«Меня однажды кто-то укорил…» (Клёпальщик – клепáльщик )

Меня однажды кто-то укорил…

Ах, как он правильно по-русски говорил…

А я сказала – клёпальщик…

(Т. Невская).

Этот «кто-то», сославшись на «Толковый словарь…», поправил: клепáльщик. Поправка поэтессе не понравилась:

Где был он в сорок первом, в октябре,

Клепальщик (правильный – из словаря)?

Когда мы, клёпальщицы, девочки с косичками,

По суткам не вылазили из цеха?

Поймёт ли тот, клепáльщик

(Правильный – из словаря),

Москву шестнадцатого октября?

Действительно, как вспоминал С. Я. Лемешев, «тот, кто не был в Москве в это время, не знает, что она пережила в ночь с 15 на 16 октября. Уже утро было тревож­ное. Из городского транспорта ис­чезли автобусы – это как-то сразу бросилось в глаза. Стояли очереди за хлебом – молчаливые, суро­вые…». А с 20 октября Постанов­лением ГКО в Москве вводилось осадное положение. Было очень трудно, а девушкам – и страшно. Поэтому, может быть, не стоило «кому-то» поправлять «клёпальщи­цу», настаивая на правильном уда­рении клепáльщик, поднимая его до уровня грозно-официального императива!

Так с кем же мы? С клёпальщи­цей, личной акцентологией как бы олицетворившей непосильный труд девушек во время войны, или с клепáльщиком, упомянувшим тол­ковый, точнее, орфоэпический сло­варь русского языка?

Профессионал-специалист имеет полное право и на дóбычу (у горняков), и на возбýждено (у юристов). Так что вслед за автором приведённых выше стихов надо признать, что «слова с профессио­нальным удареньем полны особым озареньем»: компáс, баржá (у мо­ряков) всё-таки намного образней кóмпаса туристов.

Во время церемонии захо­ронения праха первого космонавта тогдашний Президент АН СССР употребил слово симвóл – с ударе­нием на последнем слоге. Как будто, это нарушает литературную норму… Однако:

Где ты, гроза, симвóл свободы…

В этом пушкинском стихе за­свидетельствовано именно такое ударение, соответствующее жанру оды. Следовательно, и у оратора оно было мотивировано торжест­венностью самой ситуации. А кроме того, симвóл – акцентная форма математического термина (подобно атóму), что уже говорит в пользу «специалиста».

И вообще, пристало ли нам агрессивно вторгаться в профессио­нальную речевую среду – в язык специалистов? Но, впрочем, не стоит в этой же среде и ассимили­роваться.

«…Зелёный дуб, летом шумящий своей роскошной листвой, зимой обна­жённый, окоченевший… и стрелой мчащийся рысак, от которого среди зимы столбом валит пар, но который зато зимой и летом истребляет массы сена и зерна… Это только два рукава одного могучего потока жизни… Дело в том, что нет ни растения, ни животного, а есть один нераздельный органический мир». (Климент Аркадьевич Тимиря­зев).

Таков в своей органичности и русский язык, безраздельно всем принадлежащий. «Мне дороги все речи», – писал В. Брюсов, поэт, которого цитировал Л. В. Щерба в своей статье «Современный рус­ский литературный язык».

Мой верный друг – мой враг коварный…

Источник: Степанов А. В. «Меня однажды кто-то укорил…» // Русский язык в школе и дома. – 2002. – № 2. – С. 19.