4 курс СГФ гр.Нт-403о ИО Ошкукова Татьяна
Тема 3. Великая Российская революция 1917г.
Дискуссия о причинах, характере и последствиях революции.
Введение
Началом революции принято считать 23 (8 марта) февраля 1917 года. Это был Международный женский день, в который по решению Русского бюро ЦК РСДРП(б), Петроградского комитета РСДРП(б), Межрайонного комитета РСДРП было намечено начать кампанию антивоенных стачек и митингов. Забастовочное движение сразу же приняло массовый характер. В ночь на 26 февраля были арестованы многие представители революционных партий, в числе которых было 5 членов Русского бюро ЦК и ЦК РСДРП(б). 26 февраля начался переход войск на сторону революции.
27 февраля 19017 г. по инициативе меньшевиков был создан Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов (председатель — Н.С. Чхеидзе (меньшевик), заместитель председателя —А.Ф. Керенский (эсер) и М.И. Скобелев (меньшевик)). Был принят приказ № 1, в соответствии с которым проводились демократические преобразования в армии: создавались солдатские комитеты, отменялись отдание воинской чести, ношение погон, запрещалось обращаться к нижним чинам на «ты». В марте 1917 г. на территории страны уже действовали около 600 Советов.
Мощный цивилизационный сдвиг, который явила собой Великая русская революция 1917 г., оказавшая свое влияние на все мировое развитие, до сих пор вызывает нескончаемые споры в среде ученых, в СМИ, в обществе. Об этом свидетельствует то огромное количество научных конференций, которые прошли в России и за рубежом. Одна из самых важных проблем связана с особенностями политического процесса после февраля, когда произошли кардинальные изменения в расстановке политических сил. С политической арены практически исчезли правоохранительные и праволиберальные партии, и роль правого крыла выпала на долю кадетов, которые в силу своих программных требований и личных представлений о путях развития русского общества не могли выполнять эту роль.
В частности, Г. Е. Львов считал, что «правительство должно опираться не на принуждение, а на добровольное повиновение граждан; путь гражданской войны не должен стать путем русского народа, ибо он ведет к установлению деспотизма». Министра – председателя Временного правительства – можно отнести к лидерам традиционного типа, который подвергался критике и «справа» и «слева». Г. Е. Львов в силу свойств своего характера не мог претендовать на лидирующую роль, ибо люди, близко знавшие его, утверждали, что ему было свойственно отсутствие честолюбия и желания цепляться за власть.
Дискуссия о причинах и характере революции
Дискуссия о причинах русской революции началась как спор двух ведущих специалистов по социальной истории о релевантности разных подходов для оценки уровня жизни и долгосрочной динамики потребления в XIX – начале XX в. в России. Исток спора – обсуждение проблемы объективности неомальтузианских теорий и схем (основанных на моделях расчета роста демографического давления и динамики среднедушевого потребления исходя из экологической емкости среды) и клиометрических методов, связанных с использованием данных о биостатусе российского населения (прежде всего данных о росте рекрутов и др.).
По утверждению С. А. Нефедова, большинство историков полагает, что революция была вызвана низким уровнем потребления широких народных масс. В настоящее время эта традиционная концепция находит подтверждение в неомальтузианской теории демографических циклов, в которой снижение потребления объясняется ростом населения при растущей имущественной дифференциации и колебаниях урожайности, в результате чего социально-экономическая система становится неустойчивой.
Б. Н. Миронов отрицает тенденцию систематического понижения уровня жизни крестьян в XIX – начале XX в., утверждает, что как до, так и после отмены крепостного права происходил рост сельскохозяйственного производства и доходов крестьянства, а также снижение налогового бремени, благодаря чему наблюдалось повышение уровня жизни. Причем эта позитивная тенденция особенно заметной была после Великих реформ. По мнению Б. Н. Миронова, тезис о мальтузианском кризисе в России XIX – начала XX в. не находит подтверждения. И тот и другой исследователи исходят из разных критериев качества и уровня жизни: потребления зерна, прироста населения, уровня смертности, роста грамотности, антропометрических показателей (роста и веса), но главное не в этом. Не только основные спорщики, но практически все участники дискуссии констатируют дефекты статистики, и спор ведется о том, насколько можно ей доверять и как можно ее проверять, верифицировать, как найти бесспорные данные и насколько бесспорные косвенные данные могут прояснить общую картину и позволить строить математические модели.
Н. С. Розов после обстоятельного рассмотрения аргументов сторон делает общий вывод о том, что позиция С. А. Нефедова представляется теоретически более обоснованной (с. 155). С этим согласны также Л. Г. Бадалян и В. Ф. Криворотов. П. В. Турчин пишет: «Аргументация Б. Н. Миронова сводится в основном к критике мальтузианского объяснения истории, но он не предлагает четко сформулированную альтернативную теорию» [1, с. 174]. Но тот же Н. С. Розов задает вопрос: «Есть ли своя правда в аргументации Б. Н. Миронова и его союзников?» И отвечает: «Пожалуй, есть… Концептуальный подход имеет сильные ограничения. Сделанные в его рамках качественные и структурные суждения имеют гипотетический характер и требуют эмпирической проверки». Но и такая проверка не спасет положения, поскольку, чтобы «выделить сложную взаимосвязь факторов и динамик… необходимы не только и не столько новые источники и данные (неизбывный фетиш традиционной истории), сколько специальная концептуальная и теоретическая работа» [1, с. 155–156].
С. В. Цирель в контексте спора Нефедова и Миронова представляет математическую модель влияния технического пpoгpecca на уровень жизни населения, наглядно показывающую, что ситуация балансирования на грани мальтузианского кризиса была характерна в XIX в. не только для России, но и для многих стран Европы, и переводит стрелки дискуссии на другие факторы, полагая, что избежать революций Россия могла при пяти несбывшихся обстоятельствах: неучастия в войнах, снижения рождаемости, преодоления расхождения между европеизированной частью населения и традиционными слоями, православной Реформации и разрешения межнациональных противоречий. П. В. Турчин обращает внимание на совершенно не учитываемый фактор – перепроизводство элиты.
Иначе видит прошлое М. А. Давыдов, который, рассмотрев аргументы сторон и приведя свои, полагает, что революция 1917 г. – трагическая случайность, что «состоявшийся обмен мнениями ясно показывает правоту Б. В. Раушенбаха, в своих последних книгах немало написавшего о двух типах мышления, логическом и внелогическом, и о том, как трудно представителям “точного знания” понимать то, что логически не описывается или описывается не всегда… История далеко не всегда объясняется рационально, и далеко не все ее слагаемые можно измерить» (с. 276). Заключение книги фактически является дополнением дискуссии анализом связи процессов модернизации и революции в других странах и в другое время – во второй половине XX в.
А итогом дискуссии является констатация того, «что фактически имеется больше проблем, чем решений, поэтому необходима дальнейшая исследовательская работа» (с. 369), что спор не сконцентрировался «вокруг проблемы релевантности известных только специалистам статистических данных» (хотя это, несомненно, имело место), а перерос в обсуждение важнейших проблем социальной истории России. В краткой аннотации книги говорится, что с момента завершения Первой русской революции прошло более ста лет, это позволяет «достаточно объективно оценить историческое значение революций и их результаты, с достаточной глубиной судить об их причинах» [2, с. 214]. Однако жесткий до полной непримиримости спор между двумя исследователями социальной истории России С. А. Нефедовым и Б. Н. Мироновым, являющийся основанием дискуссии, не привел к согласию между ними и к возможности объективной оценки социальных причин и следствий революций. Инициаторы обсуждения – редакторы издания – с целью получения объемного видения проблем подключили к ней нетрадиционных исследователей социальной истории России – ученых, создавших себе имя в разных областях естественных и гуманитарных наук, а затем перешедших на изучение социальной истории: философов Л. Е. Гринина, Н. С. Розова, историка М. А. Давыдова, физика С. В. Циреля, а также историка Л. И. Бородкина, биолога П. В. Турчина, физиков Л. Г. Бадаляна и В. Ф. Криворотова. Что видит читатель в данном обсуждении? В «сухом остатке» следующее. Что релевантность, если понимать под ней смысловое соответствие между информационным запросом и полученным сообщением, не состоялась. Что теория (и в частности, с математическими методами) плохо подтверждается практикой, а практика не в состоянии создать «работоспособную» теорию.
На этой печальной ноте можно было бы закончить рецензию, если бы не одна статья в книге, где делается попытка совместить логическое и внелогическое и тем самым более комплексно понять ситуацию и движущие силы. Эта попытка предпринята Л. Е. Грининым. Его основные доводы таковы. «Если бы спор шел только о том, был ли более или менее удовлетворительным уровень потребления российских крестьян до революции и повышался он или нет, проблема оставалась бы достаточно узкоспециальной. Но проблема выглядит гораздо острее. Дело в том, что вопрос, которым С. А. Нефедов начинает свою статью: «Была ли русская революция начала XX в. случайностью или кризис был обусловлен долговременными экономическими процессами?», – это фактически центральный вопрос дискуссии.
Он также вполне логично спрашивает, почему все же произошла революция, если, по мнению Б. Н. Миронова, уровень аграрного производства “в целом удовлетворял существовавшие в то время потребности в продовольствии”» (с. 201). «Позицию С. А. Нефедова, что русская революция была совсем не случайной, а имела глубокие причины под собой, – пишет Гринин, – я разделяю полностью. Но я не согласен с причинами, которые он считает главными. С. А. Нефедов дает на свой вопрос, по сути, вполне логичный, но почти фаталистический ответ: «Фактически демографический взрыв был приговором старой России: при существовавшем распределении ресурсов страна не могла прокормить нарождающиеся новые поколения». Таким образом, по его мнению, революция была неизбежна потому, что Россия находилась в состоянии сжимающейся мальтузианской “ловушки”, выйти из которой она не могла, что неизбежно рано или поздно должно было привести к катастрофе. Такой фатализм, вступающий в противоречие с мощной динамикой роста производства в стране, на мой взгляд, не может приниматься как безусловный». Рассмотрев социально-экономические аргументы Нефедова и Миронова, политические – других участников дискуссии, Гринин единственный из всех обращается к социально-психологическим и в качестве источников основательно использует художественную литературу [2, с. 215].
Кроме того, характер революции — буржуазно-демократический. Она представляла собой сочетание стихийных и сознательных сил революционного процесса, была проведена в основном силами рабочих и солдат.
В стране создалось двоевластие: руководство страной осуществляли Временное правительство и Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Вскоре Советы распространились по всей России.
Вслед за Петроградом революция победила в Москве, а затем мирно распространилась на большинство городов и губерний. Двоевластие сложилось и на местах.
Временное правительство откладывало решение всех ключевых вопросов (о войне и мире, аграрный, рабочий, национальный) до Учредительного собрания. Тем самым Февральская революция была незавершённой, что создавало объективные условия для продолжения борьбы за их решение [3].
Дискуссия о последствиях революции
После революции Россия (СССР) стала развиваться невиданными ранее темпами, преодолевая отсталость. Несмотря на трудности, связанные с войнами и угрозами новых нападений, страна к концу 1930-х гг. вышла на передовые рубежи, а после Второй мировой войны стала одной из величайших держав мира. В этом смысле она достигла пика своего мирового могущества и влияния. Социалистическое строительство в России и других республиках СССР, продолжавшееся почти семь с половиной десятилетий, закончилось по многим объективным и субъективным причинам неудачей. Так, вслед за огромным экономическим рывком, за быстрым послевоенным восстановлением и развитием, к 1980-м гг. вновь наметилось отставание [5].
С 1990-х гг. в России начался крутой поворот от социализма. «Перестройка» привела к свержению советского строя, ликвидации Советского Союза, развалу экономики, структурному кризису. Отставание от передовых стран мира увеличилось, перспективы его преодоления не ясны. Очевидно, что оно не исчезнет сразу и продлится значительное время. Насколько длительным будет этот период, предсказать практически невозможно. Остаётся только надеяться на новый рывок.
Для того чтобы глубже проникнуть в ситуацию, надо рассмотреть ещё одну особенность российской истории – непрерывное территориальное расширение. После Октябрьской революции и Гражданской войны Советская власть, укрепившись, продолжила эту линию исторического развития России. Если сравнить границы страны в 1914 и в 1945 гг., можно увидеть следующее. В составе СССР не было Финляндии и части Польши, которые входили в Россию; зато по сравнению с 1914 г. в СССР вошли Восточная Пруссия, Галиция, Западная Украина, Северная Буковина, Тува, Южный Сахалин, Курильские острова. Кроме того, после Второй мировой войны появилась огромная зона влияния, включавшая социалистические государства Центральной и Восточной Европы, а также Дальневосточной Азии [4, с. 267].
Советское государство не только продолжило многовековую тенденцию России, но и весьма преуспело в этом. Крушение Советского Союза и мировой системы социализма положило конец этой тенденции. Изменился не только общий потенциал России, её геополитическая стратегия, но принципиально изменилась ведущая линия исторического развития. Поэтому кризис, охвативший Россию, имеет не частный, временный, преходящий, а коренной, глубинный характер. Кризис не может быть преодолён на прежних путях расширения территорий. Вероятно, Россия войдёт в ряд великих держав, если пойдёт по пути внутреннего, а не внешнего развития [5].
Следует учитывать ещё одно обстоятельство. Многовековое расширение границ сильно повлияло на менталитет россиян, которые имели возможность переселяться на новые земли – сначала на Волгу и Дон, потом на Урал, в Сибирь, к берегам Тихого океана. Возникло ощущение безграничности российских просторов, сознание неисчерпаемости природных ресурсов. Идея экстенсивного развития становилась доминантой общественного сознания.
Революция сделала попытку перевести страну на рельсы интенсивного развития, создавая новую промышленность, осуществляя механизацию сельского хозяйства. Однако и эта попытка окончилась неудачей. СССР на практике продолжал линию экстенсивного развития. Рывок, о котором говорилось ранее, был достигнут, прежде всего, за счет экстенсивности. Это и привело в дальнейшем к значительному отставанию СССР от передовых стран мира, сделало кризис конца XX в. таким глубоким и
болезненным [4, с. 268].
Заключение
Революция 1917 - 1921 гг., начавшаяся Февральской, продолженная Октябрьской и завершённая победой большевиков в гражданской войне и образование советского государства, координальным образом повлияла на судьбу нашего Родины. Противники большевиков говорили о государственном перевороте, незаконном захвате власти и насилии над народом. Большевики в свою очередь утверждали о необходимости и поддержки революции народом [5].
Сравнительно легкая победа большевиков была обусловлена слабостью буржуазии, отсутствием в России широкого слоя населения с ярко выраженной частнособственнической идеологией. Правительство, пришедшее к власти после Февральской революции, не поняло глубину социальной напряженности и не удовлетворило основные требования народа. Оно не вывело Россию из войны, не был решен аграрный, рабочий и национальные вопросы. Неуклонно ухудшалось экономическое состояние страны, росли разруха, голод и обнищание населения. В этих условиях единственной политической силой оказалась партия большевиков, которая чутко улавливала и умело использовала в своих целях социальную ненависть и стремление народных масс к уравнительной справедливости. Огромное значение имела личность В.И. Ленина, сумевшего преодолеть разногласия среди большевиков.
Большевики провозгласили установление в России экономического и социально-политического строя, не имевшего аналогов в мировой истории. Они распространили свою власть на огромную территорию. Стремление построить социализм оказало непосредственное влияние на мировые процессы, судьбу многих народов и развитие капиталистического общества.
В новой Концепции Истории России было введено понятие «Великая российская революция», периодом с 1917 по 1921гг. Выделяющиеся раньше Февральская и Октябрьская революция сейчас рассматриваются в совокупности с гражданской войной и интервенциями как три этапа одной, «социально-политической» революции.
Список литературы и источников:
О причинах Русской революции / Отв. ред. Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков. – М.: Изд-во ЛКИ, 2010. – 432 с.
Кульпин Э. С. Дискуссия о причинах русской революции // История и современность. 2012. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/diskussiya-o-prichinah-russkoy-revolyutsii (дата обращения: 25.05.2022).
Морозова Елена Николаевна Великая русская революция 1917 года: от февральских событий до Октябрьского переворота // Изв. Сарат. ун-та Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2018. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/velikaya-russkaya-revolyutsiya-1917-goda-ot-fevralskih-sobytiy-do-oktyabrskogo-perevorota (дата обращения: 25.05.2022).
Дискуссии о российской революции: причины, последствия, альтернативы. URL. http://sociosphera.com/images/Books/Books_2017/Vzglyad_cherez_stoletie/264-272_morozov_s_d.pdf (дата обращения: 25.05.2022 г.).
Коваленко Валерий Иванович Революция 1917 года в России: несостоявшиеся альтернативы // Полит. наука. 2017. №Спецвыпуск. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/revolyutsiya-1917-goda-v-rossii-nesostoyavshiesya-alternativy (дата обращения: 25.05.2022).
3
512
97 407 
