Судьбы советских немцев в период великой отечественной войны в отражении эго-источников

К.А. Тимофеева

студент группы зИПОм-15-2,

институт гуманитарного образования,

Магнитогорский государственный

технический университет им. Г.И. Носова,

г. Магнитогорск

Научный руководитель:

М.Н. Потемкина

доктор исторических наук, профессор,

Магнитогорский государственный

технический университет им. Г.И. Носова,

г. Магнитогорск

СУДЬБЫ СОВЕТСКИХ НЕМЦЕВ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В ОТРАЖЕНИИ ЭГО-ИСТОЧНИКОВ

Аннотация: Статья посвящена сравнению судеб двух представителей советских немцев в годы Великой Отечественной войны на основании эго-источников (интервью), в частности их отношения к депортационной политике СССР и спецпоселениям.

Ключевые слова: эго-источники, советские немцы, депортация, спецпоселение.

Abstract. The article is devoted to comparing lives of two soviet germans during the Great Patriotic War based on ego-sources (interviews), in particular: their relation to the deportion political activity Of USSR and special settlements.

Keywords: ego-sorces, soviet germans, deportion, special settlement

Особенности советской национальной политики в отношении немецкого населения, во многом определили историческую судьбу этого народа. Современные этнополитические проблемы Российских немцев связаны именно с переломным периодом в истории России – с Великой Отечественной войной. В этот период имели место различные процессы, связанные с насильственной депортацией, репрессиями, привлечением в трудармию советских немцев. Именно в этот период зародились современные проблемы, связанные с российскими немцами: 1) ассимиляция и потеря национальной идентичности; 2) массовая эмиграция. Для решения этих проблем Российской Федерации необходимо вести грамотную национальную политику, а для ее формулирования необходимо всестороннее изучение проблем, в том числе и в историческом аспекте.

За последние десятилетие работа по изучению истории советских немцев сильно продвинулась, были опубликованы десятки исследований в данном направлении. На наш взгляд, в этих работах не нашли отражение судьбы конкретных представителей советского народа, что привело к обезличиванию истории, а в последствии к потере таких важных аспектов как этничность, религиозность, идентичность, история эмоций, имагологическая составляющая восприятия советских немцев и многие другие. Особенную значимость эти вопросы приобрели, в связи с современной тенденцией антропологизации науки, которая выдвигает «маленького человека» на первый план в изучении тех или иных процессов.

В своем исследовании мы рассмотрим судьбу советских немцев в период Великой Отечественной войны на основе эго-источников, что позволит нам охарактеризовать эмоциональную, имагологическую и этническую составляющую истории советских немцев. При рассмотрении эго-источников, мы должны учитывать: 1) субъективность эго-источников, описываемые события часто проходят призму личных суждений и воспоминаний и не всегда отражают истинное положение вещей; 2) временную дистанцию между произошедшими событиями и воспоминаниями о них, что приводит к некоторому искажению событий (имен, дат и т.п.); 3) степень включенности интервьюируемого в описываемые события, являлся ли человек непосредственным участником событий или узнал о них по рассказам третьих лиц [4, с.19].

Наше исследования будет опираться на интервью Ратт Ирмы Рудольфовны 1930 года рождения [2] и Фишер Эмилии Мартыновны 1932 года рождения [3]. Оба респондента относят свою национальную идентичность к российским немцам и находились на территории СССР к началу Великой Отечественной войны. Отношение респондентов к советской власти разнятся. Воспоминания Ратт И.Р. носят резко негативный характер, она определяет события своей жизни как преступление против российских немцев. Напротив, воспоминания Фишер Э.М. не несут резкой негативной окраски, она признает, что жизнь на спецпоселении была не легкой, но подчеркивает, что тяжело было не только немцам, но и всем советским людям, а «тяжелые времена требуют тяжелых решений».

В данной статье мы попробуем определить, в чем заключается причина разного отношения и эмоционального настроя у респондентов, какие события повлияли на их отношение к окружающей действительности на примере периода Великой Отечественной войны.

Первым, на наш взгляд важным, отличием судеб Фишер Э.М. и Ратт И.Р. является их социальное положение. Эмилия Мартыновна родилась в семье крестьян с низким достатком на территории АССР немцев Поволжья, ее прабабушка была служанкой в дворянском доме. Ирма Рудольфовна родилась в городе Ромны (200 км от Киева) в зажиточной семье, которая имела «двухэтажный дом и свой колбасный магазин». Таким образом, мы сразу можем отметить, что социальный и материальный статус семей респондентов определил их мировоззренческую позицию. Семья Фишер с приходом советской власти не изменила своего материального положения, но вошла в «рабоче-крестьянский класс», который воспринимался приоритетным в идеологии советского государства. Из этого мы можем предположить, что отношение к советской власти в семье Фишер было положительным или нейтральным (у респондента нет воспоминаний по данному вопросу). Семья Ратт, напротив, с приходом советской власти потеряла свое материальное положение и потеряла социальные привилегии: «Когда стали раскулачивать, дедушка и бабушка не стали ждать пока все отберут, все бросили, и дом, и магазин, и уехали в Киев». Соответственно, отношение к советской власти в семье Ратт было отрицательным, что в свою очередь, подтверждает респондент. Точка зрения, отстаиваемая в окружении интервьюируемых, не могла не повлиять на их восприятие описываемых событий.

Ирма Рудольфовна к началу войны находилась в Киеве, который был оккупирован в сентябре 1941 года. Ирма Рудольфовна вспоминает, что когда немцы пришли, «то сразу открыли церкви и бабушка меня покрестила». Немного позже, по словам Ратт И.Р., были открыты немецкие школы, где она быстро выучила немецкий язык. В целом, данный период характеризуется респондентом, как тяжелый и страшный: «Каждый день бомбили. Когда война началась – бомбили немцы, когда немцы пришли – наши бомбили». Таким образом, восприятие Ирмой Рудольфовной данного периода своей жизни идет негативное. Причину своих невзгод респондент видит не в оккупационной политике, а в самом состоянии войны.

Осенью 1943 года, когда немецкая армия отступала от Киева, было принято решение об эвакуации и российских немцев. Так семья Ратт была отправлена в пригород Мюнхена. Воспоминания этого периода в целом положительные: «Жили в двухэтажном доме, свободно ходили, нас кормили». Данная формулировка по отношению к описываемым событиям явно указывает на сравнение с послевоенным периодом, когда семья Ратт была отправлена советскими властями на спецпоселение в Казахстан. Респондент указывает, что эвакуированные были привлечены на работы в соответствии со своими способностями: «Моя сестра Рита, раньше работала бухгалтером, и ее тоже привлекли для подсчетов. Так как мне еще не было 14 лет, я помогала на кухне», при этом Ирма Рудольфовна неоднократно подчеркивает возможность свободного перемещения по территории Германии: «Гертруда тоже попала в Германию, так как опасно было оставаться, когда русские пришли. Они жили в городе Нойштрелиц, в маленьком деревянном домике, работали на заводе. Гертруда выслала вызов, и мы с дедушкой и бабушкой поехали». Также необходимо отметить и положительные эмоции вызванные посещением Берлина: «Мы были в Берлине, в метро ездили, я такого никогда не видела!». Отдельно, с благодарностью, Ирма Рудольфовна говорит об операции на сердце, которую ее дедушке сделали в Берлине бесплатно

Интересны и воспоминания об окончании войны, Ирма Рудольфовна вспоминает: «1 мая 1945 года наши войска пришли. Первые три дня, что творилось?! Это ужас!!! Наши войска все громили, насиловали. Через три дня объявили, что за каждую изнасилованную девушку трибунал, все строго стало, а до этого они «мстили». Таким образом, победа СССР над Германией ассоциируется у респондента со страхом и переживаниями.

После победы, семья Ратт решила вернуться на Родину. Это решение было принято дедушкой респондента, который всеми силами стремился вернуться на Родину в Киев. Вспоминая эти события, Ирма Рудольфовна явно сожалеет: «Я и сейчас думаю, какую глупость сделали, что уехали!». Впоследствии, в районе Бреста семью Ратт определили на спецпоселение в Казахстане, респондент описывает трудности жизни на спецпоселении (голод, тяжелая работа, отсутствие дров для отопления в зимний период, недоброжелательность местного населения). Особенно данный период ассоциируется со смертью дедушки Ирмы Рудольфовны, который умер в течение первых месяцев на спецпоселении.

По-другому сложилась судьба Эмилии Мартыновны Фишер. 12 августа 1941 года было принято совместное постановление Совета народных комиссаров и ЦК ВКП(б) СССР «О переселении немцев проживающих в районах Поволжья». На его основании 28 августа был принят соответствующий указ Президиума Верховного Совета СССР [5]. Семья Фишер в составе матери и семерых детей была депортирована на территорию Алтайского края. Следует напомнить, что наказание «наций – врагов» было общемировой практикой, аналогичные дискриминационные меры применялись не только в СССР.

В интервью Эмилия Мартыновна указывает, что переселение было трудным. Переселенцам не сообщали куда они едут, как долго не смогут вернуться: «Многие думали, что вернуться через несколько недель». Обеспечение на спецпоселениях было плохое, не хватало жилых помещений, продуктов питания, теплых вещей. Из воспоминаний Э.М. Фишер: «в 1942 году старший брат умер и маленький тоже, почти, что с голоду. Голод был ужасный – приехали на зиму без ничего…». Уровень смертности среди депортированных по данным А.А. Германа (который, в свою очередь, ссылается на данные НКВД) с 1 января 1942 года по 1 октября 1948 год 45,3 тыс. немцев, основной причиной исследователь считает тяжелые жилищные и материальные условия, голод и вспышки брюшного тифа [1].

Переселенцев сразу же определяли на работы. По воспоминаниям Э.М. Фишер, ее мать определили на сельскохозяйственные работы: «Мама уйдет весной, все лето на покосе, а зимой они возили сено. Одни женщины на быках, дороги нет. Одна бригада была 6 км, другая 8 км, третья 12 км – там покосы и оттуда сено возили». К трудовой деятельности привлекали и малолетних, Эмилию Мартновну в возрасте десяти лет помогала возить дрова, сушили хлеб, помогали в выгуле скота.

Местное население на спецпереселенцев реагировало по-разному, «большинство помогало, жалко было, что дети голодают», - вспоминает Эмилия Мартыновна, - «но, когда мы с братом от огорода скотину отгоняли, а ребята, которые ее пасли, стали камнями бросать и кричать «Немцы! Фашисты!». Дети спецпоселенцев были направлены в школы, но у многих возникла коммуникативная проблема, они не знали русского языка. Из воспоминаний Э.М. Фишер: «Нас в школу пригласили, мы пришли, ничего не понимаем. Там напишут задачки, я подхожу и решаю, а если устно спросят, то не могу».

Несмотря на все сложности жизни на спецпоселении, Эмилия Мартыновна не винит в этом советскую власть: «Не только нам было тяжело, работали все вместе. Если голодали, то всем селом! Война…». На наш взгляд, такое отношение к описываемы событиям у респондента, связано с отсутствием резких изменений и контрастов между жизнью семьи до войны и после ее начала (в до военное время семья Фишер жила бедно, к работе были привычны). Еще одним фактором является наличие схожих проблем у людей других национальностей, что, в свою очередь, определило отсутствие в воспоминаниях Эмилии Мартыновны ассоциаций с притеснением по национальному признаку.

Последним фактором, который сыграл роль на мировосприятие респондентов, являлась их последующая жизнь, повлиявшее на общее отношении к другим нациям и своему положению в советском, а затем и российском государстве.

Ирма Рудольфовна вышла замуж, но в браке не была счастлива, муж часто выпивал, поднимал не нее руку и при ссорах называл «фашисткой». Данные обстоятельства закрепили в респонденте чувство угнетенности и несправедливости по отношению к российским немцам.

Эмилия Мартыновна, напротив, несмотря на возникшие сложности, (родители жениха препятствовали его женитьбе на немке) была счастлива в браке, утверждает, что «напрочь забыла немецкий язык» и в Германию она не стремится.

Таким образом, обе респондентки получили в период войны травматический опыт, отразившийся на всей их последующей жизни. Мы можем выделить несколько факторов, повлиявших на эмоциональное восприятие респондентами своей национальной принадлежности: 1) социальное происхождение и материальное положение семей; 2) личностно-психологические особенности 3) последующий жизненный опыт, отразившийся на суждениях респондентов о событиях прошлого. Сравнивая эти два автобиографических нарратива, мы можем говорить о двух жизненных стратегиях: пассивной у И.Р. Ратт и активной у Э.М. Фишер. Конечно, эти два примера не исчерпывают всех возможностей воссоздания истории советских немцев. Также как и наши рассуждения и наблюдения не претендуют на полную интерпретацию этих двух историй.

Список использованных источников и литературы:

1. Герман, А.А. Немцы СССР на спецпоселении [Электронный ресурс] / А.А. Герман // Известия Саратовского Университета. Международные отношения. – 2014. - №2. – Режим доступа: http://imo.sgu.ru/sites/imo.sgu.ru/files/german_a.a_0.pdf

2. Интервью с Ратт Ирмой Рудольфовной от 27.11.2015 г. // Личный архив автора

3. Интервью с Фишер Эмилией Мартыновной от 22.01.2016 г. // Личный архив автора

4. Троицкий, Ю.Л. Аналитика эго-документов: инструментальный ресурс историка [Текст] // История в эго-документах: исследования и источники. – Екатеринбург: Издательство «АсПУр». – 2014. – С. 19

5. Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 года [Электронный ресурс] // Иосиф Сталин Лаврентию Берия: "Их надо департировать": документы, факты, комментарии, сост. Н.Ф. Бугай. – М. – 1992. – Режим доступа: http://23021944.ru/_ld/1/196_.-.___.1992.pdf