Идейно-художественное своеобразие повести В.П. Астафьева «Пастух и пастушка»

Идейно-художественное своеобразие повести

В.П. Астафьева «Пастух и пастушка»

В повести Виктора Астафьева «Пастух и пастушка» необычно все: неожиданное название, подзаголовок в форме оксюморона, призванного привлечь внимание читателя, композиция, взаимосвязь боевой и любовной сюжетных линий, небывало жестокие, натуралистически резкие картины боя, тонко и точно выписанные характеры всех без исключения персонажей, небывалая на тот момент по откровенности любовная сцена, смерть главного героя не от раны, а от бесчеловечности войны. Этот перечень можно продолжать бесконечно, поскольку Астафьев реально потрясает читателя откровенностью, лиричностью и в то же время жестокостью интонаций, глубиной погружения во внутренний мир своих героев, своеобразием лексики.

Критик Валентин Курбатов видит своеобразие повести Астафьева в том, «что до сих пор пока это единственная книга по взгляду на войну…, где главное…  это несовместимость войны и жизни, это невозможность уцелеть на войне, даже возвратившись с неё без единой царапины…». «Война рождает привычку к смерти, готовность убивать. Это была первая повесть победителя о том, что война как средство решения мировых вопросов  есть стыд человечества, его горе, его проказа»,  так определил смысл и значение повести критик.

Война по сути своей противоестественна и антигуманна: если пуля и не убьёт человека в бою, война отнимет у него все силы, не оставив ничего для жизни; война обрывает, но не убивает любовь, которая освещает всю жизнь человека и его память, не подвластную времени, преодолевшую смерть, преодолевшую время… Такова идея повести В. Астафьева «Пастух и пастушка».

Идея повести транслируется с помощью ряда приемов. Остановимся на некоторых из них.

Подзаголовок «Современная пастораль» звучит неожиданно и странно для военной повести. Писатель воспевает чистоту и верность чувств, но на каком фоне? Вместо мирных пасторальных пейзажей  кровавый фронтовой быт. Любовь героев далека от красивой сказки, и конец этой любви трагичен. Казалось бы, по законам пасторали, любовь должна спасти героя, но Борису «нести свою душу» все тяжелее и тяжелее.

Подзаголовок, который вторит собственно названию произведения, подчеркивает и углубляет трагизм произведения, противопоставляя пасторальный мотив любви и гармонии чудовищной, бесчеловечной стихии войны, воспоминания о которой автор носит, по его собственному выражению, как «раскаленные угли в сердце, ожигающие здоровье, сон, нормальные отношения с людьми и окружающим миром».

Ожидаемо в повести появляются традиционные для пасторали герои – пастух и пастушка, ставшие у Астафьева символом беззащитного перед лицом войны мира: речь идет об убитых безвестных пастухе и пастушке, которые «лежали, прикрывая друг друга, обнявшись преданно в смертный час» (их вспоминал Борис в подаренную судьбой ночь любви, о них плакал незадолго до смерти, хотя «лиц он уже не помнил, и выходило: похожи они на мать, на отца, на всех людей, которых он знал когда-то»); о «беззащитных в доверчивости» героях пьесы из детских воспоминаний Бориса; о пастушках школьного и престарелого возраста (потому что не осталось взрослых пастухов), выгнавших скот на весенние пастбища.

Повесть В. Астафьева имеет четкую композицию: состоит из четырех частей; имеет пролог и финальную часть, в которых мы встречаемся с седой женщиной без имени «с уже отцветающими древними глазами». Пожалуй, эти «древние» глаза и утверждают нас в мысли, что это Люся, которая через много лет нашла могилу своего «лейтенантика». Автор, используя прием художественного обрамления, дает возможность нам прочувствовать лиризм повести. «Почему ты лежишь один посреди России!»  в прологе говорит женщина, прижавшись лицом к могиле; «Я вернусь к тебе… Совсем скоро мы будем вместе… Там уж никто не в силах разлучить нас»,  обращается она к любимому, уходя в ночную степь. «Как долго я тебя искала!»  чувство к Борису и память о нем Люся пронесла через всю жизнь.

Обращение к памяти героев как бы расширяет художественное пространство произведения. Автор использует прием ретроспекции, с помощью которого через мечты, воспоминания, сны сообщает нам о прошлой истории персонажей, раскрывает их внутренний мир, дает ключи к пониманию их поступков. Например, о довоенной жизни семьи Костяевых мы узнаем не только из рассказов Бориса, но и из его воспоминаний «как глянулось ему, когда дома перекладывали печь». Или кошмары, которые видит Борис, уснув после боя. «Во довоевался! Во налюбовался видами войны!»  объясняет после пробуждения герой свои сны, которые на самом деле являются отображением его внутреннего надлома, может быть, даже страха. Или фраза, которая определяет грань между мечтами героев и реальностью и которая несколько раз встречается в повести в слегка измененном виде: «Но ничего этого не было и быть не могло».

Каждая из четырех частей повести имеет свой эпиграф, играющий важную роль для понимания идейного содержания произведения. Эпиграфы у Астафьева скорее контрастируют с содержанием, нежели подтверждают его. Например, часть первая «Бой». Эпиграф: «Есть упоение в бою!»  какие красивые и устарелые слова!.. (Из разговора, услышанного на войне)».  Упоение  это состояние восторга, восхищения. Содержание первой части служит опровержением этой фразы. Бой у Астафьева  это «рев, стрельба, матюки, крик раненых, дрожь земли, с визгом откаты пушек, которые били теперь и по своим, и по немцам, не разбирая  кто где». Какая уж тут красота… «Казалось, вся война была здесь, в этом месте, кипела в растоптанной яме траншеи, исходя удушливым дымом, ревом, визгом осколков, звериным рычанием людей». Да и главный герой Борис Костяев, выйдя один на один с танком и по сути совершая подвиг, имеет далеко не геройский вид, вызывающий упоение: «…плакал оттого, что не может настичь танк», «лейтенанта катануло по траншее, словно зайчонка». Автор использует такие детали не потому, что Борис трус, а потому, что происходящее с ним – противоестественно для человеческой сущности. «…Такую громадину! Такой маленький человек!».

Название четвертой части – «Успение» (отметим, что для названия первых трех частей «Бой», «Свидание», «Прощание» автор использовал общеупотребительные слова, а для четвертой части – церковную лексику) – как бы наталкивает читателя на мысль: для праведника смерть – не конец жизни, а врата в Царствие небесное. Эпиграфом к этой части служат слова поэта эпохи Возрождения Петрарки, прославляющие бесконечную жизнь человека, наполненную сладкими муками любви. И снова по контрасту - рассказ о гибели бойцов взвода Костяева и самого Бориса.

«Человек свободен в выборе смерти. Может быть, только в этом и свободен»,  размышляет автор. По-разному погибают герои повести. Например, Мохнаков, бросившись под танк, по сути совершает самоубийство, к которому давно подготовился, и «тело старшины, пораженное заразной, неизлечимой в окопах болезнью, вместе с выгоревшим на войне сердцем разнесло, разбросало по высотке».

Создавая образ Бориса Костяева, В. Астафьев четко проследил сам процесс рождения в душе Бориса, сраженного войной, той опустошенности, которая оказалась для него несовместимой с жизнью. Борис Костяев на протяжении всей повести, в разных жизненных ситуациях, много размышляет о смерти. И в конце концов приходит к выводу: «Жажда жизни рождает неслыханную стойкость… Но, если ее нет, тогда все, тогда, значит, остался от человека мешок с костями». Борис медленно умирает от пустяковой раны. «Не моя и не героя повести вина, а беда, коли действительность, бытие войны раздавили его»,  объясняет сам Астафьев причину смерти своего героя.

«Неужели это кровопролитие ничему не научит людей? Эта война должна быть последней! Или люди не достойны называться людьми! Не достойны жить на земле!..» – говорит устами Ланцова писатель-фронтовик. Должна быть, но стала. Не могу не сказать, что пишу о повести, имеющей мощный антивоенный смысл, с особым чувством. Потому что мне, к сожалению, довелось не понаслышке узнать, что такое война. В апреле 2014 года на Донбассе началась, так называемая, антитеррористическая операция, а в июне война пришла в мой родной Краснодон и я впервые услышала, как стреляют танки. А потом были разрывы авиаснарядов, залпы «градов», ночи в подвале, в результате – сотни погибших, разрушенные села, искалеченный Луганск. Не буду рассуждать о смысле происходящего с 2014 года на моей родной земле, скажу только, что война – это страшно, быть героем дано далеко не каждому. А еще процитирую В. Астафьева: «И вообще какой смысл во всем этом? Чтоб еще раз доказать превосходство человека над человеком?».