Год литературы: от Брэдбери до Гоголя.

Читая новости о том, как горит в Москве одна из крупнейших европейских библиотек, я, кажется, кое-что для себя уяснил. И не в том дело, что горящая книга хоть и освещает ненадолго окружающие пространства, но является при этом лучшим символом темных эпох. То есть нет, это тоже важно, но я про другое.

Существует такое модное занятие: порассуждать о несовпадении календарных эпох с историческими. Двадцатый век начался в 1914-м, вместе с Великой войной. Двадцать первый — с терактами 11 сентября. Или тоже с войной, пока еще не великой, в 2014-м. Или даже не начался, но уже подкрадывается... Ну, и так далее.

2015 год, кажется, тоже запоздал. Поленился войти в квартиры россиян вместе с салютами, салатами, Женей Лукашиным и поздравлениями президента. И вот только теперь, когда сгорели в ИНИОНе книги, он начинается по-настоящему.

Потому что (на это, конечно, никто не обратил внимания, но) 2015-й объявлен в России Годом литературы.