Художественные объединения русского искусства: передвижники (1871-1923)

Передвижники и мирискусники, «Голубая роза» и «Ослиный хвост», Уновис и АХР — во второй половине XIX - начале ХХ века в России возникали самые разные творческие объединения. Одни искали финансовую поддержку для молодых авторов, другие утверждали новые принципы в живописи, а третьи соперничали друг с другом на художественном поле. Краткая, но увлекательная история главных объединений русского искусства. С упомянутых «Передвижников» и начну.

Товарищество передвижных художественных выставок стало одним из первых объединений живописцев и скульпторов России, которое занималось продвижением и продажей произведений искусства. С одной стороны, творческий союз, с другой — финансовое предприятие, — Товарищество не только противопоставляло себя классицизму, навязываемому Академией художеств, но и произвело революцию в русской живописи, вводя в искусство сюжеты из русской истории и картины народного быта, приемы реалистической и натуралистической живописи, тонкий психологизм персонажей.

А началась история передвижников с… бунта! Императорская Академия художеств, основанная в 1757 году, быстро завоевала славу одного из самых прогрессивных заведений, в котором обучали искусству рисования. По большей части студентами Академии были сыновья мещан и купцов, редко — дворяне, были и крестьянские дети, которым удалось получить вольную. Статус в обществе в расчет не принимали — имели значение лишь талант и стремление к знаниям. Выпускники класса соревновались в конкурсе за две большие и две серебряные медали, а победители могли принять участие в конкурсе на золотую медаль, малую и большую. Состязание в технике живописи на заданную тему оценивало профессорское жюри. Победители получали, помимо медали, чин по Табели о рангах — для некоторых художников низкого происхождения это был «входной билет» в высшее общество.

Студенты, получившие большую золотую медаль, каждые три года могли рассчитывать на пенсионерство — проживание и обучение в Италии за государственный счет. На протяжении шести лет им выплачивалось по 300 золотых ежегодно, что давало возможность совершенствоваться в мастерстве у итальянских мастеров и написать академическую работу. По возвращении некоторые академики могли претендовать на профессорскую должность в альма матер, однако мест было меньше, чем желающих. Что касается востребованности талантов русских живописцев, то крупно везло тем, кому удавалось пробиться ко двору: портреты были нужны. Но в целом коллекционирование живописи и интерес к классической тематике картин — мифологическим и библейским сюжетам, которые предлагала Академия и ее выпускники, — был невелик. Спрос на картины русских мастеров был мал, богачи предпочитали полотна европейцев. Так что художники редко могли обеспечить себя и семью за счет профессии — радовались и месту простого учителя рисования.

В 1862 году в Академии планировался очередной конкурс на соискание большой золотой медали. К этому моменту руководство Академии изменило правила: теперь участие в конкурсе можно было принять лишь раз, и большая золотая медаль была единственной. Для тех из художников, кто предпочитал жанровую живопись исторической, это был почти что провал: профессора, естественно, больше любили классику.

На пенсионерство и поездку в Италию претендовали 14 молодых художников; медаль должна была достаться достойнейшему. Тема конкурсной работы — «Пир Одина в Валгалле» — была встречена студентами в штыки. Неоклассицизм?! В то время, как европейские художественные школы увлечены реализмом и романтизмом? К тому же одна тема для всех не давала возможности художникам проявить личные творческие способности. В своем письме в Академический Совет они просили дать возможность выбрать себе темы самостоятельно. Профессоры были возмущены. Профессор Пименов объяснял студентам позицию Совета так: «Нигде в Европе этого нет, во всех академиях конкурсы существуют, другого способа для экзаменов Европа не выработала. Да, наконец, и неудобно: как вы станете экзаменовать разнородные вещи. Нет, этого нельзя!».

После ночи обсуждений четырнадцать академистов, во главе которых стоял Иван Крамской, приняли решение… отказаться от участия в конкурсе! Это был неслыханный скандал, тем более, что конкурс был приурочен к столетию Академии. Бунтари-конкурсанты написали прошения выдать им положенные свидетельства классных художников. Да, они потеряли академические привилегии. Но и Академия потеряла лучших своих выпускников.

Воодушевление и решительность молодых академистов были велики, они решили остаться вместе и основать первый в России творческий союз. «И так как мы крепко держались за руки до сих пор, то, чтобы нам не пропасть, решились держаться и дальше…» — напишет Иван Крамской. Идеи утопической трудовой коммуны носились в воздухе: как раз в это время вышел роман Николая Чернышевскго «Что делать?», который очень повлиял на настроения молодежи. Будущее, в котором «все потребности натуры каждого человека будут удовлетворяться вполне», очень привлекало — равно как и «стремление к пользе», и принципы разумного эгоизма. Этих «народнических» взглядов не разделяли Александр Литовченко, а также Константин Маковский. А вот остальные участники «бунта четырнадцати» решили действовать сообща. Вскладчину они сняли квартиру на 17-й линии Васильевского острова, где поселились Крамской с женой Софьей, и еще пятеро художников — Александр Григорьев, Богдан Вениг, Алексей Корзухин, Фирс Журавлев и Николай Шустов; здесь же разместились три мастерские. Сюда, на знаменитые «четверги», собиралась вся творческая и свободолюбивая молодежь столицы.

Артельщики дали объявления в газеты, брались за любые заказы, давали уроки рисования. Но этого было мало: никто из богатеев не хотел ехать на окраину города. Иван Крамской был вынужден принять предложение по росписи купола Храма Христа Спасителя, чем поправил дела творческого союза. В августе 1865 года в Нижнем Новгороде организовали выставку произведений Артели художников, которая — увы! — не принесла прибыли. Лишь через пять лет доходы артельщиков стали достаточно приличными. Они не прерывали общения с Академией художеств, выставлялись в ее залах, многие получили звания академиков — в том числе Иван Крамской. Артель переехала в новую квартиру в центре города, на углу Воскресенского и Адмиралтейского проспектов.

Однако руководитель союза, Иван Крамской, чувствовал, что возможности Артели художников исчерпались. Ему претила приветливость Академии по отношению к членам Артели, а также все звания и академические выставки. «Машинка портится» — писал он своему приятелю, критику Стасову. Последней каплей стало обращение академика-артельщика Дмитриева-Оренбургского с просьбой о предоставлении поездки в Италию. После обсуждений все члены Общества, кроме его лидера, отказались осудить поступок товарища, что стало поводом для Крамского покинуть Артель.

За год до этого к петербургским художникам обратились их московские коллеги. В их письме, подписанном Григорием Мясоедовым, Львом Каменевым, Илларионом Прянишниковым, Василием Перовым, Алексеем Саврасовым и Владимиром Шервудом, был представлен проект нового творческого союза, его подробный устав и принципы организации передвижных выставок. Главные идеи нового Товарищества принадлежали Григорию Мясоедову, который придумал и смог реализовать финансовую сторону дела. Суть он позаимствовал у европейских коллег, которые предпочитали действовать самостоятельно и не рассчитывать на государственную помощь. Такой подход очень импонировал Крамскому, дело получило огласку и инициативу москвичей поддержали 16 столичных художников.

Теперь, когда круг единомышленников был очерчен, предстояло получить официальное разрешение. Григорий Мясоедов использовал личные связи и обратился напрямую к министру внутренних дел Тимашеву, предоставив ему на утверждение устав Товарищества. Александр Егорович Тимашев был не только прогрессивным чиновником, но и членом Академии художеств, недурно рисовал и лепил. Идея Товарищества передвижников пришлась ему по душе, и 2 ноября 1870 года он одобрил устав общества.

23 ноября 1870 года новое «Товарищество передвижных художественных выставок» получило официальное разрешение напечатать устав своей организации.

Оценив возможности столицы, Мясоедов предложил Крамскому провести первую выставку в Санкт-Петербурге, предполагая успех и его благотворное влияние на последующие экспозиции в провинциальных городах. На том и порешили. Первая передвижная выставка открылась 29 ноября 1871 года… в залах Академии художеств! Большой успех снискала работа Алексея Саврасова «Грачи прилетели», а также картина «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» кисти неформального лидера передвижников и друга Мясоедова — Николая Ге.

Через два месяца экспозиция перебралась в Москву, а затем — в Киев и Харьков. Выставки сопровождались лекциями художников, стремившихся привлечь публику и покупателей. Были представлены работы 20 мастеров, преимущественно пейзажи — 35 произведений, 16 полотен на бытовые темы, 13 портретов и лишь две работы исторического сюжета.

Популярность выставок росла, художники постоянно работали и представляли публике новые картины, согласно Уставу. Конечно, приходилось «держать нос по ветру» и пытаться предугадать спрос российского рынка произведений искусства, который только начинал формироваться. Выставки «передвижников» принимали Киев, Одесса, Казань, Орел, Харьков, Рига, Полтава, Саратов, Нижний Новгород, Тула, Кишинев, Варшава, Вильно и др.

Спустя четверть века успешной работы в Товариществе передвижников назрел конфликт. Причины — разница в гонорарах, угасание спроса и увеличение конкуренции. За 25 лет «передвижники» представили на выставки 3504 картины общей стоимостью порядка 2 млн рублей, из которых было продано работ на 1 135 635 рублей, ежегодный доход от экспозиций составлял 61 тысячу рублей. Не все картины продавались, некоторые «передвижники» почти ничего не зарабатывали, что привело к конфликтам и раздорам внутри Товарищества. Ко всему этому обострилось противостояние между максималистом Крамским и лидером Товарищества, Николаем Ге, который был не только членом правления «передвижников», но и профессором Академии художеств с большими связями в кругах петербургской интеллигенции. Несдержанность Крамского, его резкость и оскорбительные высказывания неоднократно использовали в своих интересах сторонники Академии, постепенно расшатывая Товарищество, принижая его значимость и успехи.

Николай Ге, который после многолетнего перерыва в 1889 году вернулся к работе в Товариществе (Иван Крамской умер двумя годами ранее) не смог повлиять на умы своих коллег. «…Дело наше кончено, песня спета. Мы еще будем продолжать агонию, не знаю, долго или коротко, но торжества мы своего не увидим. Конец» — так Ге характеризовал состояние дел «передвижников». Молодые художники предпочитали идти своими собственными путями - им было, из чего выбирать. С 1875 по 1884 годы работало Общество выставок художествен-ных произведений под председательством Льва Лагорио, созданное Академией в противовес строптивым «передвижникам». В 1880 году начало работу Общество русских акварелистов, в 1890 — Санкт-Петербургское общество художников и Товарищество южно-русских художников.

В 1901 году из рядов Товарищества вышли сразу 11 художников; не прекращались ссоры и распри между московским и петербургским отделениями. И все же Товарищество худо-бедно продержалось до 1918 года; его последним главой стал Павел Радимов, но его стремления возродить былую славу «передвижников» успехом не увенчались. В 1922 году прошла последняя выставка Товарищества, а год спустя его распустили. За время работы «передвижники» провели 47 выставок. Товарищество передвижных художественных выставок стало одним из самых коммерчески успешных и авторитетных творческих объединений России.

Имена передвижников: Василий Перов, Алексей Саврасов, Иван Шишкин, Илья Репин, Николай Ге, Василий Поленов, Виктор и Аполлинарий Васнецовы, Василий Суриков, Архип Куинджи, Исаак Левитан, Владимир и Константин Маковские, Валентин Серов и, конечно, Иван Крамской.