Вопрос 118. Критическое изображение московской действительности 20—30-х годов в романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Вопрос № 118. Критическое изображение московской действительности 20—30-х годов

…Сатана пришел в Москву, чтобы совершить правосудие, вызволить Мастера, его шедевр и Маргариту. И что же видит он? Москва превратилась в подобие Великого бала: ее населяют большей частью предатели, доносчики, подхалимы, очковтиратели, взяточники, валютчики...

Москва становится пристальным объектом авторского исследования. Булгаков создает образ безумного мира, живу­щего по своим фантасмагорическим законам:

• из «нехороших квартир» исчезают люди (глава «Нехорошая квартира»),

• бюрократизировано абсолютно все, костюм Прохора Петровича пи­шет резолюции и подписывает приказы, кото­рые вернувшийся владелец полностью одобряет (глава «Конец квартиры № 50»),

• процветает взя­точничество (глава «Коровьевские штучки»), действия председателя Босого,

• распутство (дво­еженство Семплиярова),

• приспособленчество (ис­тория Степы Лиходеева),

• доносы (Алоизий Могарыч, барон Майгель),

• безнравственность (вор-буфетчик, Аннушка, квартир­ный проныра, дядя Берлиоза и др.).

В этом странном мире царят низменные страсти и процветают бездарности и приспособленцы.

Внешнее же пространство — Москва 1930-х гг. — обретает в романе явно фантасмагорические черты. По городу разъезжают грузовики с советскими чиновниками, неустанно поющими «Славное море, священный Байкал»; по вечерним московским улицам торопится в МАССОЛИТ Иван Бездомный — в кальсонах, с ладанкой на груди, свечкой в руках — и с именем Берлиоза на устах; здоровенный, размером с борова, черный кот пытается за­платить кондуктору за проезд в трамвае... Гротескные превраще­ния червонцев в этикетки, карнавальные переодевания героев, веселый фейерверк, оставшийся на память о сгоревшем дотла доме Грибоедова — все это придает внешнему пространству в «Мастере и Маргарите» таинственно-фантастический характер.

Булгаков представил их как в виде отдельных персонажей (Н.И. Босой, Поплавский, Барон Майгель и др.), так и в виде служащих следующих учреждений: МАССОЛИТа (М.А. Берлиоз, Латунский, Рюхин, И. Бездомный и др.) Театра Варьете (Степа Лиходеев, Римский, Варенуха, Жорж Бенгальский) и Зрелищной комиссии (пустой костюм Прохора Петровича).

Каждый человек вмещает в себя какие-нибудь пороки, которые Воланд разоблачает. Массово он это делает в Театре Варьете до, во время и после сеанса черной магии; при этом достается и директору Степе Лиходееву, бабнику и пьянице, отправленному в Ялту; и бездарному конферансье Бенгальскому, во всех смыслах потерявшему голову; и Варенухе, ставшему вампиром; и финдиректору Римскому, которого чуть не покусали вампиры; и буфетчику Сокову, наживающему большие деньги за счет «осетрины второй свежести». Но пороки, разоблаченные Воландом и его свитой в Театре Варьете, вызваны, скорее, глупостью, невежеством. Гораздо более тяжкий грех взяли на себя работники МАССОЛИТа, называющие себя литераторами и учеными.

Какой предстает городская жизнь 20—30-х гг. в романе? Какова функция фантастики?

Современная Булгакову жизнь была сама по себе фантастична: из «нехороших» квартир исчезают люди. Куда? Вспомина­ет В. Солоухин в книге «Камешки на ладони»: «В Москве в 1921 г. насчитывалось 200 000 пустых квартир. В каждой квартире жила одна благополучная интеллигентная семья. Кто поселил­ся в этих двухстах тысячах квартир, превратив их в "ком­муналки"? Главным образом, жители фабричных окраин. Как после этого переродилась Москва, атмосфера Москвы». Нечистая сила устраивает фокус ы подобно правительству и не только в квар­тире 50. Вся Россия — это нехорошая квартира.

Сатира в это время была опасна. Булгаков вспоминает статью критика Блюма, главная мысль которого: «Всякий сатирик в СССР посягает на советский строй». Сатира направлена на взяточни­ков, начальственных дураков и чинуш. На них Булгаков напустил нечистую силу. Силы ада выводят на чистую воду и наказывают уже состоявшихся грешников. Свита Воланда создает ситуации жуткие и комические.

Реальная атмосфера 30-х годов описана в главах романа:

глава 7 «Нехорошая квартира»

глава 13 «Явление героя» (причины попадания в психиатрическую клинику)

глава 5 «Было дело в Грибоедове» (оценка состояния литературы и литературные кадры)

Москва 30-х гг. в романе «Мастер и Марга­рита» предстает в колоритно написанных эпи­зодах:

«Вечер в Доме литераторов»,

«События в жилтовариществе на Садовой»,

«Сеанс волшеб­ной магии в варьете».

Это Москва советская. По всему роману рассыпаны приметы нового време­ни: Соловки как реальная угроза наказания, шпиономания («он никакой не интурист, а шпи­он»), обязательное членство в профсоюзе (Ивана Бездомного спросили в больнице, член ли он профсоюза), доносы и стукачество по телефону (Коровьев и его проделки), тотальные проверки документов («А у вас есть документик?»), вра­нье с эстрады, секретные наблюдения за гражда­нами, непечатание «опасных» книг, магазины для «богатых», буфеты с несвежими продукта­ми, аресты. Как известно, на терновнике не рас­тет виноград (библейские символы). Мудрено собрать с колючих ветвей сталинизма добрую яго­ду; на древе тоталитаризма можно было собрать лишь колючий репейник. Возьмем, к примеру, ассоциацию московских литераторов, обосно­вавшуюся в «Доме Грибоедова». Туда приходи­ли за творческой путевкой в Ялту, поиграть в биллиард, встать в очередь на квартиру и, ко­нечно, вкусно поесть и поплясать: «Ударил зна­менитый грибоедовский джаз. Покрытые испа­риной лица как будто засветились, показалось, что ожили на потолке нарисованные лошади... и вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала... Заплясал Глухарев с поэтессой Тамарой Полумесяц, заплясал Квант, заплясал Жуколов-романист с какой-то киноактрисой в жел­том платье. Плясали: Драгунский, Чердакчи, маленький Денискин с гигантской Штурман Жоржем... плясали неизвестной профессии мо­лодые люди в стрижке боксом, с подбитой ватой плечами, плясал какой-то очень пожилой с бо­родой, в которой застряло перышко зеленого лу­ка... Где-то в рупоре голос командовал: «Кар­ский раз! Зубрик два! Фляки господарские!!!» Перед нами шабаш ведьм, огненная пляска, гро­хот джаза, завывающие голоса — словом, вакха­налия счастливых обладателей билета с золо­тым тиснением: «Член писательской...» Да это воскресшие на губернском балу герои Гоголя, «мертвые души». Зоологические уподобления, фамилии-афиши и прочие художественные де­тали рисуют незабываемый сатирический образ литературной элиты, куда не могло быть досту­па Мастеру. Зависть, подсиживание, карьеризм, умение устроиться, ненависть к талантливым, хамелеонство — вот нравственный портрет тех, кто делал литературу по социальному заказу. «Страстишки нагадить ближнему» в среде бес­таланных, примитивных людей становятся нор­мой.

Булгаков глубоко убежден, что «бесовское» начало скрыто в самом человеке. Иначе как же понять мотивы взяточничества Председателя жилтоварищества Босого? Кто заставлял его прописывать за деньги, вселять в освободившие­ся комнаты за взятку? «Квартирный» вопрос одолел всех: и Алозия Магарыча, позарившего­ся на подвальчик Мастера, и Поплавского — дя­дю Берлиоза, срочно выехавшего из Киева, чтобы захватить квартиру в Москве.

«Сеанс черной магии» собрал всех наших знакомцев и прочих жителей Москвы. Массо­вый гипноз обнаружил в каждом его внутренне­го человека, весьма несовершенного: алчного, грубого, с низкопробными вкусами, любителя хлеба и зрелищ. Но Булгаков, ужаснувшись сво­ему беспощадному гротеску, «спасает» зрителей криками Бенгальского, трепача и фигляра, ко­торому кот Бегемот оторвал голову, поручает Воланду произнести «приговор»: «Человечество любит деньги... Ну, легкомысленны... ну, что ж... и милосердие иногда стучится в их сердца... обыкновенные люди...»

Чудеса, демонстрируемые Воландовой сви­той, есть удовлетворение скрытых желаний людей. С людей слета­ет благопристойность и проявляются вечные человеческие пороки: алчность, жестокость, корыстолюбие, лживость, ханжество. В эпи­зоде, венчающем сеанс черной магии, мотив обнажения получает буквальное воплощение.

Театр Варьете, где проходит сеанс «чёрной магии».

• Во время «денежного дождя» публика неистовствует: «Всюду гудело слово «червонцы», слышались выкрикивания… Кое-кто уже ползал в проходе, шаря под креслами». В зале нарастает напряжение, назревает скандал, заканчивающийся дракой. Но дьявольские червонцы быстро превращаются в обыкновенную бумагу. Мнимые деньги для Воланда - это только способ выявить внутреннюю сущность людей.

• Когда конферансье потребовал исчезновения этих «бумажек», публика потребовала оторвать ему голову, что и было молниеносно исполнено…

• На сцене открывается «дамский магазин», где любая женщина из числа сидящих в зале может бесплатно одеться с ног до головы. Тут же в магазин выстраивается очередь, однако по окончании представления все, приобретенное в «дамском магазине», исчезает без следа, заставив доверчивых женщин метаться по улицам в одном белье.

Что же касается наказания, то оно в самих людях. Наказани­ем становится ужас, поселившийся в душах разоблаченных пер­сонажей. И хотя после исчезновения Воланда из Москвы жизнь горожан входит в привычное русло, испытанный ужас постоянно напоминает о себе. Равновесие в душах некогда уверенных в себе людей потеряно.

Но настоящее наказа­ние ожидало многих в «другой жизни» — на Ве­ликом балу у Сатаны. Последний эпизод занимает очень важное место в идейно-художественной структуре ро­мана, являясь кульминационным для всего сю­жетного действия. Воланду нужно было закон­чить принципиальный спор с Берлиозом-атеи­стом, уже преданным могиле, нужно было «разобраться» со многими персонажами, кото­рым он устроил экзамен, будучи в Москве, нуж­но было дать оценку увиденному за три дня в социалистической столице. Итак, московская жизнь предстает в зеркале вечности. Описание интерьера бальных залов, участников бала, их диалогов сразу напомнило земное бытие: стена тюльпанов, фонтаны, камины, реки шампан­ского и коньяка, танцы, в которых сплелись все человеческие пороки — честолюбие и донос, чревоугодие, чувственность, ревность. Звуки и краски этого бала сгущены, словно Булгакову захотелось представить модель целого мира со всеми джазовыми оркестрами, всем выпивае­мым человечеством вином, всеми яствами, съе­даемыми миллиардами желудков, всей роско­шью, потребляемой в ущерб природе во имя удобства и тщеславия. Человек, который празд­новал свою короткую, как мгновение, жизнь так жадно, бездумно, по Булгакову, «обменял» на пустоутробие свою божественную сущность. Скелеты, прах, оставшиеся от прежних красав­цев и красавиц, рассказали читателю о делах человеческих: о фальшивомонетчиках, государ­ственных изменниках, прелюбодеях, убийцах и палачах (Калигула, Мессалина, Малюта Ску­ратов — исторические персонажи). Потрясает слаженность всех танцующих, ибо все они испо­ведовали одно: власть, карьеру, деньги, лю­бовь, комфорт. «Михаил Александрович, — не­громко обратился Воланд к голове Берлиоза. — Все сбылось, не правда ли?.. Голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и я живу в вашей квартире». Воланд напомнил Берлиозу его атеистическую теорию, что «по отрезании головы жизнь прекращается», и напомнил всем, что по смерти «каждому будет дано по его вере».

Историческая судьба человечества, показы­вает своим романом Булгаков, — непрерывный поиск истины. Но нет ее в атеизме и материа­лизме, ибо безбожие ведет к самости (сам знаю, как жить) и духовному оскудению жизни в це­лом. Мастер, написавший роман об Иешуа («спасителе»), напоминает, что жить нужно, сверяя свои земные дела с небесными идеалами Добра и Красоты. В сцене Великого бала заклю­чена главная, философская идея романа: чело­век свободен в своем нравственном выборе меж­ду Богом и Дьяволом, поэтому ни политический строй, ни катаклизмы, переживаемые человече­ством, не освобождают его от ответственности за добро на земле. За ложь - Варенуха, за безделье и разврат - Степа Лиходеев, за доносы - барон Майгель, за бюрократизм - заведующий филиалом, за жульничество - буфетчик, за пло­хие и бездарные стихи - Иван Бездомный. То, что не могут сделать силы Света, - выполнить ка­рательную функцию - сделали силы Тьмы, ру­ководствуясь при этом добродетельными и даже назидательными целями. Антитеза добра и зла в лице Воланда и Иешуа не состоялась. Более того, именно Воланд совершает благое дело: спасение Мастера, воссоединение его с Мар­гаритой и восстановление текста романа о Понтии Пилате - «рукописи не горят». «Все будет правильно, на этом устроен мир» - в этих словах, принадлежащих Дьяволу, еще раз подтверждает­ся вера самого автора в закон справедливости.

Критическое изображение литературного мира Москвы

В романе «Мастер и Маргарита» наиболее остроса­тирические страницы посвящены чиновникам от лите­ра-туры, идеолог. диктату в литературе и без­дарным писателям-графоманам, стремящимся угодить режиму.

При изображении этих людей и явлений ис­пользуется широкий спектр приемов, от говорящей или содержащей «намек» фамилии (Ариман — одно из тра­диционных имен духа зла; псевдоним «Иван Бездом­ный» напоминает о Максиме Горьком, Артеме Веселом, Максиме Голодном, но особенно о Демьяне Бедном, ко­торый был автором сатирико-пропагандистских «анти­религиозных» поэм).

Материализованным воплощением абсурда и алогизма стано­вится в романе МАССОЛИТ, располагающийся в доме Грибоедова. Интерьер выписан в чисто гоголевских красках: знаменательно соседство табличек «Редакционной кол­легии» и «Бильярдной», «Рыбно-дачной секции» и «Председате­ля МАССОЛИТа» (подобное соседству Багратиона и греческой героини Бобелины на портретах в кабинете Собакевича); приме­чателен «списочный состав» членов МАССОЛИТа — с такими по-гоголевски артикулируемыми фамилиями, как Богохульский, Шпичкин и Адельфина Буздяк. Хит-парад «Грибоедова» бессменно возглавляет джазовая пьеса «Аллилуйя!» — апогей алогизма в описании литературной Москвы.

Но особенно мрачную картину являет литературный мир Москвы, своеобразной моделью его становятся в романе МАССОЛИТ – легко узнаваемый гибрид РАППа и позднейшего Союза писателей. Прообраз – РАПП, литературная группировка, которая стала символом карательных функций по отношению к свободомыслящим художникам.

Ни один из 3111 членов МАССОЛИТа не занимается своим непосредственным делом – литературным творчеством. Но зато с успехом решают в МАССОЛИТе квартирные, дачные, продовольственные и прочие житейские проблемы.

Дом, в котором разместился МАССОЛИТ, называется "Домом Грибоедова". Это пародия на Дом трудолюбия. Народная столовая здесь превратилась в роскошный ресторан. Библиотека отсутствует - членам МАССОЛИТа она не нужна, ведь коллеги Берлиоза не читатели, а писатели. Вместо трудовых учреждений здесь располагаются отделения, связанные только с отдыхом и развлечениями: "Рыбно-дачная секция", "Касса", "Квартирный вопрос", "Бильярдная" и др. . Главная достопримечательность - ресторан.

"Грибоедов" в романе - символ не пишущей, а жующей братии, символ превращения литературы в источник удовлетворения неумеренных аппетитов.

Берлиоз, Латунский, Лаврович, Рюхин и другие твёрдо усвоили, что и как следует писать, чтобы обеспечить себе положение в обществе: не то, что думаешь, а то, что положено. Циничные, прагматичные, равнодушные ко всему, кроме своей карьеры, они формируют лит. атмосферу 30-х годов. И когда в этот мир входит Мастер со своим романом о Понтии Пилате, его и судьба его произведения оказывается предопределенной. Конфликт Мастера МАССОЛИТа – конфликт двух концепций литературного творчества – оказывается легко разрешимым: Мастер попа­дает в клинику Стравинского, он больше не хочет жить, поскольку не выносит «насилия, плохих стихов и социального заказа». Его лишили глав­ного для художника – свободы творчества.

Такие, как директор МАССОЛИТа Берлиоз, много знают и при этом сознательно уводят людей от поиска истины, разъединяют их и развращают своими лживыми конъюнктурными сочинениями, делают несчастным гениального Мастера. И за это кара настигает Дом Грибоедова, где размещается МАССОЛИТ. А Берлиоз обречен на смерть, поскольку самонадеянно полагал, что его знания позволяют безоговорочно отрицать и Бога, и дьявола, и сами живые, не укладывающиеся в рамки теорий, основы жизни. Воланд предъявил ему «седьмое доказательство» от противного: литератора настиг рок в виде Аннушки-Чумы, нерасчетливо пролившей подсолнечное масло на рельсы, и девушки-вагоновожатой, не сумевшей поэтому затормозить.

И из всей литературной братии, представленной нам Булгаковым, «возрождается» только поэт Иван Бездомный, ставший в эпилоге профессором Иваном Николаевичем Поныревым. У Булгакова же, мне кажется, в сердце теплится надежда на то, что когда-нибудь люди осознают тот ужас, который поглощал Россию на протяжении многих лет, как осознал Иван Бездомный, что стихи его ужасны, и встанет Россия на путь истинный. Но при жизни Булгакова этого не произошло. Живя в России, писатель испытывал постоянный страх: в любой момент мог подъехать к его дому черный «воронок» и увезти его в неизвестном направлении. Литературная травля и постоянное напряжение сделали его больным и нервным. Он боялся доносов и шпионства, самого страшного московского зла, и это отразилось в романе: единственный человек, убитый по велению Воланда, - Барон Майгель, шпион и наушник, который, можно сказать, распоряжается судьбами других людей, что недопустимо для человека.

10 мая 1939 года (за год до смерти) Михаил Афанасьевич сделал памятную надпись жене на своей фотографии: «Вот как может выглядеть человек, возившийся несколько лет с Алоизием Могарычем, Никанором Ивановичем и прочими. В надежде, что ты прояснишь это лицо, дарю тебе, Елена, карточку, целую и обнимаю». Здесь речь не только о многолетней до изнеможения работе над «Мастером и Маргаритой», но и намек на то, что жизнь писателя прошла в общении с людьми, подобными Могарычу и Босому… А суть такого общества кроется в говорящем за самого себя пустом костюме Прохора Петровича из Зрелищной комиссии: пустота сознания, мировоззрения, умственная и духовная пустота москвичей.

…Но несмотря ни на что, Булгаков сумел даже в такой обстановке написать свой главный роман «Мастер и Маргарита».

Появление в этом ирреальном и безумном московском мире Воланда с его свитой воспри­нимается читателем как вполне естественное явление: если жизнь превратилась в ад, то поче­му бы в ней не появиться Князю Тьмы? Если в жизни нет сил, способных восстановить справедливость, если закон без­молвствует и молчит добро, то восстановление порядка готовы выполнить силы зла. Они выступают как судьи, несущие справедливое возмездие каж­дому по заслугам его:

Степа Лиходеев (гл. 7), Варенуха (гл. 10, 14), Никанор Иванович Босой (гл. 9), Поплавский, буфетчик Соков (гл. 18), Аннушка (гл. 21, 27), Николай Иванович (гл. 21, 24, 27, эпилог), Алоизий Могарыч (гл. 24, эпилог), история с костюмом и песней «Славное море, священный Байкал» (гл. 17, 27) и др.

В отрыве от ершалаимских глав московские сцены воспринимаются как исключительно комические. Воланд делает неутешительный вывод о неизменности человеческой при­роды, но в этих же его словах звучит мысль о неистребимости милосердия в человеческих сердцах.

— Чем заканчиваются похождения Воландовой свиты в Мо­скве? Каков символический смысл образа огня? В чем перекличка разговора Коровьева и Воланда о пожаре (гл. 27) со словами Ие­шуа о храме старой веры (гл. 29)? Можно ли считать МАССОЛИТ «храмом старой веры»?

Огонь в «Мастере и Маргарите», идущий по пятам за свитой Воланда, можно назвать очистительным. Он будто проводит ясную линию между светом и тьмой, добром и злом. Горит и сгорает дом на Са­довой, великолепный «Грибоедов», где пристроился МАССОЛИТ с рестораном, с начальством, распределяющим путевки и дачи, Торгсин, рукопись Мастера, дом застройщика с под­вальчиком — временный приют героев.

Устроители пожаров будто только о том и думают, чтобы выжечь пошлость, стяжательство, бездуховность, проникшие в старые дома. Сила очистительного огня напрямую не связана со справедливым возмездием, с торже­ством абсолютной нравственности. Она предлагает веру в то, что «все будет правильно, на этом построен мир».

Берлиоз Михаил Александрович — литератор, председатель МАССОЛИТа. Фамилия персонажа, во-первых, сближает его с известным композитором — но именно как «антидвойника», отмеченного признаком «немузыкальности» (ср. также «музы­кальные» фамилии других персонажей: Римский, Стравин­ский): Б. прежде всего функционер, чиновник от литературы; с другой стороны, имя героя ассоциируется с самим автором ро­мана, а инициалы — М. А. Б. — полностью совпадают с ини­циалами Булгакова. Б. проживает в «нехорошей квартире» № 50 дома № 302-бис по Садовой улице; вскоре после вселения туда жена Б. бросает его, оказавшись, по слухам, «в Харькове с каким-то балетмейстером». В самом начале романа, в сцене на Патриарших, Б. в беседе с Иваном Бездомным отрицает исто­ричность Иисуса Христа, а затем, в разговоре с Воландом, заяв­ляет, что человеческой жизнью управляет «сам человек». Воланд предсказывает герою его судьбу, и предсказание сбывает­ся: Б. «отрезает голову» женщина, управляющая трамваем, под который он попадает, поскользнувшись на разлитом масле. Воланд со свитой водворяется в квартире Б. Останки героя увозят в морг, и его голову дли похорон пришивают к туловищу, одна­ко ночью голова исчезает, украденная Бегемотом. Во время бала Воланд обращается к ожившей голове Б., как бы продол­жая разговор, начатый на Патриарших. Затем череп Б. превра­щается в чашу, которая наполняется кровью убитого Майгеля, «претворенной» в вино: этим вином Воланд «причащает» Мар­гариту.

Варенуха Иван Савельевич — администратор Варьете. Вмес­те с Римским В. дожидается появления исчезнувшего директора Варьете Лиходеева; они получают от него телеграммы из Ялты и пытаются придумать правдоподобные объяснения происходяще­му. В. звонит на квартиру к Лиходееву, разговаривает с Коровьевым, после чего отправляется в ГПУ, чтобы заявить о таинст­венном исчезновении Лиходеева. В летней уборной около Варье­те В. подвергается нападению Бегемота и Азазелло, которые до­ставляют его в квартину № 50 дома № 302-бис, где В. целует де­вушка-вампир Гелла. После сеанса черной магии в Варьете В. является в кабинет к Римскому, причем тот замечает, что В. не тот — не отбрасывает тени. Выступая в роли «вампира-на­водчика», В. дожидается Геллу, пытающуюся открыть снаружи окно кабинета; однако крик петуха заставляет их отступить, и В. вылетает в окно. В сцене после бала В. возникает перед Воландом и просит отпустить его, т. к. «не может быть вампи­ром», поскольку «не кровожадный». Его просьбу удовлетворя­ют, но Азазелло наказывает В. впредь не хамить и не лгать по телефону. Впоследствии В. вновь пребывает в должности адми­нистратора Варьете, причем «приобретает всеобщую популяр­ность и любовь за свою невероятную отзывчивость и веж­ливость».

Иван Бездомный (Понырев Иван Николаевич, Иван, Ива­нушка) — поэт, затем профессор Института истории и филосо­фии. В образе персонажа существенно «сказочное» начало (ср.: Иванушка-дурачок). Псевдоним «Бездомный» подражает реаль­ным псевдонимам литераторов 20-х гг.: Бедный, Приблудный, Голодный и т. п.; возможны также аллюзии на поэта А. Безыменского. В начале романа И. — известный поэт 23 лет, напи­савший антирелигиозную поэму об Иисусе Христе. На Патриар­ших прудах он слушает Берлиоза, объясняющего его пропаган­дистские просчеты. Вместе с Берлиозом И. беседует с Воландом, слушает повествование о Пилате и Иешуа. Затем он становится свидетелем гибели Берлиоза, после чего делает безуспешную по­пытку догнать Воланда, предсказавшего эту гибель. Герой нахо­дится в состоянии аффекта, совершает нелогичные поступки. Когда И. купается в реке, его одежду похищают, и он, одетый лишь в кальсоны и рваную рубашку, к которой приколота бу­мажная иконка, с зажженной свечой в руках является в писа­тельский ресторан. Героя принимают за сумасшедшего и, не­смотря на его сопротивление, доставляют в психиатрическую лечебницу Стравинского, где ставится предварительный диагноз «шизофрения» (также предсказанный Воландом). И. не в состо­янии письменно изложить все, что с ним произошло; вместе с тем он ощущает желание узнать продолжение истории Пилата и Иешуа. Поздно вечером к И. через балкон пробирается его сосед. Мастер. И. дает ему обещание никогда больше не писать стихов и повествует о случившемся, а Мастер рассказывает свою историю. Заснув на рассвете, И. во сне видит «продолжение» повествования Воланда — казнь Иешуа. Он все больше интере­суется историей Пилата и все меньше — окружающей реальнос­тью. Мастеру, прилетевшему вместе с Маргаритой попрощаться с ним, И. говорит: «Стишков больше писать не буду. Меня дру­гое теперь интересует». В финале И. предстает профессором-ис­ториком; он женат, однако ежегодно в ночь весеннего полнолу­ния ощущает как бы приступы «бездомности»: повинуясь безот­четному стремлению, он посещает Патриаршие пруды, а затем оказывается около дома, где некогда жила Маргарита. Здесь И. наблюдает за неизвестным ему человеком — нижним соседом Маргариты Николаем Ивановичем, также мучимым воспомина­ниями; персонажи предстают своеобразными «двойниками» (ср. сходство имен: Иван Николаевич — Николай Иванович). Вер­нувшись домой, И. после укола снотворного видит во сне Пила­та и Иешуа, а затем Мастера и Маргариту, уходящих к луне.

Лиходеев Степан Богданович (Степа) — директор театра Ва­рьете; вместе с Берлиозом занимает квартиру № 50 дома № 302-бис по Садовой улице. Значение фамилии персонажа про­зрачно. Л. профессонально непригоден к исполнению своих обя­занностей и проводит время в пьяных оргиях. После появления в его квартире Воланда со свитой Л. заброшен в Ялту, откуда шлет отчаянные телеграммы подчиненным — Римскому и Варенухе. В течение двух суток Л. отсутствует в Москве, затем возвращается на самолете; по собственной просьбе Л. его за­ключают «в надежную камеру». Проведя восемь дней в клини­ке Стравинского, Л. в итоге получает «назначение на долж­ность заведующего большим гастрономическим магазином в Ростове».

Римский Григорий Данилович — финансовый директор Ва­рьете. Вместе с Варенухой Р. дожидается прихода Лиходеева, затем получает от него телеграммы из Ялты, после чего направ­ляет Варенуху в ГПУ, причем тот бесследно исчезает. Р. встре­чает прибывшего на представление «черного мага» — Воланда, а после скандального завершения сеанса черной магии уединя­ется в кабинете. Через некоторое время туда является Варенуха, затем пытается ворваться через окно Гелла. Крик петуха спаса­ет Р., но под воздействием пережитого он превращается в «седо­го старика»; курьерским поездом уезжает в Ленинград, где пря­чется в платяном шкафу гостиничного номера. Здесь его в не­вменяемом состоянии обнаруживает милиция. Впоследствии он увольняется из Варьете и поступает «в театр детских кукол в Замоскворечье».

4