Полярная Традиция в русском фольклоре

С.М. Телегин

ПОЛЯРНАЯ ТРАДИЦИЯ В РУССКОМ ФОЛЬКЛОРЕ

Удивительно, как сильна иногда бывает не человеческая, а генетическая память, как в подсознании человека всплывают образы не индивидуальной, а родовой памяти, уносящие его в иные миры и иные эпохи – на многие тысячелетия назад. Вот поэт В.Г. Бенедиктов написал такие строки (стихотворение «К Полярной звезде», 1835):

Жителя севера ночь необъятная

Топит в лукавую тьму, -

Ты, безвосходная, ты, беззакатная, -

Солнце ночное ему!¹

Еще более яркий образ находим у Ф.И. Тютчева (стихотворение «Е.Н. Анненковой», 1859):

И без заката, без восходу

Другое солнце светит там…²

В этих произведениях описывается ночное небо и движение солнца так, как его можно наблюдать лишь в одном месте – на Северном полюсе. Откуда у этих поэтов такое внимание к Крайнему Северу, такое влечение к Полюсу как к некоему священному месту? Чего ищет поэт на Северном полюсе, что ожидает там увидеть, какие тайны раскрыть?

Главная тайна Северного полюса, как ни странно это прозвучит, - это загадка происхождения человека и зарождения Традиции. Еще французский астроном и революционер Жан Сильвен Байи (1736-1793) в знаменитых письмах Вольтеру «Об Атлантиде Платона и о древней истории Азии» доказывал, что распространенный у разных народов культ Солнца мог родиться только на далеком Севере, а многие мифы повествуют о полярном годе³. Эту же идею разделял и поэт Василий Капнист. В эссе «Краткое изыскание о гипербореянах. О коренном российском стихосложении» он утверждал, что прародина человека («первое сродное человеку обиталище») располагалось у самого Северного полюса⁴. Во второй половине XIX века ряд ученых были уверены, что именно Сибирь и вообще «глубокий Север» является колыбелью человечества⁵.

В дальнейшем теория полярной прародины ложится в основу исследования Уильяма Ф. Уоррена «Найденный рай: Колыбель человеческой расы на Северном полюсе» (1885), где дается подробный научно обоснованный анализ мифов народов мира. Также индийский филолог Б.Г. Тилак в книге «Арктическая родина в Ведах» (1903) на материале индийских Вед и иранской «Авесты» приходит к выводу, что первая индоевропейская цивилизация зародилась в районе Северного полюса в 10-м тысячелетии до н.э.⁶ Эта идея была поддержана русским исследователем Евгением Елачичем в книге «Крайний Север как родина человечества» (1910). На основе выводов Тилака в Европе появляется целое направление исследователей, посвятивших себя реставрации изначальной полярной Традиции индоевропейцев. Среди наиболее известных имен можно назвать Рене Генона («Царь Мира», «Символы священной науки») и Юлиуса Эволу («Восстание против современного мира», «Мистерия Грааля»).

Возможно ли, что полярный регион был прародиной индоевропейского племени и местом появления первой цивилизации? Греческие мифы повествуют о Гиперборее, а римляне говорили об Ultima Thule – полярном континенте, родине героев. Описание полярной прародины Тулан содержится и в священной книге майя «Пополь Вух»¹. Индоиранские народы сохранили в языке память о Севере как о «родной стороне», «верхней, левой, лучшей стороне»². Для каждого индоевропейца вера в Гиперборею – это вера в далекий и утраченный земной рай, а поиски Гипербореи являются также поисками собственного Я.

Это прекрасно понял и выразил Ф. Ницше: «Мы гипербореи – мы достаточно хорошо знаем, как далеко в стороне мы живем от других. По ту сторону севера, льда, смерти – наша жизнь, наше счастье»³. Идея полярной прародины, память о ней и есть основа всей индоевропейской Традиции. М. Серрано утверждал, что самое важное в Традиции – это «ностальгия по Гиперборее, всегда присутствовавшая в истинном арии»⁴. Эта Традиция получает свое предельное значение и финальное выражение в полярном мифе. Полярный миф – это ключ к Традиции и к пониманию души человека. Полярный миф есть путь в трансцендентное. Только такой миф позволяет соединить мистерию и историю. В полярном мифе мистерия осуществляется как история, а история превращается в подлинную мистерию.

Если район Северного полюса был прародиной индоевропейцев, а славяне – одна из ветвей этого племени, то это означает, что в русском фольклоре можно найти осколки изначальной полярной Традиции. Первая тема, которую следует с уверенностью выделить, - это долгая многомесячная ночь. В «Авесте» говорится, что на божественной прародине день и ночь длились по полгода, и люди считали «одним днем то, что является годом»⁵. Один год у людей – это лишь одни сутки у богов. Неожиданно этот мотив появляется и в русском фольклоре.

В легенде «Бедная вдова» рассказывается, как Христос с учениками странствовал по земле. Захотели апостолы пить и отправились к колодцу: «там-то хорошо! там-то прекрасно! растут деревья чудесные, поют птицы райские, так бы и не ушел оттудова!»⁶ Показалось апостолам, что пробыли они там всего три минуты, но Христос объяснил им: «Не три минуточки, а целых три года»⁷. В другой версии этой легенды говорится, что св. Николай нашел чудесный колодец с чистой сладкой водой, вокруг которого росли цветы, ягоды, овощи и пели птицы. Ему показалось, что он пробыл там минуту, но на самом деле прошло три года⁸. Легенда «Христов братец» сообщает, что некий царь при жизни попал в райский сад. «Воротился царь домой, и показалось ему, что был он в раю всего три часа, а пробыл там не три часа, а три года»¹. По другой версии крылатый конь переносил купеческого сына в чудесный край. Пробыл он там всего сутки, но, вернувшись домой, узнал, что отсутствовал «не одни сутки, а целых три года»². Третий вариант, опубликованный Афанасьевым, гласит, что крестьянский сын пробыл у загадочного старичка в саду «только три минуточки; а был он в саду не три минуточки, а триста годов»³.

В своей революционной книге «Поэтические воззрения славян на природу» Афанасьев подводит итог: «Праведных ожидает у райских источников такое полное блаженство, что время для них как бы перестает существовать: год будет пролетать как единый неуловимый миг, а триста лет покажутся за три счастливые минуты»⁴. Этот сюжет распространен по всему миру, его можно найти с разными вариантами у многих народов. В некоторых случаях герой, вернувшись домой и узнав, что прошло триста лет, рассыпается в прах⁵. Однако можно определенно установить, что в наиболее архаичных версиях мифа герой, вернувшись домой, не погибал, а мотив смерти появился позднее⁶.

В этом предании «полярный код» прочитывается со всей определенностью. Райский сад, чудесный колодец, окруженный прекрасными деревьями, - это сакральный Центр Мира. По мнению У.Ф. Уоррена, однако, сад, где растут волшебные деревья и бьет источник бессмертия, - это не просто сакральный Центр, но именно воспоминание о полярной прародине человечества, Полярный Центр, Северный полюс мира⁷. Во всех вариантах мифа важен общий мотив – герой попадает в иной мир, в царство богов или духов; это сакральное пространство, замкнутое в себе и недоступное обычным людям. Здесь время движется с иной скоростью. Конечно, соотношение три минуты в царстве богов к тремстам годам в мире людей – это обычное эпическое преувеличение. Однако полярные «три дня» приравниваются к трем годам в средней полосе или на экваторе, так как там день и ночь длятся по 6 месяцев.

Никакое другое явление, кроме как полярный день и полярная ночь, не могло дать основу для этой легенды. Однако должно быть принято и главное условие: такое предание могли создать лишь люди, которые проживали на полюсе, воочию созерцали особенности движения солнца там. Переселившись затем в среднюю полосу, они могли сравнивать суточное движение светила на новом месте проживания и на своей утраченной прародине, которую они стали считать божественной землей, священным Центром Мира, царством богов. Ностальгия по утраченной прародине звучит сквозь строки этих легенд.

Феномен долгой полярной ночи, длительное отсутствие солнца на небе не мог не потрясти воображения людей и должен был отразиться в фольклоре. В сказке «Иван Попялов» герой двенадцать лет пролежал «в золе», т.е., как отмечает Афанасьев, - «на печке»¹. Стоит вспомнить, что очаг, печка – сакральный Центр дома, домашний алтарь. В царстве, где живет Иван, «не было дня, а всё ночь»². Дело в том, что день был похищен змеем. Герой убил чудовище, разломил его голову, «и став белый свет па всяму царству»³. Интересно, что змей живет в «хатке на куриной ножке»⁴. Избушка на куриной ножке – постоянный образ русского фольклора, связанный с потусторонним миром. Следует обратить внимание на то, что дом, вращающийся вокруг собственной оси, - это типичный полярный образ. То есть только прямо на полюсе можно построить дом, который станет вращаться вокруг неподвижной оси мира.

Так и сказочный герой Запечный Искр (опять связь с печкой) отправляется на поиски ключей от солнца и от месяца, так как светило долго отсутствовало на небе. Он бьется со змеем и находит эти ключи под углом дома бабы-яги (избушка на курьих ножках)⁵. Одна из сказок подобного рода начинается совершенно сюрреалистически: «Вот один день был ясный, лунный»⁶. «Лунный день» - указание на отсутствие солнца на небе, что является подлинным природным феноменом только в районе Северного полюса.

Битва героя или бога с демоном-змеем за освобождение солнца – это один из самых распространенных сюжетов индоевропейской мифологии. Как видно из русских сказок, он связан с мотивом долгого отсутствия светила на небе, с длинной многодневной или многомесячной ночью. Однако в «Ригведе» этот сюжет дополняется еще один мотивом. Гимн «К Индре» (I, 32) сообщает, что бог-громовержец убил демона Вритру. Этим он «породил солнце, небо, утреннюю зарю» и освободил плененные змеем воды⁷. При этом о самом Вритре говорится как о демоне, погруженном в «долгий мрак». Обращает на себя внимание именно тот важный момент, что Индра, убив демона тьмы Вритру, освобождает одновременно зарю, солнце и воду. Долгое время этот подвиг трактовали как приход весны, тепла и таяние снега и льда. Однако непонятно, почему в гимне говорится не о приходе тепла и освобождении вод, а об освобождении вод и появлении зари и солнца.

Тилак пришел к выводу, что совпадение гибели демона тьмы, рождения зари, появления солнца и освобождения вод может описывать только одно природное явление – завершение полярной ночи и полярной зимы. Он пишет: «Из-за Вритры воды, а вместе с ними солнце и заря, не могли прорваться вверх из нижнего мира в течение долгого периода, как это и происходило на арктической родине предков ведических бардов»⁸. Только на полюсе долгая ночь совпадает с зимой; только на полюсе появление солнца означает и завершение зимы, таяние снега. В средней же полосе зимой в течение суток бывает и день и ночь, солнце не исчезает насовсем. Так и во всех вариантах русской сказки «Бой на калиновом мосту» змей охраняет водный поток. В одной из версий герой запрягает мать змея в соху и начинает пахать землю. Та доводит борозду до моря, выпивает его (пленение воды) и лопается (освобождение)¹.

Стоит согласиться с мнением Ф.И. Буслаева, что мифы зачастую описывают времена года, их смену, борьбу стихий, и «мифология в этом смысле представляется замкнутой в тесный круг годичного течения»². Однако при этом мифы и сказки описывают феномен годичного цикла не средней полосы, а полярного региона. Так, русские крестьяне верили в существование самого древнего народа чандалы. Они «жили только летом, на зиму засыпали. Во время спячки у них текут сопли, до земли дотекают и замерзают. У которого изломается, этот человек умирает»³. Вряд ли здесь возможна какая-нибудь иная трактовка, кроме как совпадение в Арктике зимы и ночи. Если предки индоевропейцев действительно жили в районе Северного полюса и были свидетелями долгой арктической ночи, то тогда понятно, почему их общим тотемом стал медведь. Это животное, засыпающее на зиму, ярче всего передает представление о полярной ночи и о зимнем «засыпании» (или «умирании») солнца.

После того как долгая многодневная полярная ночь заканчивается, солнце не сразу встает из-за горизонта. Сначала гипербореец наблюдал великолепную и величественную картину рассвета. Восход солнца на полюсе также занимает много дней (до двух месяцев), при этом красное свечение зари движется вдоль горизонта и делает круг за 24 часа. Постепенно разгораясь, этот феномен создает впечатление не об одной, а о многих зорях, следующих друг за другом. Анализируя гимны, обращенные к богине Ушас, Тилак пришел к выводу, что «ведическая богиня зари должна быть признана по своему происхождению полярной»⁴. Если это так, то и генетически родственная ей славянская дева-Заря из легенд и заговоров тоже должна нести черты полярного божества.

Как правило, в фольклоре упоминаются две Зари – Утренняя и Вечерняя. Это вполне понятное представление, связанное с небесным явлением (рассвет и закат), происходящим в средней полосе два раза в сутки. Однако, как объяснить те случаи, когда число этих небесных дев превышает два? Славяне называют деву Зарю «Солнцевой сестрой», но при этом словаки говорят, что Солнцу прислуживают двенадцать таких дев⁵. В «Заговоре от лихорадки» говорится уже о «трех зорях утренних» и о «трех зорях вечерних», а в «Заговоре на остановление руды» говорится о «красных девицах», сидящих под дубом, число «тридевять три», т.е. – о 30-ти⁶.

Конечно, можно сказать, что часто упоминаемые в заговорах 3, 6, 9, 12 или 30 дев Зари – это обычное фольклорное или поэтическое преувеличение. Однако к такому выводу можно прийти, только если считать, что эти произведения возникли там, где русские проживают сегодня – в средней полосе. Однако если предположить, что эти древние мифические тексты были принесены предками славян с их полярной прародины (как и гимны «Ригведы» или тексты «Авесты» и «Пополь Вух»), то перед читателем возникает величественная картина многодневного движения зари вдоль горизонта, когда создается впечатление, что 9, 12 или 30 дев Зари следуют друг за другом, кружась в ритуальном хороводе.

Полярное происхождение славянской девы Зари может быть подтверждено указанием заговора на то, что она располагается в Центре мира. «На море на океане, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень; на сем камне… стоит стол престольный, на сем столе сидит красна девица»¹. Кроме того, заря, как пишет Афанасьев, отмечает не только начало утра, но и начало года. Деве Заре приписывали «вывод весеннего солнца из-за туманных покровов зимы»². У славян названия утра, зари и весны произошли от одного и того же корня³. Однако ситуация, когда конец зимы совпадает с начавшимся рассветом и следующий за этим хоровод 12 (или 30) дев Зари, возможна только в полярном регионе.

В средней полосе ежедневно совершается восход и закат солнца (зимой, весной, летом и осенью), поэтому в мифах умеренного пояса говорится о двух девах Зари – Утренней и Вечерней. Если же в языке сохраняется совпадение наименований весны и утра, то это может быть отнесено лишь к арктическому феномену – совпадению конца полярной ночи и полярной зимы.

В «Ригведе» (I, 105) есть гимн, прямо несущий в себе следы полярного мифа. Он гласит, что было три брата, двое из которых сговорились и столкнули третьего (Триту) в темный колодец, откуда тот воззвал к богам. Брихаспати, услышавший его мольбы, вытащил героя из колодца⁴. Тилак закономерно предположил, что Трита, находящийся в темном колодце, - это «персонифицированная треть года», когда солнце скрывается за горизонтом и погружается в преисподнюю, а на земле наступает долгая полярная ночь⁵. Этот Трита – ночное солнце, солнце мертвых, Sol Niger.

У русских на основе этого сюжета могла возникнуть сказка «Три царства». Иван-царевич вместе с двумя старшими братьями отправляется на поиски похищенной царевны. Он находит пещеру или колодец и спускается в подземный мир. Там он находит три царства – медное, серебряное и золотое и освобождает трех царевен. При этом он убивает злого демона (Змея, Кощея Бессмертного, Вихря и др.). Когда он пытается выбраться наружу, братья вытаскивают на веревке царевен, а младшего брата бросают в преисподней. Колодец – это место смерти и возрождения, изначальной и конечной ночи. Это могила и материнская утроба, предел Бытия и день зимнего солнцестояния. Это царство смерти, место изгнания и борьбы для бога солнца. Однако на спине волшебной птицы (или на коне) герой возвращается на землю, наказывает братьев и женится на царевне из золотого царства (Аф. 128-130, 139-142, 559). Стоит заметить, что героя русской сказки также зовут Зорька, Светлан, Световик, что является указанием на его солнечное происхождение. В одной из сказок (Аф. 129) его отец – царь Бел Белянин – языческий Белбог, бог дневного света.

Эта сказка точно передает момент пребывания солнца в преисподней и его возвращение после освобождения девы Зари. Ее сюжет можно было бы трактовать в смысле ежедневного восхода солнца. Однако не случайным является множественное количество царевен. Сначала на земле должны появиться три зари и только потом – само солнце. При этом герой должен пробыть в преисподней много дней (в одной из версий – три дня, по количеству царевен-Зорь – Аф. 141). Он не только освобождает царевен и убивает демона тьмы, но еще и выполняет разнообразные поручения бабы-яги. Этот миф довольно ярко описывает именно многодневное пребывание солнца в подземном мире, долгое разгорание рассвета и сам момент появления светила из-за горизонта. Такие образы и рассказы могли возникнуть лишь в тех регионах, где подобное явление наблюдалось воочию, – в районе полюса.

Рассвет – это рождение бога солнца. Точка рассвета – это момент, когда не явленное, потенциальное (находящееся ниже линии горизонта и невидимое) становится явным, обретает бытийность. Здесь невидимое становится видимым, а темное светлым, происходит явление Героя, его победа над силами тьмы. Творец открывает Себя миру через посредство своего сына – солнце. Дата весеннего равноденствия (появление солнца после долгой полярной ночи) – важнейший пункт полярного календаря.

В мифах индоевропейцев заря часто уподобляется стаду коров, которых бог с наступлением утра выгоняет на небесное пастбище. Однако другой бог, противник первого, или демон, похищает их. Этот сюжет также привлек внимание Тилака. Демоном, похитившим коров, является Вала, а бог, победивший его, – Индра. Для Тилака похищение коров означает наступление долгой многодневной ночи: «Это был период долгой ночи – время, когда Индра боролся с Валой, чтобы освободить запертых им коров»¹. В мифе о Вале получило отражение глубокое потрясение полярного жителя от созерцания длительного мрака арктической ночи. Его нельзя трактовать как космогонический сюжет, поскольку здесь зори не творятся впервые. Они уже существовали ранее, но были похищены демоном тьмы и скрыты в глубокой пещере. Здесь речь идет не о сотворении мира, а именно о полярной ночи и рассвете. С победой над Валой новый год начинается с появления долгой зари – возвращения коров на небесные пастбища.

Ведический демон Вала полностью соответствует славянскому богу Волосу (Велесу), покровителю крупного рогатого скота, который властвовал также и в мире преисподней². Афанасьев писал: «В качестве “скотьяго бога” Волос заведовал небесными, мифическими стадами, был их владыкою и пастырем»³. В мифах балтийских народов (литовцев и латышей) Велняс то ли сам творит скот, то ли похищает его у Перкунаса, но бог-громовержец убивает демона и возвращает скот себе. Можно предположить, что Волосу поклонялись славяне-скотоводы, а Перуну – славяне-земледельцы. Тогда соперничество Волоса и Перуна можно отчасти объяснить противостоянием оседлых и кочевых племен. Но не это является главным содержанием мифа.

Предание о противоборстве Индры и Валы (Перуна и Волоса) имеет общеиндоевропейские корни и, как можно предположить, легло в основу русской сказки «Козьма Скоробогатый» (Аф. 164) или «Бухтан Бухтанович» (Аф. 163)¹. Лиса помогает бедняку жениться на дочери царя Огня и царицы Маланьи. Для этого она выдает героя за владельца несметных богатств, принадлежащих на самом деле царю Змиулану. Чтобы отнять у Змиулана (Волоса) огромные стада овец, коров и свиней, лиса сообщает ему, что царь Огонь (Перун) и царица Маланья (молния) едут, чтобы спалить стада и убить Змиулана. В белорусской сказке «Кот Максим» хитрый кот прямо говорит Змею Горынычу, что Гром с Перуном едут, чтобы убить его². Змиулан от страха прячется в дуб (пещера Валы), но Козьма Скоробогатый расстрелял его, убил демона и завладел сокровищами и стадами. Мотив расстрела является обычной сказочной трансформацией гибели от молнии.

Хитрая лиса использует магический прием. Она призывает себе на помощь силу грома и молнии, бога Перуна. Пир, который начинается во дворце Змиулана после изгнания хозяина и прибытия туда Козьмы с царем Огнем, - это жертвоприношение громовержцу. Как Индра убивает Валу, испив сомы, и освобождает коров, в чем ему помогает собака Сарама, так и Козьма Скоробогатый убивает Змиулана после недельного пира, забирает его скот, в чем ему помогает лиса. Желаемый результат достигнут: коровы переходят во владение громовержца. Мифореставрация сказки о Козьме Скоробогатом позволяет проследить, как основной сюжет мифа об освобождении Перуном скота, похищенного Волосом, превращается в историю изъятия хитрой лисой богатств у демона Змиулана ради передачи их бедняку. При этом лиса постоянно обращается к авторитету царя Огня или Перуна, что и позволяет отождествить сказочного героя с богом-громовержцем. Основное действие переходит от богов к обычному человеку и получает моральную оценку и социальную трактовку. Именно в этом движении сюжета и заключается процесс десакрализации предания и превращения мифа в сказку. В европейском фольклоре этот сюжет известен под названием «Кот в сапогах»³. Полярное происхождение этого мифа подтверждается текстами «Ригведы» - прямым отождествлением коров и зари и указанием на многодневное отсутствие ее на ночном небе.

Когда на полюсе солнце появляется из-за горизонта после долгой ночи, то это выглядит совсем не так, как в средней полосе или в тропиках. Жители Индии могут наблюдать скоротечный рассвет, после которого солнце быстро и почти вертикально поднимается вверх по небу. На полюсе же солнечный диск кружится вдоль горизонта, все более и более выглядывая из-за него. Именно с таким восходом может быть связано восприятия солнца в образе колеса, катящегося по земле. В «Ригведе» (I, 175, 4; IV, 30, 4) солнце прямо отождествляется с колесом. Но также и в славянских эпических песнях о солнце говорится как о колесе¹. Зажигание колеса как сакрального знака солнца практиковалось у русских на масленицу, т.е., как пишет Афанасьев, «после зимней его смерти»². Солнце, которое «умирает» (исчезает) на зиму и весной возрождается в виде катящегося по земле огненного колеса, - это типично полярный образ.

Эти и подобные мотивы мировой мифологии и русского фольклора довольно точно описывают астрономические явления, которые не могли наблюдать жители средней полосы или тропиков. Все эти мифы могли возникнуть лишь там, где подобные явления наблюдались наяву, – в арктическом регионе. По словам А.С. Фаминцына, сам культ солнца мог возникнуть лишь в те времена, «когда прародители древних ариев обитали еще в той мрачной и холодной стране, воспоминания о которой сохранились в Авесте»³, где восход светила совершался раз в году и превращался в величественную религиозную мистерию возрождения не только бога, но и человека, – на Северном полюсе.

В русском народном эпосе сохранились и описания (разумеется, идеализированные) самой полярной прародины. Она появляется в образе сакрального Центра мира. Для русского народа Гиперборея, Ultima Thule – это таинственный остров Буян. Буян – это не просто сакральный Центр, но и подлинная прародина – место зарождения всего сущего. Здесь располагаются прародители и первообразы, из которых в нашем мире творятся феномены и живые существа. Афанасьев пишет: «На острове Буяне сосредоточены все могучие силы весенних гроз, все мифические олицетворения громов, ветров и бури; тут обретаются: и змея, всем змеям старшая, и вещий ворон, всем воронам старший брат, который клюет огненного змея, всем птицам старшая и большая, с железным носом и медными когтями , и пчелиная матка, всем маткам старшая, т.е. на острове Буяне лежит громоносный змей, гнездится птица-буря и роятся пчелы-молнии, посылающие на землю медовую влагу дождя. От них, по мнению народа, как от небесных матерей, произошли и все земные гады, птицы и насекомые. По свидетельству заговоров, на этом же острове восседают и дева Зоря , и пророк Илья (= Перун)»⁴. Именно к острову Буян русские обращались в своих молитвах и в заговорах. На нем, как видно, располагаются идеи-первообразы животного мира, да и сам остров Буян – это идеальный первообраз и прародитель нашего мира. Это подлинный земной рай, царство вечного лета и вечного (полярного) дня, страна Солнца.

Центральность острова подчеркивается тем, что на нем лежит камень алатырь, а над ним растет священный дуб (Мировое Древо). На камне алатырь сидят «тридевять три девицы» (т.е. 30 Зорь), а в нем самом заключена сила небесная. Заговор гласит: «На море на Окиане, на острове на Буяне, стоит дуб ни наг, ни одет, под тем дубом стоит липовый куст, под тем липовым кустом лежит златой камень, на том камне лежит руно черное, на том руне лежит инорокая змия Гарафена»⁵. Известно, что Мировое Древо в мифах многих народов отмечает сакральный Центр и, как пишет Уоррен, наличие в мифах такого Древа указывает на «ту же страну изначального существования, на землю, исполненную света и славы на Арктическом полюсе»¹.

Камень также наделяет миф о полярной родине особым мистериальным значением. Не случайно, что в русском духовном стихе на камне алатырь (латырь) происходит преображение Христа – посвящение и рождение нового мира и нового духовного солнца². Это в подлинном смысле духовный Центр Мира, священный Полюс. В точке зимнего солнцестояния, где происходит разрыв во времени и пространстве, располагается священный алтарь (камень алатырь). Этот тайный алтарь разрыва есть священный камень трансцендентного Духа, одновременно исток нового мира и его сакральный Центр. На этом алтаре бог солнца приносит себя в жертву, чтобы возродиться и обрести власть над миром. Поэтому здесь бог восседает на троне, а его окружают идеи-первообразы. В этом месте все пространство пребывает как бы в зародыше, здесь трансцендентное превращается в имманентное.

Однако этим не исчерпывается полярная знаковость острова Буян. Заговоры гласят: «За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба…»; «На море на Окиане, посредь моря Белого, стоит медный столб, от земли до неба…»³. «Железное» (т.е. – твердое) или «белое» море – это указание на океан, покрытый льдом. Медный столб – это мировая ось, один из образов полярной мифологии⁴.

Еще один повторяющийся в заговорах образ – мост: «На море на Окиане, на острове на Буяне, лежит доска…»; «Исполнена есть земля дивности. Как на море на Окиане, на острове на Буяне, есть бел-горюч камень Алатырь, на том камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит разжигаемая доска…»⁵. Эта огненная баня есть дом солнца, а доску можно сравнить с мостом Чинват из зороастрийской мифологии, соединяющим два мира – наш и небесный. По мнению Уоррена, «Мост Чинват идет от северного полюса небес к Северному полюсу Земли» и является мировой осью северных небес⁶. Это также и «калиновый мост» из русских сказок, располагающийся в царстве, где змей похитил солнце и царит долгая ночь. Мост соединяет начало и конец года, времени и Вселенной, смерть и возрождение бога солнца. Он соединяет разрыв в Бытии и также связан с датой зимнего солнцестояния. Отсюда – образ моста в Овсеневых песнях⁷. Все эти сакральные знаки, встречающиеся в русских заговорах и имеющие параллели в индоевропейской мифологии, указывают на арктическую область («земля дивности») как древнюю прародину.

Исследователи отметили, что образы райского сада и особенно яблони с золотыми или молодильными яблоками, - это также устойчивый признак полярной мифологии. Еще астроном Ж. Байи отметил, что сад Гесперид, куда Геракл отправился в поисках золотых яблок, и «где обитает Ночь, стало быть, находится у полюса, или, по меньшей мере, сей край не очень удален от оного»¹. Изначальная прародина предстает в мифах в виде райского сада. При этом в Индии сакральный центральный остров называется Джамбу-двипа, что означает «яблочный остров». Это то же самое, что Авалон короля Артура. На севере Джамбу-двипа граничит с горой Меру, прямо над которой стоит Полярная Звезда, что возможно только на Северном полюсе².

В русской сказке (Аф. 171-178, 563) царевич должен достать для отца молодильное яблоко и живую воду. Они находятся за тридевять земель в волшебном саду (или на горе) у спящей девы. Дорогу к саду охраняет змей либо злой дух, которого герой должен победить. Герой похищает у спящей девы молодильные яблоки, но старшие братья отбирают у него добычу, а самого героя бросают в пропасть. Там он спасает царевну и возвращается домой. Дева, хозяйка чудесного сада, спящая непробудным долгим сном, - это, вероятно, Дева Мира, верховная богиня предков индоевропейцев, проживавших в районе Северного полюса. В одном из вариантов сказки ее зовут Белая Лебедь Захарьевна³. Это красавица с зооморфными чертами (дева-лебедь), выдающими в ней богиню природы охотничьих культур. Говорится также, что она – великая богатырка и у нее есть своя дружина из двенадцати богатырок (дев зари)⁴. Это прямо говорит о ней как о верховной богине и покровительнице тайных женских воинских обществ периода матриархата. Зовут же ее Синеглазка – указание на индоевропейское (нордическое) происхождение.

Подземный мир, колодец, яма, куда старшие братья бросают героя, - это «колодец Триты», известный по гимнам «Ригведы» и также обозначающий царство, куда солнце уходит на время долгой полярной ночи. Отец героя – старый и слепой царь. Для него и ищет царевич молодильные яблоки и живую воду. Слепой царь – это образ зимнего, ночного солнца, утратившего свой блеск. Приняв волшебное снадобье, царь молодеет и прозревает. Так солнце появляется из-за горизонта, и этот момент совпадает с весенним обновлением мира. Однако совпадение наступления весны и восхода солнца после долгой ночи можно наблюдать только в Арктике. Стоит отметить, что в молодильных яблоках солярный и полярный смысл соединяются.

В полярном мифе образы Древа Мира, молодильных яблок и напитка бессмертия находятся в прямой связи с понятием Центра и Рая. Это происходит, вероятно, потому, что они поддерживают вечную молодость у живущих здесь богов и героев. Р. Генон отмечает, что добыть плод Древа Жизни «равнозначно тому, как если бы существо, достигшее центра нашего мира (или всякого другого состояния существования), тем самым уже завоевало бессмертие»⁵. Само по себе это означает не просто обретение сверхчеловеческого состояния, но, что важнее, - возвращение в изначальное состояние блаженства, в котором человечество пребывало на своей полярной прародине.

Полярная прародина традиционно представляется в мифах в виде утопического края всеобщего изобилия. Это время Золотого века, когда случались всякие чудеса. Русская сказка прямо начинается с описания той эпохи: «В то давнее время, когда мир Божий наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то время жил-был царь по имени Горох с царицею Анастасьей Прекрасною…»¹. В шуточной сказке сохраняется воспоминание об этом утопическом времени. Человек случайно попадает в иной мир: «Стоит река – вся из молока, берега из киселя. Вот я, добрый молодец, киселя наелся, молока нахлебался… Пошел я по берегу, по берегу все не нашему; стоит церковь – из пирогов складена, оладьями повершена, блином накрыта. Вступил я на паперть, вижу двери – калачом двери заперты, кишкою бараньей задернуты. Тут я, добрый молодец, догадался, калач переломил и съел, кишку собакам отдал…» и т.д.² Довольно много подобных свидетельств можно найти в мифах и преданиях индоевропейцев. Все они подтверждают, что Золотой век ассоциировался у них с охотничьей культурой.

Уоррен, проанализировав разнообразные источники, пришел к следующему выводу: «Судя по всем древним традициям и верованиям, колыбель человечества была в той части мира, которая характеризуется всеобщим необычным изобилием жизни. Солнечный свет там был ярче и лучше, чем в других землях»³. Разумеется, это совершенно не соответствует современному весьма холодному климату в Арктике. Но так было не всегда.

После завершения ледникового периода были эпохи значительного потепления, когда дубы и липы росли у Полярного круга, на месте тундры был лес, а температура воды в Белом море была такой же, как летом на берегу Рижского залива. К 10-му тысячелетию до н.э. относится завершающий этап ледникового периода. После этого в 9-м тысячелетии происходит потепление и отступление ледника в Скандинавию. Однако в 8-м тысячелетии до н.э. вновь происходит похолодание⁴. Самый теплый период, называемый атлантическим, охватывает 6 – 3-е тысячелетие до н.э., когда устанавливается теплый, влажный климат с мягкими зимами. Европу от Средиземноморья до Скандинавии покрывают широколиственные леса (дуб, липа, вяз, орешник), которые растут на 500 км. севернее нынешнего расположения⁵.

В начале атлантического периода в Северной Европе происходит быстрый рост количества поселений, возникает производство керамики и осуществляется переход от охотничьей к производящей (земледельческой и скотоводческой) культуре⁶. Именно в это время и происходит формирование северного (нордического) индоевропейского племени. С.В. Жарникова располагает возможную прародину на территории вокруг Белого моря, с чем согласны и другие исследователи¹.

Вероятно, именно эта теплая и благоприятная для жизни на севере Европы эпоха и описана в русских сказках и легендах. В одной из них говорится, что «в старину незапамятную рожь была не такая, как теперь: снизу солома, а на макушке колосок; тогда от корня до самого верху все был колос». В другой версии отмечается, что когда-то зерно было с воробьиное яйцо². Вообще-то, если отбросить некоторое эпическое преувеличение, здесь зафиксирована память о кукурузном початке и зерне, что, разумеется, довольно странно, ведь кукуруза никогда не росла в Европе. Однако массивный колос и крупное зерно могло появиться и как следствие более теплого, благодатного климата, лучшего, чем теперь.

Древние индоевропейцы или ариославяне могли проникать и в более северные земли, проживать и в Арктике. Установлено, что в эпоху, называемую ледниковой, человек жил и охотился на мамонтов далеко к северу от Полярного круга, на 71° северной широты. На этом уровне солнце отсутствует 65 дней. На Шпицбергене, на 80° северной широты и всего в 1000 км. от Северного полюса обнаружены следы палеолитического человека. Заселение острова людьми каменного века произошло по мосту суши не позднее 7-10-го тысячелетия до н.э. На этой широте ночь длится уже 100 суток. Хребет Ломоносова, проходящий рядом с Северным полюсом, был долгое время открыт, и по нему проходило заселение Северной Америки. Последние участки этой северной земли затонули всего лишь 10 тысяч лет назад³. Как видно, предки индоевропейских племен вполне могли проживать за Полярным кругом и быть свидетелями феномена долгой полярной ночи, воспоминания о которой и сохранились в их фольклоре.

Тилак считал, что предки ариев жили в Арктике в межледниковый период (краткий период потепления) и ушли из-за вновь пришедшего холода. Разрушение полярной прародины начавшимся новым наступлением ледника он относит к 10-8-му тысячелетию до н.э., а исход на новые земли – к 8-5-му тысячелетию⁴. «Авеста» сообщает, что на древней прародине ариев, в Арьяна Ваэджо, не было ни стужи, ни зноя, ни холодных, ни жарких ветров, но потом пришли морозы, выпал глубокий снег и зима, длящаяся 10 месяцев, уничтожила благодатный край⁵. Эта катастрофа сохранилась в памяти ариославян.

Так, легенда сообщает, что плодоносный колос изменился и превратился в маленький тщедушный колосок, который мы видим сегодня. Это стало результатом гнева Бога на людей⁶. Русский заговор повествует о начале оледенения: «Посреди Окиан-моря выходила туча грозная с буйными ветрами, что ветрами северными, подымалась метель со снегами, нагонялись волны на высок терем…»⁷. Здесь речь идет не о начале обычной зимы, а о катастрофическом похолодании на северной земле – на о. Буян. Образы стеклянной горы, хрустального дворца, города Леденец (ледяного) в русских сказках – это все, вероятно, воспоминания не о простой зиме, а об ужасах ледникового периода.

Нордическое индоевропейское племя зародилось на ограниченной северной (как теперь ясно – арктической), но пригодной в то время для жизни территории. Его формирование заняло большой промежуток времени и было подчинено законам природы и влиянию климатических изменений. Основные признаки нордического человека сформировались в условиях естественного отбора, в условиях начавшегося оледенения. Вначале теплый и влажный климат, а затем резкое похолодание, воцарившееся на прародине индоевропейца, сформировали характер человека нордического типа. Многомесячная полярная ночь и такой же долгий день, феномен многодневных рассветов формировали поэзию и мифологию предков индоевропейцев. Там же, на полярной прародине, происходит и создание иерархической системы индоевропейского общества, состоящего из трех каст – жрецов, воинов и свободных работников. Широта и глубина души, самообладание, отвага, воля к выживанию, осознание своей духовной и физической силы – вот качества, сформировавшиеся у нордического человека на его древней арктической родине.

Память о полярной прародине перерабатывается в понятие о сакральном Центре силы и могущества. Этот Центр, по словам Генона, «представляет собой неподвижную точку, которая во всех традициях символически обозначается как “Полюс”, так как именно вокруг него происходит вращение мира»¹. Будучи неподвижен сам, он движет весь мир, который вращается вокруг него. Находиться в таком Центре – значит обрести совершенство и бессмертие. Именно поэтому о. Буян предстает в качестве «духовного Полюса» и к нему обращаются в заговорах в поисках целебной энергии или силы повеления.

«Святая Земля» Полюса – это всегда «Земля Света» и «Земля Живых», т.е. обитель солнечных богов и героев, земной рай. Эта область может быть названа «верховной страной» и прототипом всех остальных «вторичных» сакральных центров, известных у разных народов и в разные эпохи. Если теперь эта священная земля остается недоступной, то само появление этих «вторичных» и исторических центров является попыткой воссоздания утраченной полярной родины и результатом ее энергетического воздействия на людей. Главное предназначение полярного Центра – оставаться неподвижным, неизменяемым, чистым, священным и даже недостижимым в мире беспрерывного движения и исторических катастроф. Генон говорил, что «неподвижность Центра есть образ вечности, где все явления сосуществуют в совершенной единовременности»². Он одновременно – нерушимая основа этого мира и залог его будущего спасения, возрождения. В силу этого сакральный Центр наделен истинной реальностью в высшем смысле. Все сущее имеет реальность только через него. В этом смысле Полюс – это не только точка начала, но и завершения.

Центр есть исходная точка, начало всего. В силу этого он обладает качествами первопричины и неделимости, у него отсутствует форма и размеры. На Полюсе пространство заканчивается, а время останавливается. Полярный Центр есть высший Принцип и чистое Бытие. Божественный Первопринцип полярного Центра ложится в основу мировой духовной Традиции – мифологической и религиозной. Гипербореец носит Традицию в себе и строит свой мир, исходя из ее интуитивного понимания. В этой интуиции он связан с Богом, но залог такой прямой связи в том, что он живет на Полюсе. Эта Традиция, как видно, связана более всего с двумя феноменами – годовым циклом и движением солнца, которые воспринимались как единый процесс (годичный и солнечный циклы на полюсе совпадают).

Именно полярный календарь, судя по всему, лег в основу примордиальной Традиции и сформировал структуру полярного мифа. Годичный цикл – это и есть центральное Откровение в полярной Традиции. Сущность полярного года отражена в жизненном пути бога солнца. Сама структура реальности заключена в тех событиях и превращениях, которые он переживает. Путешествие бога солнца по годовому кругу и составляет содержание полярной Традиции. Так, культ Белбога и Чернобога, братьев-близнецов, является древнейшим у славян¹. Вероятно, Белбог – это бог дневного солнца, а Чернобог – ночного.

Переломным событием можно считать пребывание бога солнца в преисподней (в подземелье, колодце, в бездне, в пещере), его ритуальную смерть и воскресение. Отсюда ключевой является дата зимнего солнцестояния – священная середина полярной ночи. Ритуалы этого дня – главное событие в культе черного, ночного солнца. Так полярная Традиция несет весть о мистерии Бытия, о великом Истоке сущего, о драме Ничто, о противостоянии Света и Тьмы, Огня и Льда абсолютного Севера. Мистерия зимнего солнцестояния – это главнейший мистический опыт гиперборейца. Здесь открывается закон Вечного Возвращения Бога и мира.

Возвращение на полярную прародину – это не ее возрождение или восстановление, но это ее воплощение. Возвращение на абсолютный Север и есть залог воплощения, реализации, нового открытия этого духовного Центра. Полярный человек мыслит образами и категориями абсолютного Севера. Утративший эту чистоту индоевропеец может только мечтать о таком возвращении. В этом «северном» мышлении главное – понимание того, что Север – это и есть Центр (Полюс). Северные земли – это не просто «земли будущего», но это – земли будущих людей, гиперборейцев.

Образ не просто Севера, а именно Полюса формирует истинную трансцендентную Традицию. Мистика Полюса – в его скрытости, запредельности, неподвластности земным законам, в его трансцендентности. На Полюсе тварный мир утрачивает свою стабильность, свою безусловность и начинают действовать иные, божественные законы. На Полюсе мир количества переходит в мир качества, причем качества иного, высшего, совершенного и северного. Осознав себя в качестве Центра и Полюса, Север примиряет противоположности и выходит за их пределы. Воплощение полярной Традиции снимает противоречия между различными религиями, так как по происхождению все они являются лишь разными ветвями примордиального полярного Откровения.

Полярная Традиция также формирует национальное самосознание разных народов индоевропейского племени. Это значение мистики Полюса для русского национального самосознания хорошо показано в романе Р. Козлова «Остров Буян» (М., 2001)¹. Полюс является высшим сакральным образом единения, примирения и трансценденции. В силу этого Полюс превращается в мифологему земного рая, доступную лишь интуитивному и мифологическому пониманию. Гиперборея – это утопия Северного полюса, которая еще только ждет своего воплощения.

1 Бенедиктов В.Г. Стихотворения. Л., 1983. С. 59.

2 Тютчев Ф.И. Сочинения: В 2-х т. Т. 1. М., 1980. С. 153.

3 Атлантида и Гиперборея. Мифы и факты. Сборник. М., 2003. С. 90, 212-213 и др.

4 Там же. С. 491.

5 Деревянко А.П. Ожившие древности: Рассказы археолога. М., 1986. С. 27.

6 Тилак Б.Г. Арктическая родина в Ведах. М., 2001. С. 489.

1 Телегин С.М. Словарь мифологических терминов. М., 2004. С. 66-99.

2 Лушникова А.В. О священности севера и левой стороны в мировоззрении индоиранских народов // Астрономия древних обществ. Сб. статей. М., 2002. С. 290-291.

3 Ницше Ф. Сочинения: В 2-х т. Т. 2. М., 1990. С. 633.

4 Серрано М. Наше мировоззрение. Сб. статей. М., 2002. С. 120.

5 Тилак Б.Г. Указ. соч. С. 103, 402.

6 Афанасьев А.Н. Народные русские легенды. Казань, 1914. С. 35-36.

7 Там же. С. 36.

8 Там же. С. 41.

1 Там же. С. 64.

2 Там же. С. 66.

3 Там же. С. 66.

4 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т. Т. 3. М., 1869. С. 263.

5 Афанасьев А.Н. Народные русские легенды. С. 67.

6 Телегин С.М. Мифология восточных славян. М., 1994. С. 33.

7 Уоррен У.Ф. Найденный рай на Северном полюсе. М., 2003. С. 142-143.

1 Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. В 3-х т. Т. 1. М., 1957. С. 264.

2 Там же.

3 Там же. С. 265.

4 Там же. С. 264.

5 Русские народные сказки Сибири о богатырях. Новосибирск, 1979. С. 269.

6 Там же. С. 96.

7 Ригведа. Мандалы I-IV. М., 1999. С. 40.

8 Тилак Б.Г. Указ. соч. С. 314.

1 Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Т. 1. С. 490.

2 Буслаев Ф.И. Народный эпос и мифология. М., 2003. С. 306.

3 Фольклор Русского Устья. Л., 1986. С. 217.

4 Тилак Б.Г. Указ. соч. С. 136.

5 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1865. С. 82.

6 Сахаров И.П. Русское народное чернокнижие. М., 1991. С. 95, 96.

1 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. С. 223.

2 Там же. Т. 2. М., 1868. С. 414. О том же: Шрадер О. Индоевропейцы. М., 2003. С. 100, 185.

3 Там же. Т. 3. М., 1869. С. 700.

4 Ригведа. Мандалы I-IV. С. 126-128.

5 Тилак Б.Г. Указ. соч. С. 356.

1 Тилак Б.Г. Указ. соч. С. 218.

2 Левкиевская Е.Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 26.

3 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. С. 695.

1 Телегин С.М. Мифология восточных славян. С. 40-41.

2 Синяя свита наизнанку сшита. Белорусские народные сказки. М., 1957. С. 161.

3 Opie I., Opie P. The Classic Fairy Tales. London, 1980. P. 142-151.

1 Фаминцын А.С. Божества древних славян. СПб., 1995. С. 165, 169, 258.

2 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. С. 210.

3 Фаминцын А.С. Указ. соч. С. 68.

4 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 2. С. 133.

5 Сахаров И.П. Указ. соч. С. 84.

1 Уоррен У.Ф. Указ. соч. С. 263.

2 Веселовский А.Н. Народные представления славян. М., 2006. С. 143.

3 Сахаров И.П. Указ. соч. С. 89, 122.

4 Уоррен У.Ф. Указ. соч. С. 123, 143-145, 440-441.

5 Сахаров И.П. Указ. соч. С. 106, 110.

6 Уоррен У.Ф. Указ. соч. С. 155.

7 Календарно-обрядовая поэзия сибиряков. Новосибирск, 1981. С. 52, 69-70.

1 Атлантида и Гиперборея. Мифы и факты. С. 186.

2 Уоррен У.Ф. Указ. соч. С. 151, 231, 436-437.

3 Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Т. 1. С. 443.

4 Русская сказка. Избранные мастера. В 2-х тт. Т. 1. М.; Л., 1932. С. 194.

5 Генон Р. Символы священной науки. М., 2002. С. 360.

1 Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. Т. 1. С. 239.

2 Там же. С. 229.

3 Уоррен У.Ф. Указ. соч. С. 264.

4 Хотинский Н.А. Следы прошлого ведут в будущее. М., 1981. С. 22.

5 Никитин А.Л. Над квадратом раскопа. М., 1982. С. 10, 82-86.

6 Долуханов П.М. География каменного века. М., 1979. С. 123-125.

1 Жарникова С.В. Золотая нить. Вологда, 2003. С. 26.

2 Афанасьев А.Н. Народные русские легенды. С. 5.

3 Кондратов А.А. Следы – на шельфе. Л., 1981. С. 118-122, 126-127. О том же: Струнина М. Где жили гипербореи? // Техника – молодежи. 1984. № 10. С. 54-55.

4 Тилак Б.Г. Указ. соч. С. 489.

5 Мидия. Персия. Иран. Древние царства Востока. Сборник. М., 2003. С. 315-316, 325, 547.

6 Афанасьев А.Н. Народные русские легенды. С. 5.

7 Сахаров И.П. Указ. соч. С. 123.

1 Генон Р. Царь Мира. Коломна, 1993. С. 14.

2 Генон Р. Символы священной науки. С. 93.

1 Мифы древних славян. Саратов, 1993. С. 29, 39, 67, 72, 84 и др.

1 Телегин С.М. Русский мифологический роман на рубеже XX-XXI веков // Русская литература за рубежом. Сб. научн. статей. М., 2005. С. 213-215.

16