JI. А. Кушнерёва, учитель-методист ГУО «Гимназия № 1 имени Ф. Скорины г. Минска»
А. И. Куприн. «Гранатовый браслет». Роль художественной детали в повести
Среди множества вопросов, которые задаёт себе сегодня учитель-словесник, важнейшим остаётся один: «Как выстроить урок литературы так, чтобы сохранить необходимую взаимосвязь: автор и его произведение — учитель-проводник — ученик-читатель?» Думается, что прежде всего мы не должны забывать, что литература относится к предметам эстетического цикла, поскольку сама по себе является искусством — искусством слова. Именно слово и мысль автора становятся главными «инструментами» урока, формирующими культуру художественного восприятия, в основании которой, согласно П. М. Якобсону, лежит «эмоциональная отзывчивость, конкретизация литературных образов в читательском воображении, осмысление авторского стиля и позиции, способность идейно-эстетической оценки произведения как явления искусства» [2, с. 17].
Впервые с художественной деталью как одним из средств создания образа учащиеся знакомятся в шестом классе. Это та важная мелочь, говорим мы, та выразительная подробность, которая позволяет выделить самое существенное в герое или событии, передаёт авторское отношение к происходящему в произведении. Есть авторы, в творчестве которых художественная деталь играет очень важную роль. В повести А. И. Куприна «Гранатовый браслет» в полной мере нашла отражение символика детали.
Сам Александр Иванович говорил: «Я не советую никому писать о том, что вы никогда не видели и не испытали. Это всегда будет неубедительно, потому что убедительность создаётся подробностями, деталями. Однако как трудно находить эти детали! Иногда они у тебя перед самым носом, но ты их не видишь. Надо научиться не только смотреть, но и видеть» [1, с. 120].
Из переписки Куприна и его мемуаров известно, что в основе замысла повести «Гранатовый браслет» лежит история, рассказанная на одном из званых вечеров крупным чиновником Государственной канцелярии Дмитрием Николаевичем Любимовым (прототип князя Василия Шейна). Его супруга Людмила
Ивановна (прототип Веры Николаевны) долгое время получала письма с любовными стихами от таинственного незнакомца, который подписывался инициалами П. П. Ж. Когда Любимов установил личность этого господина, им оказался мелкий почтовый чиновник Пётр Петрович Жолтиков (прототип Г. С. Желткова). Однажды в первый день Пасхи этот чиновник прислал Людмиле Ивановне коробочку, в которой лежал аляповатый браслет — позолоченная цепочка с подвешенным к ней пасхальным яичком. Именно это событие вынудило Любимова пойти на крайне неприятный разговор с Жолтиковым, чтобы прекратить эту историю.
Выслушав рассказ Любимова, Куприн оставил запись в своих черновиках: «Несчастный маленький человек, поставленный судьбой в самом низу общественной лестницы и безответно влюблённый в женщину, принадлежащую к верхам... Какая тема для писателя! Я вижу этого П. П. Ж., вижу, как мучительно напрягает он все свои душевные силы, стараясь преодолеть малограмотность и отсутствие необходимых слов, чтобы выразить охватившее его большое чувство, и как стремится он уйти от своей, очевидно, убогой жизни в мечты о недосягаемом счастье...» [1, с. 72].
Повесть была напечатана в 1911 году в московском литературном альманахе «Земля». В произведении встречаются разные герои с разными жизненными позициями, но вершиной истории, рассказанной писателем, является трагическая любовь маленького человека к знатной даме, закончившаяся его смертью и воплотившаяся в символе благоговейной любви — гранатовом браслете, камни которого горели, «точно кровь». Мы ни в коем случае не должны «тащить» наших учеников на эту вершину, призывать их именно к такой любви. Сам Куприн называет её исключением из общего правила — «величайшей тайной в мире», которой не должны касаться «никакие жизненные удобства, расчёты и компромиссы». Когда Желтков умер, выражение его лица напомнило Вере Николаевне «маски великих страдальцев — Пушкина и Наполеона». Возможно, раз в тысячу лет, подобно гению, должен рождаться человек, любовь которого к женщине являет собой некую чистую, божественную субстанцию, которой нет места на земле. Не случайно Желтков признаётся: «...Это любовь, которой Богу было угодно за что-то меня вознаградить». Но, может быть, именно благодаря такой редчайшей способности любить, дарованной одному человеку, живёт это чувство в нашем мире.
| I. В доме князей Шейных |
| Детали | Вопросы | Совместные выводы |
| Пейзаж «Успокоившиеся деревья бесшумно и покорно роняли жёлтые листья». «...Розовые кусты ещё давали бутоны и розы, но уже измельчавшие, редкие, точно выродившиеся». | Какое созвучие находим мы между природой и установившимся укладом жизни в доме князей Шейных? | Приметы начала осени царят не только в природе, но и в доме. Страстная любовь сменилась дружбой, былая роскошь и расточительность — необходимостью ограничиваться в средствах. Слишком долго смотреть на море Вере Николаевне скучно... |
| Подарки «Прекрасные серьги из груше-видных жемчужин»; «маленькая записная книжка в удивительном переплёте: на старом, стёршемся и посеревшем от времени бархате вился тускло-золотой филигранный узор редкой сложности...» | Какие подарки принято дарить в этом доме? О чём это говорит? | Подарки подчёркивают богатство, аристократизм, безупречный вкус Веры Николаевны, удивить которую весьма непросто |
| Дети Дети Анны, «всегда приличные и послушные, с бледными мучнистыми лицами и с завитыми льняными кукольными волосами»; Вера «жадно хотела детей..., но почему-то они у неё не рождались» | Почему дети Анны напоминают бледных кукол, а судьба все ещё не дарит Вере собственных детей? | В доме — осень, а детям, чтобы расти и радоваться, нужна весна. Дети, подобно цветам сада, чувствуют недостаток тепла и света |
| Домашний юмористический альбом «Прекрасная Блондина, ты, которая бурное море пламени, клокочущее в моей груди». | Где находится та черта, за которой альбом перестаёт быть юмористическим? | Нельзя смеяться над серьёзными чувствами, поскольку в любой момент вроде бы безобидный смех может превратиться в пошлость и даже в глумление |
| II. Непрошеный гость — гранатовый браслет |
| «Он был золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый, ... покрытый небольшими старинными, плохо отшлифованными гранатами». | Почему в описании браслета достаточно много определений с негативным значением? | Подарок неприятен Вере не только как факт, но и своим внешним видом, поскольку не отвечает её утончённому вкусу. Она ещё не готова к той мудрой глубине понимания события, которая придёт к ней очень скоро |
| «Перед огнём электрической лампочки вдруг загорелись прелестные густо-красные живые огни. — Точно кровь! — подумала с неожиданной тревогой Вера». | Только ли случайно возникшее впечатление передано в этом сравнении? | Браслет уже «сообщил дар предвидения» Вере, почувствовавшей приближение трагедии |
| III. В мире души Г. С. Ж. |
| «Он был высок ростом, худощав, с длинными пушистыми, мягкими волосами... очень бледный, с нежным девичьим лицом, с голубыми глазами и упрямым детским подбородком с ямочкой посередине». | Если бы мы не знали, о ком идёт речь, чей это мог бы быть портрет? Почему автор наделяет героя такой внешностью? | Портрет романтика и поэта, например, Владимира Ленского. Он вовсе не маленький человек, но тот, кто способен переживать любовь как «громадную трагедию души» |
| «“Простите, как вы сказали?” — спросил вдруг внимательно Желтков и рассмеялся Он положил руки в карманы, сел удобно в угол дивана, достал портсигар и спички и закурил». | В силу каких причин Желтков перестаёт смущаться и робеть перед знатными господами и до конца разговора становится в нём ведущим, а не ведомым? | Желтков — человек с чувством собственного достоинства, способный отбросить условности чинопочитания, говорить с князем искренне и на равных |
| « Мирза-Булат-Тугановский — Так нельзя, — кричал он [Николай Николаевич], делая вид, что бросает правой рукой на землю от груди какой-то предмет». | Этот жест брат Веры повторяет неоднократно на протяжении всей повести. Как он характеризует Николая Николаевича? | Возможно, бессознательно гордящийся своей родословной и положением в обществе, молодой человек этим движением руки освобождает своё сердце от «лишнего груза», отбрасывая понимание, милосердие, такт и сострадание |
| «...А потом мы слышим, будто из детского пистолета выстрелили». | Почему выстрел, окончивший жизнь Желткова, прозвучал как игрушечный? | Возможно, автор хотел подчеркнуть детски чистую, рыцарскую душу героя, который без колебаний выполнил приказ Прекрасной Дамы «прекратить всю эту историю» |
Вовсе не плохо будет, если кому-то из учеников ближе окажется спокойное чувство Веры, «у которой прежняя страстная любовь к мужу давно уже перешла в чувство прочной, верной, истинной дружбы». Кто-то вполне рациональный полностью отвергнет Желткова, как это сделал Николай Николаевич, брат Веры, готовый искать управы на Г. С. Ж. у жандармского полковника. Кому-то понравится Анна, подменяющая любовь легкомысленным флиртом. Важно, чтобы очень значимый для ребят этого возраста разговор о любви состоялся интересно, глубоко, проблемно.
Определение роли художественных деталей в повести — это то обращение к слову, которое поможет проникнуть в содержательную глубину произведения, в его подтекст, присоединиться сначала к мыслям и чувствам автора, чтобы потом суметь высказать свои.
— Соната Бетховена отнюдь не художественная деталь, а полноправный участник события. В античной философии существовало учение о музыкальном звучании небесных светил — «Гармонии сфер». А. И. Куприн создаёт образ этой гармонии, воплотившейся в музыке Бетховена. Там, где слова бессильны, говорит (и говорит действительно!) музыка. «Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой...» — Вера Николаевна слышит эти слова, и её благодарные слёзы становятся символом пробуждения спящей души. Не забудем также и о том, что и в этот раз гранатовый браслет выполнил своё предназначение — «отгонять тяжёлые мысли».
Каждый из нас мечтает о таком ученике, для которого чтение стало бы эмоциональной потребностью, духовной жаждой, способом бытия, кто читает не только потому, что нужно, но и потому, что хочет читать.
Хочется верить, что изучение литературы как искусства слова станет той ласточкой, которая сама по себе пусть и не делает весны, но говорит о том, что весна обязательно будет.
Список цитированных источников
Михайлов, О. Н. Куприн / О. Н. Михайлов. — М. : Армада, 1997.
Якобсон, П. М. Психология художественного восприятия / П. М. Якобсон. — М.: Искусство, 1964.
309 294
39 
