"Остаться человеком" (по повести А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича")

"Остаться человеком" (по повести А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича")

Цель урока:

1. Проанализировать повесть А.И.Солженицына.

2. Подвести учащихся к мысли возможности и даже необходимости сохранения человеческого достоинства в любых условиях.

Ход урока

1. Вступительное слово учителя. (из статьи Лидии Чуковской)

Бывают судьбы, как бы нарочно задуманные и поставленные на подмостках истории каким – то гениальным режиссёром. В них всё драматически напряжено и всё продиктовано историей страны, взлётами и падениями её народа.

Одна из таких судеб, безусловно, судьба Солженицына. Жизненная и литературная.

Жизненная известна. Она совпадает с судьбами миллионов. В мирное время – студент, в военное – солдат и командир победоносной армии, а потом, при новом взмахе сталинских репрессий, - заключённый.

Чудовищно и – увы! – обыкновенно. Судьба миллионов.

1953 год. Сталин умер.

Смерть его сама по себе ещё не воскресила страну. Но вот, в 1956 году, Хрущёв, с трибуны партийного съезда, разоблачает Сталина как палача и убийцу. В 1962 – м прах его выносят из мавзолея. Исподволь, осторожно приподнимается завеса над трупами невинно замученных и приоткрываются тайны сталинского режима.

И тут на историческую сцену выходит писатель. История поручает Солженицыну, вчерашнему лагернику, во весь голос рассказать о том, что было пережито им и его товарищами.

Так страна узнала историю Ивана Шухова – простого русского труженика, одного из миллионов, которого поглотила страшная, кровожадная машина тоталитарного государства.

В 2008 году в серии «Биография продолжается» вышла книга Л.И. Сараскиной об Александре Исаевиче Солженицыне. Она уже удостоена литературной премии «Ясная Поляна» имени Л.Н. Толстого в номинации «XXI век».

В интервью она рассказала, как именно рождалась эта книга: «Ни о какой биографии я вообще не думала. В 2000 году я начала совсем другую книгу, она называлась «Феномен судьбы Солженицына в контексте русской литературы». Там должны были быть такие, например, главы: «Уроки Достоевского в творческой судьбе Солженицына» (она написана и опубликована); «Лев Толстой и Солженицын» (выступала с эти материалом на писательских встречах в Ясной Поляне); «Опыт «Острова Сахалин» в творчестве Солженицына», заметки об Ахматовой, М. Булгакове… Иными словами, я задумала историко-литературное исследование о взаимодействии Солженицына с русской классикой…

Стала собирать материалы. На это ушло два года. И в конце концов я обнаружила… огромное количество нелепостей, неточностей, клеветы, лжи, которая требовала выяснения и опровержения.

Вот тогда я и обратилась к Александру Исаевичу…

И вот с 2001 года началась работа с Солженицыным. Я приезжала к нему в Троице - Лыково с диктофоном и задавала вопросы…»

Людмила Ивановна говорит о том, что «…взглянула на его детские сочинения с точки зрения развития писательского сознания – и это дало результат. Теперь представьте: в 1959 году написан «Один день Ивана Денисовича». Когда я поняла, что к этому моменту Солженицын не дебютант в литературе, а у него уже тридцать! лет писательского стажа, о котором никто не знает, - я поняла, откуда взялся «Иван Денисович». Это тридцать лет беспрерывного писания и заучивания (когда нельзя было писать). Тридцать лет преданной, безостановочной, одержимой работы в качестве писателя, публициста, аналитика.»

Александр Исаевич писал: «Горжусь я принадлежать к могучему этому племени! (зэков) Мы не были племенем – нас сделали им! Нас так спаяли, как мы сами, в сумерках и разброде воли, где каждый друг друга трусит, никогда не смогли бы спаяться. Ортодоксы и стукачи как-то автоматически выключились из нас на воле. Нам не надо сговариваться поддерживать друг друга. Нам не надо уже испытывать друг друга. Мы встречаемся, смотрим в глаза, два слова – и что ж еще объяснять? Мы готовы к выручке. У нашего брата везде свои ребята. И нас миллионы.»

«Был ли случайным в жизни Солженицына (ему стукнуло сорок в декабре 1958-го) тот день, 18 мая 1959 года, когда он начал писать «Один день одного зэка»? Случайно ли вспомнил замысел девятилетней давности, возникший зимой 1950-го в Экибастузе? О случайности не могло быть и речи. Конечно, не забывали Архипелаг и его товарищи, но никто из них не готов был стать летописцем лагерной жизни, да и писательством никто в те поры не занимался…

«Как описать всю нашу лагерную жизнь? – объяснял в интервью (1982) Солженицын. – По сути, достаточно описать один всего день в подробностях, в мельчайших подробностях, притом один день самого простого работяги, и тут отразится вся наша жизнь. И даже не надо нагнетать каких-то ужасов, не надо, чтобы это был какой-то особенный день, а – рядовой, вот тот самый день, из которого складываются годы. Задумал я так, и этот замысел остался у меня в уме, девять лет я к нему не прикасался, и только в 1959, через девять лет сел и написал.»

Он сам поражался скорости письма:

«Сел – и как полилось! со страшным напряжением! Потому что в тебе концентрируется сразу много этих дней. И только чтоб чего-нибудь не пропустить. Писал я его не долго совсем, всего дней сорок, меньше полутора месяцев. Это всегда получается так, если пишешь из густой жизни, быт которой ты чрезмерно знаешь…»

«Почему был выбран такой зэк – простой работяга без образования, без интеллигентских рефлексий, творческих занятий и замыслов, без тоски по музыке (в каторжном лагере нет радио), без груза прочитанных книг, без гражданских переживаний за русскую историю и судьбу революции?..

«Ивана Денисовича я с самого начала так понимал, что не должен он быть такой, как вот я, и не какой-нибудь развитой особенно, это должен быть самый рядовой лагерник. Мне Твардовский потом говорил: если бы я поставил героем, например, Цезаря Марковича, ну там какого-нибудь интеллигента, устроенного как-то в конторе, что четверти бы цены той не было. Нет. Он должен был быть самый средний солдат этого ГУЛАГа, тот, на кого все сыпется.»

«В то урожайное, поистине болдинское лето 1959 года Солженицын всецело отдался замыслу девятилетней давности. Невероятно быстро память сосредоточилась в точке жизни, которую он знал достоверно и доподлинно. Он берег и бередил в себе память, «как будто не кончилась ссылка, не кончился лагерь, как будто все те же номера на мне, нисколько не поднята голова, нисколько не разогнута спина и каждый погон надо мною начальник.»

«Сперва рассказ носил название «Щ – 854» - этот номер был выведен черной краской на лоскутах, нашитых на казенное обмундирование Ивана Денисовича. В воображении писателя теснились десятки и сотни товарищей по заключению, которых он знал лично, но неожиданно и неизвестно почему «незаконный прототип выдвинулся на первый план. Даже сама фамилия Шухов – влезла в рассказ без всякого выбора. Так звали милого пожилого солдата из батареи Солженицына: солдат не был в плену (как герой рассказа), никогда не сидел, и комбат даже не предполагал, что когда-нибудь станет о нем писать. Между тем вместе с фамилией в рассказ вошло лицо реального Шухова, его речь, характер, повадки. Лишь лагерная биография досталась Ивану Денисовичу от «пленников», получивших сроки, а лагерная профессия каменщика – от автора.

«Следуя за героем шаг за шагом – в штабной барак, санчасть, столовую, потом на объект и обратно, на нары – автор создавал малую энциклопедию лагерного быта, где всякая вещь имеет иную цену, нежели на воле. Но описанная лагерная этнография – это не цель, а суровый, подчас жестокий фон для той мысли, что трудолюбие и справедливость, собственное достоинство и деликатность – качества, жизненно необходимые для того, чтобы остаться человеком где бы то ни было, даже в бездне зла. За колючей проволокой Шухов отбывает срок – день за днем, надеясь только на свои руки и крестьянскую смекалку. Иван Денисович, способный радоваться ровно выложенной стене, умеющий заработать на закрутку и миску каши, но презирающий вымогателей, удостоен высшей похвалы.

2. Проверка домашнего задания

«Как это родилось? Просто был такой лагерный день, тяжёлая работа, я таскал носилки с напарником и подумал, как нужно описать весь лагерный мир – одним днём. Конечно, можно описать вот свои десять лет лагеря, а там всю историю лагерей, а достаточно в одном дне всё собрать, как по осколочкам, достаточно описать только один день одного среднего, ничем не примечательного человека с утра и до вечера. И будет всё. Эта родилась у меня мысль в 52-м году. В лагере. Ну, конечно, тогда было безумно об этом думать. А потом прошли годы. Я писал роман, болел, умирал от рака. И вот уже… в 59 – м…»

«Задуман автором на общих работах в Экибастузском Особом лагере зимой 1950-51гг. Осуществлён в 1959 сперва как «Щ – 854. Один день одного зека», более острый политически. Смягчён в 1961 – и в таком виде пригодился для подачи в «Новый мир», осенью того же года.

3. Новая тема

Учитель. Попробуем и мы с вами по осколочкам текста сложить картину лагерной жизни.

- Какие строки позволяют читателю увидеть все реалии этой жизни?

Возможные цитаты:

«…Прерывистый звон слабо прошёл сквозь стёкла, намёрзшие в два пальца…»

«…дневальные несли одну из восьмиведёрных параш…»

«…Трое суток кандея с выводом…»

«..фонари…Так много их было натыкано, что они совсем засветляли звёзды..

В лагере, изображённом писателем, своя строгая иерархия:

Есть властвующие начальники (среди них выделяется начальник режима Волковой, «тёмный, да длинный, да насупленный», вполне оправдывающий свою фамилию: смотрит волком, «носится быстро», размахивает кожаной кручёной плёткой).

Есть надзиратели (один из них – мрачный Татарин с мятым лицом, являющийся всякий раз «как тать в ночи»).

Есть зэки, тоже располагающиеся на разных ступенях иерархической лестницы. Здесь встречаются «хозяева», недурно устроившиеся, мельтешат «шестёрки», доносители, осведомители, самые худшие из заключённых, предающие своих же собратьев по несчастью. Фетюков, например, не стыдясь и не брезгуя, лижет грязные миски, из плевательницы окурки выгребает. Есть «сачки», околачивающиеся в лазарете, «придурки». Встречаются рабски приниженные и обезличенные.

В лагере все "начальники" кто имеет какую-то власть, начиная со старшего в бараке, надзирателей, помбригадира, дневальных, повара, доктора и кончая начальником лагеря.

Дневальный по столовой Хромой завел себе посох березовый и с крыльца этим посохом гвоздит, кто не с его команды лезет, и знает кого бить, а кого нет. Шухова раз гвозданул.

Название - "дневальный". А разобраться - Князь! - с поварами дружит!

Получит зэк свою заработанную баланду, хотя по вечерам она всегда жиже, чем утром: утром зэка надо накормить, чтоб он работал, а вечером итак уснет, не подохнет.

Вывод. Один день от подъёма до отбоя, но он позволил сказать писателю так много, воспроизвести так подробно события, повторяющиеся на протяжении трёх тысяч шестисот пятидесяти трёх дней, что мы можем составить полнейшее представление о жизни Ивана Шухова и о людях его окружавших.

Учитель. Солженицын вскользь пишет о «придурках», «шестёрках», «шаклах» - всего по одному предложению, порой их фамилии или имена говорят больше: Волковой, Шкуропатенко, Фетюков. Приём «говорящих» имён относит нас к произведениям Фонвизина и Грибоедова.

Однако писателя больше интересует не столько этот социальный «разрез» лагеря, сколько характеры заключённых , которые непосредственно связаны с главным героем.

- Кто они?

К-617: Сенька Клевшин. Сидел в Бухенвальде, состоял там в подпольной организации, оружие в зону носил для восстания. Немцы нас за руки подвешивали и палками били. Оглох. Очень плохо слышит, он чудом выжил, чтобы теперь продолжить свои мучения в советском лагере.

Г-523: Гопчик. Всего 16 лет, а срок как взрослому дали. Посадили за  то, что бендеровцам в лес молоко носил. Иван Денисович его любит. Его-то сын маленьким помер.

М-716: Заключенный Цезарь Маркович. Кто по национальности и сам не знает: не то грек, не то еврей, не то цыган. Картины для кино снимал, но и первой доснять не дали, посадили.

В-309: Коля Вдовушкин. Студент литературного факультета, арестован со второго курса за написание вольнодумных стихов. Лагерный доктор посоветовал объявиться фельдшером, поставил на работу, и стал учиться делать внутривенные уколы. А сейчас и в голову никому не придет, что он не фельдшер, а студент литфака.

Это старик Ю-81, который «по лагерям да по тюрьмам сидит несчётно, сколько советская власть стоит», но при этом не утратил человеческого достоинства.

И другой – «жилистый старик» Х-123, убеждённый фанатик правды.

Это латыш Ян Кильдигис, пребывающий в лагере два года из отмеренных двадцати пяти, прекрасный каменщик, не потерявший склонности к шутке.

Алёшка – баптист, чистый сердцем и опрятный внешне юноша, носитель духовной веры и смирения. Молится о духовном, убеждённый, что господь с него и других «накипь злую».

Буйновский, бывший капитан второго ранга, командовавший на миноносцах, «ходивший вокруг Европы и Великим северным путём», держится бодро, хотя на глазах «доходит». Способен в трудную минуту принять удар на себя. Готов сражаться с жестокими надзирателями, отстаивая человеческие права, за что получает «десять суток карцера», значит на всю жизнь лишится здоровья.

Тюрин со следами оспы, в прошлом крестьянин, но в лагере сидит 19 лет как сын раскулаченного. Именно поэтому был уволен из армии. Должность у него теперь бригадирская, но для заключённых он словно отец родной. Рискуя получить новый срок, он заступается за людей, оттого-то его уважают и любят, стараются не подвести.

За что сидит сам Иван Денисович?

Он ушёл на войну 23 июня 1941 года, бился с врагами, пока не попал в окружение, завершившееся пленом. Бежал оттуда с четырьмя другими смельчаками. Шухов чудом пробился к «своим», где ни следователь, ни сам Шухов не могли придумать, какое задание немцев он выполнял, сбежав из плена. В контрразведке долго били Шухова, потом предложили выбор. «И расчёт был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь – хоть поживёшь ещё малость. Подпись.» Так «состряпали» ему 58-ю статью, и считается ныне, что Шухов за измену Родине сел. С этим тягостным крестом оказался Иван Денисович сначала в страшном Усть-Ижменском общем лагере, а потом в сибирском каторжном, где на ватные брюки ему нашили лоскут с арестантским номером Щ-854.

Учитель. Иван Денисович Шухов. Кто он, главный герой рассказа Солженицына?

Иван Денисович Шухов, сорокалетний крестьянин, вырванный злой волей и из армии, где он честно сражался, как все, за родную землю, и из семьи, где мыкаются без него жена и две дочки, лишившийся любимой работы на земле, такой важной в голодные послевоенные годы. Простой русский мужик из деревни Темгенёво близ Поломни, затерянной в средней полосе России,

Он отвык раскладывать что завтра, что через год да чем семью кормить, живя по лагерям да по тюрьмам. Обо всем за него начальство думает, оно будто и легче.

Его жена надеется, что вернется муж и тоже не станет вступать в колхоз, а тоже как мужики займется красильным ремеслом. Жена мечтает, что они наконец подымутся из нищеты, детей обучат, новую избу поставят. Конечно, он мог бы пойти на легкий заработок, но не таков Шухов. Он сорок лет землю топчет, уже зубов нет половины и на голове плешь. "Для такой работы развязность нужна, нахальство, милиции на лапу совать,"- так размышляет Иван Денисович, - никогда никому он не давал и не брал ни с кого взяток, да и в лагере этому не научился. Руки у Шухова еще добрые, смотают, неуж он себе на воле работы не найдет?

Учитель. Как живёт или, вернее сказать, старается выжить главный герой? Какие законы усвоил Шухов за время пребывания в заключении?

«…Шухову крепко заполнились слова первого бригадира Кузёмина….:

- Здесь, ребята, закон – тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать.»

« Не считая сна, лагерник живёт для себя только утром десять минут за завтраком, да за обедом пять, да пять за ужином.»

«..Цезарь курил…Но Шухов не стал прямо просить, а остановился рядом с Цезарем и вполоборота глядел мимо него.»

«Шухов уже сорок лет землю топчет, уж зубов нет половины и на голове плешь, никому никогда не давал и не брал ни с кого, и в лагере не научился…»

«Тоже вот и нож – заработок. За храненье его – ведь карцер.»

«К Шухову деньги приходили только от частной работы: тапочки сошьёшь из тряпок давальца – два рубля, телогрейку вылатаешь – тоже по уговору…»

Шухов запретил жене посылать посылки, потому что прекрасно понимал, что семье итак худо. Он никогда не ходил к столбу со списком, но почему-то ждал, что прибегут и скажут: “Шухов! Да что ж ты не идешь? Тебе посылка!". Единственная мысль о выживании не оставляла места в душе для праздных воспоминаний. Шухов так рассуждает: "Так что пусть завидуют, кому в чужих руках всегда редька толще, а Шухов понимает жизнь и на чужое добро брюхо не распяливает".

Вывод. Вот уже восемь лет Иван Денисович знает, что следует не опускаться, сохранять достоинство, не быть «придурком», не стать «шакалом», не попасть в «шестёрки», что о себе он должен позаботиться сам, проявив и расторопность, и здравый смысл, и выдержку, и упорство, и смекалку.

Учитель. Что объединяет всех этих людей: бывшего крестьянина, военного, баптиста….

Все они вынуждены постигать дикие нравы и законы сталинской адской машины, стремясь обязательно выжить , но не утратить человеческого облика.

Учитель. Что помогает им не опуститься, не превратиться в животное?

Каждый из них имеет свой стержень, свою нравственную основу. Они стараются не возвращаться к мыслям о несправедливости, не стонать, не задираться, не суетиться, строго рассчитывать каждый свой шаг, чтобы выжить, чтобы сохранить себя для будущей жизни, ведь надежда ещё не угасла.

Учитель: Солженицын выбирает из всех лагерных дней Ивана Денисовича не самый страшный, без сцен издевательств и насилия, хотя всё это незримо, где-то в обрывках фраз, скудном описании присутствует. Но что поразительно, вспомните, с какими мыслями Шухов заканчивает этот день.

(«Засыпал Шухов вполне удовлетворённый………Прошёл день...почти счастливый…».)

Неужели действительно писатель хочет нас убедить, что в лагере жить можно, что человек может быть счастлив в своём несчастье?

Возможный вариант ответа: В карцер не попал, не заболел, на шмоне не попался, пайку лишнюю «закосил»…отсутствие несчастий в условиях, которые не можешь изменить - чем не счастье?! «На дню у него выдалось много удач..»

С чего же начинается этот день?

(Лагерь просыпается в 5 часов утра, холодный барак, в котором горит не каждая лампочка, на полусотне “клопяных вагонок” спит 200 человек. Согреться здесь негде: по стенам и на окнах иней. Спят одетыми, с головой укрывшись одеялом и бушлатом.)

Как же чувствует себя Иван Денисович в этот день?

(Иван Денисович болен. Всё тело у него разнимает. Всю ночь он плохо спал, и во сне не угрелся. Его знобит, и он решает сходить в санчасть, чтобы хоть на денёк освободиться от работы. В санчасти хорошо и тепло. Все выкрашено в белый цвет. Врачей ещё нет, принимает только фельдшер Коля Вдовушкин, который в белом халате один сидит за столом.

Сценка “Шухов в санчасти”

Шухов: - Вот что … Николай Семенович … я вроде это болен …

Вдовушкин: - Что же ты поздно так? А вечером почему не пришел? Ты же знаешь, что утром приема нет? Список освобожденных уже в ППЧ.

Шухов: - Да ведь, Коля … Оно с вечера, когда нужно так и не болит …

Вдовушкин: - А кто-оно? Оно-что болит?

Шухов: - Да разобраться, бывает и ничего не болит. А недужит всего.

Вдовушкин: - Так надо было беспокоиться раньше что ж ты - под самый развод?

На меряй (Шухов берёт градусник и меряет температуру. В это время Коля Вдовушкин что-то пишет, потом берёт градусник у Шухова и смотрит температуру.)

- Видишь, ни то ни сё, 37,2. Было бы 38, так каждому ясно. Я тебя освободить не могу. Если хочешь на свой страх и риск останься. После проверки посчитает доктор больным – освободит, а здоровым отказчик и в БУР. Сходи уж лучше на зону.

Шухов: - Да, теплый зяблого не поймёт.

Учитель: -  Как ведёт себя Иван Денисович в санчасти? Настаивает ли он на том, чтобы его освободили? Пытается ли он разжалобить Вдовушкина?

Нет. Он ведет себя совестливо, как будто зарясь на что-то чужое.

Учитель: -  Был ли Иван Денисович из тех, кто липнет к санчасти?

Нет. И Вдовушкин это знал, но сделать ничего не мог, так как ему можно было освободить только двоих, и они уже были освобождены.

К какому же выводу приходит Шухов, выходя из санчасти? (Что теплый зяблого не понимает в Шухове было 37, в морозе 27 градусов, теперь кто кого.)

Учитель: Итак из санчасти Шухов спешит на кухню. На каком месте стоит проблема добывания пищи в лагере? (На первом)

Проблема добывания пищи – это своего рода искусство, которое состоит в том, чтобы достать лишнюю миску баланды и пайку хлеба, а если повезет, то и табаку. 

Второй жизненно важный вопрос – это отношение к подневольному труду. В каких условиях работают заключенные?

Одним из приятных моментов этого дня Иван Денисович считал работу. Почему?

Чтение и анализ сцены кладки стены ТЭЦ. (со слов «И не видел больше Шухов ни озора дальнего..» до слов «И наметил он, куда сколько шлакоблоков класть..»; со слов «..Но Шухов не ошибается…» до слов «Такая пошла работа – недосуг носу утереть…».)

- С каким настроением Шухов работает?

- В чём проявляется его крестьянская бережливость?

- Как можно охарактеризовать работу Ивана Денисовича?

Бригадир Тюрин Андрей Прокофьич, смеясь говорит Шухову: "Ну как тебя на свободу отпускать? Без тебя ж тюрьма плакать будет!" "Кто два дела руками знает, тот- еще и девять подхватит". Вот за это и уважают его товарищи, что Шухов-мастер на все руки. За работой он не замечает ничего и никого. Но Шухов не ошибается. Шлакоблоки не все один в один. Какой с отбитым углом, с помятым ребром или с приливом сразу Шухов это видит, и видит, какой стороной этот шлакоблок лечь хочет, и видит то место на стене, которое этого шлакоблока ждет.

Для Шухова работа - она как палка, конца в ней два: “Для людей делаешь - качество дай, для начальника делаешь - дай показуху. А иначе б давно все подохли, дело известное, "- размышляет он.

За работой для него время быстро бежит. Сколько раз Шухов замечал; дни в лагере катятся - не оглянешься. А срок сам - ничуть не идет, не убавляется его вовсе.

Вывод. Врожденное трудолюбие – это ещё одно качество героя Солженицына, которое роднит его с героями русской литературы 19 века и которое помогает ему выжить. Бывший плотник, а теперь каменщик, он и на территории, огороженной колючей проволокой, работает добросовестно, он по-другому просто не умеет. И именно труд позволяет ему, хотя бы на время, вырваться из лагерного существования, вспомнить себя прошлого, задуматься о будущей жизни и испытать ту редкую в лагере радость, которую способен испытать труженик – крестьянин.

4. Заключительное слово учителя

О таком маленьком и таком большом произведении можно говорить до бесконечности. Сколько раз вы будете перечитывать рассказ Солженицына, столько раз вы будете открывать его по-новому. И это тоже свойство лучших произведений классической русской литературы. Сегодня, заканчивая наш урок, мне хочется вернуться к теме, поставленной в заглавие урока.

Так чему же нас учит Солженицын и его главный герой?

(Тому, чтобы ни при каких обстоятельствах человек не терял чувство собственного достоинства, как бы ни тяжела была жизнь, какие бы испытания не готовила, всегда нужно оставаться человеком, не идти на сделки со своей совестью.)

В начале прошлого века Анна Андреевна Ахматова написала свой «Реквием» как панихиду по своему замученному, затравленному, погибшему поколению. Александр Исаевич Солженицын написал «Один день Ивана Денисовича» как гимн своему поколению, гимн человеку, который выдержал всё, что уготовило ему «родное» государство, выдержал, выжил, сохранив своё человеческое достоинство. Многие сломались, погибли, но многие остались людьми. Они вернулись, чтобы жить, воспитывать детей и беззаветно любить свою Родину. 5. Домашнее задание/