Эссе "За 65 лет до завтра"

За 65 лет до завтра.

(эссе)

Завтра я уезжаю домой… Даже не знаю, радоваться ли этому… Не могу сказать, что земля эта стала для меня почти родной. Но за те пять лет, что я прожил здесь, многое стало видеться мне совсем в другом свете, чем тогда, когда я впервые пересёк границу этой страны.

К сожалению, в мои 17 лет, для меня не было разницы в понятиях различных «…-лизмов», и призыву своего вождя: «Вперёд!» - я повиновался безропотно. Ведь тогда казалось, что передо мной открываются все двери мира. И я не мог даже представить себе, что однажды такая дверь захлопнется за моей спиной подобно мышеловке.

Интересно, какой день будет завтра? И хотя, как говорят здесь: «завтра будет день, завтра будет и пища», мне всё – равно очень интересно. Но пока солнце сильно не припекло, надо сходить к своим старым знакомым, попрощаться, и попросить в дорогу хоть картошки. К сожалению, я так и не научился правильно произносить имя этой милейшей фрау. Мой грубый язык не имеет таких букв, поэтому, на нём очень трудно произносить такие нежные имена – Нью-ся. То ли дело – название улицы, где она живёт: Про – дол – ная. Как же мне мешает в их языке этот «мягкий знак»!

Да надо ещё сходить к роднику набрать в дорогу волшебной воды. А утром встать пораньше, и скорей – скорей на станцию. Путь ведь до неё не близкий – километров десять будет. Интересно, что я долго не мог понять её название: Нье – злоб – ная. Но друг объяснил, что здесь так называют всех добрых людей. Как вернусь домой – назову так свою усадьбу, а то как – то грубовато звучат у нас Соль-град и Кишка-град.

Интересно, как меня встретят? Новый дом, новая жизнь… Жив ли ещё тот старик – сосед? Надо будет не забыть рассказать ему историю этой земли. Да разве такое забудешь? Об этой местности можно говорить вечно; ведь легенды и были Бог рассыпал по ней, видимо, из рога изобилия. Кого здесь только не было! Великие воины гор и караваны Шёлкового пути, учёные – путешественники и легендарные богатыри. Венчает же всё великолепие этих мест, видимый со всех её сторон, Трон Богов. Гора, которую никогда не могут покорить те, кто идёт туда с чёрным камнем в сердце. Я никогда не верил таким «бабушкиным сказкам», но, почему-то, мне так и не удалось приблизиться даже к подножию этого Трона. Да что там трон! Как сказал великий поэт этой земли: «Здесь каждый шаг – живые письмена. Всё говорит о том, что прежде было». И это – сущая правда. Всего несколько шагов пройти от моего порога – и мой сосед открыл бы рот от удивления! Начать с того, что чуть более полутора веков назад, на месте моего сегодняшнего двора, расстилалась вольная казачья степь, окружавшая одну из крепостей древней оборонительной линии. А прямо у дороги, у моего забора, наверное, с ещё более глубокой древности, бьёт чистый родник. Скольких путников проводил он в путешествия по просторам этой необъятной страны. Поэтому, неудивительно, что когда новый город широко «обнял» степь, у родника, прямо в центре моего двора, был выстроен красивейший православный храм, с необычайным, для иноверцев, названием «Покров». Местные жители объяснили мне, что их землю тогда охраняла сама Дева Мария. Интересно, а кто же охраняет мою? Несколько раз враги пытались посеять вражду между жителями этих мест, но ничего у них, по большому счёту, не выходило. Но за несколько лет до моего рождения землю моей новой родины потрясла братоубийственная бойня, во время которой был взорван и храм.

Но, как сказали окружающие меня люди: «Свьято мьесто пусто нье бывает» (опять подводит меня этот южный диалект). И через 15 лет на месте церкви появился другой «храм», теперь уже науки. Школа. И к роднику у дороги стали бегать шулера. Или шулерины? Наверное, одно другому не мешает. Да, была школа … И ведь я сам, по возрасту, мог бы в ней тогда учиться… Но я учился в другой. Это я сейчас понимаю, что не тому учился. Но десять лет назад… «Марш-марш вперёд, на восток, на юг!» Эти призывы вбили в мальчишескую душу. И вот я в армии… Неожиданное нападение, наступление… И хотя противник ещё не сломлен, он, с кровопролитными боями, отступает! Я молод, полон сил. Я иду по его земле. А в висках бьют молоты: «Марш, вперёд, нах остэн, нах зюдэн»!

В один из жарких августовских дней мы заняли небольшой уютный городок у слияния двух речек. Это сейчас я понимаю, что не зря городишко этот был назван именем человека, победившего грозного змея. Помню, мы тогда ещё посмеялись – поселение в глубине материка, а названо в честь монархов Ганноверской династии. На что мой однополчанин – румын лишь грустно усмехнулся и покачал головой. Но сейчас речь не о том. Наше командование оценило удобное стратегическое положение этого населённого пункта: большая железнодорожная станция, крутой берег реки, наличие нескольких заводиков, связанных с переработкой сельхозпродукции… На окраине города – разрушенное бомбёжкой здание школы. Наши солдаты заняли комнаты в приземистых хатах-мазанках. А в уцелевшие подсобные помещения школы, мы свели обнаруженных в городке врагов. Многие из них были ранены. Но, всё равно, наши часовые зорко следили за ними.

Однажды, стоя на посту у школьного забора, я услышал за спиной злой девичий голос, но из всей, как мне показалось, её гневной тирады, я понял тогда единственное слово: «концлагерь». И вдруг в душе моей что-то перевернулось. «Розовые очки» вдруг куда-то пропали, и за колючей проволокой я увидел раненых мальчишек, моих ровесников. А ведь дома меня тоже ждёт девушка! Мои глаза открылись. Но было поздно. Я был в чужой стране и должен был подчиняться приказам.

Но, как оказалось, это было не последнее моё открытие. Ведь я ещё не знал, что за забором, вместе с теми мальчишками, оказался и священный родник этой земли, волшебная вода которого вскоре вылечила все их раны. И тогда вдруг вся наша сила перешла к ним. Иначе как мне объяснить тот факт, что моя армия, почему-то, стала проигрывать сражение за сражением! И хотя целых полгода устанавливали мы здесь свои, как казалось нам, лучшие порядки, но за всё это время нам так и не удалось покорить этот свободолюбивый народ. И вот опять линия фронта подходит всё ближе. Но теперь уже наша армия, огрызаясь из последних сил, вынуждена отступать. В суматохе последнего боя меня настигла своя же пуля…

Очнулся я от прикосновения нежных женских рук, перевязывавших мою рану, в какой-то полутёмной комнате, где, кроме меня, находились ещё несколько раненых солдат. А когда здоровье позволило мне выходить на воздух, я в первый же миг понял, где я нахожусь… Но на моей стороне был волшебный источник! Какой же вкусной оказалась его вода!

Шли, похожие друг на друга, дни… Нас тоже охраняли, но, как мне казалось, больше по приказу, чем из необходимости. Бежать нам смысла не было - нас окружала неизвестность. За два года я выучил новый, очень необычный язык этого края, резко отличающийся, от всех мне известных, удивительной напевностью. И теперь, когда уже моя армия была побеждена, нам, её бывшим солдатам, разрешили выходить в город.

Почти прозрачными тенями бродили мы по его улицам, выпрашивая, вымаливая хоть какую-то работу, чтобы не столько получить за неё кусок хлеба, сколько вернуть себя к мирной жизни. Многие люди просто шарахались от нас, многие – кричали или проклинали. Но мне, можно сказать, повезло. Однажды, из окошка хлипкой хатёнки меня окликнули и предложили небольшую работу. Так я познакомился с Нюсей. Война отобрала у неё мужа, но подарила сына. Боюсь, я никогда не смогу понять этот народ. Только эти женщины могут, провожая мужа на фронт, называть сыновей Победителями.

Но приходя на работу к Нюсе, я понял одну простую вещь – наверное, все мамы похожи. И не важно, как их зовут – мама Аня или фрау Энни. Ведь я, два года назад бывший бравым солдатом, вдруг опять стал кляйне юнгэ, на которого однажды даже замахнулись мокрой тряпкой! (Это через много лет я стану уважаемым бургомистром городка Батхорн в земле Эмслан, и на вопрос о моём самом ярком воспоминании из жизни в чужой стране, прозвучавший уже из будущего века, отвечу: «Мне безумно понравился русский борщ».) А пока…

… 1947 год. И я, Фриц Хаузен, бывший солдат бывшей непобедимой армии Вермахта, бывший участник грандиозной битвы за Кавказ, бывший военнопленный, по договорённости сторон, получив разрешение советских властей, завтра уезжаю домой… Вперёд… Нет назад, цурюк, в Берлин!