Эмми Нетер - основоположница абстрактной алгебры

Эмми Нётер - один из самых выдающихся математиков 20-го века, основоположницы абстрактной алгебры.

Она умерла рано, в 1935-м году, в возрасте всего 53-х лет, и сам Эйнштейн по личной инициативе написал некролог для Нью-Йорк таймс: Professor Einstein Writes in Appreciation of a Fellow-Mathematician, в котором назвал Нётер "величайшим творческим математическим гением, явившимся миру с тех пор, как для женщин открылось высшее образование" (Fräulein Noether was the most significant creative mathematical genius thus far produced since the higher education of women began.)

Вот такой Эмми Нётер была в молодости

Надо заметить, что в данном случае Эйнштейн проявил ещё и личную благодарность, поскольку Эмми Нётер в своё время, когда они ещё оба жили и работали в Германии (а к моменту её смерти они оба уже были американцами и коллегами-соседями по Принстону; им обоим пришлось сбежать от нацистов, а то удушили бы их в газовых камерах, или "в лучшем случае" сморили бы голодом в лагере, как представителей "дегенеративного племени недочеловеков", то бишь, евреев), помогла ему с математикой при разработке общей теорией относительности. И, надо сказать, не одному ему. Причём, зачастую ей приходилось делать это как волонтёру, поскольку на официальную работу её не брали, как представителя другого "племени не совсем человеков" - женщин. К слову, именно по её поводу ещё один выдающийся математик, Давид Гильберт, воскликнул в сердцах: "Сенат не баня, почему женщина не может туда войти!" Это он отвечал на возражения коллег против её избрания профессором: "Если женщину избрать профессором, она сможет стать членом университетского Сената". (И ведь надо же, сколько лет прошло с тех пор, и уже как бы и нет официальных запретов, а проблема-то "мужской бани" до сих пор осталась, по крайней мере, судя по объявлениям о вакансиях на работы в пост-Союзе.)

А такой - в зрелости

Самым счастливым годом жизни Эмми Нётер был год её пятидесятилетия, который оказался заодно и её последним "немецким годом". В этом, 1932-м году, она получила (совместно со своим учеником Эмилем Артином) премию Аккермана-Тёбнера за достижения в математике (как говорили и писали тогда многие, поздравляя её, лучше позже, чем никогда). Коллега-математик Хельмут Хассе опубликовал о ней и её работе статью в авторитетном немецком журнале "Mathematische Annalen", в осенью она с большим успехом выступила с докладом на Международном конгрессе математиков в Цюрихе. Через год, в 1933 году, к власти в Германии пришёл Гитлер, и немецкое правительство издало Закон о государственной службе (очень жаль, что в вики нет пока русскоязычной статьи про этот документ; так что даю ссылку на англоязычную версию). Идея этого закона была простой: "неарийцев - вон!". Нётер, хоть и не была штатным профессором (женским рылом не вышла в мужской калашный ряд), но уже преподавала к этому времени вГёттингенском университете в должности приват-доцента ("внештатного профессора"). Преподаватели в Германии тоже были гос.служащими, и идея, касаемо них, выражалась просто: "арийских студентов должны учить арийские профессора".

Вот так выглядела публикация с этим позорным и бесчеловечным законом

Лично Нётер получила официальную бумагу, подписанную главой Министерства науки, искусства и народного образования Пруссии в апреле 1933 года. В ней было написано прямым текстом: "В соответствии с параграфом 3 Кода о гражданской службе от 7 апреля 1933 года, я лишаю Вас прав учить в университете Гёттингена". Разумеется, на одна она - уволили всех коллег-евреев. Несколько позже и из другого университета (в Гамбурге) уволили её ученика Эмиля Артина, с которым она получила премию - он не был евреем, но он был женат на женщине, иммигрантке из России, отец который был евреем, и кроме того, достаточно открыто критиковал действия нацистов. Поразительная деталь: за пару месяцев до увольнения ему официально отказали временно уйти по собственному желанию (он хотел поехать поработать в Штаты), мотивируя отказ тем, что такие хорошие учёные им и самим нужны. После увольнения Нётер продолжала вести занятия со своими студентами у себя дома и морально поддерживала уволенных коллег: ей-то было не привыкать к дискриминации, а для них это было внове. Она даже не выгнала студента, явившегося к ней в нацистской форме (есть разночтения по поводу того, кем именно был этот студент в форме, но какая собственно разница).

Вот над такими примерно штуками работают топологи. Это иллюстрация к известной шутке, что для тополога нет разницы между бубликом и кружкой, потому что они умеют плавно превращать одно в другое

Очень интересен и советский мотив биографии Нётер. Как и многие другие образованные люди её времени, она симпатизировала левым идеям и приветствовала социалистическую революцию в России. В 1926 году она подружилась с советским математиком (топологом) Павлом Александорвым, который приехал тогда учиться и работать в Гёттингенский университет и пробыл там несколько лет. Она хлопотала, чтобы его оставили в университете после окончания курса в 1930 году, но денег на него не добыли (обращались в рокфеллеровский фонд и получили отказ). Зато Александрову удалось выхлопотать встречное приглашение для Нётер, и зимой 1928-1929 годов она читала лекции в МГУ, а заодно помогла двум другим советским топологам, Льву Понтрягину и Петру Чеботарёву, в работе над теорией Галуа и другими топологическими идеями и теориями. Оба они писали о её щедрости и творческом изобилии - она фонтанировала идеями, развивающими, меняющими и создающими целые области математики. Алескандров пытался устроить её в МГУ после того, как её уволили из Гёттингенского университета, но не получилось - советские чиновники посчитали её не достаточно ценной, и она поехала в Америку, откуда не раз порывалась переехать в Советский Союз. Зато советские чиновники проявили благосклонность к родному брату Эмми, Фрицу Нётеру, тоже математику, хоть и не такому выдающемуся, как она. Ему разрешили иммигрировать в Союз, чтобы жить и работать в университете в Томске. В ноябре 1937 года его арестовали, одновременно, за "антисоветскую пропаганду" и как "немецкого шпиона". Приговор был стандартный - 25 лет без права переписки. Его расстрели прямо в тюрьме - тоже вполне стандартно. Хорошо ещё, что он не взял с собой своего сына, тоже математика, Готфрида Нётера, который, как и его знаменитая тётушка, поехал в США.

Вот тут сестра и брат изображены вместе в 1933 году. Они ещё не знают, что жить им осталось всего ничего: через два года Эмми сведёт в могилу рак, а Фрица, ещё через два года, советская власть.

А тут, на фотографии, сделанной ещё двумя годами раньше, Эмми смеётся в компании двух молодых математиков, французов, мужа и жены по имени Поль Дюбрей и Мари-Луиз Дюбрей-Жакотен. К слову, Мари-Луиз написала в семидесятых годах прошлого века книжку про Эмми Нётер и женщин-математиков вообще.

В Германии сейчас работает программа имени Эмми Нётер для поддержки выдающихся молодых учёных: Emmy Noether Programme

А ещё очень интересно сравнить англо- и русскоязычные статья об Эмми Нётер в википедии. Мало того, что англоязычная существенно больше и сделана в полном соответствии с правилами энциклопедии - систематизированные факты, подкреплённые документами. В ней нет и намёка на сексисткие выражения, которыми пересыпана русскоязычная статья. Нет, ну, правда: в статье о математике - не актрисе, не светской львице, не, прости господи, музе - написано о том, как её современники описывали её внешность! Оказывается, они считали её "не слишком красивой, но на редкость умной, обаятельной и приветливой женщиной". Особенно умиляет это "не слишком". Ах, какие иносказания, написали бы просто "была крокодилом", как один мой френд любит аттестовывать женщин, которые ему не нравятся, и которых он считает некрасивыми и, как следствие, недостойными если не жизни совсем, то уж публичного появления точно. Дальше - больше (продолжаю цитировать русскую вики): "Её женственность проявлялась не внешне, а в трогательной заботе об учениках, всегдашней готовности помочь им и коллегам" (ага, женская доля - заботиться о других, а самой не рыпаться), плюс ещё дольше сетования, что её личная жизнь "не сложилась" - по всей видимости намёк на то, что она не была замужем, и может даже у неё не было ни одного ухажёра и(или) любовника. Я бы хотела узнать, почему они не написали о личной жизни того же Александрова, который, по слухам, скорей всего был геем. Вот уж у кого не сложилась личная жизнь - в стране, в которой по закону за гомосексуальный связи сажали в тюрьму! Ну, а про то, что личная жизнь и личное счастье людей отнюдь не всегда и не для всех сводится к замужеству-женитьбе, как-то и говорить странно. Ведь очевидно же. Или всё-таки нет?. Вот, скажем, про Микеланджело, который тоже никогда не был женат, никто же не пишет, жалея его: "Ах, бедняга, был он не слишком красив, и, как следствие, не был счастлив в личной жизни". Его личная жизнь либо замалчивается, потому как ведь тоже вроде бы гей, либо его несчастья проходят по статье "гении всегда несчастны по определению - будучи гениями, они не вписываются в жалкое счастье простых мелких людишей". Ну, типа у гениев своё счастье, и оно неотделимо от всяческих страданий. Про внешность Эйнштейна я вообще молчу, а он считается (и тому есть все основания) симпатягой. А как по мне, смеющаяся Эмми не менее симпатична и по-человечески приятна для глаз и души, чем он. Это не значит, что она высший гений только среди женщин. Это значит, что с тех пор, как женщины тоже получили право становиться математиками, не появилось ни одного математика, ни мужчины, не женщины, кого Эйнштейн поставил бы выше Нётер. Просто и ясно, и неча тут женскую лигу устраивать, типа есть просто гении, а есть гении среди женщин. Гений есть гений. А реальные шансы женщинам проявлять свою генильность появились только после того, как их пустили учиться. И то - ежели им вдалбливать, что им прежде всего надо заботиться о красоте да мужа искать, тоже особенно не развернёшься. Апдэйт добавка: текст А.П. Александрова ПАМЯТИ ЭММИ НЁТЕР, обнаруженный благодаря вот этому посту Эмми Нётер в "феминистках". Это текст речи, произнесенной Александровым на заседании Московского математического общества 5 сентября 1935 г. (он был президентом ММА). Потом эта речь была опубликована в профессиональном издании (УМН, 1935, 2, с. 255—265).