Фельдмаршал М.И.Кутузов в отечественной исторической мысли советского и постсоветского времени.

80

Фельдмаршал М.И.Кутузов в отечественной исторической мысли советского и постсоветского времени.

Содержание

Введение

Глава 1. Развенчание образа народного героя в ранней советской историографии

Глава 2.Возрождение героического образа М.И.Кутузова и его культа в исторической мысли советского общества (конец 30-х- начало 50-х годов)

Глава 3. Гуманизация образа фельдмаршала М.М.Кутузова в исторической мысли позднего советского времени (60-80-е годы)

Глава 4. Демифологизация образа фельдмаршала М.И.Кутузова в постсоветской исторической мысли.

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность темы. Историческое сознание и историческая мысль – составляют актуальную проблему современной историографии. Конкретное исследование этих феноменов – изучение их проявлений в виде исторических образов и сюжетов. Значимые исторические образы и сюжеты позволяют понять историческую мысль как живой феномен культуры, в ее движении и развитии, в зависимости ее от характера исторической эпохи и ее культуры. Одним из значимых образов русского исторического сознания и исторической мысли как ее интеллектуального выражения является образ фельдмаршала М.И.Кутузова. Он неразрывно связан с таким значимым для национального самосознания явлением, как Отечественная война 1812 г., завершившаяся победой над наполеоновской Францией. Кроме того, изучение отношения отечественной исторической мысли советского и постсоветского времени к М.И.Кутузову позволяет глубже понять особенности общественно-политической и культурно-исторической ситуации в стране на протяжении этого исключительно сложного и длительного периода.

Изучение феномена фельдмаршала М.И.Кутузова в российском историческом сознании позволяет, кроме того, глубже уяснить систему его ценностей и приоритетов. Определяется это возможностью понять, какое место в нем занимает образ выдающегося полководца-победителя, как формируется в нем представление о национальном герое. На примере феномена М.И.Кутузова в русском историческом сознании становится очевидным такие его черты, как значение в нем воинских ценностей, как очевидные сложности, связанные с попытками объективистского и критического подхода к этому образу, к переходу от мифологемы на темы этого образа к познанию реальности. Постановка проблематики, связанной с образами в русском общественно-историческом сознании героев и полководцев, подобных фельдмаршалу Кутузову, дает возможность более четко выявить общую его структуру и понять место, которое занимают в нем образы и сюжеты, сформированные на основе военного прошлого. Это, в свою очередь, дает возможность уяснить характерные признаки русской национальной идентичности, для которой очень большое значение имеет все то, что связано с военной историей и прежде всего с войнами освободительного и отечественного характера. Четкое же представление о чертах и особенностях национальной идентичности имеет значение в такие переломные периоды отечественной истории, как нынешний, когда общество и государство стремится определить свое историческое место и перспективы на будущее.

В этой связи, как представляется, проблема места фельдмаршала М.И.Кутузова в историческом сознании и исторической мысли советского периода представляет интерес и является актуальной.

Историография проблемы. За 70 лет историография Отечественной войны 1812 г. и деятельности Кутузова прошла сложный путь своего развития. В настоящее время появилось ряд работ, в которых подводятся некоторые итоги в изучении данной проблемы. Так, Б.С.Абалихин и В.А.Дунаевский в своем историографическом исследовании выделяют три периода, когда история Отечественной войны изучалась особенно интенсивно. Первый период относится к 1937-1938 гг., когда страна отмечала 125-летие войны 1812 года и 125-летие со дня смерти М.И.Кутузова. К юбилейным датам было издано большое количество работ, среди которых большое место занимала книга Е.В.Тарле «Нашествие Наполеона на Россию в 1812 г.».

Второй историографический «взрыв» историки связывали с 200-летием со дня рождения М.И.Кутузова, когда в обстановке победы советского народа над фашистской Германией советским правительством было принято постановление о праздновании юбилея великого русского полководца. Особенностью этого этапа историки считают то, что к разработке проблемы были привлечены ученые военных академий и специального сектора военной истории, созданного в 1943 г. в институте истории АН СССР¹.

Крупнейшей вехой в историографии Отечественной войны 1812 г. и началом третьего периода Абалихин и Дунаевский считают празднование в 1962 г. 150-летия победы над наполеоновской армией. На этом этапе к разработке проблемы, по мнению историков, подключились ученые МГУ, ЛГУ, ряд научных учреждений в регионах. В 1966 г. был создан Институт военной истории Министерства обороны СССР, в котором был создан сектор, занимавшийся историей войн и деятельностью выдающихся полководцев. Наиболее фундаментальными работами по указанной проблеме, по мнению Абалихина и Дунаевского, были обобщающие монографии Л.Г.Бескровного и П.А.Жилина, посвященные жизни и деятельности М.И.Кутузова.

Отмечая особенности советской историографии на современном этапе Абалихин и Дунаевский отмечали ее критическое отношение не только к дооктябрьской литературе, но и к ошибочным представлениям и выводам советских историков предшествующих периодов, а также наличие во многих работах историографических введений. Авторы считают, что в поздний советский период историки более объективно и полно отразили деятельность русских полководцев, прежде всего М.И.Кутузова и Барклая де Толли². Но в то же время они согласились с мнением критика С.Семанова о том, что до сих пор нет научной биографии М.И.Кутузова, которую можно было бы сравнить с монографиями советских исследователей (Е.В.Тарле, А.З.Манфреда), посвященных Наполеону Бонапарту³.

Современный историк Н.А.Троицкий в советской историографии отечественной войны 1812 г. и деятельности М.И.Кутузова также выделяет три этапа, но связывает это не с юбилеями, а с главными этапами развития исторической науки. На первом этапе, с 1917 до середины 1930-х годов, считает историк, господствовала точка зрения академика Покровского. После известных постановлений ЦК ВКП(б) и СНК 1934-1946 гг. о преподавании истории начинается второй этап в отечественной историографии, когда война 1812 г. и деятельность М.И.Кутузова стали исследоваться более конкретно. В 1938 г. академик Е.В.Тарле первым из советских историков вернул в употребление применительно к войне 1812 г. термин «Отечественная», который с 1917 г. не применялся ⁴. Был издан целый ряд специальных работ о 1812 г. После заявления в 1946 г. И.Сталина о том, что «наш гениальный полководец Кутузов … загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления», вся советская историография, по мнению Троицкого, стала концентрироваться исключительно вокруг личности Кутузова. На третьем этапе, с конца 50-х годов, началось более объективное и творческое изучение деятельности М.И.Кутузова, появляются обобщающие труды, из которых наиболее известные – Л.Г.Бескровного и П.А.Жилина. Для этих работ характерна идеализация деятельности полководца. Подняв, отмечает Троицкий, «знаменитого фельдмаршала на недосягаемую высоту, П.А.Жилин не допускает, чтобы тот мог совершать ошибки: на 850 страницах его книг нет ни одного критического замечания по поводу каких-либо действий Кутузова»⁵.

Оценивая состояние проблемы Кутузова, как полководца и политика в ранней советской историографии, Е.В.Тарле отмечал ошибки, неточности в ранних работах, что не была раскрыта стратегия гениального русского полководца, не получил должного освещения кутузовский план контрнаступления и его осуществление. В своем Послесловии к работе Л.Г.Бескровного «Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова» (М., 1951) он высоко оценивал книгу Бескровного, который как считает Тарле, подошел вполне научно к освещаемому им вопросу и без лишних преувеличений и неровностей раскрыл «величавый образ гениального русского полководца»⁶.

Таким образом, есть историография отечественной войны и отчасти историография деятельности фельдмаршала М.И.Кутузова. Нет историографии поставленной проблемы как новой проблемы изучения отечественной исторической мысли советского и постсоветского времени.

В этой связи целью дипломной работы является комплексное изучение отечественной историографией советского и постсоветского времени жизни и деятельности М.И.Кутузова.

Достижение этой цели реализуется в решении следующих задач.

Рассмотрение жизни и деятельности М.И.Кутузова в ранней советской историографии.

Возрождение героического образа Кутузова и его культа в советской исторической мысли (конца 30-х – 50-х годов)

Гуманизация образа фельдмаршала М.И.кутузова в исторической мысли позднего советского времени (60-80-е годы).

Демифологизация образа фельдмаршала М.И.Кутузова в постсоветской исторической мысли.

Теоретическая основа – взгляд на историческую мысль как на основополагающий концепт данного исследования, который представляет собой интеллектуальное выражение исторического сознания, результат осмысления конкретных его проявлений (вроде М.И.Кутузова). Представление об исторической мысли как о феномене исторического знания и культуры, который находится в зависимости от исторической и культурной ситуации своего времени.

Методологическая основа – принцип историзма, предполагающий исторический взгляд на историческую мысль конкретного времени и ее образов и сюжетов, в данной работе образа М.И.Кутузова и событий, связанных с его жизнью и деятельностью. Принцип историзма был реализован в следующих методах – сравнительно-историческом, историко-генетическом, системном.

Практическая значимость работы материалы дипломной работы могут быть использованы в преподавательской работе в школе на уроках по отечественной истории, при чтении спецкурсов и факультативов.

Источниками работы являются все выражения исторической мысли советского и постсоветского времени, содержащие образ М.И.Кутузова и созданные в исторической науке. Особенностью работ, связанных с историографической проблематикой, является то обстоятельство, что в них в центре исследовательской рефлексии оказываются разнообразные выражения исторической мысли. Для подобной работы, которая нацелена на выявление исторической мысли в трудах историков, эти труды разных эпох развития историографии оказываются ее источниками. К ним относятся сочинения историков, созданные в советское и постсоветское время.

Предлагается такая классификация этих источников, которая основана на сочетании учета разных их характеристик. Во-первых, это – хронологический принцип подачи историографического материала, который дает возможность представить последовательный ход развития исторической мысли в связи со своей эпохой и со сменой идей в историографии и в культуре вообще. Такая основанная на хронологии подача историографического материала находится в соответствии с методологическим принципом историзма, отличающим всякое историческое исследование классического и современного периодов в развитии исторической науки. Во-вторых, это принятая в источниковедении классификация источников в соответствии с тем, какое место занимал М.И.Кутузов в произведениях исторической мысли разных исторических эпох. Для историографических источников, на которые опирается данная работа, такая классификация основана на выделении, с одной стороны, монографий, посвященных непосредственно жизни и деятельности М.И.Кутузова а, с другой, труды историков, посвященные Отечественной войне 1812 г., в которых М.И.Кутузову уделялось внимание как одному из важнейших героев войны. Наконец, в-третьих, это также принятая в источниковедении классификация источников по их содержанию.

Особую группу источников представляют также труды военных историков, в которых обращается внимание на полководческое искусство М.И.Кутузова.

Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Глава 1. Развенчание образа народного героя в ранней советской историографии

Советская историография Отечественной войны 1812 года принципиально отличалась от дореволюционной историографии как по методологии, так и по методике исследования. Опираясь на марксистскую историософию, критически используя достижения своих предшественников, советские историки создали немало трудов по истории Отечественной войны 1812 г., важное место среди которых отводилось жизни и деятельности фельдмаршала М.И.Кутузова. Однако исследовательский путь, пройденный советскими историками, не был прямолинейным и простым. В первые послеоктябрьские годы тема войны и роли в ней Кутузова была представлена слабо. Господствующей марксистской концепцией продолжала оставаться концепция М.Н.Покровского, сформулированная историком еще до Октября, которая сводилась к стремлению противопоставить дореволюционной историографии «новое прочтение» данной темы.

Стремление Покровского критически пересмотреть выводы предшественников, недостаточное знание источников и игнорирование фактов, либо втискивание их, по справедливому замечанию Н.М.Дружинина «в заранее изобретенную абстрактную и неправильную схему» приводили историка ко многим неубедительным утверждениям, в основе которых лежали те или иные конъюнктурные факторы. Причем, как отмечают Б.С.Абалихин и В.А.Дунаевский, во всех случаях оценка характера войны 1812 г., действий отдельных российских полководцев и военачальников были у Покровского неизменно негативны⁷. Подобный подход нашел широкое отражение в сборнике статей Покровского «Дипломатия и войны царской России в XIX столетии» ( М., 1923).

Покровский проявлял чрезмерную строгость в критике фельдмаршала и это заметно уже в описании им назначения Кутузова на должность главнокомандующего. По мнению историка, это была уступка императора «и весьма антипатичный ему еще с Аустерлица Кутузов стал главнокомандующим». Само назначение, по словам историка, было обставлено «некоторой конституционной комедией: в вечер второго смоленского сражения (5 августа) особое совещание из высших военных чинов…пришло к заключению, что необходимо назначить одного, общего главнокомандующего всеми вооруженными силами России и что этим главнокомандующим должен быть Кутузов»⁸. Последний незадолго до этого был возведен в княжеское достоинство, и весь Петербург знал, что главнокомандующим будет назначен именно он.

Крайне низкой оценки заслуживает у Покровского русская армия и ее командование. Армия, утверждал он, «управлялась так же плохо, как и всегда», Кутузов «оказался слишком стар для каких бы то ни было решительных действий» и что « с назначением Кутузова – и до конца кампании, в сущности – армия лишилась всякого центрального руководства: события развивались совершенно стихийным путем». Далее историк отмечает, что на военные действия, их планирование оказывали влияние «элементы невоенного характера: давление дворянских патриотов, уверенные,… что неприятеля можно шапками закидать». Что касается Кутузова, то Покровский считает: «он смотрел на дело, может быть более пессимистически, чем нужно было: но ради удовлетворения общественного мнения он должен был казаться гораздо более дерзким, чем следовало». И, по мнению автора, надежды общества на Кутузова не оправдались, наоборот «События развивались совершенно стихийным путем – и генеральное сражение, о котором мечтали «патриоты», но которое было нужно Наполеону, а никак не русским, застало нашу армию в самых невыгодных условиях». Позиции русской армии при Бородино автор оценивает, как «крайне неудачно выбранной и еще хуже укрепленной. Она была неприступна с той стороны, откуда нам никто не угрожал, и настолько доступна со стороны, обращенной к неприятелю, что Наполеон, как известно, бар наши батареи кавалерийскими атаками»⁹.По мнению историка, результаты Бородинского боя «были несравненно ниже того, на что позволяли надеяться имевшиеся в распоряжении Кутузова данные», а при Бородине он «достиг только того, что не был разбит наголову»¹⁰.

Также критически оценивает Покровский деятельность Кутузова и на втором этапе войны. Он пишет: «Кутузов был достаточно хитер, чтобы обманывать не Наполеона, как он обещал, а хвастливых воинов и их поклонников, усердно повторяя «патриотические» фразы, он делал то, что было единственно возможно, - терпеливо дожидался, пока обстоятельства выведут Россию из тупика, куда ее завели люди, уверенные, что «неприятель дрянь». Как известно, он даже перехитрил, продолжал бояться Наполеона долго после того, как тот перестал быть страшен»¹¹. И далее историк замечает, что под Малоярославцем он уже отдал приказ об отступлении, когда узнал, что отступает его противник. Под Вязьмой он мог прийти на поле битвы со всей армией, но оставил всю тяжесть боя на плечах передовых отрядов. Даже когда Наполеон бросил Смоленск, пишет историк, наполеоновская гвардия казалась Кутузову очень страшной¹².

И хотя рассматриваемая концепция Покровского не нашла широкого отражения в исследовательской литературе 20-х и начала 30-х годов, его взгляды на оценку роли Кутузова в войне оказали определенное воздействие на научно-популярные и учебные издания. Так, С.А.Пионтковский в курсе лекций по истории России XIX и XX вв. объяснял характер войны с точки зрения популярной в то время теории торгового капитала. Война 1812 г., по его мнению, «являлась вооруженной защитой требований поставщиков сырья на английский рынок. Это была в полном смысле война торгового капитала. Она велась всецело в интересах объединенного дворянского блока»¹³. И далее автор отмечает, что готовясь к войне, государственный аппарат стремился обеспечить незыблемость господства дворянства. Весь выигрыш от войны, по мнению автора, получило в свои руки также дворянство, а вся тяжесть пала на плечи крестьян.

По словам Пионтковского, дворянству приходилось опасаться не только французского нашествия, но и собственных крестьян¹⁴. И автор приводит ряд фактов, которые свидетельствовали о недовольстве крестьян в ряде губерний. Автор, исходя из классового подхода, несколько преувеличивает протесты крестьянства против помещиков. Все-таки главным тогда борьба с нашествием французской армии. Если такие крестьянские выступления и были, то это касалось западных районов, Белоруссии, где помещиками были поляки.

С позиций вульгарного марксизма, популярного в 20-е годы, оценивает войну 1812 г. и Н.А.Рожков. Главное внимание историк, как и Пионтковский, уделяет настроениям дворянства, для которого, по мнению автора, был характерен «не высокий подъем патриотических чувств, а лишь кичливо-шовинистическое легкомыслие». «Основным мотивом дворянских страхов была не столько непосредственная опасность от неприятеля, какова ни была велика … сколько боязнь крестьянского восстания»¹⁵, отмечал Рожков. И далее автор заключает, что во время войны 1812 г. дворянское большинство оставалось «себе верным, и необычные обстоятельства только сильнее подчеркнули и яснее обнаружили истинную его сущность»¹⁶.

Таким образом, тема Отечественной войны 1812 г. и полководческая деятельность Кутузова не стали предметом исследования советских историков 20-начала 30- х годов и не имели для них сколько-нибудь важного значения. Сказалось, прежде всего, недоверие к дореволюционной историографии и к политике царского режима. Под влиянием концепции Покровского эти историки перестали называть Отечественную войну 1812 г. «Отечественной».

Остаточное воздействие концепции Покровского сказалось на книге Н.А.Левицкого, профессора Академии Генштаба РККА, комбрига. Автор пишет, что именно Кутузов возглавил катастрофический разгром наполеоновской армии, считал его великим полководцем. Поддерживая оценку Покровским Бородинского сражения, он в то же время упрекает его в том, что мало внимания уделил войне 1812 г. в своих трудах и «повторяет лишь версию о том, что наполеоновская армия «замерзла в русских снегах», а борьбу русского народа за свою независимость он называет «отечественной войной» в кавычках¹⁷.

С иных позиций и на основе достаточно глубокого знания исторического материала были написаны труды ряда видных военных историков (А.И.Верховского, А.А.Свечина, М.С.Свечникова и др.), пришедших в Красную Армию из старой царской армии и преподававших в учебно-военных заведениях. Так, Верховский в опубликованных лекциях, которые он читал для слушателей Академии Генерального штаба РККА, большое внимание уделил вопросам стратегии и тактики в Отечественной войне 1812 г. Отдельные выводы, к которым пришел Верховский представляют несомненный интерес. Один из них о непосредственной связи военного искусства А.В.Суворова и М.И.Кутузова. Он считал, что Отечественная война в истории наших вооруженных сил была последней страницей суворовской эпохи, когда здоровые жизненные течения, выработанные в этот век блестящих военных деятелей, столкнулись с течениями, принесенными к нам из Пруссии. Развивая эту мысль, он писал о трех направлениях в русской армии: суворовского, к которому, по его мнению, принадлежали Кутузов, а также Раевский, Дохтуров, братья Тучковы и другие; сторонников немецкой доктрины, составлявших ближайшее окружение Александра I, - Аракчеева, Фуля и др.; и третье, находившееся под влиянием французского военного искусства – включавшее Барклая де Толли, Ермолова, Волконского и др.

Преемственность традиций суворовской школы и позволила русскому оружию выстоять, а затем и победить сильнейшую армию Европы того времени. Важнейшие причины этого Верховенский видит в крепком боевом духе русской армии и, что особенно важно подчеркнуть, в способности ее командиров к самостоятельным действиям.

Характеризуя планы русского командования и состояние армии, автор полагал, что еще в 1807 г. Барклай де Толли сформулировал содержание плана будущей войны с Наполеоном, как «войны оборонительной с отступлением в глубь России». Вместе с тем он неоднократно утверждал, что, хотя русская армия численно значительно уступала армии Наполеона, она была хорошо обучена и готова отразить натиск захватчиков. Касаясь Бородинского сражения, автор подчеркивал недостаточную координацию действий штаба во главе с Кутузовым, в результате чего был забыт весь артиллерийский резерв¹⁸.

Работы Верховского, основанные на глубоком анализе конкретного материала и дававшие цельную картину развития военного искусства, получили в отечественной историографии высокую оценку. Вместе с тем, как считают Абалихин и Дунаевский, автор не избежал идеалистических и иных неверных выводов, например, при оценке значения духа армии¹⁹.

К началу 20-х годов относится также появление книги В.И.Пичеты, уже известного своими трудами по истории Отечественной войны 1812 г., изданными в дореволюционный период. Ученый обратил внимание прежде всего на экономику и экономическую политику России в начале XIX в. К рассмотрению сюжетов войны 1812 года и роли в ней русского командования он обратился в конце 30-х годов в связи с необходимостью всестороннего критического анализа работ Покровского. Он показал несостоятельность многих выводов Покровского: оправдания им захватнических действий Наполеона, крайне негативной характеристики Кутузова, тенденциозность оценок отдельных операций, недооценки высокого морального состояния русских войск.

По-сталински разгромная критика «школы» Покровского, развернувшаяся к концу 30-х годов, затронула взгляды историков и на войну 1812 г., на М.И.Кутузова. В статье В.И.Пичеты «М.Н.Покровский о войне 1812 года», специально подготовленной для сборника «Против исторической концепции М.Н.Покровского» происходит пересмотр концепции Покровского, причем Пичета замалчивает сильные стороны концепции Покровского, а критикуя ошибки, впадает в противоположную крайность. По мнению Пичеты, статьи Покровского о войне 1812 г. представляли интерес своей критикой дореволюционной историографии данной проблемы. Но и тогда, считает автор, Покровский «с необыкновенной доверчивостью относился к французским мемуарам о 1812 г. и крайне односторонне пользуется мемуарами русских участников войны, игнорируя факты, идущие вразрез с созданной им концепцией²⁰.

Критика взглядов М.Н.Покровского существенно не повлияла на то, как оценивали Кутузова советские историки.

Совершенно неправильно, отмечает Пичета, освещает Покровский роль М.И.Кутузова, так как он исходит «из основного своего тезиса: русские полководцы ни на что не были способны», поэтому «весь ход военных действий, руководимых Кутузовым, представил в неправильном освещении»²¹. Из других ошибок Покровского в освещении деятельности Кутузова, Пичета указывает, что он не отразил «той действительно тяжелой обстановки, в которой Кутузову приходилось командовать армией», что сделал «все возможное, чтобы представить Бородинское сражение в неверном освещении». А утверждение Покровского о поражении Кутузова при Бородине, как считает Пичета, основано на изучении французских мемуаров²².

Упрекая Покровского в стремлении «обелить» Наполеона, сам автор приравнял взгляд Покровского на войну 1812 г. и на Кутузова к взглядам «троцкистско-бухаринских контрреволюционеров и врагов народа»²³. По мнению современного исследователя Н.А.Троицкого, статья Пичеты «изобиловала, наряду с хулой по адресу Покровского, преувеличениями…, передержками и фактическими ошибками (Кутузов-де «потерял левый глаз» при штурме Измаила в 1790 г.). Поразительно, что такую статью советские историки даже полвека спустя ценили как «обстоятельную и тщательно аргументированную»²⁴.

Выводы по главе.

Проблема Отечественной войны 1812 г. и полководческой деятельности М.И.Кутузова для историков 20-30-х годов не имела самостоятельного и сколько-нибудь существенного значения. Значительно больше внимания в своих трудах они уделяли критике дореволюционной историографии, чем непосредственному изучению самой войны и деятельности в ней М.И.Кутузова. В этом отношении достаточно типична была позиция фактического главы советских историков этого времени М.Н.Покровского. Его явная недооценка военного таланта фельдмаршала и стремление к развенчанию его исторического и харизматического образа, сложившегося в дореволюционной историографии, оказало заметное влияние на отечественную историографию того времени. Исчезло при этом само определение войны 1812 г. как Отечественной. Такое отношение к проблеме истории войны 1812 г. было не случайно. Объяснялось оно общим «ниспровергательским» духом молодой советской историографии, стремлением ее к развенчанию царизма и всего того, что несло на себе его отпечаток. Это не могло не относиться к войне России против наполеоновской Франции и к выдающемуся русскому военачальнику.

Вместе с тем определенный вклад в разработку проблем войны против Наполеона вообще и полководческого искусства М.И.Кутузова, в частности, внесли военные историки.

Глава 2. Возрождение героического образа М.И.Кутузова и его культа в исторической мысли советского общества (конец 30-х- начало 50-х годов)

Наметившийся перелом в изучении деятельности Кутузова достаточно четко прослеживается с 1936 г., явившегося кануном 125-летия войны 1812 г., когда появляется монография Е.В.Тарле «Наполеон», а также отдельные статьи. Работы Тарле вызвали неоднозначные оценки среди специалистов. В 1937 г. развернулась характерная для того времени разгромная кампания против ученого, нашедшая отражение и в центральной печати. Его обвинили в контрреволюции, троцкизме, фальсификации источников и т.д. В этой ситуации Тарле обратился с письмом к И.Сталину. В ответ он получил его личное послание с обещанием поддержки. Как отмечают Абалихин и Дунаевский, Сталин, делая подобный шаг хотел использовать одного из выдающихся историков в качестве автора работ по интересующей его проблеме и вписать проблему сильной власти и диктатуры в концепцию своих конкретных практических планов утверждения собственного культа²⁵ .

Год 125-летнего юбилея Отечественной войны 1812 г. оказался достаточно плодотворным литературой о Бородинском сражении, полководческом таланте Кутузова. Среди первых работ по этой проблематике является исследование военного историка комбрига М.С.Свечникова, возглавившего с 1934 г. кафедру истории военного искусства академии им. М.В.Фрунзе. В книге, стержнем которой являются события Бородинского сражения, автор отмечал, русские войска, руководимые Кутузовым, роль которого в сражении была весьма велика, проявили максимум упорства и терпения; само сражение «явилось вынужденным, и Кутузов дал его больше в силу политических, нежели стратегических причин».

Юбилей войны 1812 года, а также 125-летие со дня смерти Кутузова способствовали публикации в периодической печати, а также в исторических сборниках серии статей. Эти знаменательные и глубоко символические годовщины были широко отмечены общественностью нашей страны. Юбилеи имели и особую политическую направленность. В сложной предвоенной обстановке обращение к традициям прошлого, к историческим аналогиям стало особенно актуально. Различным аспектам истории войны 1812 г., деятельности ее полководцев посвящали свои работы писатели, поэты и, конечно, историки.

Книгой, приобретшей исключительную популярность в канун второй мировой войны, стала монография Е.В.Тарле «Нашествие Наполеона на Россию». Историк признавал за Кутузовым «стратегический талант», который, по его словам, «во всем блеске» развернулся после Бородинской битвы, «личную несокрушимую спокойную храбрость» полководца. Показывая, как считает Троицкий, крупные дарования, стратегические способности полководца, Тарле не идеализировал, не возводил его до мифологемы «Спаситель Отечества», как это делали в XIX в. российские, а после 1947 г. – советские историки²⁶. Более того, Тарле не умалчивал о склонности Кутузова к придворным, военным «и всяким иным интригам», об его «лукавстве и умении играть людьми», «подъедать так, как подъедает червь деревцо», «тех, которых он подозревал в разделении славы его»²⁷. Свое представление о Кутузове историк высказал в письме к литератору С.Т.Григорьеву от 20 июля 1940 г.: «замечательный полководец, умный, осторожный генерал, сумевший сыграть громадную моральную роль народного вождя в труднейший момент русской истории», который, однако, «по своим стратегическим и тактическим дарованиям, просто по размерам этих дарований не равен Суворову и подавно не равен Наполеону»²⁸.

Особенности Кутузова как военачальника, как считают некоторые исследователи, Тарле в полной мере показать не удалось. Он неоднократно подчеркивал стремление Кутузова избежать любого генерального сражения, приписывал ему взгляд на Бородина «как на неизбежное зло», утверждал, что главнокомандующий не искал ни Тарутина, ни Малоярославца, ни Березины, говорил о намерении Кутузова «перехитрить» Наполеона, если не удастся его победить, ограничить военные действия с Наполеоном только территорией России. Тарле утверждал, что Кутузов свою идею «золотого моста» Наполеону, т.е. изгнания его из России без излишнего кровопролития, проводил последовательно. В конечном счете эта тактика привела к истреблению вторгшейся армии, и он планомерно исполнял свой план, начав его генеральным маршем на Тарутино и продолжая фланговым «параллельным» преследованием вплоть до изгнания врага из России «И все-таки трудно было его положение и до и после Бородина и много пришлось ему хитрить»²⁹. Чрезвычайно высоко оценивал Тарле марш-маневр Кутузова на Тарутино, считавший Тарутино «еще только зарницей, предвещавшей грандиозные события».

Правда, не все выводы Тарле о тактике Кутузова безоговорочно были приняты отечественными историками³⁰. Так, Н.А.Троицкий, считая труды Тарле выдающимся достижением советской историографии, отмечал следующие недостатки: «умаление остроты социальных противоречий и классовой борьбы в России 1812 г., переоценка роли естественных факторов в разгроме Наполеона, влияние буржуазной концепции «золотого моста», который будто бы строил Кутузов для Наполеона на пути от Москвы к Неману³¹. Да и сама концепция Тарле не оставалась неизменной. Он, безусловно, реагировал на критику со стороны историков, ему приходилось учитывать и политическую ситуацию в стране, особенно в период кампании борьбы с космополитизмом. В уже указанном нами Послесловии к работе Л.Г.Бескровного он дает важные пояснения, касающиеся самых последних моментов войны, настроения и планов Кутузова. Здесь он также отвечает на замечания многих историков и, прежде всего Бескровного, по поводу высказанного им тезиса о пассивности Кутузова на последнем этапе войны и предоставлении им возможности Наполеону уйти из России ³². На основе документов Тарле показывает преимущества плана Кутузова – полное и беспощадное истребление остатков армии Наполеона - по сравнению с идеей Чичагова о скорейшем вторжении русской армии в Польшу. «Кутузов-дипломат был столь же несоизмеримой величиной с Чичаговым, как и Кутузов-стратег», заключает Тарле. Что касается такой проблемы, как отношение Кутузова к заграничному походу, то историк, опираясь на письмо Кутузова Чичагову, отмечал, что «уже 12 декабря Кутузов не только знал о неизбежности заграничного похода, но уже начал делать соответствующие распоряжения». Споры, по мнению исследователя, касались не существа вопроса о заграничном походе, а лишь сроков, т.е. того, переходить ли границу немедленно или позже. «Кутузов хотел освобождения Европы и явно считал победу незавершенной, пока Наполеон в Европе распоряжается по-хозяйски, но он желал, чтобы немцы активно включились в дело собственного освобождения», замечал историк. Сравнивая планы Кутузова и Александра I, Тарле отмечал, что последнему не терпелось начать поход за границу немедленно из Вильны. «Но Кутузов, который привел русскую армию в Вильну, несравненно лучше знал, чего стоило русскому солдату только что победоносно кончившееся контрнаступление»³³.

В 1941 г. вышла в свет научно-популярная работа М.Г.Брагина, посвященная М.И.Кутузову, в которой давался обстоятельный анализ жизни и деятельности полководца на общем фоне социально-экономического и политического развития России.

К концу 30-х- началу 40-х годов тема Отечественной войны и роли в ней Кутузова нашла отражение в учебниках и учебных пособиях. Среди изданий учебной литературы выделялись лекции профессора Ленинградского университета С.Б.Окуня, крупного специалиста в области истории России конца XVIII – первой половины XIX в. Историк давал обстоятельную характеристику стратегических планов и тактики Кутузова, план окружение Наполеона у Березины считал «кабинетным планом, построенным на расчете объединения двух армий в определенном месте и в определенное время – без учета тех неожиданностей, которые всегда могут иметь место в условиях войны». При освещении дальнейших планов Кутузова после полного освобождения территории России Окунь придерживался той же точки зрения, что и Тарле, считая, что «война для Кутузова заканчивалась на русской границе»³⁴.

С началом Великой Отечественной войны в исторической науке произошло дальнейшее усиление внимания к военной истории, роли выдающихся полководцев, дальнейшее осмысление уроков войны 1812 г., более полного раскрытия ее народного характера. Острой потребностью стало создание популярной, научно-популярной, агитационной литературы – малоформатных книг и брошюр, которые легко умещались в карманах бойцов и командиров.

Академик М.В.Нечкина вспоминает: «Самым ранним звонком из издательства, предложившего мне написать книжку для воинов, был звонок в августе 1941 г.» Нечкина, прочитавшая в годы войны около 500 лекций для воинов и населения, писала, что Отечественная война 1812 года давала лектору множество тем. Были специальные лекции о Бородинском сражении. Всегда подробно раскрывался вопрос: в какой обстановке Кутузов произнес слова «приказываю отступать». Неизменным успехом пользовались также лекции о народном ополчении, партизанской войне, героях войны 1812 г. – М.И.Кутузове, Д.В.Давыдове и других. В это время Нечкиной была создана серия первых работ о войне 1812 г. Большое внимание она уделяла в своих исследованиях Бородинского сражению, подчеркивая, что диспозиция Кутузова носила активно-оборонительный характер, в ней предусматривалась и возможность перехода в наступление. Еще к достоинствам Кутузова, как командующего сражением, она относит то, что Кутузов верный суворовским традициям предоставлял самую широкую инициативу военачальникам. По-суворовски звучали и распоряжения фельдмаршала³⁵. Она подчеркивает, что Кутузов не позволил Наполеону решить ни одной из поставленных задач, что «ни на минуту великий русский полководец не выпускал из своих рук руководства сражением. …Даже мелочи не ускользали от внимания русского полководца»³⁶. По мнению Нечкиной, Бородино было моральной и стратегической победой русского оружия. Из других проблем, которые рассматривает историк, были дипломатическая деятельность Кутузова, отношение фельдмаршала к партизанскому движению, организация им контрнаступления русской армии, полководческому искусству Кутузова, которое, как она считает, во всем блеске проявилось уже в кампании 1805 г.

Это свидетельствовало о том, что историческая наука оперативно откликалась на потребности времени. Большое принципиальное значение имели работы историков, в которых обращалось внимание на великие традиции патриотизма российского народа, воплощенные в ратных подвигах русских полководцев, в том числе Кутузова. Это обращение к именам великих людей прозвучало в речи Сталина на параде войск Красной Армии 7 ноября 1941 г.: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»³⁷. Выступление Сталина стимулировало появление целой серии брошюр и статей, посвященных М.И.Кутузову.

Советское правительство, высоко оценивая полководческую деятельность Кутузова, учредило орден Кутузова, которым награждались командующие фронтами и армиями, их заместители и начальники штабов³⁸

Весьма содержателен цикл работ Н.М.Коробкова, в которых рассматривалась стратегия Кутузова в кампании 1805 г., русско-турецкой войне 1806-1812 гг. и в Отечественной войне 1812 года. Историк видел в Кутузове исключительно большого мастера маневренной войны, который блестяще совместил два таких стратегических принципа, как истощение и сокрушение противника. В Отечественной войне 1812 года, считал Коробков, «в своем неуклонном преследовании врага Кутузов осторожно, но твердо регулировал гибельное движение французов». Автор также отмечал большое умение Кутузова строго координировать действия крупных и далеко отстоящих одна от другой войсковых группировок. Что же касается последующего плана действий русского полководца, то по этому поводу Коробков высказывал следующее суждение: «Как показывают вновь обнаруженные документы,³⁹ Кутузов не был непримиримым противником перенесения войны за границу России, но не был он и сторонником войны за освобождение Европы и окончательный разгром наполеоновской империи. В этом отношении он был вполне последователен, и его политические взгляды и его стратегия органически представляли единое целое».

В связи с ростом внимания исследователей к полководческой деятельности Кутузова, большое значение приобрело начавшееся издание документов, мемуарной литературы, в частности воспоминания современников о М.И.Кутузове (М., 1942).

Таким образом, в рассматриваемый период советская историография уже полностью преодолела ошибочную концепцию Покровского, в том числе и оценку им роли М.И.Кутузова, хотя требовался еще тщательный анализ источников и прежде всего архивных. За это время отечественная историография 1812 года лишилась ряда авторов, внесших немалый вклад в разработку этой проблемы. Жертвами сталинских репрессий стали А.И.Верховский, А.А.Свечин, М.С.Свечников и ряд других специалистов в области военной истории. История Отечественной войны 1812 года служила мощным источником патриотизма.

Важнейшим событием, способствующим усилению внимания к жизни и деятельности Кутузова был юбилей великого полководца. 8 сентября 1945 г. СНК СССР принял постановление «О 200-летии со дня рождения М.И.Кутузова, в котором наметил проведение серии мероприятий. В частности, предусматривалось издание брошюры «Михаил Илларионович Кутузов», сборника документов фельдмаршала, публикация материалов о его жизни, проведение научных сессий и т.п.

В брошюре управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), посвященной Кутузову, впервые использовались некоторые новые документы полководца и на их основе давались принципиально важные оценки событиям Отечественной войны 1812 года. Так, раскрывая его стратегический план разгрома врага, авторы привели письмо Кутузова к дочери, из которого видно, что он намечал сразу после сдачи Москвы повести концентрированное наступление на главные силы Наполеона. Высокая оценка была дана Тарутинскому марш-маневру, который привел к «резкому изменению стратегической обстановки» в пользу русской армии. В брошюре опровергалось получившее широкое хождение в дореволюционной литературе мнение, что во время пребывания армии под Тарутином Кутузов якобы бездействовал. Авторы показали титаническую работу полководца в этот период, обратив внимание на развертывание им «малой войны».

В заключении брошюры давалась оценка стратегии и тактики Кутузова, подчеркивалось, что он «показал себя как первоклассный полководец мирового значения, как умудренный опытом государственный деятель», что «тактическую внезапность Суворова Кутузов применял в стратегических масштабах», и делался вывод о том, что «полководческое мастерство Кутузова – его стратегия и тактика – превзошло полководческое мастерство Наполеона»⁴⁰.

Большое количество статей, отражающих различные стороны деятельности Кутузова, опубликовали центральные газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда». В них неизменно подчеркивалась историческая роль Кутузова, мудрая стратегия которого спасла Россию в грозном 1812 году.

Особенностью данного этапа в отечественной историографии Кутузова было то, что в изучение данной проблемы включались коллективы научных и учебных заведений страны. Об этом свидетельствовали научные сессии, проводившиеся в Институте истории АН СССР, на историческом факультете МГУ, в Центральном доме Красной Армии, объединенная сессия военных академий, посвященные памяти М.И.Кутузова. Кутузов рассматривался как один из основоположников русского военного искусства (Н.М.Коробков), государственный деятель и выдающийся дипломат, способности которого использовала еще Екатерина II (Е.В.Тарле), организатор русской армии (П.Г.Рындзюнский). Было опубликовано немало работ, посвященных частным вопросам, например, «Артиллерия в эпоху Кутузова», «Кутузов в Тарутинском лагере».

При характеристике полководческой деятельности Кутузова среди историков выявились расхождения по проблемам подготовки армии к войне, планам и целям Кутузова на разных этапах войны и некоторым частным вопросам.

Таким образом, 1945 год стал важной вехой в изучении полководческого искусства М.И.Кутузова. Пристальное изучение военной деятельности полководца позволило историкам дать ответ на некоторые важные вопросы. Однако опубликованные работы и прочитанные в юбилейные дни доклады далеко не исчерпали проблему. Они отражали в основном ход войны после вступления Кутузова в должность главнокомандующего. Наметилась тенденция к идеализации Кутузова. Сравнивая Кутузова с Наполеоном многие историки неоправданно принижали заслуги последнего в развитии военного искусства, забывая порой, что Наполеон был крупным политическим и государственным деятелем. В исследованиях о Кутузове содержались также противоречия, ошибочные суждения, многие выводы были слабо аргументированы. В большинстве работ отсутствовал научно-справочный аппарат, историография проблемы.

Празднование 200-летия со дня рождения Кутузова дало новый толчок к выявлению и публикации документальных материалов. Специальным распоряжением Главное архивное управление СССР обязало центральные и местные государственные архивы страны приступить к выявлению документов Кутузова. Тогда же было принято решение об издании серии публикаций под общим названием «Русские полководцы». Сборник документов и материалов «Фельдмаршал Кутузов» отражал почти всю военную и полководческую деятельность Кутузова с 1787 г. и до 8 апреля 1813 г., когда фельдмаршал направил императору свое последнее донесение о занятии крепости Торн. В 1950-1956 гг. Воениздат выпустил в свет 5-томный сборник документов «М.И.Кутузов» - фундаментальную публикацию о жизни и военном искусстве русского полководца. Эти публикации значительно расширили источниковую базу исследования истории Отечественной войны 1812 года.

Усилению внимания советских историков к полководческой деятельности Кутузова способствовало письмо И.Сталина полковнику Разину по вопросам истории Отечественной войны 1812 г., в котором он писал: «Наш гениальный полководец Кутузов… загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления»⁴¹. В то же время это выступление нацеливало историков на изучение только второго этапа войны, причем преимущественно на область военного искусства. Негативное влияние на историографию оказало также противопоставление Сталиным Кутузова Барклаю де Толли.

Одним из первых, кто попытался проиллюстрировать тезис Сталина о контрнаступлении как особом виде наступления был П.А.Жилин. В его статье «Контрнаступление Кутузова в 1812 г.» в общих чертах говорилось о мероприятиях Кутузова во время Тарутинского периода, давалась характеристика замыслам полководца. В 1950 г. была опубликована монография П.А.Жилина «Контрнаступление Кутузова в 1812 г.», удостоенная Государственной премии третьей степени. Начальный период войны Жилин осветил кратко, определил ее характер, затронул политическую и военную обстановку. Вопреки устоявшемуся в литературе мнению о том, что Барклай де Толли избегал генерального сражения и стремился сохранить армию, Жилин находил в действиях Барклая стремление дать генеральное сражение. Вообще автор дал Барклаю де Толли отрицательную характеристику. Он отмечал, что Барклай был близок к Александру I и быстро сделал карьеру, став военным министром. « Ему иностранцу, не умевшему даже говорить по-русски, - были чужды и непонятны патриотические чувства, которым был охвачен русский народ … В войне с Наполеоном Барклай де Толли не видел тех потенциальных возможностей, которые таились в народе»⁴². Никакими документами эти серьезные обвинения в адрес Барклая автор не подтверждал.

Во второй части книги на основании большого документального материала Жилин впервые в исторической литературе показал, как Кутузов в максимально короткий срок провел огромную подготовительную работу и создал необходимые условия для перехода русской армии в контрнаступление. При этом он подверг критике дореволюционные работы, в которых содержались обвинения в пассивности Кутузова.

Под влиянием оценок Сталина были написаны работы и Л.Г.Бескровным. В 1951 г. вышла его монография «Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова». Бескровный попытался осветить все события войны, главное внимание уделил контрнаступлению русской армии. Одной из задач его работы, была попытка вникнуть в сущность полководческого искусства Кутузова. По его мнению, теория Кутузова унаследовала все то лучшее, что создала русская национальная военная школа, русское военное искусство было поднято Кутузовым на новую ступень, его стратегия была безусловно выше стратегии Наполеона. Бескровный также подчеркивает национальный характер стратегии Кутузова, подчеркивая, что если наполеоновская концепция – решение судьбы войны в одном генеральном сражении, то «Кутузов искал решение в цепи сражений и в действиях крупными массами войск на огромных просторах России»⁴³. Из других достоинств Кутузова как полководца автор называет умение фельдмаршала найти правильное соотношение между стратегией и тактикой, найти ведущую линию в войне и правильно оценить обстановку, умение жертвовать частным ради решения общей задачи, как бы ни велико было это частное. Он высоко оценивает тактику Кутузова в войне и подчеркивает, что для полководца отход не просто отступление, а одна из форм борьбы, которая обеспечивает возможность для перехода в наступление. Полководческий гений Кутузова оказался сильнее военного гения Наполеона, заключает историк.

В своей обстоятельной монографии Бескровный обратил также внимание на то, что Кутузов придавал большое значение моральному фактору в войне, что он понимал, что война с Наполеоном это народная отечественная война, поэтому в своих призывах к армии он обращал на это внимание, а также в приказе по случаю выпуска медали в честь побед 1812 г. Наконец, Кутузов, пишет Бескровный, как никто другой до него, придавал большое значение экономическому фактору и всесторонне подготовил армию к контрнаступлению. Он впервые в историографии установил, что во время следования в армию Кутузов принял решение «остановить армию Наполеона и не допустить ее к Москве». Что касается Бородинского сражения, то оно, по мнению автора, давалось Кутузовым с целью положить конец успехам Наполеона и носило активно-оборонительный характер. «Этим сражением Кутузов вписал в историю русского военного искусства новую славную страницу. Бородинское сражение предопределило разгром армии Наполеона; оно показало высокую силу сопротивления русской армии», - подчеркивал Бескровный. Большое место в работе автор уделял отношениям Кутузова и императора Александра I. Это, по мнению автора, наглядно проявляется в решении вопроса об оставлении Москвы. Историк считает, что Кутузов принял правильное решение. «Принося в жертву Москву, он спасал этим всю страну. Это решение было обусловлено и тяжелой стратегической обстановкой и прежде всего недостатком сил и отсутствием резервов. Новое сражение, о котором думал Кутузов, при наличных силах давать было нельзя».Донесение Кутузова, которое он направил Александру, не удовлетворило последнего и он, не решаясь сразу отправить Кутузова, поставил вопрос о причинах оставления Москвы на комитете министров. Вопреки ожиданиям Александра, никто не поставил вопрос о смене главнокомандующего. В своем особом рескрипте император выразил неудовольствие Кутузову и возложил на него ответственность за оставление Москвы. Бескровный подчеркивает, что в этот критический момент положение Кутузова было трудным. «Ему приходилось выносить на своих плечах все бремя ответственности за армию и всю страну⁴⁴.В другом месте своей работы автор подчеркивает преимущества Кутузова по сравнению с императором, отмечая, что в период контрнаступления Александр не понимал действий Кутузова, не понимал, что после Тарутинского и Малоярославецкого сражений Кутузов и Наполеон имели еще равные силы⁴⁵.

Что касается заграничного похода русской армии, то по мнению Бескровного, Кутузов относился к той группе деятелей, которые выступали за необходимость перенесения военных действий в Западную Европу. К этому склонялся и Александр. Однако между Кутузовым и Александром имелись существенные расхождения. Кутузов полагал необходимым, как считает историк, сделать остановку в Вильно, подтянуть тылы, усилить свои войска резервами, а затем перейти в наступление. «Александр же огульно требовал от Кутузова немедленно следовать «беспрерывно за неприятелем» Но Кутузов перешел в наступление спустя лишь несколько дней»⁴⁶. При этом автор опровергает, сложившееся в литературе мнение, что Кутузов не желал этого похода. Кутузов полагал довести борьбу до конца, но он стремился, как считает автор, вести ее наверняка и поэтому считал, что нужно собрать все силы, мобилизовать народные массы других стран и тогда ударить по Наполеону. Самой сложной проблемой для Кутузова, как считает историк, являлась организация тыла, так как все прежние системы снабжения и питания армий не срабатывали. Этой проблеме Бескровный посвящает много страниц своего труда, «приведенные данные свидетельствуют о том, какую огромную работу проделал Кутузов для создания материальных предпосылок контрнаступления. При этом автор ставит также задачу показать несостоятельность «домыслов дворянско-буржуазных историков» о «периоде бездеятельности Кутузова» в Тарутинском лагере, о его «природной лени». В действительности, пишет Бескровный, Кутузов был крупнейшим организатором победы, всесторонне подготовившим все условия для окружения и уничтожения армии Наполеона⁴⁷. Не удержался автор и от необоснованных обвинений в адрес Барклая де Толли⁴⁸, Чичагова и других командующих.

Еще более отрицательная характеристика дана Барклаю в книге Н.Ф.Гарнича. По мнению многих современных исследователей, Гарнич довел до абсурда сталинский тезис о превосходстве Кутузова над Барклаем «на две головы».

Обсуждение полководческой деятельности М.И.Кутузова проходило в сложной обстановке конца 40-х годов, когда была организована кампания борьбы с космополитизмом. В рамках этой позднесталинской идеологической кампании полагалось преувеличивать реальные российские достижения, преувеличивать слабость и агрессивность исторических противников России и в целом рисовать историю России в духе «советского патриотизма». В том же духе полагалось изображать и официально утвержденных героев отечественной истории. Как пишет А.А.Немировский, на одно из первых мест среди таких героев Сталин еще в годы войны «назначил» Кутузова⁴⁹. Повсеместно в научных учреждениях проходили дискуссии. В Ленинградском университете на такой научной дискуссии с докладом «Об ошибках некоторых советских историков в освещении войны 1812 года и полководческого искусства М.И.Кутузова» выступал профессор С.Б.Окунь.

Особенно уязвимой в этой связи была позиция Е.В.Тарле, которого критиковали за «недооценку» полководческого гения Кутузова, за констатацию того факта, что Кутузов был противником продолжения войны в Европе и не хотел полного уничтожения Наполеона и его армии в России. Тарле в ответ на нападки в 1952 г. в «Вопросах истории» опубликовал статью «Михаил Илларионович Кутузов – полководец и дипломат», где признал все свои «ошибки». При этом Тарле, как считает Немировский, оказывался в парадоксальном положении: он искренне восхищался Кутузовым и считал его одним из величайших деятелей русской истории; однако многое из того, что Тарле ставил Кутузову в крупную историческую заслугу, теперь нельзя было даже упоминать (например, категорически нельзя было признавать, что Кутузов принципиально стремился не уничтожать Наполеона, а только проводить его из России, после чего прекратить войну. Теперь, вопреки истине, полагалось считать, что Кутузов хотел и уничтожить Наполеона, и продолжать войну в Европе за его низвержение, а если тот и смог уйти на Березине, то разве что из-за бездарности Чичагова и Витгенштейна, недостаточно слушавшихся Кутузова). Таким образом, считает автор комментариев, статья Тарле была обречена стать смесью его действительных мнений и вынужденных уступок официальной пропаганде. Но, даже вводя в текст такие уступки, Тарле применял порой хитроумные приемы, чтобы хотя бы в скрытой форме обозначить историческую истину⁵⁰.

В 1955 г. вышел сборник статей «Полководец Кутузов» под редакцией Л.Г.Бескровного, в который вошли статьи как известных уже авторов Жилина, Гарнича и Бескровного, так и малоизвестных – А.И.Кочеткова, Г.В.Богданова, Е.П.Воронина и других. В целом сборник стал заметным явлением в историографии Отечественной войны 1812 г., особенно в изучении полководческого искусства Кутузова. Особый интерес представляют статьи, в которых ставилась задача обосновать давно выдвинутый советской историографией, но слабоаргументированный тезис о том, что кутузовский план разгрома Наполеона предусматривал ведение так называемой «малой войны» и использование сил народного сопротивления. Специальная статья была посвящена определению вклада, который внес Кутузов в теорию военного дела своего времени.

Руководство Кутузовым такими неармейскими формированиями, как ополчения и партизанские отряды гражданского населения рассмотрено в статье П.Г.Рындзюнского «Кутузов – руководитель народного ополчения». Автор обращает внимание на то, что проблема пополнения армии и обновлении кадров была в это время достаточно сложной, что этим был обеспокоен и Александр I и все дворянство. Потому, пишет историк, так «огромна роль Кутузова, который разрушил перегородки, искусственно воздвигнутые между различными видами единых по своей сущности вооруженных сил»⁵¹. Привлечение Кутузовым народных ополчений шло вразрез с политикой правящих кругов. По мнению автора, активное участие Кутузова в Отечественной войне началось именно с решения им вопросов о способах включения народных масс в борьбу с иноземными захватчиками. Показательным в этом отношении, считает Рындзюнский, является подписанное Кутузовым «Положение о Петербургском ополчении», в разработке которого Кутузов играл главную роль. «Так свободно и смело решал Кутузов практические вопросы организации особого типа войсковых формирований, руководствуясь национальными интересами страны, несовместимыми с дворянско-крепостническими представлениями о роли народа в обороне отечества», отмечает историк⁵². И хотя ко времени Бородинского сражения ополчения были слабо подготовлены, но острая практическая необходимость заставила Кутузова использовать подошедших к Бородину смоленских и московских ополченцев на поле сражения как солдат. Кутузов учитывал, как считает автор, при этом высокий моральный уровень ополченцев. При этом, как отмечает Рындзюнский, Кутузов решительно требовал от царя отметить великие подвиги крестьян-партизан. Впервые в официальных бумагах главнокомандующего армией вразрез с господствовавшими феодальными представлениями и средневековыми традициями прозвучали слова о героизме крестьян, об их патриотической инициативе в борьбе с врагом России. Горячо убеждая Александра I хотя бы словесно отблагодарить крестьян, Кутузов говорил об их неподкупности и нерушимой преданности Родине. И в заключение автор считает, что Кутузов как руководитель русских вооруженных сил во всем отошел от свойственного крепостнической эпохе отношения к крестьянам как лицам, лишенным гражданских и имущественных прав⁵³.

В обстоятельной статье Н.М.Коробкова «Кутузов и освободительный поход русской армии в 1813 г.» подчеркивается, что стратегический план действий, принятый Кутузовым, полностью отвечал международной политической обстановке, что, начиная поход в Европу, Кутузов имел перед собой стратегическую задачу огромной трудности. Силы его войск были крайне ограничены. В результате трудов великого полководца, замечает автор, к моменту его смерти была освобождена вся Средняя Европа. И далее замечает Коробков, что мудрая стратегия Кутузова еще не получила достойной оценки в военно-исторической литературе. Деятельность Кутузова в 1812 г. подверглась множеству мелочных нападок, проистекавших из желания, как считает автор, уменьшить его роль, а деятельность фельдмаршала в 1813 г. просто замалчивалась⁵⁴.

Останавливаясь на причинах недооценки роли Кутузова, Коробков замечает, что дело, совершенное Кутузовым в 1812 г., было делом всякого русского патриота. Дело, которое совершил Кутузов в 1813 г., выходило за пределы народных представлений того времени. Оно могло быть оценено только с широкой военно-исторической и политической точек зрения. Но этим занялись «политики», далекие от понимания существа военных идей Кутузова. Поэтому на долю Кутузова, пишет Коробков, оставили прямые или замаскированные упреки в том, что он терял время, задерживая действия «главной армии». Кроме того, отмечает историк, «Кутузов умел свои замыслы держать при себе. Никто не разгадал их в 1812 г., тем более этого не сумели сделать в 1813 г.⁵⁵

В формировании культа выдающегося полководца помимо трудов историков, большую роль сыграли решения правительства по установлению памятников и обелисков, посвященных М.И.Кутузову, созданию музеев. Так, по решению Совнаркома в г. Болеславец (Бунцлау), где 16 апреля 1813 г. скончался Кутузов, был создан Дом-музей полководца. На площади небольшого городка Бунцлау был воздвигнут обелиск с такой надписью: «До сих мест князь Кутузов Смоленский довел победоносные русские войска, но здесь смерть положила предел славным дням его. Он спас отечество свое и отверз путь к избавлению Европы. Да будет благословенна память героя»⁵⁶

Выводы по главе.

Таким образом, в 40-е - 50-е годы жизнь и деятельность М.И.Кутузова стала предметом исследования в монографиях и учебной литературе. Расширился круг авторов, посвятивших свои работы полководческой деятельности фельдмаршала. Вышел в свет ряд ценных документальных публикаций, особенно фундаментальная публикация «М.И.Кутузов», увидевшая свет в 1945 г. По вопросу о роли Кутузова в Отечественной войне 1812 г. прошли дискуссии. Широкое распространение в работах получило мнение о том, что Кутузов стремился «изгнать Наполеона» с наименьшими потерями своей армии. При этом далеко не полно освещался план разгрома врага, некоторые авторы смешивали план контрнаступления Кутузова с планом, выработанным в ставке царя. Неоправданно большое значение придавалось голоду и естественным факторам.

В изучении деятельности М.И.Кутузова произошли существенные сдвиги. Всесторонне освещалась военная деятельность фельдмаршала, особое внимание уделялось роли полководца в разгроме Наполеона, дипломатической работе Кутузова. В годы Великой Отечественной войны при всем почтении к героическим поступкам наших предков советские историки воздерживались от чрезмерного возвеличивания фельдмаршала, Кутузов прославлялся, но не приукрашивался. Ситуация в отечественной историографии изменилась после 1947 г. Многие авторы (П.А.Жилин, Л.Г.Бескровный, Н.Ф.Гарнич и др.) не избежали идеализации Кутузова, доходившей, в духе того времени, до формирования своеобразного культа полководца. Исследовалась преимущественно деятельность Кутузова на втором этапе войны 1812 г., Кутузов противопоставлялся Барклаю де Толли.

Разработка проблем Отечественной войны 1812 г., полководческой деятельности М.И.Кутузова проходила в сложной политической обстановке, кампании по борьбе с космополитизмом, что сказывалось и на освещении ряда событий, и на судьбе историков. Из историков, исследовавших войны против наполеоновской Франции и, в частности. деятельность М.И.Кутузова, это коснулось Е.В.Тарле.

Глава 3. Гуманизация образа фельдмаршала М.М.Кутузова в исторической мысли позднего советского времени (60-80-е годы)

Новый этап в отечественной историографии Отечественной войны 1812 г. и деятельности М.И.Кутузова начинается в период оттепели, когда были созданы некоторые условия для свободного развития исторической науки, несколько ослаблен контроль государства над общественными науками. Исследовательская работа историков по данной проблеме была также активизирована в связи с празднованием 150-летия Отечественной войны 1812 г. В юбилейном и последующих годах центральные и местные издательства выпустили в свет большое количество книг, сборников статей, освещающих как войну в целом, так и полководческую деятельность Кутузова. Указанная проблематика нашла отражение и в исторической периодике. Полководческое мастерство Кутузова нашло достойное отражение в обобщающих трудах по отечественной истории, в учебниках и учебных пособиях.

Отличительной особенностью этого периода историографии было то, что исследовались различные стороны жизни и деятельности выдающегося фельдмаршала. Расширилась источниковая база исследований за счет публикации целой серии документальных сборников, посвященных народным ополчениям, Бородинской битве. Исключительный интерес представляют, включенные в эти сборники, рапорты Кутузова. Ряд документов свидетельствует о том, что Кутузов намеревался на следующий день после Бородинского сражения возобновить сражение. Новым и чрезвычайно ценным источником стала публикация армейских листовок.

Жизнь и деятельность Кутузова значительно полнее и глубже по сравнению с предыдущим периодом была освещена в монографиях П.А.Жилина, Л.Г.Бескровного и Н.А.Троицкого. Теоретическое и практическое наследие великого полководца на фоне его эпохи рассмотрены Жилиным в специальной работе «Михаил Илларионович Кутузов: Жизнь и полководческая деятельность» (М., 1978). Биограф обратил особое внимание на родословную Кутузова и, как отмечает Троицкий, сделал из нее «красивую легенду»⁵⁷. Жилин пишет, что род Кутузовых играл видную роль в русской истории. «Еще в XIII в. один из предков М.И.Кутузова, по имени Гавриил, сражаясь под знаменами Александра Невского, прославился своей доблестью в знаменитой битве на Неве 1240 г. против шведов. В период образования и укрепления Русского централизованного государства Кутузовы занимали видные государственные и военные должности, выполняя ответственные поручения»⁵⁸. Выдвинувшись на государственную и военную службу при Екатерине II, которая покровительствовала Кутузову, при Павле I он, по словам автора, «мужественно защищал прогрессивные идеи в военном искусстве, настойчиво внедрял их в практику обучения и воспитания войск»⁵⁹. В первые месяцы царствования Александра I Кутузов был назначен на высокий пост петербургского военного губернатора. Однако пробыл он в этой должности недолго – чуть больше года. Жилин причину гнева Александра I усматривал в том, что «Кутузов по долгу своей службы не мог не знать об истинной причине смерти Павла I. Ему, разумеется, было хорошо известно, что он умер отнюдь не от «апоплексического удара», а стал жертвой заговора. Вот почему, вступив на престол, Александр I догадываясь об осведомленности Кутузова, не захотел, чтобы тот своим присутствием напоминал ему об ужасной мартовской ночи 1801 г. и поспешил удалить его из столицы»⁶⁰.

Одна из дискуссионных проблем в литературе – Кутузов под Аустерлицем. Жилин пишет, что Кутузов являлся противником немедленного перехода к наступательным действиям, но с мнением опытного полководца не посчитались, отстранив его от руководства армией. И автор заключает, что «Можно не сомневаться, в иных обстоятельствах, при сосредоточении всей полноты власти в руках Кутузова как главнокомандующего, Наполеону не удалось бы достигнуть таких результатов, каких он достиг под Аустерлицем»⁶¹. Что касается назначения Кутузова главнокомандующим русской армией под Смоленском, то Жилин повторяют уже известную формулу, что это было сделано по требованию народа. По поводу Бородинского сражения у автора есть свое видение. Останавливаясь на причинах сражения и отвергая выдвинутые в литературе мнения о якобы стихийном возникновении Бородинского сражения, о том, что причиной сражения явилась необходимость удовлетворить общественное мнение и что Кутузов пошел на это сражение вопреки военным соображениям, чтобы приобрести моральное право оставить Москву, он отмечает, что это сражение Кутузовым планировалось заранее и предпринято по его собственной инициативе. Основная цель состояла не только в том, чтобы обескровить противника,, вывести их строя его лучшие силы и приостановить дальнейшее наступление, но и не допустить Наполеона к Москве⁶². Высоко оценивает Жилин Тарутинский маневр полководца. Он пишет: «По замыслу и осуществлению фланговый маневр явился выдающимся достижением военного искусства. Никому из полководцев до Кутузова не приходилось в такой сложной обстановке совершать подобного рода маневры»⁶³.

Таким образом, автор рассмотрел все стороны жизни и деятельности Кутузова, обратив внимание на его формирование, дипломатическую и педагогическую деятельность, работу его на посту военного губернатора. Но основная часть работы Жилина посвящена военной деятельности Кутузова, когда он был главнокомандующим молдавской армии во время русско-турецкой войны и русскими армиями в отечественной войне 1812 г. Немаловажное место в работе Жилина отводится теоретическому наследию Кутузова, в котором охвачены его взгляды от связи войны и политики до системы воспитания и обучения войск. Завершает свой труд Жилин рассмотрением кутузовских традиций в теории и практике советских вооруженных сил. Не случайно труд Жилина в официальных кругах рассматривался как фундаментальный и до смерти автора оставался вне критики. Сам автор получил звание члена-корреспондента АН СССР, стал лауреатом Ленинской премии.

Исследователи, оценивая труд Жилина в целом высоко, в то же время указывали на существенные недостатки. Обращалось внимание на то, что некоторые стороны деятельности полководца, в частности его служба на постах Литовского и Киевского военных губернаторов, его действия в первые недели войны по организации обороны Петербурга, не были освещены⁶⁴. Кроме того, как считают Б.С. Абалихин и В.А.Дунаевский, Жилин изображает Кутузова надклассовым и непогрешимым феноменом, «народным полководцем», что он ни словом не обмолвился о том, что Кутузов был крупным феодалом, участвовал в подавлении народных волнений. Авторы указывали и на другие недостатки монографии Жилина. Как и в предыдущих своих монографиях Жилин утверждал, что в 1812 г. Кутузов был назначен главнокомандующим «по требованию народа», что он находился в конфликте с Александром I и не выполнял его рескриптов⁶⁵. По мнению Н.А.Троицкого, труды Жилина были конъюнктурными, переиздавались по нескольку раз, «разбухая в объеме и не меняя названия, но сохраняя и даже утрируя сталинскую концепцию. Жилин и в поздних своих трудах повторял такие вздорные мифы, как выдуманный им «конфликт между Кутузовым и царским правительством» или тезис о том, что в 1805 г. на полях Баварии Кутузов «возглавлял борьбу русского народа против наполеоновской армии»⁶⁶.

В работах, изданных в 60-80-х годах, полнее освещено контрнаступление. Авторы показывают принципиальное отличие плана разгрома врага Кутузова от подобного плана Александра I , глубоко анализируют замыслы фельдмаршала и рассказывают о их реализации. В этом отношении заслуживает внимания серия статей, опубликованных «Военно-историческим журналом» (1962.№ 10,11), в которых на примере ряда сражений раскрывается стратегия и тактика М.И.Кутузова.

Отличительной особенностью изданных в позднее советское время работ является то, что в них не скрываются те огромные трудности, с которыми сталкивался Кутузов, русская армия в ходе войны. По отдельным вопросам существуют расхождения. В частности, исследователи высказывают противоречивые суждения о том, в каком районе Кутузов первоначально намеревался окружить и разгромить главные силы Наполеона. Сославшись на письмо Кутузова П.Х.Витгенштейну от 2 ноября 1812 г., Л.Г.Бескровный утверждал, что главное поражение противнику главнокомандующий рассчитывал нанести «между Днепром, Березиной и Двиною». П.А.Жилин придерживался другой точки зрения: «Окружение и полный разгром врага, -писал он,- по замыслу Кутузова предполагалось осуществить на ближних коммуникациях противника, по пути его отступления к Смоленску»⁶⁷. Б.С.Абалихин считает, что Кутузов планировал не допустить отход главных сил Наполеона за Днепр и совместными действиями Дунайской и своей армий окружить и разгромить основные силы Наполеона восточнее Днепра. Этот замысел Кутузова, как считает автор, был сорван Александром , который планировал это произвести на Березине. По мнению Абалихина, в период контрнаступления русские войска действовали по двум стратегическим планам - главная армия по плану Кутузова, фланговые группировки – по плану императора⁶⁸.

У советских историков не было единого взгляда на периодизацию контрнаступления. Как считают многие исследователи, ее разработка позволит показать превосходство русской стратегии над наполеоновской, полнее и глубже раскрыть полководческое искусство М.И.Кутузова.

Ю.М.Лотман и А.Г.Тартаковский убедительно показали, что Кутузов важное значение придавал роли морального фактора, активизации пропаганды, которая велась в разнообразных формах и была наполнена высоким идейным содержанием. Важную роль в разработке этой проблемы сыграла статья Лотмана «Походная типография штаба Кутузова и ее деятельность». В работах Тартаковского дан источниковедческий анализ 80 выявленных автором летучих изданий, проведена их классификация.

В целом, для отечественной историографии этого периода характерна идеализация Кутузова, которая, по мнению Троицкого, порой доходила до абсурда. Характерный пример – изданная в 1976-1980 гг. 8-томная Советская военная энциклопедия под редакцией П.А. и других. Статья о Кутузове здесь в 6,5 раз больше статьи о Барклае де Толли⁶⁹. По мнению Троицкого, по примеру советских историков идеализировали Кутузова и наши писатели – прозаики, поэты, драматурги. У кутузовских «фанатов», пишет Троицкий, есть своей лидер и в отечественной беллетристике, это - О.Н.Михайлов, автор исторических романов и научно-популярного эссе о М.И.Кутузове и 1812 г. ( Михайлов О.Н. Кутузов. М., 1988). Михайлов превозносит Кутузова, считая его «Спасителем России», восторгается его нравственными качествами и даже, как считает Троицкий, суворовское «Я не кланяюсь Кутузову…» рассматривает детски-простодушно как свидетельство такой одаренности, масштабности своего героя, в которой Суворов не мог разобраться. Сверхпатриотично сравнивает Михайлов Кутузова с Наполеоном на поле брани, считая, что всякий раз своей стратегией прославленный русский полководец расстраивал планы Наполеона⁷⁰.

В литературе «перестроечного» времени продолжалась идеализация М.И.Кутузова. Это, прежде всего, работа военного историка В.Д.Мелентьева ( Кутузов в Петербурге. Л., 1986), где Кутузов был представлен как безукоризненный народный герой, второй Суворов. Прославляя его, автор повторяет во многом надуманные штампы дореволюционной и советской историографии: одержал «несомненную победу при Бородино», «решиться оставить Москву мог только Кутузов», а чтобы оправдать Кутузова в катастрофе под Аустерлицем, заявляет, что там «русскими войсками распоряжались иностранцы. С рецензией на работу Мелентьева выступил Н.А.Троицкий, который, в частности, отметил, что касается иностранцев, которые якобы распоряжались под Аустерлицем, тони все находились в подчинении у Кутузова, о чем Мелентьев умолчал⁷¹.

В 1987-1989 гг., в связи с 175-летием Отечественной войны 1812 г. вышло достаточно много так называемой юбилейной литературы, в которой М.И.Кутузову отводилось достойное место. В большинстве работ М.И.Кутузов представлен как величайший полководец, подчеркивалось, что «военный гений Кутузова оказался выше военного гения Наполеона», что в 1805 г. он «шел от успеха к успеху», при Бородине «одержал полную стратегическую и тактическую победу», безупречно действовал на Березине и т.п. Как считает Троицкий, многие положения в этих работах выглядили анахронизмом. В 1988 г. вышли (посмертно) две работы П.А.Жилина, которые вопреки новым фактам и документам повторяли все сказанное автором еще в начале 50-х годов.

К таким же работам относится и историко-краеведческий очерк, посвященный жизни и деятельности М.И.Кутузова в Петербурге военного историка В.Д.Мелентьева. Автор обращает внимание на те стороны жизни и деятельности полководца, которые связаны непосредственно с Петербургом: юность фельдмаршала, его деятельность на постах директора Кадетского корпуса, военного губернатора столицы, начальника петербургского ополчения, связь со столицей в период пребывания его в военных походах и др. Для работы характерны традиционные для советской историографии подходы, что наглядно видно по названиям глав – «…Великим генералом будет», «…Ты встал – и спас»⁷². Так, подчеркивая роль Кутузова в принятии решения об оставлении Москвы, Мелентьев пишет: «Кутузов имел право на столь ответственное решение. Более того, решиться оставить Москву мог только Кутузов»⁷³.

Несколько выделялась в юбилейной литературе обобщающая работа Б.С.Абалихина и В.А.Дунаевского « 1812 год на перекрестках мнений советских историков,1917-1987», которая рассматривалась авторами как «первая попытка анализа всего комплекса историографических источников по истории Отечественной войны 1812 г.»⁷⁴. Были выделены этапы, которые прошла отечественная историография войны 1812 г., ставилась задача привлечь исследователей к малоизученным и дискуссионным вопросам. Большое внимание авторы уделили анализу документов, архивных материалов, использовали материалы творческой лаборатории Е.В.Тарле, Н.М.Коробкова и других ученых. Большой интерес представляют материалы дискуссий, прошедшие на научных сессиях, посвященных 200-летию М.И.Кутузова. В целом, это была масштабная монография и по теме и по самому названию, но в то же время во многих рецензиях отмечалось, что авторам не удалось прорваться сквозь толщу догматических наслоений к научной критике, что работа сохраняет на себе печать старых подходов.

Смогли избежать идеализации М.И.Кутузова те советские историки, которые рассматривали отдельные проблемы войны 1812 г. и отдельные стороны деятельности фельдмаршала. В 60-е годы это работы А.Н.Кочеткова и В.М.Холодковского, где впервые прозвучала осторожная критика М.И.Кутузова-полководца ⁷⁵.В 70-е годы монография А.Г.Тартаковского, посвященная военной публицистике 1812 г. С 80-х годов, особенно в годы перестройки, такой литературы становится больше, но и теперь она касалась в основном частных вопросов. Это работы А.Г.Тартаковского, посвященные русской мемуаристике, а также первые труды нового поколения историков, которые заявят о себе уже в постсоветское время.

Попытка уйти от идеализации фельдмаршала и пересмотреть мифы прежней советской историографии о войне 1812 г. и роли в ней М.И.Кутузова была предпринята в обобщающем исследовании Н.А.Троицкого «1812. Великий год России» (М.,1988). Историк подробно останавливается на одной из дискуссионных проблем в историографии, касающейся жизни и деятельности Кутузова – назначение его в 1812 г. главнокомандующим русской армией. Подвергая сомнению известный тезис о том, что Кутузов был назначен на этот пост «по требованию народа», Троицкий отмечает, что царь должен был учитывать мнение дворян, поэтому он доверил выборы кандидата на пост главнокомандующего чрезвычайному комитету «из важнейших сановников империи». И как считает историк, Кутузов имел очевидное преимущество перед другими кандидатами в главнокомандующие. Его боевой опыт исчислялся в полвека, он прочно зарекомендовал себя как мудрый стратег и блистательный дипломат. Кроме того, чрезвычайному комитету должна была импонировать и феодальная состоятельность Кутузова по сравнению с Барклаем, который даже не имел крепостных крестьян. Что касается мнений историков об антипатии царя к полководцу, конфликте между ними, то Троицкий подчеркивает: «многочисленные факты говорят, что Кутузов (не в пример тому же Барклаю или Суворову) был столь же удачливым, «первенствующим», сколь и даровитым, «величайшим» царедворцем». Царь со своей стороны никаким гонениям Кутузова не подвергал, зато дважды назначал его главнокомандующим и сыпал наградами: графский титул в 1811 г., княжеское достоинство в июле 1812 г. за победу над турками⁷⁶. Далее автор отмечает, что русский генералитет встретил назначение Кутузова главнокомандующим по-разному. Барклай де Толли, хотя и был задет этим назначением больше, чем кто-либо, воспринял его благородно. Зато Багратион не скрывал, как отмечает Троицкий, своего недовольства. Неодобрительно судили в 1812 г. о Кутузове такие герои войны, как М.А.Милорадович, считавший его «низким царедворцем», Д.С.Дохтуров, относивший Кутузова к «малодушным людям», Н.Н.Раевский, по мнению которого Кутузов и другие генералы - все «эти господа – не великие птицы»⁷⁷.

Назначение Кутузова главнокомандующим, отмечает Троицкий, было и стратегически, и политически оправдано, потому что Барклай, будь он хоть трижды прав, не имел доверия к себе ни в армии, ни в народе, что, конечно же ,в условиях, когда война приобретала все более народный характер, вредило не столько самому Барклаю, сколько делу руководства народной войной.

Троицкий также обращает внимание на такой достаточно острый вопрос в историографии как действия Кутузова после назначение его главнокомандующим, от Царева-Займища до Бородина. Кутузов в целом продолжал стратегический курс Барклая де Толли. Безусловно, замечает историк, Кутузов ехал в армию с твердым намерением дать Наполеону генеральное сражение в защиту Москвы. При этом автор ссылается на письма самого Кутузова. Он считает, что сегодня трудно согласиться и с мнением М.Н.Покровского, считавшего, что Кутузов вынужден был отступать и сражаться, чтобы удовлетворить тех, которые требовали сражения, т.е. «убить двух зайцев, бегущих в разные стороны», и с мнением П.А.Жилина, считавшего, что Кутузов предпринял Бородинское сражение «по собственной инициативе». При этом он указывает на два обстоятельства, которые заставили Кутузова дать генеральное сражение: «Во-первых, Кутузов просто обязан был считаться с общественным мнением – сражения требовали царь и дворянство, армия и народ, вся Россия. Во-вторых, Наполеон, предвкушая скорый захват Москвы, усилил, как нельзя более, преследование русской армии, фактически не выпуская ее из боя». Эти бои, о которых не упоминает Жилин, на самом деле как считает историк, были существенно значимы, ибо так сближали враждебные армии, что генеральное сражение становилось неизбежным, если даже Кутузов не планировал его «по собственной инициативе».⁷⁸

Оценивая роль Кутузова в Бородинском сражении, Троицкий отмечает, что главную задачу Кутузов, как и Наполеон, в этом сражении не решил, что историки, утверждающие, будто Кутузов оставил древнюю столицу России побежденному врагу после «решающей» победы над ним, принижают не столько Наполеона, сколько Кутузова, хотя стремятся, естественно, к обратному. Пожертвовал Москвой Кутузов ради сохранения армии и России и сделал он это, как считает Троицкий, не столько по воле Наполеона, сколько по своей собственной воле, «и не потому, что был разбит и деморализован, а потому что выстоял и уверовал в победоносный для России исход войны без риска нового генерального сражения за Москву»⁷⁹. Автор подвергает также критике мнение советских историков о том, что «не Наполеон, а Кутузов диктовал условия» Бородинской битвы. Он замечает, что факты говорят о другом: Наполеон диктовал ход сражения, атакуя все, что хотел и как хотел, а Кутузов только отражал его атаки, перебрасывая свои войска их тех мест, где не было прямой опасности, в те места, которые подвергались атакам. Он отмечает, что на эту особенность Бородинского сражения обратили внимание еще один из первых русских историков 1812 г. Н.А.Окунев, а в советской историографии - только один А.Н.Кочетков.

Работа вызвала неоднозначные суждения, как положительные, так и отрицательные. В этой связи Троицкий вспоминает, что попытку пересмотреть официозные оценки 1812 года и особенно вульгарную идеализацию М.И.Кутузова он предпринимал еще в 1963 г., когда подготовил статью для журнала «Вопросы истории». А когда редакция журнала отказалась, то автор переслал ее в отделение истории АН СССР и Идеологическую комиссию ЦК КПСС. Комиссия предложила историкам, вспоминает Троицкий, обсудить статью. Что касается историков-академиков, то у автора статьи сохранилось три письма за подписью академика, секретаря отделения истории Е.М.Жукова, где говорилось, что обсуждение статьи запланировано, перенесено, а когда хрущевскую «оттепель» сменил брежневский «застой», отменено. Вместо обсуждения статьи, пишет Троицкий, он получил рецензию, в которой все его суждения были перечеркнуты как «бездоказательные»⁸⁰.

Выводы по главе.

Таким образом, советская историография 60-х - 80-х годов перешла на качественно новую ступень развития. Существенно расширилась проблематика исследований, хотя преимущественно отдавалось предпочтение полководческой деятельности М.И.Кутузова. В целом, жизнь и деятельность фельдмаршала была представлена более объективно и всесторонне, наметилась тенденция к гуманизации образа полководца. Значительно полнее, чем в исторической литературе до 1962 г., получил освещение последний период жизни и деятельности М.И.Кутузова. Опровергнуты многие ошибочные представления и выводы предшествующего периода историографии. В научный оборот был при этом введен значительный корпус новых источников, прежде всего документальных. При этом расширению документальных публикаций и изучения деятельности выдающегося военачальника способствовало празднование в 1962 г. 150-летия Отечественной войны.

Вместе с тем анализ литературы, посвященной жизни и деятельности М.И.Кутузова, показал определенное сохранение идеализации образа фельдмаршала. По некоторым проблемам сохранялись дискуссии и, в частности, наметилась критика действий полководца в связи с оставлением и пожаром Москвы, действий на Березине. В этом отношении создавался переход к новому этапу исследования деятельности М.И.Кутузова.

Глава 4. Демифологизация образа фельдмаршала М.И.Кутузова в постсоветской исторической мысли.

В постсоветской России журнал «Родина» в 1992 г. организовал «круглый стол», посвященный Отечественной войне 1812 г. Заслуживает внимания публикация архивных документов, связанная с дискуссией вокруг работы Н.Ф.Гарнича «1812 год» (М.,1952). В данную публикацию вошли письмо Гарнича И.Сталину, рецензии Бескровного и Жилина на эту работу. Обосновывая необходимость данной публикации, ее автор, С.Кудряшов, отмечал, что в современных условиях принято кивать на советских историков, которые якобы служили сознательными фальсификаторами и «верными подручниками кремлевского режима». Сложнее вникнуть в суть взаимоотношений партийных структур и историков, «отягощенными степенями, монографиями и Сталинскими премиями». Данная публикация ставит своей задачей показать сложность отношений власти и ученых. При анализе этих документов, автор публикации отмечает изрядный заряд мифотворчества в письме Гарнича Сталину, замечаниях Жилина и Бескровного и «здравую реакцию власти на предложение Гарнича сотворить некое госучреждение «по оценке выпускаемой литературы». Достоверность исторических книг, как считает С.Кудряшов, мало заботила власть, а для всего остального существовал Главлит⁸¹.

В 1995 г., к 250-летию со дня рождения М.И.Кутузова журнал «Родина» организовал «круглый стол», в котором приняли участие известные специалисты А.Тартаковский, Ю.Гуляев, В.Безотосный, О. Соколов и другие. Подводя итоги предшествующей отечественной историографии авторы отметили, что деятельность фельдмаршала была освещена однобоко, в основном его военные заслуги, что возведение полководца в ранг «неприкасаемых» навредило не только исторической науке, но и восприятию его образа массовым сознанием, что о многих событиях его биографии историки пишут весьма приблизительно. К таким биографическим фактам Кутузова участники «круглого стола» отнесли следующие события: генеалогию фельдмаршала, которая «невероятно запутанна и сложна». Под сомнение была поставлена версия, согласно которой родословную Кутузова отсчитывают с XIII в., дату его рождения. Общепринятая версия о 1745 года подвергается сомнению, исследователи, опираясь на архивные документы, называют год рождения - 1747 г.⁸². Немало легенд и недоразумений, считают участники «круглого стола», в исследовании служебной карьеры Кутузова, в определении роли российских монархов в карьере полководца. «Поражение под Аустерлицем перечеркнуло его предшествующие успехи и, казалось, навсегда положило конец его полководческой карьере» и сам Кутузов, как считает С.Экштут, уже не верил в будущую победу над Наполеоном. Останавливались участники «круглого стола» и на вечном вопросе: какую роль сыграл Кутузов в 1812 г., причины его назначения на должность главнокомандующего? Отвергая господствующую версию – «по требованию русского народа», авторы указывали следующие причины: антибарклаевские настроения генералитета, решение Чрезвычайного комитета, большинство членов которого принадлежало, как и Кутузов, к масонской ложе «вольные каменщики». Также это связывалось с, принадлежностью Кутузова к группировке консервативной аристократии, а «падение Барклая было в значительной степени предопределено падением Сперанского»⁸³. Наконец, причину назначения Кутузолва на должность главнокомандующего некоторые видели в тяжелом положении русской армии в тот момент. При этом обращалось внимание на то обстоятельство, что, даже несмотря на это, император колебался еще три дня и только на четвертый решил этот вопрос. Причины, почему Александр медлил, до сих пор остаются полностью непроясненными. По-разному исследователи оценивали личные качества Кутузова, подчеркивая с одной стороны, его хитрость, ум и трудолюбие, а также такт, исключительное обаяние и выдержку. С другой стороны, пассивность, сластолюбие Кутузова, которое было вполне пристойно в эпоху «повреждения нравов в России», а позже воспринималось как весьма несимпатичная черта характера «развратного старца»⁸⁴. По мнению А.Тартаковского, сложившейся образ ленивого, неповоротливого, пассивного эпикурейца Кутузова, похожего на дедушку Крылова, нуждается в уточнении. « Я убежден,- замечает историк, что это была маска: Михаил Илларионович в целях самозащиты сам культивировал такое представление о себе у окружающих»⁸⁵. В.Безотосный, оспаривая мнение о том, что Кутузов был учеником Суворова, отмечает, что Кутузов обладал своеобразным полководческим почерком и вполне мог создать свою собственную школу военного искусства. Прямого копирования действий Суворова у М.И.Кутузова «не было и в помине». Авторы отмечали полководческое дарование Кутузова, которое было своеобразным и самостоятельным, умение Кутузова чувствовать дух времени, учитывать фактор времени и пространства.

Из других проблем жизни и деятельности М.И.Кутузова особое внимание было уделено стратегическому таланту, военной стратегии и тактике фельдмаршала, оценке планов ведения войны, характеристике сражений Отечественной войны 1812 г. По мнению участников «круглого стола» каждое действие Кутузова в 1812 г. в литературе подвергнуто критике, с некоторыми можно согласиться. Правда, Л.Ивченко предостерегла участников «круглого стола» от некритического восприятия источников, в которых содержатся отрицательные оценки и нелицеприятные подробности деятельности Кутузова. При этом она пишет, что доверять мемуарам о Кутузове авторы, которых были его соперниками и «недоброжелателями», нельзя⁸⁶.

К 250-летию М.И.Кутузова вышла и современная биография фельдмаршала, которую составили Ю.Н.Гуляев и В.Т.Соглаев. Для данной работы характерны современные оценки, научный подход к проблеме, широкое использование источников. Авторы много внимания уделяют установлению даты рождения полководца, соглашаются с гипотезой, что М.И.Кутузов был отпрыском одного из древнейших дворянских родов, уходившего своими корнями в середину XIII в., много места отводят семье фельдмаршала. Подробно авторы описывают учебу молодого Кутузова в привилегированной Соединенной Артиллерийской и инженерной дворянской школе в Петербурге, которую он закончил на отлично, его службу в Инженерном корпусе⁸⁷. Служебную «расторопность» все больше замечала императрица Екатерина. Он в числе офицеров был отобран для работы в секретариате Уложенной комиссии, которая, как считают авторы, сыграла большую роль в расширении общего кругозора Кутузова.

Рассматривая военную службу Кутузова, его отношения с А.В.Суворовым, Гуляев и Соглаев опровергают версию о тесном служебном взаимодействии Кутузова и Суворова на протяжении 1777-1783 гг. ⁸⁸ Касаясь вопроса об отношении царствующих особ к фельдмаршалу, историки отмечают, что он был одним из доверенных лиц Павла I. Ими при этом отмечалось, что и он мог получать выговоры от императора. Что касается отношений Кутузова и Александра I, то они отмечают «скрытое нерасположение» императора и повторяют версию, высказанную П.А.Жилиным⁸⁹. Назначение Кутузова в сентябре 1806 г. на пост киевского военного губернатора также рассматривается этими авторами как «опала», в лучшем случае – как «почетная ссылка». По их мнению, Александр I выразил свою «неприязнь» к Кутузову тем, что «не захотел» поставить его во главе армии для новой войны с Наполеоном: «генерал от инфантерии, равного которому по военному дарованию, боевому опыту и заслугам в России тогда не было», оставался в стороне от главного командования⁹⁰.

Таким образом, авторы отвергли вымыслы прежней историографии о конфликте между Кутузовым и царским правительством, без прикрас рассмотрели итоги Бородинского сражения, причины пожара Москвы, нашли некоторые новые данные из биографии самого Кутузова. Но в то же время, новая биография Кутузова повторяет в некоторых случаях официозное советское видение темы с характерным для него умолчанием и домыслами. Авторы биографии Кутузова также идеализируют фельдмаршала, называя его «Спасителем Отечества», а критические высказывания о нем его соратников объясняют, в основном, «недопониманием масштабности полководца».

Важное место среди современных публикаций, направленных на демифологизацию образа М.И.Кутузова, занимает книга Н.А.Троицкого, в которой автор ставит задачу показать фельдмаршала уважительно-критически, без прикрас, умолчаний и вымыслов и определить его истинный масштаб как исторической личности. Автор считает, что в настоящее время «свободные ныне от необходимости подновлять политический глянец на фигуре М.И.Кутузова, мы можем наконец присмотреться к его личности и оценить по возможности объективно»⁹¹. Он считает, что за всю историю России не было другого военачальника, посмертная слава которого настолько превосходила бы истинную его значимость, как у М.И.Кутузова. При этом автор ссылается на слова героя всех войн России с Наполеоном А.П.Ермолова, который утверждал, что у Кутузова не было тех дарований, которые ему приписывались и никто из людей, описывающих его жизнь, не скажет этой истины, так как «польза наша заставляет каждого представить его свыше обыкновенного». И по мнению Троицкого, с тех пор и доныне в оценках Кутузова «польза наша» довлеет над истиной. «Только к его 250-летнему юбилею появилась возможность не просто восславить юбиляра, а «раскрыть истину», то есть разобраться в том, как легенда об его «знаменитости» соотносится с реальностью⁹². Сначала это был доклад ученого «М.И.Кутузов. Факты. Версии. Мифы» на научной конференции в Малоярославце в 1995 г., затем вышла брошюра «Фельдмаршал М.И.Кутузов: легенда и реальность» (Саратов,1998), которая переросла в монографию.

По мнению Троицкого, в биографии Кутузова, насыщенной дискуссионными моментами, вызывает споры уже самый день его рождения. Точной даты его рождения пока не установлено, так как не найдена метрическая запись. Поэтому многие историки, устанавливая дату рождения на основе косвенных данных, называют 1745 г., 1747-й и даже 1748 г.⁹³ Подвергает сомнению автор и версию о том, что основоположником рода Голенищевых-Кутузовых был некий славяно-русс Гавриил, прибывший на Русь из Пруссии в 1263 г., возможно еще при жизни Александра Невского⁹⁴.

Среди домыслов, идеализирующих Кутузова, Троицкий называет расхожую мысль, что Кутузов в 1812 г. был назначен главнокомандующим «по требованию народа». Цитируя известного военного историка В.Д.Мелентьева: «Слова царя «народ хотел Кутузова – я умываю руки» сохранились в истории»⁹⁵, историк замечает, что таких слов в истории не сохранилось. Он отмечал, что царь их не говорил и сказать не мог, ибо, во-первых, народ тогда о Кутузове не высказывался, а во-вторых, царь следовал мнению не народа, а «благородного российского дворянства», его «высокопоставленной публики». Другое дело, что назначение Кутузова отвечало интересам народа, поскольку Кутузов пользовался в стране гораздо большим доверием, чем Барклай-де-Толли, - прежде всего потому, что он был русский, а из русских действующих военачальников старший по возрасту, чину и опыту.

С целью подчеркнуть, замечает Троицкий, исключительную, воистину мессианскую роль Кутузова советские и постсоветские историки повторяют верноподданнический домысел дореволюционной историографии о том, что Кутузов был назначен главнокомандующим в «кризисный момент войны», в период наибольшей, «смертельной опасности» для России. Возражая этим историкам, Троицкий пишет, что самое трудное время войны к тому моменту было уже позади, «любой непредубежденный специалист понимает: после того как расчет Наполеона выиграть войну в приграничных сражениях с разрозненными русскими армиями провалился…. Шансы Наполеона на победу в войне сильно упали, а шансы России значительно возросли»⁹⁶.

Стереотипным, по мнению исследователя, от частой повторяемости стал тезис о том, что первый в России в 1812 г. армейский партизанский отряд был «создан Кутузовым» под командованием Дениса Давыдова 22 августа. Между тем, замечает Троицкий, еще в начале XX в. было доказано, что первый такой отряд был создан 21 июля 1812 г. Барклаем-де-Толли. Им командовал генерал-майора Ф.Ф.Винценгероде. «Конечно, для русского слуха сочетание «Кутузов и Давыдов» звучит приятнее, «патриотичнее», чем «Барклай-де-Толли и Винценгероде», но только ради этого искажать очевидные факты недопустимо, тем более что истинное начало партизанских действий на месяц раньше, чем это изображается в нашей литературе, делает честь России»⁹⁷, - указывал имсторик.

По мнению Троицкого, немало мифов и вокруг истории Бородинского сражения, начиная с вопроса о выборе позиции для генерального сражения до оценки самого сражения. К чести Кутузова, отмечает историк, он выстоял при Бородине в генеральном сражении с Наполеоном, не дал себя разбить, обратить в бегство. Большинству наших историков этого мало и поэтому они подают Бородинскую битву как «стратегическую и тактическую победу» Кутузова, который нанес «решающее поражение» Наполеону, в Бородинском сражении «был развеян миф о непобедимости наполеоновской армии», что это был «последний акт оборонительного периода войны, после чего начинается период контрнаступления». Такие представления и оценки, по мнению историка глубоко проникли в отечественную историографию. Рассуждая на этот счет, Троицкий автор пишет о нравственной победе русских под Бородином. При этом, по его мнению, была она «столь велика, что не нуждается в искусственном подтягивании до уровня победы материальной»⁹⁸. Отмечая роль Кутузова, историк подчеркивает, что он как главнокомандующий не проявлял должной оперативности, что роль Кутузова, начиная с размещения войск и кончая их взаимодействием, была настолько инертной, что Н.Н.Раевский выразился даже: «Нами никто не командовал».

Из других мифов о Кутузове Троицкий называет миф, изначально рожденный А.С.Пушкиным, но подхваченный советскими историками, - миф о том, что «один Кутузов мог решиться отдать Москву неприятелю».

Демифологизации образа фельдмаршала М.И.Кутузова способствует и переиздание литературы, посвященной военной деятельности полководца предшествующих эпох, например, работ Е.В.Тарле.

Заметным явлением современной отечественной историографии стали ежегодные научные конференции, проводимые с 1992 г. в Бородинском военно-историческом музее и Малоярославецком военно-историческом музее 1812 г. С 1998 г. проводятся научные конференции в музее-панораме «Бородинская битва». В материалах этих конференций много места отводится вопросам отражения образа Кутузова в искусстве, работе музеев по увековечиванию памяти выдающегося полководца, а также частным вопросам, касающихся деятельности фельдмаршала. Примером последнего может служить статья А.В.Шишова, посвященная командованию Кутузовым Рущукским сражением в русско-турецкой войне 1806-1812 гг. Тема не новая для отечественной историографии, но Шишов обращает внимание на ряд малоизвестных фактов из полководческой деятельности Кутузова. Он пишет, что Кутузов к 1812 году имел богатейший опыт полководца, накопленный во многих сражениях. В заключительный период русско-турецкой войны с блеском проявилась кутузовская стратегия, которую он применил в уже новых масштабах на российской земле.

Именно в русско-турецкой войне, по мнению Шишова, окончательно сложился полководец Кутузов. Таким его вскоре узнали в Отечественной войне 1812 г. «Берега Дуная, Рущукское сражение, окружение на левобережье турецкой армии стали для него еще одной проверкой собственных воззрений на вопросы военного искусства, боевых возможностей русской армии того времени», - отмечает автор⁹⁹. Новаторство Кутузова в этой войне автор видит в том, что он сумел опробовать свои возможности как главнокомандующего большой по численности армии. Он действовал самостоятельно, вызывая порой неудовольствие императорского окружения; принимал порой спорные решения, «как полководец сумел в кампании 1811 г. организовать и практически успешно осуществить чрезвычайно сложную форму наступательных действий». Наконец, новаторство Кутузова автор видит в том, что он «решительно отверг в этой войне борьбу за крепости, которая почти всегда сопрягалась с большими потерями людей»¹⁰⁰.

В заключение Шишов утверждает, что в русско-турецкой войне 1806-1812 гг. в лице Кутузова Россия приобрела полководца, способного организовать разгром и уничтожение великой армии империи французов¹⁰¹

Для отечественной историографии. считают многие исследователи, важнее всех на сегодня биографий о Кутузове 6-томное собрание его документов. Личный архив фельдмаршала так и разыскан до сих пор. Но в разное время в различных изданиях печатались многочисленные документы самого Кутузова и о Кутузове, извлеченные из разных архивов. Почти все они собраны, дополнены вновь открытыми материалами и опубликованы в 6-томнике 1950-1956 гг. Для биографов этот сборник документов бесценен. По мнению Б.С.Абалихина и В.А.Дунаевского, в нем представлены документы, отражающие всю многогранную деятельность главнокомандующего¹⁰². Причем, большинство документов публиковалось впервые. Есть и другие мнения об этом сборнике, в частности Н.А.Троицкого, который считает, что в 6-томнике отсутствуют документы о карательных акциях по приказам Кутузова против крестьянских бунтов и волнений, которые неоднократно публиковались в дореволюционное время. Некоторые документы сборника печатались с купюрами: изымались тексты, «порочащие» Кутузова, например, отзыв Александра I в его письме к сестре Екатерине Павловне 18 сентября 1812 г. о Кутузове, Барклае де Толли и Багратионе как «одинаково мало способных быть главнокомандующими»¹⁰³.

Выводы по главе.

Таким образом, в постсоветской историографии историки и писатели не забывают М.И.Кутузова. Ему по-прежнему посвящено огромное количество работ, авторы которых свободны от официозных концепций 40-х - 80-х годов и стремятся уйти от идеализации и преувеличений в отношении оценки деятельности выдающегося полководца. Свободны от прикрас труды Н.А.Троицкого, В.Н.Балязина, В.М.Безотосного, А.Г.Тартаковского и других. Труды этих историков отличаются новаторским и в то же время строго научным подходом к источникам. Они подвергают критике многие версии и домыслы советской историографии, направленные на возвеличивание Кутузова. Это относится и к такой сакраментальной, как то, что Кутузов как полководец был выше Наполеона. Эта версия господствовала в историографии с 1947 г.

Немаловажную роль в демифологизации М.И.Кутузова сыграли «круглые столы», организованные журналом «Родина», научные конференции, организованные работниками музеев в Бородино и Малоярославце.

В то же время тяга к традиционным подходам в отечественной историографии сохраняется. «Спасителем России» он представлен в работах В.А.Дунаевского, А.В.Шишова, Л.Л.Ивченко, В.Д.Мелентьева.

Заключение

Таким образом, отечественная историография советского периода, посвященная жизни и деятельности М.И.Кутузова прошла сложный процесс в своем развитии. Проблема Отечественной войны 1812 г. и полководческой деятельности М.И.Кутузова для историков 20-30-х годов не имела самостоятельного и сколько-нибудь существенного значения. Значительно больше внимания в своих трудах они уделяли критике дореволюционной историографии, чем непосредственному изучению самой войны и деятельности в ней М.И.Кутузова. В этом отношении достаточно типична была позиция фактического главы советских историков этого времени М.Н.Покровского. Его явная недооценка военного таланта фельдмаршала и стремление к развенчанию его исторического и харизматического образа, сложившегося в дореволюционной историографии, оказало заметное влияние на отечественную историографию того времени. Исчезло при этом само определение войны 1812 г. как Отечественной. Такое отношение к проблеме истории войны 1812 г. было не случайно. Объяснялось оно общим «ниспровергательским» духом молодой советской историографии, стремлением ее к развенчанию царизма и всего того, что несло на себе его отпечаток. Это не могло не относиться к войне России против наполеоновской Франции и к выдающемуся русскому военачальнику.

Вместе с тем определенный вклад в разработку проблем войны против Наполеона вообще и полководческого искусства М.И.Кутузова, в частности, внесли военные историки.

В отечественной историографии в 40-е - 50-е годы жизнь и деятельность М.И.Кутузова стала предметом исследования в монографиях и учебной литературе. Расширился круг авторов, посвятивших свои работы полководческой деятельности фельдмаршала. Вышел в свет ряд ценных документальных публикаций, особенно фундаментальная публикация «М.И.Кутузов», увидевшая свет в 1945 г. Важное место в публикаторской работе принадлежало празднованию юбилеев из истории Отечественной войны 1812 года и жизни и деятельности М.И.Кутузолва.

По вопросу о роли Кутузова в Отечественной войне 1812 г. прошли дискуссии. Широкое распространение в работах получило мнение о том, что Кутузов стремился «изгнать Наполеона» с наименьшими потерями своей армии. При этом далеко не полно освещался план разгрома врага, некоторые авторы смешивали план контрнаступления Кутузова с планом, выработанным в ставке царя. Неоправданно большое значение придавалось голоду и естественным факторам.

В изучении деятельности М.И.Кутузова произошли существенные сдвиги. Всесторонне освещалась военная деятельность фельдмаршала, особое внимание уделялось роли полководца в разгроме Наполеона, дипломатической работе Кутузова. В годы Великой Отечественной войны при всем почтении к героическим поступкам наших предков советские историки воздерживались от чрезмерного возвеличивания фельдмаршала, Кутузов прославлялся, но не приукрашивался. Ситуация в отечественной историографии изменилась после 1947 г. Многие авторы (П.А.Жилин, Л.Г.Бескровный, Н.Ф.Гарнич и др.) не избежали идеализации Кутузова, доходившей, в духе того времени, до формирования своеобразного культа полководца. Исследовалась преимущественно деятельность Кутузова на втором этапе войны 1812 г., Кутузов противопоставлялся Барклаю де Толли.

Разработка проблем Отечественной войны 1812 г., полководческой деятельности М.И.Кутузова проходила в сложной политической обстановке, кампании по борьбе с космополитизмом, что сказывалось и на освещении ряда событий, и на судьбе историков. Из историков, исследовавших войны против наполеоновской Франции и, в частности. деятельность М.И.Кутузова, это коснулось Е.В.Тарле.

Советская историография 60-х - 80-х годов в исследовании жизни и деятельности М.И.Кутузова перешла на качественно новую ступень развития. Существенно расширилась проблематика исследований, хотя преимущественно отдавалось предпочтение полководческой деятельности М.И.Кутузова. В целом, жизнь и деятельность фельдмаршала была представлена более объективно и всесторонне, наметилась тенденция к гуманизации образа полководца. Значительно полнее, чем в исторической литературе до 1962 г., получил освещение последний период жизни и деятельности М.И.Кутузова. Опровергнуты многие ошибочные представления и выводы предшествующего периода историографии. В научный оборот был при этом введен значительный корпус новых источников, прежде всего документальных. При этом расширению документальных публикаций и изучения деятельности выдающегося военачальника способствовало празднование в 1962 г. 150-летия Отечественной войны.

Вместе с тем анализ литературы, посвященной жизни и деятельности М.И.Кутузова, показал определенное сохранение идеализации образа фельдмаршала. По некоторым проблемам сохранялись дискуссии и, в частности, наметилась критика действий полководца в связи с оставлением и пожаром Москвы, действий на Березине. В этом отношении создавался переход к новому этапу исследования деятельности М.И.Кутузова.

В постсоветской историографии историки и писатели не забывают М.И.Кутузова. Ему по-прежнему посвящено огромное количество работ, авторы которых свободны от официозных концепций 40-х - 80-х годов и стремятся уйти от идеализации и преувеличений в отношении оценки деятельности выдающегося полководца. Свободны от прикрас труды Н.А.Троицкого, В.Н.Балязина, В.М.Безотосного, А.Г.Тартаковского и других. Труды этих историков отличаются новаторским и в то же время строго научным подходом к источникам. Они подвергают критике многие версии и домыслы советской историографии, направленные на возвеличивание Кутузова. Это относится и к такой сакраментальной, как то, что Кутузов как полководец был выше Наполеона. Эта версия господствовала в историографии с 1947 г.

Немаловажную роль в демифологизации М.И.Кутузова сыграли «круглые столы», организованные журналом «Родина», научные конференции, организованные работниками музеев в Бородино и Малоярославце.

В то же время тяга к традиционным подходам в отечественной историографии сохраняется. «Спасителем России» он представлен в работах В.А.Дунаевского, А.В.Шишова, Л.Л.Ивченко, В.Д.Мелентьева.

Список литературы

Абалихин Б.С. Контрнаступление русских войск в 1812 году: планы и их реализация: К 175 -летию Отеч. войны 1812 года//История СССР. 1987. № 4.

Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков, 1917-1987. М., 1990.

Бескровный Л.Г. Бородинское сражение. М., 1971.

Бескровный Л.Г.Отечественная война 1812 г. М., 1962.

Гуляев Ю.Н., Соглаев В.Т. Фельдмаршал Кутузов. М., 1995.

Дунаевский В.А. Новое в изучении истории Отечественной войны 1812 г. М., 1983.

Епифанова О.П. Новые штрихи к портрету М.И.Кутузова//Вопросы истории. 1986. № 5.

Жилин П.А.Гибель наполеоновской армии в России. М., 1974.

Жилин П.А. Контрнаступление Кутузова в 1812 г. М., 1950.

Жилин А.П. Фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов. Жизнь и полководческая деятельность. М., 1987.

Из литературного наследия академика Е.В.Тарле. М., 1981.

Коробков Н. Кутузов – стратег//Исторический журнал. 1942. № 5.

Кочетков А.Н. О некоторых ошибках в освещении Бородинского сражения//Военно-исторический журнал. 1963. №12.

Красников Н., Шурыгин Я. Последние дни жизни М.И.Кутузова// Военно-исторический журнал. 1963. № 4.

Кутузов был выше двумя головами…/Публикация С.Кудряшова//Родина. 1992. № 6-7. С.169-173.

Кутузов. Документы, дневники, воспоминания. М., 1995.

Левицкий Н. Война 1812 года. М., 1938.

Мелентьев В.Д. Кутузов в Петербурге. Л., 1986.

Михаил Илларионович Кутузов. М., 1946.

Нечкина М.В. Михаил Кутузов. М., 1944.

Окунь С.Б. История СССР: Годы 1796-1856: Курс лекций. Л., 1939. Вып. 1.

Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. М., 2004.

Пионтковский С.А. Очерки истории России в XIX – XX веках. Курс лекций. Харьков, 1930.

Пичета В.И. М.Н.Покровский о войне 1812 года//Против исторической концепции М.Н.Покровского. Сб.статей. Ч. 1. М.;Л.,1939. С.277-302.

Покровский Н.М. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., 1923.

Покровский Н.М. Избранные произведения в 4 книгах. Кн. 2. Русская история с древнейших времен. М., 1965.

Полководец Кутузов. Сборник статей. М., 1955.

Рожков Н.А. Русская история в сравнительно-историческом освещении.(Основы социальной динамики). Т. 10. Л.;М.,1924.

Спаситель Отечества. Кутузов – без хрестоматийного глянца//Родина. 1995. № 9. С.60-66.

Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1942.

Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. М., 1959.

Тарле Е.В. Послесловие//Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова. М., 1951. С.171-177.

Тарле Е.В.Талейран. Наполеон. Кутузов. Исторические портреты/Предисловие, приложение, комментарии А.А.Немировского. М., 2007

Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. М., 2003.

Троицкий Н.А. 1812. Великий год России. М., 1988.

Шишов А.В. Рущукское сражение 1811 г.- школа кутузовской стратегии в Отечественной войне 1812 года//Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. Материалы научной конференции. Бородино, 1995. С. 121-125.

1 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков, 1917-1987 . М., 1990. С. 238.

2 Там же. 239.

3 Там же. С. 162.

4 Троицкий Н.А. 1812. Великий год России. М., 1988. С. 6.

5 Там же. С. 8.

6 Тарле Е.В. Послесловие//Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова. М., 1951. С. 174-175.

7 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. 1812 год на перекрестках мнений советских историков 1917-1987. М., 1990. С.12..

8 Покровский М.Н.Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., 1923. С. 54.

9 Там же.

10 Там же. С. 55.

11 Покровский Н.М. Избранные произведения в 4-х кн. Кн. 2. Русская история с древнейших времен. М., 1965. С.223.

12 Покровский Н.М. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. С.60.

13 Пионтковский С.А. Очерки истории России в XIX и XX вв. Курс лекций. Харьков, 1930. С. 49.

14 Там же. С.50.

15 Рожков Н.А. Русская история в сравнительно-историческом освещении. (Основы социальной динамики). Т. 10. Л.;М., 1924. С. 66-67.

16 Там же. С. 72.

17 Левицкий Н. Война 1812 года. М., 1938. С. 35, 36-37.

18 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Указ. соч. С. 44-46.

19 Там же. С. 46.

20 Пичета В. М.Н.Покровский о войне 1812 года//Против исторической концепции М.Н.Покровского. Сб. статей. М.-Л., 1939. С.279.

21 Там же. С. 283.

22 Там же. С.285,287.

23 Там же. С. 301.

24 Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 26.

25 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Указ. соч. С. 53.

26 Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 27.

27 Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. М., 1959. С. 555,556.

28 Из литературного наследия акад. Е.В.Тарле. М., 1981. С. 241.

29 Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию, 1812 год. М., 1959. С. 118.

30 См.: Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Указ. соч. С. 60.

31 Троицкий Н.А. 1812. Великий год России. С. 6.

32 Тарле Е. Нашествие Наполеона на Россию. С. 318-319.

33 Тарле Е.В. Указ. соч. С.174-175, 176,177.

34 Окунь С.Б. История СССР: Годы 1796-1856: Курс лекций. Л., 1939. Вып. 1. С. 194.

35 Нечкина М.В. Михаил Кутузов. М., 1944. С. 30-31.

36 Там же. С. 34-35.

37 Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 50.

38 Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении военных орденов от 29 июня 1942 года.

39 Коробков Н. Кутузов – стратег// Исторический журнал.1942. № 5. С.48.

40 Михаил Илларионович Кутузов. М., 1946. С. 32.

41 Большевик. 1947. № 3. С. 8.

42 Жилин П.А. Контрнаступление Кутузова в 1812 г. М., 1950. Второе издание, расширенное и уточненное вышло в 1953 г. под названием «Контрнаступление русской армии в 1812 г.». С. 85.

43 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова. М., 1951. С. 170.

44 Там же. С. 79-80.

45 Там же. С. 142.

46 Там же. С. 165.

47 Там же. С. 124-125.

48 Там же. С. 41,166.

49 Комментарии Немировского А.А. см.: Тарле Е.В. Талейран. Наполеон. Кутузов. / Предисловие, приложение комментарии А.А.Немировского. М., 2007. С.478.

50 Там же. С. 11, 478-479.

51 Полководец Кутузов. Сборник статей. М., 1955. С. 373.

52 Там же. С. 377.

53 Там же. С. 386.

54 Там же. С. 424.

55 Там же. С. 424-425.

56 Цит.: Нечкина М.В. Михаил Кутузов. С. 55.

57 Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. М., 2003.С. 54.

58 Жилин П.А. Фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов. Жизнь и полководческая деятельность. М., 1987. С.7.

59 Там же. C. 65-66.

60 Там же. С. 70-71.

61 Там же. С. 100,103..

62 Там же. С. 162.

63 Там же. С. 184.

64 См.: Епифанова О.П. Новые штрихи к портрету М.И.Кутузова//Вопросы истории. 1986. № 5. С. 43.

65 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Указ. соч. С. 162.

66 Троицкий Н.А. Указ. соч. С.37.

67 Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 г. М., 1962. С.445; Жилин А.П. Гибель наполеоновской армии в России. М., 1974. С.258.

68 Абалихин Б.С. Контрнаступление русских войск в 1812 году: планы и их реализация: К 175-летию Отеч. войны 1812 года//История СССР. 1987. № 4. С.119.

69^ Троицкий Н.А. Указ. соч. С. 39-40.

70 Там же. С. 38-39.

71 Там же. С. 40.

72 См.: Мелентьев В.Д. Кутузов в Петербурге. Л., 1986. С. 5,146 и др.

73 Там же. С. 150.

74 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Указ. соч. С. 13-14.

75 См.: Кочетков А.Н. О некоторых ошибках в освещении Бородинского сражения//Военно-исторический журнал. 1963. № 12; Холодковский В.М. Наполеон ли поджег Москву?//Вопросы истории. 1966. № 4.

76 Троицкий Н.А. 1812. Великий год России. С. 126-129.

77 Там же. С. 130.

78 Там же. 134-135.

79 Там же. С. 177.

80 Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 44.

81 Кутузов был выше двумя головами…/ Публикация С.Кудряшова // Родина. 1992. № 6-7- С.169.

82 Спаситель Отечества. Кутузов – без хрестоматийного глянца//Родина. 1995. № 9. С. 60-61.

83 Там же. С. 63-64.

84 Там же. С. 65.

85 Там же.

86 Там же. С. 65-66.

87 Гуляев Ю.Н., Соглаев В.Т. Фельдмаршал Кутузов. М., 1995. С. 22-27.

88 Там же. С. 89-90.

89 Там же. С. 179, 188-189.

90 Там же. С. 233.

91 Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 7.

92 Там же. С. 11.

93 Гуляев Ю.Н., Соглаев В.Т. Фельдмаршал Кутузов. М., 1995. С. 18-19.

94 Троицкий Н.А.Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 53.

95 Мелентьев В.Д. Кутузов в Петербурге. Л., 1986. С. 143.

96 Троицкий Н.А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 152-153. С. 152-153.

97 Там же. С. 154.

98 Там же. С. 202-204.

99 Шишов А.В. Рущукское сражение 1811 г. – школа кутузовской стратегии в Отечественной войне 1812 года//Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. Материалы научной конференции. Бородино,1995. С. 124.

100 Там же.

101 Там же. С. 125.

102 Абалихин Б.С., Дунаевский В.А. Указ. соч. С. 99.

103 Троицкий Н.А.Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. С. 47-48.