Любовная лирика в теории и на практике.

ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ ЖУРНАЛА

Любовная лирика в теории и на практике

Они достались мне после восьмого класса. И с девочками из этого класса у нас были взаимная любовь и доверие с первого урока. С мальчиками поначалу были сложности (ревновали?), но со временем отношения тоже наладились (всё-таки класс как единый организм).

Мне нравилось вести уроки в этом классе. Я шёл к ним с приподнятым настроением, предвкушая радость встречи. И они приходили на урок с удовольствием, особенно на литературу (русский язык, понятное дело, великий и могучий, но получать удовольствие от изучения синтаксических конструкций с параллельной и последовательной связью придаточных предложений - дело вкуса, а о вкусах не спорят). А на литературе спорить можно: "…о Шиллере, о славе, о любви". Однажды мы так увлеклись дискуссией о христианских и буддистских мотивах в лирике Некрасова, что не заметили, как прошла перемена и следующий чужой урок (у меня было "окно"), и опомнились только тогда, когда несколько благоразумных вернулись с того урока: "Вы всё ещё про Некрасова? А нас на физике было пять человек. Она сказала, что напишет докладную."

А как читали стихи наизусть! А какие писали сочинения - "от чистого сердца"! А как говорили о героях Толстого и Достоевского, об ахматовской перчатке и есенинском клёне! С воодушевлением, с горящими глазами. В такие минуты я просто любовался их лицами: "Лик прекрасный, крылья распахни…"

И не только на уроке было взаимопонимание. Какие непосредственные, лёгкие были отношения! Девочки, бывало, слегка кокетничали - я им в меру подыгрывал. С мальчиками устроилось некое товарищество. Запретных тем не было. Шутили без колкостей, камней за пазухой не держали. Хотя, конечно, школа есть школа, всякое случалось. И пусть класс как один организм, но всё-таки каждый сам по себе. Не всё можно вписать в общую картину.

Не совсем вписывалась в эту картину одна девочка. Какая-то странная. Всё как-то в сторонке, по краям, молчком. Понятно, есть экстраверты и интроверты. Но другие молчуньи с открытым лицом, смотрят доверчиво, улыбаются, глаз не прячут. Стесняется? Боится? Не сказал бы. Девочка видная, без комплексов. Непонятно. И с учёбой непонятно: то апатична, ничего не делает, то прогуляет без причины, то вдруг вспыхнет и выдаст что-нибудь лучше любой отличницы.

Запомнился один случай. Давал я открытый урок, понятно, в любимой классе. Были коллеги по школе, были две дамы с филфака, была заслуженный методист с кафедры педагогики. Урок прошёл замечательно. Во время обсуждения я, что называется, купался в лучах славы. Заслуженный методист сказала, что урок доставил ей удовольствие как дидактику. Дамы с филфака напомнили, что я был их студентом. Коллеги сказали, что гордятся мной. Но мне - о тщеславие! - всё было мало: среди прочего на уроке я выдал новое творческое задание (особое, экспромтом, с подтекстом, с расчётом на интуицию). И теперь, во время обсуждения, я выискивал из стопки собранных тетрадей своих фаворитов и проверял их ответы в надежде окончательно изумить публику (себе в уме я уже составил идеальную модель ответа). Даша? Хорошо, но нет, не то. Рома? Ну, нет, намудрил. Вот тетрадь Лены Колосовой. Умница! Прелесть! Сто процентов! И я попросил разрешения зачитать этот школьный шедевр (без иронии, в прямом смысле). Публика ахнула:

- Кто это?!

- Лена Колосова.

- Ну, Леночка у нас всегда на высоте!

- Бывают же такие умные дети!

- У талантливого учителя и ученики талантливые! - подытожила заслуженный методист.

А после уроков, отдышавшись от поздравлений, я проверял уже всю оставшуюся стопку. Что это? Снова тетрадь Лены Колосовой. Дежавю? Открываю, но текст другой. Умно, конечно, похвально, но ничего особенного. Как же так? Две тетради с одинаковой обложкой? Так и есть. Но кто это? Иванова?! Точно. Вот он, идеальный ответ. И почерк не такой ровный, как у Лены (я сначала списал это на то, что работа экспромтом, наспех). Вот те раз! Ай да тихоня! И как она так выдала! Идеально! Точь-в-точь! И даже моими словами! Она читает мои мысли?! Однако!

В другой раз она сдала тетрадку с очередным сочинением, под которым почти на всю страницу было размашисто написано: Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ. Конечно, вот и банальная разгадка всех странностей и неровностей поведения: просто девочка в кого-то жутко влюблена. Бедняжка! Совсем голову потеряла, если пишет такое прямо под домашней работой. И кто это её так "зацепил"? Однако.

В одиннадцатом классе, в конце первого полугодия, когда определялись претенденты на золотые и серебряные медали, классные руководители выпускников становились учтивее и любезнее с учителями-предметниками, особенно с учителями русского языка и математики. Вот и Татьяна Андреевна забросила удочку, как дела у претенденток из её класса.

- Татьяна Андреевна, успокойтесь! Вашим девочкам я бы всем дал медали, даже Ивановой.

А потом был последний звонок. Экзаменационная лихорадка. Торжественное вручение аттестатов. И венец всего - выпускной вечер (были такие времена!). В огромном зале-ресторане накрывались столы для виновников торжества, их родителей и учителей - вот оно, единство школы и общества! Поздравления, слова благодарности, напутствия в большой мир. И юные дамы и господа наряду со всеми взрослыми могли поднять бокал шампанского за свой успех! Какие были времена! Какие были выпускные!

Она пригласила меня на медленный танец, а после на прощанье произнесла: "Я Вас любила. Я Вас и сейчас люблю как человека и как учителя. Спасибо Вам за всё!"

Боже мой! Тут-то я и вспомнил про злосчастную тетрадку для сочинений.

Какой кошмар! Какой стыд! И хотя мужское самолюбие вяло пыталось подсластить пилюлю (всё-таки тебе призналась в любви одна из самых красивых и интересных девушек этого выпуска), но удар, конечно, был сокрушительный.

Боже мой! Как стыдно, как ужасно, как глупо, как непростительно! И как непрофессионально!

А ведь мы в девятом классе "проходили" тему "Любовная лирика Пушкина"! И мы "разбирали" это стихотворение!

Пустое вы сердечным ты

Она, обмолвясь, заменила…

Какой позор! Поставил обычную "пятёрку" или "четвёрку" за сочинение… Что она подумала тогда? Как пережила?

Тоже мне профессионал!.. Как же ты, мастер литературных загадок, так оконфузился?! Разошлись теория с практикой. Не ответить на признание!.. Вот если бы она написала: "Я Вас люблю!", ты бы, конечно, не промахнулся. Почему-то вспомнилась фраза гимназиста Макарова из горьковского "Клима Самгина": "Глупо, как два учителя".

Первые годы после выпуска (их студенческие годы) они часто приходили ко мне и в школу, и домой. Когда вместе мальчики и девочки, когда только девочки. Зимой малыми группами (большинство учились в других городах), летом - большими, иногда собирались чуть ли не всем классом. Интересовались школьными новостями, рассказывали о своих: кто где учится, как сдавали сессию, жаловались на злых "преподов". С каждым разом они становились взрослее, и их проблемы тоже взрослели: кто женился, кто собирается замуж, кто с кем расстался, кому не открыла дверь Лена, кому пришлось оставить учебу, кто куда уехал. Но, когда они вспоминали школьные годы, их лица светлели, глаза увлажнялись. Теперь школа воспринималась ими как некий оазис в жизни. Легко раскрывались все былые страхи и секреты, и мы смеялись, когда известные школьные события открывались в новом, часто забавном освещении. И мы снова спорили: "…о Шиллере, о славе, о любви". И я снова любовался их лицами, а они говорили мне комплименты:

- Вы наш любимый учитель. Мы к Вам ходим даже чаще, чем к Татьяне Андреевне.

Это в самом деле приятно - остаться в чьей-то памяти со званием "любимого учителя". Даша показывала своего жениха - вылитый Алёша Карамазов. А одна девочка из параллельного класса поступила на филфак и приходила ко мне на практику.

Но она не приходила ни разу, хотя училась в местном вузе. Говорили, что, кажется, после третьего курса она вышла замуж и родила.