Укрепленные поселения хоры городов европейского боспора iii–ii вв. до н.э.

1. УКРЕПЛЕННЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ ХОРЫ ГОРОДОВ ЕВРОПЕЙСКОГО БОСПОРА III–II ВВ. ДО Н.Э.

1.1. Особенности обустройства городищ хоры европейской части Боспора в эпоху эллинизма.

Рассматриваемые нами укрепленные поселения хоры Боспора появились в III в. до н.э. Это было связано с преодолением масштабного кризиса в Северном Причерноморье в начале III в. до н.э. Это новое явление в жизни сельского населения Боспора которое стало ответом на изменившееся положение дел в регионе и в свою очередь повлияло на дальнейшее развитие Боспорского государства. Подробней роль и значении функционирования укрепленных поселений на сельской территории Боспора мы рассмотрим в других частях нашей работы. Начать стоит с общей характеристики с археологической точки зрения наиболее исследованных памятников в первую очередь Европейского Боспора.

А.А. Масленниковым был произведен тщательный анализ внешний признаков сельских поселений античного Боспора, на основании которого он разработал авторскую типологию этих поселений¹.

Интересующие нас укрепленные поселения на хоре Европейского Боспора можно отнести к поселениям третьего типа (Б)². Эти поселения характеризуются рядом общих черт: линейность, неправильность и многоугольность планировки, преобладание квартальной или комплексной застройки, учет ландшафта. При этом античные укрепленные поселения в Восточном Крыму, рассматриваемого периода в плане были ориентированы по сторонам света³. Мегаронный тип являлся базисным в проектировании и постройки ключевых строительных комплексов городищ данного типа. Данные поселения характеризует теснота, единообразие и скученность⁴.

А.А. Масленников, используя критерий размера городищ разделил данный тип поселений на три вида. Первый вид – малые укрепленные поселения нас не интересует, в массе своей эти памятники относятся к следующему периоду развития Боспора (Iв. до н.э. – Iв. н.э.). Ко второму виду – городища среднего размера (около 0,5 га) исследователь отнес следующие: Куль-Тепе Западное, Глазовка, Зеленый Мыс, Сиреневая бухта, Тасуново, цитадель на горе Опук и Порфмий (перестроенный в III в. до н.э.) и прочие.

Крупные городища площадью более 1 га были выделены Александром Александровичем в отдельный вид. Среди памятников отнесенных к третьему виду можно указать следующие: Сююрташ (Золотое Восточное), Золотое, Кора-Оба, Савроматий, Белинское, Зенонов Херсонесс, Генеральское Восточное, Андреевка Северная, Белинское, Илурат и прочие⁵. Это разновременные памятники основанные и существовавшие в разные периоды развития античности в Северном Причерноморье.

Если попытаться выстроить хронологическую последовательность возникновения городищ на хоре Европейского Боспора в эллинистическую эпоху, то это можно представить в следующем виде. На первом этапе эллинистического периода, начало которого некоторые исследователи определяют IV в. до н.э., были основаны следующие городища: поселение на мысе Чокрак и городище на мысе Зюк. На втором этапе (конец IV – начало III в. до н.э.) были основаны: Генеральское Западное, Казантип Западное, Бакланья скала, Сиреневая бухта, Салачик. На третьем этапе эллинистического периода (вторая четверть III в. до н.э.) был восстановлен ряд поселений, разрушенных ранее и основаны новые городища: Новоотрадное, Семеновка, Сююрташ (Золотое Восточное), Генеральское Восточное, Крутой берег, Куль-Тепе, Осовины. На четвертом этапе возникают: Казантип Восточное, Золотое (бухта), Зеленый мыс, Полянка, Темир-Гора, Кезы, Белинское и Тархан⁶.

Среди всего многообразия перечисленных поселений внимательного изучения заслуживают два городища Сююрташ (Золотое Восточное) и Крутой берег, как самые типичные и яркие памятники из представленных.

Городище Золотое Восточное (Сююрташ) в Крымском Приазовье одно из крупнейших и известнейших из числа тех, которые относятся к периоду «темных веков» на Боспоре – III–II вв. до н.э.

О нем было известно, возможно еще с конца XIX в.⁷ Первые же документированные разведки, а затем и раскопки на нем связаны с именем И.Т. Кругликовой (см. прил. 3)⁸. Затем, в течение 1989–1992 гг., работы на западной части поселения проводила ВКАЭ под руководством А.А. Масленникова (см. прил. 4). Общая их площадь составила около 2000 кв. м. Поселение было охарактеризовано исследователем как сельское укрепленное греческое городище, содержащее элементы варварской культуры. Предложенная исследователем датировка – третья четверть III – рубеж II и I вв. до н.э.⁹

С 2010 г. по настоящее время исследования памятника проводит отряд Восточно-Крымской археологической экспедиции ИА РАН (начальник экспедиции – А.А. Масленнников) под руководством А.А. Супренкова (см. прил. 5)¹⁰. Последние исследования памятника в целом подтверждают выводы о времени функционирования поселения и особенностях жизни его населения.

Эллинистическое городище Золотое Восточное (Сююрташ) является одним из самых ярких памятников Крымского Приазовья в фортификационном плане.

Городище располагается в пяти километрах к востоку от с. Золотое, на Караларском побережье Крымского Приазовья (см. прил. 2). Оно заняло плоскую вершину холма с крутыми, неприступными со стороны моря склонами, отгороженного с юга глубоким оврагом, по которому протекает ручей. С юго-запада к холму подходит цепь скалистых кряжей с высокой сопкой. По краю плато, над склоном холма проходит мощная оборонительная стена городища. Крошечная бухточка имелась внизу к западу, вторая большая, но более открытая, - на побережье к востоку. Здесь и по сей день известно три колодца.

Площадь городища около 2 га. С него и особенно с близлежащей высокой скалистой вершины хорошо просматриваются окрестности в радиусе до 10 и более км и видны берега Казантипского полуострова, гора Мысыр и ряд холмов в глубине полуострова.

Археологами, на основе анализа находок с восточного раскопа городища установлено, что на поселении выделяется четыре строительных периода. К первому строительному периоду относятся преимущественно ямы с материалом. Материала в них было обнаружено мало, но в одной из ям (№ 2) было найдено синопское клеймо, которое можно датировать 265–255 гг. до н.э.

Строительный период II очень часто был подвержен заполняемости материалом более позднего периода. Поэтому датировать данный строительный период можно только на основании материала из ям. Самая примечательная находка в этом случае – это синопское клеймо, обнаруженное в яме № 12 («алтарь»). Клеймо исследователями относится к 260–250 гг. до н.э.

III строительный период насыщен находками. Слой этого периода перекрывает строительный комплекс, который интерпретируется автором исследования А.А. Супренковым, как «святилище». Особенностью этого слоя является то, что он очень широко датируется. Наиболее ранние клейма относятся к 275–270 гг. до н.э., а поздние к концу III в. до н.э. иногда даже встречаются единичные родосские клейма, относящиеся к последней четверти II в. до н.э. При этом, нужно учитывать, что датировка большей части, обнаруженных клейм не выходит за рамки 270–250 гг. до н.э.

Датировать IV строительный период можно на основе двух синопских клейм, обнаруженных в заполнении ямы № 13 и ямы № 24. Эти клейма относятся к периодам: 245–235 гг. до н.э. и 220–210 гг. до н.э.

Стоит заметить, что слои городища I и II перекрывающие повсеместно верхние горизонты раскопа, образовались уже после прекращения функционирования «святилища». По амфорным клеймам слой II датируется второй четвертью III – началом II в. до н.э., большая часть из которых относится к середине III в. до н.э. (270–250 гг. до н.э.). Слой I имеет очень широкую датировку: от второй четверти III в. до н.э. до третьей четверти II в. до н.э. Больше половины клейм относится к середине III в. до н.э. (265–240 гг. до н.э.). Отметим и наличие в нем нескольких родосских клейм II в. до н.э., которые присутствовали в слоях IIIи II только в единичных экземплярах.

Находки из гумуса содержали клейма, относящиеся ко всей ширине хронологического «диапазона»: одно синопское клеймо 270–260 гг. до н.э., три синопских клейма 260–250 гг. до н.э., два синопских клейма 250-240 гг. до н.э. и родосское клеймо 126 г. до н.э.

В целом данная датировка восточной части городища Сююрташ (Золотое Восточное) примерно соответствует общей, предложенной И.Т. Кругликовой и А.А. Масленниковым. Отличие только одно – наличие в восточной части поселения большого количества синопских клейм второй четверти III в. до н.э., в то время как Масленников отмечал появление массового импорта синопских и родосских клейм начиная с третьей четверти III в. до н.э. Это может свидетельствовать о более ранние датировки восточной части городища по отношению к западной¹¹.

Показательны оборонительные сооружения городища Сююрташ. Они возводятся одномоментно, по-видимому, в ущерб внутренней застройке¹².

Мощная оборонительная стена толщиной 2,5-2,6 м на южном, восточном и западном участках и 2,1-2.2 м на северо-западном, хотя и плохо сохранившаяся в высоту, почти повсеместно опоясывает плато, проходящее над ее склонами. Общая протяженность ее около 400 м. Стена сложена в двухрядной, трехслойной, в основном постелистой кладке из больших, средних и мелких камней. Часто использовались очень крупные известняковые плиты размером 2,3 × 1,4 × 0,6 м и т.п. Основание стены покоится на неглубоко залегающей материковой скале, либо заглублено в материковую супесь. Особенно монументально выглядит южный ее участок. На западе и северо-западе стена несколько тоньше, камни, как правило, меньше, кладка небрежней, сохранность хуже. Неясно, имелась ли стена у берегового обрыва.

Примечательно, что исследованиями 2010-2011 гг. на памятнике в северной прибрежной части городища была открыта фундаментальная стена № 1, состоящая из нескольких соединяющихся. Протяженность этой системы стен достигала 18,0 м при ширине отдельных из них до 3,3 м и сохранившейся высотой до 2,0 м. Примерно в центре конструкции располагался вымощенный проход шириной около 2,0 м. Первоначально оборонительный характер всей этой конструкции не вызывал сомнений. Однако последующие исследования показали, что стена не имела продолжения ни на западе, ни на востоке и, в сущности, ничего не прикрывала. Версия о фортификационном назначении данной постройки была отвергнута. По мнению автора исследований А.А. Супренкова данное сооружение могло быть частью сакрального объекта (см. прил. 6)¹³.

Оборонительная стена городища, скорее всего, на всю высоту, а она могла достигать 6 м, могла быть сложена из камней.

В целом, расположение и укрепление городища вполне соответствовали требованиям античной фортификации. В плане оно было и не буквально прямоугольным, и с сильно выступающими углами (Vitr. 1, 5,2). Подход к стене почти отовсюду затруднен, а дорога к главным воротам в западной части поселения шла не прямо, а, как положено, слева (Vitr. 1, 5, 2)¹⁴.

Наиболее примечательный элемент оборонительной линии – хорошо сохранившиеся выступы-бастионы. Бастионы, расположенные на южном участке стены практически полностью идентичны подобным укреплениям Гераклеи на Латмосе, которые были возведены не ранее III в. до н.э. и приспособлены для размещения метательных механизмов¹⁵. Нельзя исключать подобное предназначение бастионов Сююрташа, с которых можно было обстреливать южные и юго-западные пространства от городища¹⁶. Число их равно шести, причем четыре можно считать малыми, а два – большими. Первые - представляют собой прямоугольные, неширокие выступы в южной стене. Их внешняя длина и ширина (в порядке с востока на запад) – 16 и 2 м, 8 и 3,5 м, 15 и 2,8 м, и 10,5 и 2,5 м.

Расстояние между ними соответственно: 20,5 м, 26,5 м, 21 м и 39 м, что, видимо, было достаточным для флангового обстрела.

Самый большой, угловой, трапециевидный южный бастион (№ 1) имел размеры 14 × 14,3 × 7,6 м. Все его стены построены впереплет. Со следующим, западным бастионом их разделяет расстояние в 16 м. Внешние размеры его 6 × 7,4 м. Теоретически, на этих двух бастионах могли располагаться метательные машины, нижние же «этажи» были жилыми помещениями. Последнее подтверждается находкой квадратного очага.

Трасса оборонительной стены на западе и северо-востоке имела сильные изломы, выступы и повороты. Но они были продиктованы, скорее всего, особенностями рельефа местности (см. прил. 3).

Главные же ворота городища шириной 3,47 м находились слева от последнего из описанных больших бастионов. Сохранился insitu один из «пяточных камней», размером 0,7 × 0,48 × 0,25 м, с выступом-узором и двумя углублениями: квадратным и круглым (см. прил. 4, рис. 2). Судя по всему, эти ворота высотой около 5,5 м были двухстворчатыми и открывались вовнутрь. Закрывались они, надо думать, массивным блоком, задвигавшимся в особые пазы в стене¹⁷.

Подход к воротам, шел слева и предварительно проходил по узкой ложбине напротив большого бастиона, а перед этим – по крутому, каменистому склону. Подвоз сюда каких-либо стенобитных орудий был весьма затруднен, и, кроме того, нападавшим было невозможно незаметно и быстро сконцентрировать силы для атаки ворот. Единственное небольшое, относительно ровное пространство к югу от главного бастиона было перегорожено недлинным полукруглым валом, отстоящим от него на 15-16 м. Высота вала в настоящее время 0,4-0,6 м, ширина около 3-3,5 м.

Прямой подъем крут, и довольно длинен. В любом случае, нападавшие попадали под фланговый обстрел с бастионов.

Некоторые наблюдения позволяют предположить, что непосредственно у южного бастиона, а, возможно, и по всей юго-восточной стены был вырыт относительно неглубокий ров или, по крайней мере, грунт вынут до материковой скалы, что несколько увеличивало высоту стен.

Второй проезд или вход на поселение находился, по-видимому, в юго-восточном углу. Он имел ширину около 3 м, но не был фланкирован бастионами, хотя, вероятно, и укреплялся особым образом. Дело в том, что с внешней стороны на относительно ровном, хотя и пологом пространстве прослеживаются остатки двух стен, вернее загородок. Они сложены из необработанных больших камней в один ряд и едва ли имели большую высоту. Две полукруглые линии этих «стен» образовывали как бы «тамбур» перед въездом в городище. Незначительное препятствие само по себе, он тем не менее мешал свободному передвижению нападавших, создавая излишнюю скученность у ворот. Примеры своего рода шлюзов с внутренней стороны ворот или в больших башнях нам хорошо известны в греческой фортификации. Здесь же мы имеем дело с очень простыми, «предвратными» укреплениями. Кстати, подъем сюда со стороны бухты также был затяжным и утомительным.

Безусловно, значение упомянутой высокой сопки в нескольких ста метрах к югу, юго-западу от городища было оценено жителями городища. Неоднократный осмотр вершины холма и зачистки показали, что значительная ее часть (приблизительно 29 × 85 × 15 м) была обведена стеной. Сохранность ее очень плохая, толщина 0,8 м. Внутри к ней примыкали стены помещений. Башни или бастионы по углам как будто бы отсутствовали, но существование особой, сторожевой башни внутри допустимо. Через седловину холмов, непосредственно у подножья, к северу от этого своеобразного форта проходила единственная дорога к поселению. Вместе с тем, захват его непосредственно не угрожал защитникам городища.

Итак, во всей продуманной системе обороны этого городища ощущается влияние соответствующих античных традиций¹⁸. Даже наличие бастионов вместо башен само по себе не говорит о каком-то варварском воздействии¹⁹. Более того, в Греции известны поселения V–III вв. до н.э., чрезвычайно напоминающие данное городища, как по своим размерам и топографии, так и характеру своих сооружений²⁰. Поиск синхронных аналогий на территории Крыма и Нижнего Поднепровья оказались малорезультативными. Пожалуй, лишь в укреплениях II в. до н.э. – I в. н.э. Неаполя Скифского мы встречаемся с бастионами, башнями, протейхизмами. Но все это очень плохой сохранности²¹, и неясно, заимствована ли, эта идея . Вместе с тем качество кладки оборонительных сооружений, как и всех построек городища, весьма невысокое и наглядно свидетельствует о недостаточном, по античным показателям, мастерстве строителя²².

В основу жилой застройки укрепленных поселений Европейского Боспора (Сюрташ, Полянка, Крутой Берег) был положен квартально-блочный принцип разбивки линий кварталов с применением террасирования. Жилые постройки были преимущественно одноэтажными, иногда двухэтажными без черепичной кровли со внутренним двориком в рамках античной традиции²³.

Рассмотрим обустройство жилых комплексов сельских городищ эллинистического периода на примере новейших исследований на поселении Сююрташ (Золотое Восточное). В 2022 году было завершено изучение строительного комплекса № 2, начатое еще в 2018 году (см. прил. 8–9). Комплекс представлял собой в плане квадрат с длинной стороны в 11 м. В северо-восточной части строительного комплекса находилось помещение № 7-8 размерами 2,8 м на 3,5 м²⁴, а в северо-западной части находился вымощенный двор размером 4 м на 6,5 м. Восточная часть двора, шириной 1,7 м была отделена от остальной части двора перегородкой, длинной 1,6 м, выполненной плоскими камнями, поставленными на ребро с забутовкой внутри. В южной части комплекса располагался еще один вымощенный двор (помещение № 13) квадратной формы со стороной размером – 6,5 м. К востоку от южного двора выявлено помещение № 12 размером по внутренним стенам 3,75 м на 2,75 м. К востоку от помещения № 12 была выявлена зерновая яма (яма № 60). Параметры ямы впечатляют: форма грушевидная, глубина – 2 м, диаметр в самом широком месте ямы – 1,3–1,7 м, диаметр горловины – 0,65 м, объем ямы – 1,52 куб. м (1520 литров зерна)²⁵.

Автор исследования А.А. Супренков интерпретировал данный строительный комплекс как жилой комплекс с гончарной мастерской (помещение № 12). В его южной гончарной мастерской была выявлена печь, используемая для обжига гончарных изделий. В помещении было выявлено большое количество печнины, обнаружены следы горения, уголь. Рядом с печью были обнаружено несколько необожжённых ткацких грузил, лепной светильник и несколько обожжённых грузил²⁶.

В эллинистический период на сельских катойкиях существовали сакральные пространства. Самым ярким примером этого стали объекты, вероятней всего, сакрального назначения исследованные в северо-восточной части городища Сююрташ (Золотое Восточное) с 2010 по 2012 г. Речь идет о помещении № 1 и расположенном рядом «алтарем», состоящего из очага, плоского камня, большой и двух маленьких ямок. Все эти объекты связаны между собой, возможно, что эта связь лежит в культово-сакральной плоскости (см. прил. 6).

Рассмотрим эти объекты подробней. Во-первых, это внешняя стена поселения длиной 4,5 м, толщиной – 1,2 м и высотой – 0,4 м, ориентацией север – юг. Позднее, жители городища увеличили толщину стены до 3,3 м, соорудив дополнительный панцирь и забутовав пространство с западной стороны. С севера к этой стены примыкает стена № 1, толщиной 2,5 м и длинной 16 м. Стена № 1 сохранилась на значительные 1,5 м. Ориентация данного сооружения - запад – восток. Хорошая сохранность стены обусловлена тем, что она сложена из камней крупного и среднего размера, местами подработанных и хорошо подогнанных друг к другу. Сверху, преимущественно по углам всю конструкцию венчают очень большие плиты, практически не обработанные из местного известняка. В стене присутствует проход шириной почти два метра. Проход в южной части вымощен плитами, возможно в этом месте был сооружен двухуровневый порог, располагавшийся выше на 30–40 см выше основания стены. К западу от прохода, через три метра к описываемой стене примкнула стена № 2, толщиной 2,7 м и ориентированной север – юг. Сохранность стены № 2 в высоту составило около 1,6 м. Были сооружены стены № 4 и № 5, в итоге образовалось замкнутое пространство к западу от порога. Затем это пространство забутовали²⁷.

Изначально, автором исследования А.А. Супренковым предполагалось, что данное сооружение носило оборонительный характер, но сомнения в этом появились сразу и по мере дальнейших исследований они только усиливались. Строительство крупного оборонительного узла в этом месте городища не целесообразно. В нескольких метрах к северу от описанных стен скальный обрыв и очень крутой склон к востоку от него. Не ясно и назначение прохода в стене. Очевидно, что этот широкий проход не мог являть одним из входов в крепость или башню.

После того как сооружение приобрело оконченный вид, к юго-западу от него сформировался зольный холм, запенивший пространство к югу от него.

В 2011 г. были проведены дополнительные исследования на территории примыкающей к сооружению. Изучение территории к северу от него не принесло результатов. Работы к западу от конструкции выявили несколько хозяйственных ям вырытых в материке. Изучение южного участка не выявило никаких строительных остатков. Но была обнаружена яма, напротив прохода в большой стене. Яма была овальной формы и была вырыта в материке. Также была обнаружена небольшая стена позднего периода существования городища, стоящая на слоях зольника.

В 2012 г. исследования проводились к западу, востоку и югу от описываемого комплекса. Заслуживает упоминания, выявленное в южной части исследуемой территории большое прямоугольное помещение (помещение № 2), размером 12 м на 5 м. Толщина стен составляла средние значения, характерные для многих построек сельских поселений региона – 0,6 м. Стены сохранились на высоту два-три ряда и были сооружены из необработанных камней. Помещение № 2, по всем признакам не являлось жилым. В северной стене был сделан большой проход шириной около 5 м. Внутри прохода была обнаружена яма идентичная той, которую выявили в 2011 г. у прохода комплекса. Ямы были расположены друг от друга на расстоянии ровно пять метров. Ямы схожи по размерам (с запада на восток 4,7 м, с севера на юг 1,6 м, в глубину 0,4 м). Также в помещении № 2 были выявлены остатки маленьких костровых ям, диаметром не более 0,4 м. Внутри помещения № 2 напротив прохода был обнаружен фрагмент терракоты (Кибелы) и еще одни фрагмент терракоты, определить которую оказалось сложной задачей.

К западу от комплекса было исследовано помещение № 1. Оно представляло собой вытянутое помещение, состоящее из двух частей, расположенных на разной высоте, причем верхняя часть помещения была выполнена из грубо отёсанных камней, поставленных на ребро, а нижняя сооружена в традиционной технике двухслойной кладки. Именно здесь к востоку от северного участка помещения № 1 была изучена конструкция, которая получила условное обозначение «алтарь». Она представляла собой большую яму с горловиной по форме, напоминающей равносторонний треугольник со стороной в 2,6 м. и глубиной около 1 м. Яма была выкопана вокруг места продолжительного горения, обозначенного А.А. Супренковым как «очаг»²⁸. Заполнение ямы ничем особенным не отличалось от заполнения других подобных хозяйственных ям исследуемого участка (печнина, зола, кости животных, лепная керамика и прочее). К западу от «алтаря» были обнаружены две маленькие ямки. К западу от очага у фаса стены № 12 был обнаружен крупный камень с обожжённой поверхностью²⁹.

В завершении рассмотрения вопроса о сакральном участке городища Золотое Восточное стоит заметить, что вопрос интерпретации пространства как святилища неоднозначен. Особенно выделение подобных территорий в отношении сельских поселений задача спорная и неоднозначная. Большую роль здесь может играть субъективизм исследователя, элемент случайности и относительность оценок³⁰.

Особенность жилой застройки городища Сююрташ (Золотое Восточное) как и городища Крутой Берег является наличие печей и очагов. Они были выявлены как в помещениях, так и во внутренних двориках. В помещениях очаги служили преимущественно для обогрева, а печи во внутреннем дворе – для приготовления пищи³¹.

В жилых помещениях городища Сююрташ (Золотое Восточное) очень часто встречалась конструкция из плоских камней сложенная в одном из углов помещения. Возможно, что данная конструкция выполняла роль алтаря, или местом концентрации сакральных предметов. Представить использование данной конструкции в качестве стола для приема пищи затруднительно³².

Жилые помещения эллинистических городищ сельской территории Боспора по площади были не велики. Поэтому размещение стационарных конструкций, предназначенных для сна трудно представить. Да и археологически никаких свидетельств в отношении этого выявлено не было. Можно предположить, что спали преимущественно на полу на подстилках или топчанах, которые утром убирали. Античная традиция в целом не предполагала наличие большого количества мебели. Исключением может являться обнаруженные практически в каждом жилом помещении на Сююрташе ларей, которые выполняли функцию хранения различных предметов (ценности, одежда и т.п.). Хотя есть версия использования данных конструкций в целях хранения зерна, предназначенного для потребления. Возможно населением рассматриваемого поселения использовались сундуки и шкатулки, изготовленные из дерева, но археологически это не установлено.

Небольшие размеры жилых помещений в условиях «сурового» климата Северного Причерноморья было абсолютно оправдано. Такие помещения проще было обогреть. На удержание тепла работали и узкие проемы входных в помещение дверей. Ширина проемов колебалась от 70 до 110 см. В проемах до 80 см. двери, скорее всего, ставились одностворчатые. В проем от 80 до 110 см ставились, скорее всего двустворчатые двери, открывающиеся наружу, что согласуется с античной традицией. В дверном проеме повсеместно присутствовал невысокий порог из сложенных плоских камней или единой каменной плиты. Элементы деревянных конструкций дверей не сохранились. По-видимому, двери были без замков, по крайней, в ходе археологических исследований эллинистических городищ отсутствуют находки ключей. Возможно двери снаружи подпирались камнем. Воровство как распространенное явление, по-видимому не существовало. Коллектив жителей городищ был не большой, все друг друга знали и жили не богато. Возможно, что в жилища некоторых представителей общины городища с максимально низким достатком вообще дверей не было. В этом случае дверной проем занавешивали кошмой, или чем-то подобным. Допустимо предположить, что внутренние стены жилого помещения также утеплялись подобными материалами³³.

Полы жилых помещений городищ повсеместно глинобитные. Данный факт является маркером определения назначения помещения. В холодное время года полы могли покрываться циновками или войлочными «коврами».

В жилых комплексах городищ очень часто обнаруживают фрагменты квадратных, реже круглых зернотерок античного облика и каменные ступы³⁴.

Рядом с печами во дворах и в помещениях археологи выявляют небольшие углубления в полу, предназначавшиеся для сбора золы. Затем золу выносили в специально отведенное место на городище или за его пределы. Именно таким образом в восточной части городища Сююрташ (Золотое Восточное) сформировался большой зольник.

Время от времени встречаются на поселении встречаются остатки каменных конструкций, выполнявших роль стойла или кормушки для скота.

Керамический материал, обнаруженный на городищах Европейского Боспора разнообразен и содержателен. Он больше свойственен античному типу, нежели варварскому. В какой-то степени он мало отличался по структуре от того, что было в ходу у населения городов Боспора, за исключением дорогих и редких сосудов.

По-видимому, на городищах были обустроены общественные пространства. В основном они были небольшого размера и в обязательном порядке были вымощены камнем. На городищах вдоль улиц, внешних стен жилых комплексов, во дворах обустраивались каменные водостоки.

Городище Крутой Берег в целом повторяет все то, о чем мы написали выше, отличие только в том, что оно возникло несколько раньше, чем Сююрташ (Золотое Восточное), вероятно в IVв. до н.э. Да и фортификация городища Крутой Берег уступала по масштабам городищу Сююрташ. Для оформления въезда в городище Крутой берег характерен простой вариант укреплений. Башни и пилоны при въезде в городище отсутствовали, но имелись в оборонительной стене специальные уступы в которых были сооружены калитки³⁵.

Жилая застройка городища Крутой Берег тоже мало чем отличалась от городища Сююрташ. Планировка городища – линейная. Улицы городища были прямыми и узкими, они делили жилое и хозяйственное пространство поселения на кварталы. Основной вид жилой застройки городища являлись однокамерные дома³⁶.

Анализируя оборонительную систему и застройку городища Сююрташ (Золотое Восточное) и Крутой Берег можно заметить, как контрастирует жилая застройка с линией обороны. Солидные укрепления и примитивная жилая и хозяйственная застройка, которая сохранила элементы линейной планировки. В основе планировки лежали блоки-кварталы, располагавшиеся вдоль, по крайней мере, одной главной (шириной от 4 до 6 м) улицы на невысоких, естественных и искусственных террасах. Узкие частично мощенные переулки разделяли эти блоки строений. Обращает на себя внимание и низкое качество кладок стен, отсутствие черепицы, обилие лепной посуды, среди которой есть образцы, имеющее типологическое сходство с т.н. позднескифской керамикой. Центральная улица не имела специального покрытия. Создается впечатление, что строители городища, в последствии обитавшие под защитой его стен, все свои силы и ресурсы обратили именно на возведение укреплений, мало заботясь, или же просто не имея возможности, либо навыка, уделять внимание своим домам. Вместе с тем, основные фортификационные принципы, находки монет, терракотовых статуэток, а равно и наличие маленького грота-святилища некого женского божества античного пантеона (Артемида, Деметра?) на вершине самой большой из гор-сопок урочища, свидетельствует о соблюдении вполне определенных античных традиций. Скорее всего, здесь, как и на во многом аналогичном, но меньшем по площади, синхронном городище «Крутой берег», обитало смешанное греко-варварское население³⁷.

1.2. Роль и значение укрепленных поселений в организации сельской территории Европейского Боспора в III–II вв. до н.э.

Эллинизм в рассматриваемое время отчетливо проявился в политической, экономической, культурной и демографической жизни Боспора. Варварские рынки были тесным образом связаны с боспорским, достигнув максимальных показателей товарооборота в конце IV - начале III в. до н.э. Рост торговли между Боспорским государством и варварским окружением положительно сказывался на экономическом благополучии обоих партнеров. Устойчивое экономическое развитие Боспора во многом зависело не только от его торговых операций с древнегреческими центрами, но и от объемов торговли с варварами (скифами и меотами). Боспор к концу IV в. до н.э. сложился как мощный транзитный центр в торговле эллинских полисов и варваров Северного Причерноморья. Скифия выступала крупным потребителем боспорских товаров, изготовленных древними греками на поселениях Боспора. В регионе в рассматриваемый период боспорская экономика самообеспечения окончательно исчезла, на смену ей пришла экономика, ориентированная на удовлетворение спроса варварской округи, что характеризует ее как типично эллинистическую. По этой причине устойчивое экономическое положение Боспора во многом зависело не столько от развития торговых отношений с эллинскими центрами, сколько от объемов торговых операций со скифами и меотами.

Примечательно, что экономика Боспора пришла в упадок именно в период противостояния между скифами и Перисадом I. В III в. до н.э. большую роль в торговле с Боспором стали играть не его традиционные партнеры (Хиос, Лесбос, Афины и прочие), а древнегреческие центры, которые получили импульс в развитии в раннееэллистическое время (Кос, Родос, Синопа и другие)³⁸.

На Боспоре развитие эллинистических тенденций сопровождалось ростом численности населения в городах. Городское население росло за счет переселенцев из древнегреческих центров и из варварских территорий. Эллинистические черты также проявлялись и в политической жизни Боспора. Такие правители Боспора как: Евмел, Перисад II, Спарток V приобрели черты эллинистических властителей. Для правящей верхушке Боспора стали нормой кровнородственные браки. Можно отметить хотя бы браки Комосарии и Перисада I, а также Камасарии и Спартока VI. Политической системе Боспора была характерна черта обожествления правителя. Об этом свидетельствует прижизненный культ Перисада I.

По мнению В.П. Яйленко кризис III в. до н.э. произошел не в результате развития внутренних негативных тенденций, а по причине дестабилизации варварского мира. Это в свою очередь стимулировало политическую консолидацию боспорян и мобилизацию оборонных ресурсов³⁹.

Ослабление Боспорского государства, было связано в первую очередь с сокращение его хоры, разрыву торговых операций со скифами и меотами. В социальном плане также наблюдаются изменения проследить которые можно по анализу антропонимики. На протяжении III–II вв. до н.э. варварские имена постепенно вытесняют эллинские⁴⁰. К подобным выводам можно прийти если подвергнуть анализу массовый керамический материал городищ хоры Боспора. Например, на городище Золотое Восточное лепная керамика представлена очень широко.

Одним из первых исследователей, поставивших вопрос о выделении переломного момента в истории сельской территории Боспора в эпоху эллинизма, стала Кругликова Ирина Тимофеевна. Произошло очень быстрое запустение в первую очередь «дальней» хоры Боспора, хотя определенные трудности начала испытывать и т.н. «ближняя» хора основных городских центров Боспора. Известно, что на ближней хоре большинства городов Европейского Боспора наступает период слабой заселенности⁴¹. Наступил хорошо подходящий под описание Страбона, который отмечал, что земля на которой правят правители Боспора разорена войнами, а побережье Меотиды по ходу следования из Пантикапея в Танаис безлюдны (Strabo. VII. 4, 5)

На смену развитой системы неукрепленных сельских поселений хоры Европейского Боспора, не сразу, а через некоторое время приходит сеть укрепленных поселений, основанных в местах удобных для обороны в прибрежной зоне⁴². Они, в какой-то мере, выступали прототипами катойкий (военно-хозяйственных поселений римского периода)⁴³.

Ирина Тимофеевна выделила несколько укрепленных поселений «нового типа» основанных, по ее мнению, в конце III - начале II в. до н.э. на Керченском полуострове: Кезы, Золотое Восточное, Семеновка и Костырино⁴⁴. Массленников А.А. позднее дополнил данный список следующими укрепленными населенными пунктами: Восточный II (Казантип), Крутой берег, Новоотрадное, Полянка⁴⁵. При этом Александр Александрович предлагает разделять данные поселения на античные и варварские⁴⁶.

Изменения на хоре в описываемый период произошли в результате воздействия многих факторов основные из которых: внутренняя междоусобица, давления скифов на Европейском Боспоре⁴⁷.

Одним из ключевых вопросов оформления новой системы укрепленных поселений на Боспоре является вопрос времени прекращения функционирования предшествующей системы организации хоры. На основе анализа амфорного материала из поселения Крымского Приазовья Полянка I Н.Ф. Федосеевпредположил, что данный процесс следует отнести к концу первой трети III в. до н.э.⁴⁸ В целом данная датировка подтверждается материалом и из других поселений⁴⁹. А.А. Масленников полагает, что появление новой системы расселения на сельской территории Боспора взамен старой произошло практически сразу, без большого временного разрыва⁵⁰.

Последние исследования керамической эпиграфики (амфорных клейм), обнаруженных на укрепленных поселениях хоры Европейского Боспора эллинистического периода, проведенные А.В. Ковальчук, показали, что эти памятники в Крымском Приазовье были основаны не единовременно, а в промежутке между 285–250 гг. до н.э. В восточной части Каларарского побережья городища возникли на раньше, чем в западной, что объясняется их близостью к административным и торгово-экономическим центрам Боспора Киммерийского. Раньше всех было основано поселение «Крутой берег», затем «Полянка», «Сююрташ», а позже «Семеновка»⁵¹.

Материальную и духовную культуру жителей укрепленных поселений Европейского Боспора можно определить, как культуру, имеющие ярко выраженные античные характеристики, но с некоторой примесью «варварских» черт. Уровень благосостояния населения данных поселений был низким, особенно в сравнении с предшествующим периодом. Социально-правовой статус населения городищ остается не выясненным⁵².

Необходимо ответить на главный вопрос. Выражением какого процесса стало появление сети рассмотренных нами укрепленных поселений? Один из исследователей эллинистического Боспора С.Ю. Сапрыкин отрицает любую связь данного процесс с оформлением так называемой «царской» хоры на Боспоре. Ученый выступает противником гипотезы структурных изменений землевладения на Боспоре в III в. до н.э. Сергей Юрьевич отмечает явное сходство с аналогичными процессами на хоре Херсонеса и Ольвии. В полисном статусе земель, которых, в рассматриваемое время, никто не сомневается. По его мнению, в III в. до н.э. вся сельская округа античных центров Европейского, как, впрочем, и Азиатского Боспора состояла из «ближней» и «дальней» хоры. Наибольшим изменениям организационного характера подверглась «дальняя» хора полисов Европейского Боспора⁵³.

Важно понимать, что в изменившихся обстоятельствах «дальняя» хора Боспора не опустела тотально. Побережье, например, Крымского Приазовья к середине III в. до н.э. очень быстро снова было заселено в отличии от глубинных территорий Керченского полуострова. По-видимому, экономический потенциал этих территорий имел для Боспорского государства немалое значение⁵⁴. Не стоит также преуменьшать и степень эллинизации местного населения.

Крымское Приазовье в археологическом плане является наиболее изученной территорией, которую А.А. Масленников связывает с «дальней» хорой Боспора и с царскими владениями. Именно в этой местности в III в. до н.э. появляются два значительных по площади городища: Сююрташ (Золотое Восточное) и Крутой Берег⁵⁵. Эти городища формировали укрепленные районы. В центре укрепрайона находилась цитадель, а окружавшая поселение долина также была укреплена. Это наталкивает ученых на особую систему организации дальней хоры с опорой на укрепленные опорные городища с хорошо выстроенной системой обороны их сельских предместий. Известны аналогии в античной истории, когда подобные укрепленные района являлись не только центрами обороны, но и центрами податных округов (Xen. Anab. IV, 7; 19; V, 4, 31). Примечательно, что все описанные городища расположены не в глубине Керченского полуострова, а на побережье Азовского моря (Меотиды). Очевидно, что это сделано из соображений безопасности⁵⁶.

Исходя из проведенного нами анализа местоположения и планировки, рассматриваемых городищ можно предположить, что укрепленные поселения Крымского Приазовья скорее всего выступали аналогами катойкий⁵⁷. Известно, что в поселениях подобного типа селились имущественно равные категории людей, несших военную службу. Все археологические данные говорят об этом⁵⁸. Население городищ носило смешанный этнический характер. В.Н. Зинько считает, что население Золотого Восточного (Сююрташ) и городища Крутой Берег являлось зависимыми земледельцами на земле, принадлежащей династии Спартокидов и при этом они должны были нести военную службу⁵⁹.

Появление укрепленных поселений на хоре Европейского Боспора привело и к изменениям в организации, структуре и составе сельского населения к середине III в. до н.э. А.А. Масленников отмечает, что меняется не только форма поселения, меняется само население. Население городищ – это не те боспорские поселенцы, жившие в Приазовье до этого, а носители иной этносоциальной характеристики⁶⁰.

К сожалению, нам пока практически неизвестны некрополи жителей эллинистических городищ Европейского Боспора, которые могли бы помочь в определении их этноса. Впрочем, уже то обстоятельство, что по своим внешним признакам эти кладбища явно отличались от соседних варварских могильников более раннего времени, достаточно показательно

По-видимому, в это период уже меньшую роль стали играть семейно-родовые устои. Все жители городища сплачивались в одну соседскую общину, разделенную на небольшие семьи. Этот вывод можно сделать на основе анализа площади жилых помещений городища, которые не могли обеспечить проживание больших семей.

Земледелие перестает быть основным видом деятельности жителей сельских городищ эллинистического периода, возрастает роль скотоводства. Теперь жители укрепленных сельских поселений вынуждены были выполнять военные функции по защите своей сельскохозяйственной округи и «дальней» хоры Боспора⁶¹.

Факт возведения в короткий срок мощных укреплений на эллинистических городищах может свидетельствовать о хорошей организации общины и наличии формы коллективного труда. Несомненно, что в общине поселенцев на городище была выстроена жесткая иерархия и централизация власти. На вершине этой иерархии мог быть кто-то из жителей городища, а мог быть и чиновник среднего звена или военачальник. Вероятно, для общины подобного вида были присущи черты самоуправления, которые могли выражаться в проведении совместных сакральных действий и ритуалов (общие трапезы, собрания, мистерии, коллективный труд и т.п.).

Состав и численность семьи сельских городищ Европейского Боспора не поддается точной реконструкции. К сожалению, для ключевых памятников рассматриваемого периода некрополи не выявлены. Исходя из анализа косвенных данных, трудно согласиться с точкой зрения, что семьи поселян были многодетными и многочисленными. На численность семьи оказывало влияние большое количество негативных факторов: низкая продолжительность жизни, высокая детская смертность, низкий достаток семьи, относительно суровый климат и прочие. А.А. Масленников предположил, что семья в эллинистический период могла включать одного-двух представителей старшего поколения и от трех до шести детей⁶².

Важным и спорным для местной истории боспорской хоры, так и всего государства является вопрос о точном времени и причинах прекращения жизни на Приазовских городищах около рубежа II–I вв. до н.э. И.Т. Кругликова полагала, что это все произошло вследствие различных негативных событий, связанных с учреждением власти Митридата Евпатора на Боспоре⁶³.

Интересна, на наш взгляд и версия А.А. Масленникова. Александр Александрович подверг критике версию природного катаклизма на рубеже II–I вв. до н.э. В начале исследования западного участка городища Сююрташ (Золотое Восточное) на рубеже 90-х гг. XX в. палеосейсмологами и геологами была предпринята попытка связать выявленные здесь разрушения с известным катастрофическим землетрясением 63 г. до н.э. Самые бесспорные и очевидные следы этого землетрясения в регионе были выявлены при специальных исследованиях на мысе Зюк. Огромные глыбы, отколовшиеся от основной, возвышавшейся над городищем скалы, скатились и перекрыли собой слои, предшествовавшие именно середине I в. до н.э.⁶⁴ Однако непосредственного хронологического совпадения ухода жителей из эллинистических городищ и землетрясения середины I в. до н.э. проследить не удалось. Похоже, что население покинуло это поселение (как и большинство других в Приазовье) несколько ранее (не позднее 80-х гг. I в. до н.э.). Причиной этого, возможно стали варвары, которым Спартокиды платили все возрастающую дань (Strabo. VII, 4, 4). Не исключено, что это было связано с перипетиями первой войны Митридата Понтийского с Римом. Но, скорее всего, это связано с появлением новых, опасных и воинственных сатархов, тревоживших Боспор именно в это время⁶⁵. Справедливости ради стоит отметить, что точных доказательств в пользу этой версии совсем немного. Не стоит сбрасывать со счетов и палеоэкологические причины: например, очередное колебание уровня Азовского моря или серию менее значительных сейсмических толчков, вызвавших изменения в горизонтах залегания грунтовых вод и, соответственно засоленность ее в колодцах⁶⁶.

Итак, подведем итог, описанные нами городища Европейского Боспора формировали укрепленные районы. В центре укрепрайона находилось городище, укреплена была и окружавшая поселение долина. Это особую систему организации дальней хоры, когда катойкии являлись не только центрами обороны, но и центрами податных округов. В поселениях этого типа проживали имущественно равные категории жителей, несших военную службу. Население городищ носило смешанный этнический характер. Возможно, что жители эллинистических городищ были зависимыми земледельцами на земле, принадлежащей династии Спартокидов, несшими еще и военную службу. По-видимому, достаток жителей эллинистических городищ был невысоким об этом свидетельствует разница в качестве исполнения системы укреплений поселений и их жилой застройки.

Создается впечатление, что строители городища, в последствии обитавшие под защитой его стен, все свои силы и ресурсы обратили именно на возведение укреплений, мало заботясь, или же просто не имея возможности, либо навыка, уделять внимание своим домам. Вместе с тем, основные фортификационные принципы, находки монет, терракотовых статуэток, а равно и наличие маленького грота-святилища, свидетельствует о соблюдении вполне определенных античных традиций.

1^См. напр.: Масленников А.А. О типологии сельских поселений Боспора // Советская археология. – 1989. - № 2. – С. 66-78; Он же. Eволюцiя организації сiльскої территорiї ϵвропейського Боспору... – С. 69–84 и другие.

2^ Масленников А.А. О типологии сельских поселений Боспора... – С. 75-76.

3^ Масленников А.А. Хора Боспора в III-II вв. до н.э. // Российская археология. - 2020. - № 1. – С. 80.

4^ Кругликова И.Т. Сельское хозяйство Боспора... – С. 104–105; Крыжицкий С.Д. Жилые дома античных городов Северного Причерноморья (VI в. до н.э. – IV в. н.э.). – Киев, 1982. – С. 132–133.

5^ Масленников А.А. Хора Боспора в III-II вв. до н.э… – С. 80.

6^ Блуднова Т.В. Градостроительные особенности эллинистических военно-земледельческих поселений хоры Европейского Боспора // Наука, образование и экспериментальное проектирование. Труды МАРХИ. – М., 2016. – С. 309.

7^ Дирин А.А. Указ. соч.- С. 127-131.

8^ Кругликова И.Т. Поселение Золотое Восточное... - С. 127; Она же. Сельское хозяйство Боспора... - С. 99.

9^ Масленников А.А. Эллинская хора на краю Ойкумены... - С. 90-100.

10^ См. напр.: Супренков А.А., Прокопенко С.Н., Торопивская М.А. Указ. соч. - С. 259-262; Супренков А.А., Прокопенко С.Н., Требухина Н.Ю. Указ. соч.- С. 256-261 и др.

11^ Супренков А.А. Назначение и хронология построек северо-восточной части эллинистического городища Сююрташ... – С. 28–29.

12^Масленников А.А. Нищета и мощь фортификации // Пiвнiчне Причорномор’я за античної доби: На пошану С.Д. Крижицького. – Киiв, 2017. – C. 210-221. Он же. Хора Боспора в III-II вв. до н.э... – С. 80.

13^ Супренков А.А. Особенности формирования сакрального пространства на укрепленных сельских поселениях... - С. 243–248; Он же. Назначение и хронология построек северо-восточной части эллинистического... - С. 376–379.

14^LawrenceA.W. Greekaimsinfortification. - Oxford, 1979. - P. 307.

15^ Garlan J. Recherches de poliorcétique Grecque. - Paris. 1974. - P. 262, fig. 29.

16^ Масленников А.А. Новые материалы к истории военного дела античного Боспора // Российская археология. – 1996. - № 1. – С. 74.

17^ Масленников А.А. Эллинская хора на краю Ойкумены… - С. 213-215.

18^ Garlan J. Guerre et ecónomie en Grèce anciene. - Paris. 1989. - P. 120.

19^ Winter F. Greek fortifications. - London, 1971. - P. 152.

20^ Bakhuizen S.C. Salganeus and Fortifications on its Mountains // Chalcidian Studies. - 1970. - II. - P. 43, 89-95; Fossey J.M. The Ancient Topography of Eastern Phokis // Amsterdam. - 1986. - P. 63-67.

21^ Колтухов С.Г. Новые материалы к периодизации и реконструкции оборонительных сооружений Неаполя Скифского // Советская археология. - 1990. - № 2. - С. 179–189.

22^ Масленников А.А. Сельская фортификация Европейского Боспора в эллинистическую эпоху // Фортификация в Древности и Средневековье. – СПб., 1995. – С. 39-40.

23^ Масленников А.А. Хора Боспора в III-II вв. до н.э…– С. 80.

24^ Кузина Н.В., Масленников А.А., Супренков А.А., Клемешова М.Е. Работы Восточно-Крымской археологической экспедиции Института археологии РАН // Археологические открытия. – М., 2021. – С. 273.

25^ Супренков А.А., Топоривская М.А. Работы Восточно-Крымской археологической экспедиции в 2022 году // История и археология Крыма. - 2023. - № 19. – С. 243.

26^Там же. – С. 242-243.

27^ Супренков А.А. Особенности формирования сакрального пространства на укрепленных сельских поселениях… - С. 244-245.

28^ Супренков А.А. Особенности формирования сакрального пространства на укрепленных сельских поселениях…- С. 248.

29^ Супренков А.А. Особенности формирования сакрального пространства на укрепленных сельских поселениях… - С. 248.

30^ Масленников А.А. Сельские святилища Европейского Боспора. – Тула, 2007. – С. 3-4.

31^ Супренков А.А., Масленников А.А., Кузина Н.В. Работы Восточно-Крымской археологической экспедиции Института археологии РАН // Археологические открытия. – М., 2016. – С. 244; Супренков А.А., Топоривская М.А. Работы Восточно-Крымской археологической экспедиции в 2022 году... – С. 242-243.

32^Масленников А.А., Клемешова М.Е., Ковальчук А.В., Кузина Н.В., Супренков А.А. Работы Восточно-Крымской экспедиции в 2021 году // История и археология Крыма. – 2022. - № 17. – С. 204.Масленников А.А. Повседневность бытия боспорского поселянина (к постановке проблемы // Проблемы истории, филологии, культуры). – 2012. – № 4 (38). – С. 155.

33^ Масленников А.А. Повседневность бытия боспорского поселянина... – С. 157.

34^ Масленников А.А. Повседневность бытия боспорского поселянина... – С. 157.

35^ Масленников А.А. Сельская фортификация Европейского Боспора в эллинистическую эпоху... – С. 39.

36^ Масленников А.А. Эллинская хора на краю ойкумены... – С. 100.

37^ Масленников А.А. Крымское Приазовье в античную эпоху... – С.208.

38^ Яйленко В.П. История и эпиграфика Ольвии, Херсонеса и Боспора VII в. до н.э. – VII в. н.э... – С. 823.

39^Там же. – С. 824-825.

40^ Яйленко В.П. Тысячелетний Боспорский рейх... – С. 116.

41^ Зинько В.Н. Указ. соч. – С. 178.

42^ Кругликова И.Т. Сельское хозяйство Боспора... - С. 98; Масленников А.А. Эллинская хора на краю ойкумены… – С. 72–89; Он же. Царская хора Боспора (по материалам раскопок в Крымском Приазовье). Т. I. Архитектурно-строительная и археологическая характеристика памятников / А.А. Масленников // Древности Боспора. Supplementum. –– М., 2010. – Т. III. - С. 221–230.

43^ Масленников А.А. О типологии сельских поселений Боспора... – С. 75.

44^ Кругликова И.Т. Сельское хозяйство Боспора... - С. 98.

45^ Масленников А.А. Эллинская хора на краю ойкумены... – С. 90.

46^ Масленников А.А. Хора Боспора в III-II вв. до н.э… – С. 80.

47^ Сапрыкин С.Ю. Боспорское царство: от тирании к эллинистической монархии // Вестник древней истории. – 2003. - № 1. – С. 29.

48^ Федосеев Н.Ф. Керамические клейма поселения «Полянка» в Восточном Крыму // Крым в эпоху эллинизма. Межкультурные процессы по данным новейших археологических исследований. – Симферополь, 2017. – С. 170, 175.

49^ Ломтадзе Г.А. Керамическая тара из раскопок поселений IV – первой трети III в. до н.э. «царской хоры» Европейского Боспора // Древности Боспора. – М., 2015. – SupplementumIII. – С. 64.

50^ Масленников А.А. О боспорской хронографии и боспорской археологии (опыт сравнительно-относительно хронологии городищ Европейского Боспора периода «зрелого» эллинизма) // Краткие сообщения института археологии. – Вып. 238. – С. 147; Он же. Хора Боспора в III-II вв. до н.э. - № 1. – С. 81.

51^ Ковальчук А.В. О времени возникновения поселений «нового типа» в Крымском Приазовье (по данным керамической эпиграфики) // Древности Боспора. - № 25. – С. 226

52^ Масленников А.А. Хора Боспора в III-II вв. до н.э... – С. 80.

53^ Saprykin S.Y. The Chora in the Bosporan Kingdom... - Р. 273-288.

54^Масленников А.А. Крымское Приазовье в античную эпоху... – С. 208.

55^ Масленников А.А. Древние греки в Крымском Приазовье. – С. 89-93; Он же. Эллинская хора на краю ойкумены… – С. 89-100.

56^ Зубарь В.М., Зинько В.Н. Боспор Киммерийский в античную эпоху. Очерки социально-экономической истории // Боспорские исследования. – Симферополь – Керчь, 2006. – Вып. XII. – С. 107.

57^ Сапрыкин С.Ю. Структура земельных отношений в Понтийском царстве // Эллинизм: восток и запад. – М., 1992. – С. 98; Колобова К.М. Политическое положение городов в Боспорском государстве // Вестник древней истории. – 1953. - № 4. – С. 68.

58^Масленников А.А. Эллинская хора на краю ойкумены... – С. 93.

59^ Зубарь В.М., Зинько В.Н. Боспор Киммерийский в античную эпоху... – С. 107.

60^Масленников А.А. Крымское Приазовье в античную эпоху... – С. 207.

61^ Масленников А.А. Повседневность бытия боспорского поселянина... – С. 151.

62^ Масленников А.А. Повседневность бытия боспорского поселянина... – С. 159.

63^ Кругликова И.Т. Поселение Золотое Восточное... - С. 137; Она же. Сельское хозяйство Боспора... – С. 99–101.

64^ Масленников А.А. Зенонов Херсонес – городок на Меотиде // Очерки археологии и истории Боспора. – М., 1992. – С. 150.

65^ Масленников А.А. Население Боспорского государства в VI-II вв. до н.э. – М., 1981. – С. 70–72.

66^ Масленников А.А. Крымское Приазовье в античную эпоху // Античный мир и варвары на юге России и Украины: Ольвия. Скифия. Боспор. – Запорожье, 2007. – С. 210.