Сценарий "Писатели-фронтовики"

-Июнь был, вечер выпускной,
Девчонка с парнем целовалась.
Он провожал её домой.
Всё впереди у них, казалось... 

-Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!

ВАЛЬС

ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ

Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли –
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом – солдат...
До свидания, мальчики!
                Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.

Мальчики уходят и переодеваются в военную форму

Есть страшная статистика: среди фронтовиков 1922, 23-го и 24-го года рождения вернулись с войны только 3 процента. Среди них были поэты: Юлия Друнина, Ольга Бергольц, Булат Окуджава, писатели : Константин Симонов, Василь Быков, Борис Васильев, Виктор Астафьев.

Больше уже ничего не напишут они. Но сегодня мы вспомним их .

-Булат Окуджава – поэт, бард, кумир многих поколений. Символично, что он родился 9 мая. Многие его песни звучат и будут звучать в этот день, пока будет жить память о тех, кто заплатил за победу своими жизнями.

-Окуджава жил в Москве, на Арбате до 1937 года, когда отца расстреляли как врага народа, а мать осудили на 19 лет лагерей он переехал в Тбилиси.

-Оттуда в начале 1942 года, прямо из 9-го класса ушел добровольцем на фронт.

-Тема войны – одна из главных в его творчестве. «Война все время со мной: попал на нее в молодое, самое восприимчивое время, и она вошла в меня очень глубоко», - говорил поэт.

-Его песни пели и слушали всегда.

(Песня «Здесь птицы не поют...»)

https://rutube.ru/video/f183c452af35d7b29c7b93723bb2c789/?r=plemwd

Константин Симонов

Жизнь и творчество Константина Симонова - явление по-настоящему масштабное, неординарное. Он был писатель неограниченного размаха: поэт, прозаик, публицист, драматург, кинодраматург с мировым именем, с мировой известностью.

 В январе 1942 года «Правда» опубликовала стихотворение «Жди меня», и поэт Константин Симонов стал всенародно известен.

Жди меня.

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

Видео «Константин Симонов»

Борис Васильев

Война – это смерть, потери, боль, страх – все это несовместимое с женским созидательством, а не разрушительным началом. Но судьба распоряжалась по своему. И на фронте рядом с мужчинами оказывались женщины.

Б.Васильев в повести «А зори здесь тихие» показывают трагическую ситуацию, когда женщина-мать берет в руки винтовку, молоденькие девочки идут защищать ее наравне с солдатами-мужчинами.

Сцена 1. Девушки исполняют танец под песню «Катюша»
Васков и прибывшие. Знакомство.

Васков: Здравия желаю, това…

Осянина: СМИРНО!

Васков: (замирает, увидев две шеренги девчонок)…рищи… (садится на стул, вытирает пот под фуражкой)... Нашли, значит, непьющих.

Осянина: Товарищ старшина, первое и второе отделения третьего взвода ит пятой роты отдельного зенитно-пулеметного батальона прибыли в ваше распоряжение для охраны объекта, Докладывает сержант Осянина.

Васков: Та-ак. Слушай мою команду. Из расположения без моего слова ни ногой.

Женя: Даже по ягоды, товарищ старшина? (хихикают)

Васков: Отставить шуточки! Ягод еще нет.

Кирьянова (делает шаг вперед): А щавель можно собирать? Нам без приварка трудно… отощаем. ( по строю проносится хохоток)

Васков :Можно. Не дальше речки. Аккурат в пойме прорва его. Ваша задача: ночью обстреливать вражеские самолеты, все необходимое получите в расположении. Вопросы есть? (последнее спрашивает исключительно для соблюдения формы, не предполагая услышать ответ)

Девушки хором:

А когда подъем?

А где проживать будем?

А где тут речка?

А можно искупаться сбегать пока?

А как тут с едой?

А что тут с почтой?

А где можно теплую одежду взять?

Васков: Отставить кудахтанье! (девушки обиженно замолкают) Вольно. Сейчас вы отправляетесь в расположение. По всем вопросам обращаться лично ко мне.

Женя: Прямо по всем, товарищ старшина? А если он женский?(строй снова заливается хохотом)

Васков: Отставить! По всем вопросам ко мне. Ну или… к Марие Никифоровне. Разойтись.
Девушки, весело галдя, расходятся. Васков садится на стул и наливает себе стакан воды. Выпивает залпом.

Васков: Крепись, Федот Евграфыч. Все зачтется. Война, она все спишет и солдатам,и… солдаткам.

Звучит песня «Журавли».

В зале темно, на каждого героя наведен большой фонарь. На пустую сцену выходит Лиза Бричкина.в руках прощальные письма, которые поочереди отдают старшине

Лиза. Первой погибла Лиза Бричкина. Болото… Последний кусок до сухой земли оставался. Огромный пузырь вспучился перед ней так неожиданно, что она рванула в сторону. Всего шаг в сторону, а ноги сразу потеряли опору. Тропа была где-то рядом – шаг, полшага от нее, но эти полшага уже было невозможно сделать. “Помогите! На помощь!..” Жуткий одинокий крик долго звенел над равнодушным ржавым болотом и взлетал к безоблачному майскому небу. Над деревьями медленно всплыло солнце, и Лиза в последний раз увидела его свет – теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее…

Лиза делает шаг в сторону, снимает пилотку, опускает голову. Выходит Соня Гурвич.

Соня. Ждали немцы Соню Гурвич или она случайно на них напоролась? Бежала без опаски по дважды пройденному пути, торопясь притащить ему, старшине Васкову, забытый на пеньке кисет, махорку ту, трижды проклятую. Бежала, радовалась и понять не успела, откуда свалилась на хрупкие плечи потная тяжесть, почему пронзительной, яркой болью рванулось вдруг сердце. Нет, успела. И понять успела, и крикнуть, потому что не достал нож до ее сердца с первого удара… Две узких дырочки виднелись на Сониной гимнастерке: одна в грудь, другая пониже – в сердце.

Соня делает шаг в сторону, встает рядом с Лизой, снимает пилотку и опускает голову. Выходит Галя Четвертак.

Галя. Немцы шли молча, пригнувшись и выставив автоматы. Васков успел, толкнул Галю Четвертак в кусты и шепнул: “Замри!” Сам за валун завалился, поймал ее взгляд – и словно оборвалось в нем что-то. Боится она. По-плохому боится, изнутри. Перед глазами Гали всплыло мертвое лицо Сони. Она физически, до дурноты, чувствовала тяжелый запах крови, и это рождало у нее тупой, чугунный ужас. А-а-а! Она выскочила из кустов, метнулась через поляну, наперерез диверсантам, уже ничего не видя и не соображая. Коротко ударил автомат. Последний крик ее затерялся в булькающем хрипе, а ноги еще бежали, еще бились, вонзаясь в мох носками солдатских сапог.

Также встает рядом с Лизой и Соней. Выходит Женя Комелькова.

Женя. Женька… Она всегда верила в себя… Она верила в себя и сейчас, уводя немцев от раненой Риты Осяниной. Ни на мгновение не сомневалась, что всё окончится благополучно. И даже когда первая пуля ударила в бок, она просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно умирать в девятнадцать лет. ...А немцы ранили ее вслепую, и она могла бы затаиться, переждать. Но она стреляла, пока были патроны. Стреляла лежа, уже не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы. И немцы добили ее в упор, а потом долго смотрели на ее и после смерти красивое лицо.

Встает в ряд с девушками. Выходит Рита Осянина.

Рита. Рита знала, что ее рана смертельна и что умирать она будет долго и трудно. Пока боли почти не было, только всё сильнее пекло в животе, и хотелось пить. Васков, уйдя в разведку, оставил ей наган, два патрона в нём, но всё-таки спокойнее с ним. Он скорее почувствовал, чем расслышал этот слабый выстрел. Рита выстрелила в висок, и крови почти не было. Синие порошинки густо окаймили пулевое отверстие, и Васков почему-то особенно долго смотрел на них.

Подходит к остальным. Последним на авансцену выходит старшина Васков.

Васков. Покачиваясь и оступаясь, Васков шел к избе, он знал, что там немцы. Сил уже не было. Он рванул дверь и крикнул: “Хенде хох! Лягайт!”. Нет, не крика они испугались, не гранаты, которой размахивал старшина. Просто подумать не могли, в мыслях представить даже, что один он, на много верст один. Не вмещалось это в их фашистские мозги, и потому на пол легли, мордами вниз, и повязали друг друга ремнями. “Что, взяли? Взяли, да? Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете! Лично, каждого убью! А там пусть судят меня, пусть судят…” Тот последний путь он уже никогда не мог вспомнить. Колыхались впереди немецкие спины, сознание уходило от него, и чудились ему в белесом мареве его девчата, все пятеро, а он всё время шептал что-то и горестно качал головой.

Встает, склонив голову и сняв пилотку вместе с девчатами. Громко звучит музыка.

«Священная война»

«Они легли на поле боя, жить начинавшие едва». 
Девушки останавливаются, поворачиваются спиной к зрителю. 
Звучит мелодия из оперы К.Молчанова «Зори здесь тихие». 
Васков:

Но они не вернулись.… На 171-й разъезд пришел я один. Пять девчонок, всего только пять! А ведь справились, не пропустили гадов! И кто? /Бричкина поворачивается и идет на авансцену/.

Лиза Бричкина, родная душа. Она первая погибла . В болоте утонула. Не дошла до наших за подмогой, не смогла. А ведь мы даже как следует и не простились. Все думал, успеется. Как же так, Лизавета? 
Бричкина:

Торопилась я очень, все хотела успеть,

И, как вы обещали, с вами песню допеть.

Я ведь вас полюбила.… Ах, зачем эта смерть?

Торопилась я очень, все хотела успеть… 
Бричкина возвращается назад. 
Соня Гурвич начинает движение на авансцену. 
Васков:

А Соня Гурвич? Зачем я при ней про свой забытый кисет сказал? А она, легкая, как птица, вспорхнула: «Я принесу, я знаю, где он лежит!». Даже остановить не успел. Какое там, только сапоги затопали…

Никогда не забуду ее предсмертный крик, крик раненой птицы. Два удара ножом. Полежи тут, Сонечка, я сейчас вернусь! 
Гурвич:

Я подожду, я подожду,

Теперь мне некуда спешить. 
/открывает томик стихов А.Блока и читает/

«О, я хочу безумно жить:

Все сущее – увековечить,

Безличное – вочеловечить,

Несбывшееся – воплотить!» 
Соня возвращается назад. 
Из глубины сцены начинает движение Галя Четвертак. 
Васков:

Галина Четвертак Четвертачок. Я так и не узнал, как себя с ней вести. Маленькая, хрупкая, с неудачным первым боевым крещением. Испугалась. Немцев испугалась, и не смогла удержаться – побежала.

Коротко ударил автомат. С десяти шагов ударил в тонкую, напряженную спину. 

Четвертак:

Я так мало успела в этой жизни прожить,

Я так много мечтала верить, ждать и любить.

Я так сильно боялась, что в войне этой сгину.

Почему мне досталась эта очередь в спину? 
Галя возвращается назад. 
Из глубины сцены подходит Женя Камелькова. 

Васков:

Женя Камелькова Красавица, Погибла, отводя немцев от раненой Осяниной. И даже когда первая пуля ударила в бок, она просто удивилась: ведь это так глупо умирать в 19 лет. А немцы ранили ее вслепую, и она могла бы затаиться, переждать и уйти. Но она стреляла, пока были патроны. Стреляла лежа, не пытаясь убежать, и … пела.

Немцы добили ее в упор, а потом смотрели на ее и после смерти прекрасное лицо. 
Камелькова:

Когда на смерть идут – поют,

А перед этим можно плакать. 
Ведь самый страшный час в бою –

Час ожидания атаки.

Был бой короткий, а потом

Лежала я под синим небом.

Неужто все? Неужто все?

Из нас еще никто и не жил…
Женя возвращается назад, в глубину сцены. 
На авансцену начинает движение Рита Осянина. 
Васков:

Осянина Рита Смертельно раненая осколком гранаты, застрелилась, боялась стать обузой, глупая.

Я к ней подойду и шинелью укрою. 
Осянина:

О чем – то мне скажешь,

Но я не услышу. 
Васков:

Спрошу – не ответит,

А нас рядом двое. 
Осянина:

Один только дышит.

Васков:

Когда пришел сраженья час,

Про юность вы свою забыли.

Земля стонала и рвалась,

А зори тихие здесь были… 

ОЛЬГА БЕРГОЛЬЦ

16 мая 2015 года исполняется 105 лет со дня рождения русской поэтессы Ольги Федоровны Берггольц. (1910 – 1975). Имя её неразрывно связано со словами «Ленинград», «блокада». Это её проникновенный голос дарил надежду ленинградцам. Это её строки «Никто не забыт и ничто не забыто» повторяют в мае каждого года, вспоминая о страшных годах Великой Отечественной войны.

-О. Берггольц почти ежедневно выступала по радио, обращаясь к жителям осажденного города. И почти в каждом её стихотворении используется глагол говорить. Ее негромкий певучий голос знали, её выступления ждали.

-Представьте себе огромную, метров в 60, нетопленную студию ленинградского радио. В центре ее стоит обыкновенная железная печка, и в ней потрескивают ножки разбитого стула. А перед микрофоном, подстриженная под мальчика, стоит молодая женщина. Это О. Берггольц  говорит с Ленинградом.  

-Её слова, её стихи входили в замёрзшие, мёртвые дома, вселяли надежду.

Александр Твардовский

Звучит мелодия песни «Священная война».

Следующим в нашей галерее выступает Александр Твардовский «В его словах – душа народа»

Первое утро Великой Отечественной войны застало Твардовского в Подмосковье, в деревне Грязи Звенигородского района, в самом начале отпуска. Вечером того же дни он был в Москве, а сутки спустя был направлен в штаб Юго-Западного фронта, где ему предстояло работать во фронтовой газете «Красная Армия».

Войну он прошёл «от звонка до звонка» . Появились пронзительные стихи о войне.

Война — жесточе нету слова.
Война — печальней нету слова.
Война — святее нету слова
В тоске и славе этих лет.
И на устах у нас иного
Еще не может быть и нет.

Памятником тех лет стала книга "ВасилийТеркин". Это книга о "Правде сущей, правде, прямо в душу бьющей". В одной из глав, "Переправа", поэт пишет о том, что "бой идет не ради славы — ради жизни на земле".

Трек «Идёт солдат по городу»

На сцену выходит Василий Тёркин, кого-то хлопает из солдат по плечу, кому-то жмёт руку, отдаёт честь и произносит слова.

1 боец:

С первых дней годины горькой,

В тяжкий час земли родной,

Не шутя, Василий Теркин,

Подружились мы с тобой….

2 боец:

Но ещё не знали, право,

Что с печатного столбца

Всем придёшься ты по нраву,

А иным войдёшь в сердца.

3 боец:

Теркин – кто же он такой?

Скажем откровенно:

Просто парень сам собой

Он обыкновенный.

4 боец:

Впрочем, парень хоть куда,

Парень в этом роде

В каждой роте есть всегда,

Да и в каждом взводе.

5 боец:

Хорошо, что он попал

Теркин, в нашу роту.

Не высок, не то, чтоб мал,

Но герой –героем!

1 боец:
На войне лихой солдат…

2 боец:

На гулянке гость не лишний…

3 боец:
На работе — хоть куда ...

4 боец:

То серьезный, то потешный,
Нипочем, что дождь, что снег,

5боец:

В бой, вперед, в огонь кромешный
Он идет, святой и грешный,

Все вместе:

Русский чудо-человек. 

Наш Василий Тёркин!

Отступают на задний план.

Василий Теркин:

Кто на фронте парень бравый?

Кто в бою не подведёт?

Самый лучший запевала! -

Обо мне молва идёт?

В ладно сшитой гимнастёрке

Вот он - я Василий Тёркин!

Разрешите доложить
Коротко и просто:
Я большой охотник жить
Лет так девяноста.
Раз война – про все забудь
И пенять не вправе.
Собирался в дальний путь,
Дан приказ: «Отставить!»
Грянул год, пришел черед,
Нынче мы в ответе:
За Россию, за народ -
И за всё на свете.

Тут не скажешь: я – не я,
Ничего не знаю,
Не докажешь, что твоя
Нынче хата с краю.
На войне себя забудь,
Помни честь, однако,
Рвись до дела – грудь на грудь,
Драка – значит, драка.

1 боец:

Ребята! Наш Василий хоть куда!

В 1941 году им было по 17 лет, все ушли на фронт добровольцами. Они были очень разными, но в их биографиях – судьба целого поколения страны.

Писатели и поэты-фронтовики оставили нам великое наследие-свои произведения о войне. Будем достойными потомками их памяти!

Песня «И все о той войне»