История опечаток. Часть 2: Средневековые нравы, или Гора, высотой 1200 километров.

История опечаток. Часть 2: Средневековые нравы, или Гора, высотой 1200 километров.

Илья Ильф уверял, что если был первопечатник, то обязательно должен быть и первоопечатник. Писатель не знал, что обе эти персоны соединились в одном лице. Первым познакомился с опечатками тот, кто и напечатал первые книги – Иоганн Гутенберг. Одно из самых ранних его изданий, латинская грамматика Доната, содержало в себе, например, слово "qnos" – вместо "quos". Перевёрнутая вверх ногами литера, вполне заурядная техническая опечатка, – хотя огорчённому Гутенбергу она вряд ли показалась заурядной. Вообще-то пишут, что Гутенберг был весьма тщательным, аккуратным издателем – опечатки в его книгах довольно редки. А вот предприниматель Иоганн Фуст, какое-то время сотрудничавший с первопечатником, а затем развернувший самостоятельную деятельность, не был таким же аккуратистом. Знаменитая "Псалтирь" Фуста, увидевшая свет в 1457 году в городе Майнце, содержала множество опечаток ("спалмов" вместо "псалмов" и так далее). Историки отмечают, что Фуст пытался при переизданиях исправлять опечатки, но, убирая одни, добавлял другие. Гутенберг и Фуст открыли эру опечаток, но расцвет её наступил позже, когда печатные издания стали тиражироваться в огромном множестве. Не все новые печатники были тщательны, многие гнались скорее за прибылью, чем за изяществом и совершенством, – а потому опечатками их книги были переполнены. На дворе, напомню, ещё XV столетие: со времени гутенберговского изобретения не прошло и пятидесяти лет.    В рукописной книге исправить описки было не слишком сложно: подчистил лист пергамента и внёс правильное написание. К тому же рукописная поправка в рукописном тексте не слишком раздражала глаз. А вот печатные книги с исправлениями от руки выглядели неряшливо, да и работа стала ох как тяжела: исправлять-то нужно было ошибки в каждом экземпляре, а тиражи росли. Судя по всему, счастливая мысль возникла у венецианского издателя Габриэля Пьерри: помещать в конце книги список замеченных опечаток (по-латински этот список называли и называют до сих пор errata). В 1478 году он отпечатал "Сатиры" Ювенала, и в приложении к этой книге увидел свет первый в мире список опечаток – объёмом в два листа. Своё новшество издатель сопроводил специальным обращением к публике: "Читатель, да не оскорбят тебя опечатки, сделанные неосмотрительными наборщиками, нельзя же быть внимательным во всякое время. Только перечитавши этот том, можно было их исправить". Так опечатки получили, можно сказать, официальное признание – и право жительства на последних страницах любой книги. "Вам попадается латинская книжка без переплёта и без начала; развёртываете: как будто похоже на Виргилия, – но что слово, то ошибка!. Неужели в самом деле? не мечта ли обманывает вас? неужели это знаменитое издание 1514 года: "Virgilius, ex recensione Naugerii"? И вы не достойны назваться библиофилом, если у вас сердце не выпрыгнет от радости, когда, дошедши до конца, вы увидите четыре полные страницы опечаток, верный признак, что это именно то самое редкое, драгоценное издание Альдов, перло книгохранилищ, которого большую часть экземпляров истребил сам издатель, в досаде на опечатки."

Владимир Фёдорович Одоевский. "Opere Del Cavaliere Giambattista Paranesi" (Труды кавалера Джиамбаттисты Паранези)            

Пушкинский современник Владимир Одоевский что-то напутал в своём сочинении: книги с таким названием и таким списком опечаток каталоги крупнейших библиотек мира не обнаруживают. И всё-таки не спеши, читатель, обвинять Одоевского в избытке фантазии.    

Подумаешь, "четыре полные страницы опечаток"! Великий итальянец Джованни Пико делла Мирандола пострадал куда сильнее: в его философских сочинениях, напечатанных в Страсбурге, список опечаток занял ровно 15 страниц. От большого огорчения философа спасло только обстоятельство, ещё более огорчительное: книга вышла в 1507 году, а Мирандола скончался за 13 лет до этого.

А вот кардиналу Роберто Беллармино, знаменитому богослову и инквизитору, гонителю Бруно и Галилея, повезло меньше: издание своих "Прений" он успел подержать в руках и внимательно перечитать. И обрушить на голову издателя все возможные хулы: опечаток в труде оказались сотни! Когда кардинал поостыл, он описывал случившееся с юмором – жаловался, что по вине издателя ему пришлось сорок с лишним раз говорить "да" вместо "нет". Исправить случившееся Беллармино решил оригинально: издал в 1608 году книгу "Recognitio librorum omnium Roberti Belarmini", в которой собрал все допущенные опечатки – и они заняли 88 страниц!

Однако не суровому инквизитору досталась пальма первенства в этом заочном соревновании. Его опередил другой прославленный богослов, живший в XIII веке монах-доминиканец Фома Аквинский. Самый знаменитый из трудов Фомы – "Сумма теологии"; именно в этой книге он привёл легендарные пять доказательств бытия Бога. Понятно, что такой значимый труд не мог не переиздаваться. И вот в 1578 году – задолго до кардинальских "Прений" – вышло в свет очередное издание "Суммы теологии". Ему и суждено было установить рекорд. Сто восемь страниц: такого списка опечаток свет не видывал ни до, ни после!

Фома Аквинский, Беллармино. в списке жертв опечатки есть другие знатные теологи. Хотя по количеству опечаток им было далеко до рекордсменов этого жанра, но сами по себе опечатки случались весьма примечательные.

Евангелический священник Бартоломеус Бауснер издал в 1656 году солидный том своих трудов. На титульном листе его значилось: Амстердам, 1556. Опечатка "состарила" книгу ровно на столетие!    

Вот ещё одна любопытная байка, которую рассказывают историки.

Некий профессор Флавиньи издал в 1648 году полемический трактат на богословские темы. Критикуя оппонента, он процитировал Евангелие от Матфея: "И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?» Фраза эта была приведена по латыни: "Quid autem vides festucam in oculo fratris tui et trabem in oculo tuo non vides?" Однако в обоих словах oculo (глаз) пропала начальная буква. Получилось culo. А поскольку в латинском языке есть грубое слово culus – задница, – то сучок и бревно оказались размещены вовсе не в глазу. Скандал грянул грандиозный, профессор публично каялся и уверял коллег, что сам стал жертвой опечатки. Пишут, что даже на смертном одре, тридцать лет спустя, он проклинал нерадивого типографа.

Чтобы завершить тему опечаток в богоугодных изданиях, вспомним о Библии: эта священная книга тоже пострадала не один раз. Статистика гласит, что особенно часто опечатки попадались в англиканских изданиях Библии: известно больше двух десятков изданий, содержащих в себе тот или иной приметный ляпсус. Пишут даже об издании, в котором было шесть тысяч опечаток! А некоторые Библии получили в обиходе имена собственные – в честь примечательных опечаток.

В 1631 году увидела свет самая знаменитая из таких Библий – "The Wicked Bible", "Злая библия" (она же известна как "The Adulterous Bible", если перевести подстрочно – "Виновная в супружеской неверности Библия"). Там в седьмой заповеди случилась опечатка банальная, но от того не менее печальная: из набора выпала частица "не". И осталось просто: "Прелюбодействуй!"

Скандал тогда грянул сильнейший, ведь печаталась Библия по заказу короля Чарльза I, а ошибка обнаружилась только после того, как заказ был выполнен. Король разгневался не на шутку. Приказал уничтожить весь тираж издания, лишить королевских печатников Роберта Баркера и Мартина Лукаса, допустивших опечатку, лицензии на печать Библий и взыскать с них штраф в 300 фунтов стерлингов. Огромные это были деньги по тем временам, на отработку их нужно было потратить всю жизнь. Понятно, что Баркер и Лукас были разорены. А вот Библия их погибла не вся: до наших дней сохранилось 11 экземпляров этого издания.

Злосчастная частица "не" подводила средневековых печатников не раз. Теряли её в Псалтири, в Откровении святого Иоанна Богослова. В 1653 году один кембриджский издатель поскользнулся дважды. Вначале в словах "Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют" (Первое послание к Коринфянам) потерял вторую частицу "не". Получилось, что неправедные как раз и наследуют Царство Божие. А в другом месте вместо слова "неправедность" напечатал "праведность". В итоге Библия эта получила неофициальное название "The Unrighteous Bible" – "Неправедная Библия".

А ещё была "Библия печатников" – "The Printers' Bible" – 1702 года (хоть это и за пределами средних веков, но заодно уж.). В одном из псалмов царь Давид говорит: "Князья гонят меня безвинно". Однако случилась опечатка: вместо princes – printers. Получилось: "Печатники гонят меня безвинно". Утверждение, не лишённое смысла – ведь кто, как не печатники, был виновником всех этих бесчисленных оплошностей?    

Впрочем, сами типографы вину на себе брать не спешили. В средневековых книгах нередки были обращения к читателям с извинениями по поводу опечаток и кивками на разного рода объективные причины. То автор жаловался, что не смог просмотреть свой труд, то печатник сокрушался: труд-де оказался слишком сложным для типографии. А когда в 1561 году вышел в свет трактат "Missae ас Missalis Anatomia" (то есть "Мессы и их построение"), издатели дополнили список опечаток красноречивым извинением, в котором уверяли: "Проклятый Сатана вооружился всеми своими хитростями, чтобы протащить в текст бессмыслицу и тем самым отбить у читателей охоту брать в руки книгу". Из 172 страниц этой книги 15 занимал перечень опечаток!

Убедительное оправдание не могло не запомниться. С того времени и вошло в оборот выражение "бес опечатки". Маленький такой бесёнок, который невесть как проскакивает на страницы, не спрашивая разрешения. И хоть лови его, хоть не лови – непременно проскочит.

Что ж, выходит, с опечатками плохо боролись? Как бы не так! Знаменитый венецианский издатель Альд Мануций сражался с опечатками в своих книгах не за страх, а за совесть. Создал даже "Новую академию" – своего рода коллегию из 30 учёных мужей, которые собирались по назначенным дням и тщательнейшим образом выверяли набранные листы. Этого мало: Альд Мануций стал вывешивать пробные оттиски на публике, обещая вознаграждение за каждую замеченную опечатку или иную оплошность. Удалось ли ему избежать опечаток в своих книгах? Увы!    

Шотландский издатель Роберт Фулис из Глазго пошёл по той же тропе: в 1744 году он твёрдо решил издать сочинения Горация без каких-либо опечаток. Для этого вычитанные корректурные листы книги были вывешены на воротах местного университета, и каждому нашедшему опечатку было обещано вознаграждение. Да какое – 50 фунтов стерлингов! Когда книга вышла, в ней было найдено шесть неисправленных ошибок. В истории этот том известен под слегка ироническим (потому что в кавычках) именем "безупречного" Горация.    

Нечто похожее случилось и тогда, когда к изданию готовилась знаменитая "Утопия" Томаса Мора – книга, в которой описано идеальное государство будущего. За печатью книги внимательно надзирали Эразм Роттердамский и Пётр Эгидий, два знаменитых гуманиста и друга Томаса Мора – люди широко образованные и весьма тщательные. Они высоко ценили "Утопию" и приложили все усилия, чтобы книга вышла без опечаток.    

Первое издание книги вышло осенью 1516 года в бельгийском городе Лувене, и издатели уверяли, будто "Утопия" напечатана "весьма тщательно". Однако это была настоящая утопия: опечаток в томе оказалось более чем достаточно. Ещё менее исправным оказалось второе издание "Утопии", вышедшее годом позже в Париже (правда, уже без присмотра великих учёных). И только третье издание, затеянное Эразмом Роттердамским и вышедшее в Базеле, оказалось более или менее благополучным в отношении опечаток.

Время от времени издатели и авторы предпринимали настоящий натиск на опечатки. В 1783 году вопросом вплотную занялся некий англичанин с распространённой фамилией Джонсон – и по результатам своих трудов опубликовал заявление: якобы он "нашёл способ, с помощью которого опечатки делаются невозможными". Как водится, громкое сообщение не могло обойтись без славословий в адрес властей – дабы власти оказались к открытию более милостивы. Упоминалось у Джонсона и имя Его Величества короля Георга III.    

Его Величество по-английски – это His Majesty. Однако напечатано было чуть иначе: His Najesty.

Похожий конфуз пришлось пережить французскому географу Конраду Мальт-Брюну, написавшему на рубеже XVIII и XIX столетий множество объёмистых трудов. Причём французу не повезло вдвойне, ведь опечатку он заметил вовремя и дважды указал на неё типографам. Но из этого вышло нечто неожиданное.

Описывая одну гору, Мальт-Брюн назвал её высоту: 36 000 футов над уровнем моря. Хватил, надо сказать, лишнего, ведь гор высотой около 12 километров на Земле просто нет. Впрочем, что удивляться: тогда география была во многом наукой приблизительной, а белых пятен на картах хватало. Итак, 36 000 футов.

Однако наборщик был невнимателен и набрал цифру с ещё одним лишним нулём: 360 000 футов. 120 километров ввысь – это уже всем горам гора!

Мальт-Брюн на полях корректуры внёс исправление. Но наборщик снова оплошал. Исправление он истолковал неверно и добавил ещё один ноль, пятый по счёту. Вышла гора высотой 1200 километров.    

Читая вторую корректуру, географ пришёл в бешенство. А на полях написал гневную сентенцию: "36 миллионов ослов! Я писал 36 000 футов!"    

Как гласит история, книга вышла в свет с таким текстом: "Самое высокое плоскогорье, на котором проживают 36 000 ослов, простирается над уровнем моря на высоте 36 миллионов футов".        

Продолжение следует.

Часть 1: https://vk.cc/8KF4uJ        

© Автор: Д.Ю. Шерих. "А" упало, "Б" пропало. Занимательная история опечаток".

Взято из группы "Библиотеки прошлого".