренции. Необходима разработка программы по вовлечению русскоязычного населения в исполнительные и законодательные органы, что даст государству массу дивидендов, в первую очередь по созданию поля межэтнической конкуренции и созданию реальных основ по формированию гражданского общества. 5. Задачей гражданского общества должно стать сохранение основ духовности, присущей традиционной культуре, недопущению ее эрозии и поглощения рынком. Внутриэтническая разобщенность, разрывы в исторической преемственности, забвение традиций на- родного волеизъявления, отсутствие межэтнической конкуренции, аморфность национальной идеи и возрождающийся трайбализм ме- шают генерации собственных социальных запросов, искажают объек- тивные мотивации населения, препятствуют налаживанию обратной связи и воспитанию политической культуры, отдаляют нас от перспек- тив создания сферы надэтнической коммуникации, реализующей общенациональную идею Казахстана. Литература: 1. Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 2. Алма-Ата. 1984. 2. Артыкбаев Ж.О. Материалы к истории правящего дома каза- хов. Алматы, 2001 – 204 с. 3. Алаш – Орда. Сборник документов. Алматы, Айкап, - 1992. – 192 с. 4. Нысанбаев А.Н. Глобализация и проблемы межкультурного диалога в 2-х томах. Алматы, 2004. Том 1. – 274 с. 5. Национальная идея в Западной Европе в новое время. М.: 2005. – 496 с. 6. Anderson B. Imagined Communities reflections on the Origin and Spread of Nationalism. – London Verso Editions, 1983. – p.245. 7. Hobsbaum E., Ranger T. The Invention of Tradition. – Cambridge, 1983. – p. 167. 8. Букейханов А. Казахи: историко-этнографические труды. Аста- на, 2007 9. Общечеловеческие и национальные ценности в изменяющем- ся обществе. – Алматы, 1997. - 220 с. 10. Кадыржанов Р.К. Культурный контекст формирования нации в Казахстане// Культурные контексты Казахстана: история и совре- менность. Материалы международного семинара посвященного 100- летию М.О.Ауэзова. – Алматы, Ниса, - 1998. 11. Формирование толерантного сознания в современном казах- станском обществе. – Алматы: Институт философии и политологии КН МОН РК, 2009. – 327 с. 12. Бауман З. Индивидуализированное общество. – М., 2002. – 390 с. 13. Хантингтон С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности. – М.: АСТ МОСКВА, 2004. – 635 с. 14. Why Sarrazin's Integration Demagoguery Has Many Followers // Spiegel Online International. - http://www.spiegel.de/international/ germany/0,1518,715876-2,00.html 15. См.: Radtke F.O. Multikulturalismus: ein postmoderner Nachfahrer des Nationalismus? - Multikulturelle Gesellschaft: Modell America? Hrsg. von B.Ostendorf. Muenchen 1994, S.229-236.16. Мультикультурализм и трансформация постсоветских об- ществ // Под ред. В.С. Малахова и В.А. Тишкова. М., 2002 17. Мультикультурное общество в Казахстане: модели, пробле- мы, перспективы. – Алматы: ИФиП МОН РК, 2002. -189 с. 18. Малинин Г.В. и др. Казахстанское общество и социаль¬ное прогнозирование. Алматы, 2001. С.128. 19. Курганская В.Д., Дунаев В.Ю. Национальная и религиоз- ная идентичность // Сборник материалов международной научно- практической конференции «Влияние религиозных организаций на этносы Казахстана». – Алматы, 2008. 20. Исследование формирования гражданской идентичности эт- носов Казахстана. – Алматы, 2009. – 228 с. 21. Назарбаев Н.А., В потоке истории. Алматы, 1999. – 296 с. Шайкемелев Мухтарбек Сейд-Алиевич Рекомендовано Ученым Советом Института философии и политологии КН МОН РК Ответственный редактор академик НАН РК Нысанбаев А.Н. Показано, что разумной альтеративы политике мультикультурализма, которая бы одинаково устраивала ведущие этнические группы в республике, пока не существует. Авторская позиция исходит из необходимости конструирования общенациональной идеи, исходящей из реальной данности представлений о роли этничности в социальных и общественно- политических процессах. Брошюра предназначена для специалистов в области философии и политологии, преподавателей и студентов высших учебных заведений, всех интересующихся проблемами формирования гражданского общества в Казахстане.
187
149 054 
