Теория метафоры в современной лингвистике

КОНКРЕТНОЕ МЫШЛЕНИЕ

Конкретное мышление – это буквальное восприятие происходящего в окружающем мире. Конкретное мышление сконцентрировано на моменте здесь и сейчас, на физических, материальных объектах и буквальных определениях. Что иронично, сам термин «конкретное мышление» представляет собой метафору – то есть проявление мышления абстрактного. Слово «конкретный» означает что-то ясное и понятное, что-то чётко установленное и имеющее физическое воплощение, и такое мышление обычно сконцентрировано на объективных фактах и характеристиках. Человек, склонный к фактическому восприятию, может понимать термин «конкретное мышление» как чётко очерченные мысли, подразумевающие буквальное понимание происходящего.

Развитие конкретного мышления

Конкретное мышление – это самая первая форма мышления, развивающаяся у детей. В первые годы жизни ребёнок мыслит буквально и конкретно – и эту конкретность даже можно назвать экстремальной. Большинство исследований указывают на то, что очень маленькие дети не способны воспринять объект как реально существующий в том случае, если он не присутствует на физическом уровне в моменте здесь и сейчас. По мере дальнейшего развития у детей постепенно формируется понимание постоянства объекта – то есть способность думать о вещах, которых нет рядом с ними в данный момент. Однако на этом этапе им все ещё весьма непросто мыслить в терминах абстрактного мышления. Развитие абстрактного мышления происходит постепенно и последовательно, шаг за шагом: сначала ребёнок начинает понимать эмоции, и только потом у него появляется способность воспринимать более неоднозначные абстрактные идеи и принципы  (такие, как метафоры, философские концепции или, к примеру, теоретическая математика).  Результаты недавно проведённых исследований говорят о том, что большинство животных мыслят в буквальных и конкретных терминах, однако приматы с высоким уровнем интеллекта способны освоить абстрактные понятия, осознать постоянство объекта и даже в какой-то степени развить теорию сознания.

Конкретное мышление и психическое здоровье

Абстрактное мышление является критически важным и даже обязательным для нормального развития, и наличие одного лишь конкретного мышления может серьезно ограничить способности человека к обучению, проявлению эмпатии и налаживанию связей с другими людьми. Ключевым аспектом формирования и развития жизнеспособных социальных навыков и умений считается развитие теории сознания (или способности встать на место другого человека и догадаться о том, что он думает, осознавая, каково это – быть им).

Неспособность мыслить абстрактно может быть симптомов различных видов задержки в развитии.  Детям с состояниями аутистического спектра зачастую весьма непросто мыслить абстрактно, и у них могут быть проблемы с проявлением эмпатии и пониманием эмоций других людей. Травмы головы и повреждения мозга тоже могут нарушить способность человека улавливать и понимать абстрактные мысли.

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА (англ. conceptual metaphor) — один из важнейших когнитивных механизмов, основанный на установлении связей между концептами (концептуальными структурами), относящимися к разным областям знания (доменам). Метафора — это «понимание и переживание сущности одного вида в терминах сущности другого вида» [Lakoff, Jоhnson 1980: 5].

В отличие от традиционного «лингвистического» понимания метафоры, К.М. в интерпретации Дж. Лакоффа и др. является универсальным свойством мышления. Она не принадлежит лишь сфере языка и может выражаться как вербальными средствами (She has come to a crossroads in her life), так и невербально — в живописи, музыке, жестах и т. д. Таким образом, для теории концептуальной метафоры (ТКМ) метафора — это процесс, происходящий на уровне человеческого мышления, а затем находящий отражение в языковых структурах.

В теории Дж. Лакоффа и М. Джонсона К.М. моделируется как взаимодействие двух когнитивных структур или областей: области источника (source domain) и области цели (target domain). Область цели структурируется по подобию области источника, т.е. между ними устанавливаются метафорические проекции (metaphorical mappings). Например, в основе семантики выражения быть в начале жизненного пути находится метафора Life is Journey. Здесь область цели, т. е. то, что в действительности описывается (ЖИЗНЬ), уподобляется области источника (ПУТЕШЕСТВИЮ) [Cruse 2006:31]:

По мнению сторонников ТКМ, данная К.М. относится к универсальным базовым метафорам, которые можно обнаружить во многих языках ( Он только начинает жизнь. — He is beginning life’s journey; конец жизненного пути — the end of the road) (см. также Knowing is Seeing, Time is Motion; More is Up, Affection is Warmth, etc.) [Lakoff, Johnson 1999]

Альтернативный способ анализа метафорических проекций предложен в теории блендов М. Тернером и Ж. Фоконье, в которой метафоризация — не установление однонаправленных связей между двумя разными областями знаний, а слияние ментальных пространств.

МЕХАНИЗМ ОБРАЗОВАНИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ

Во всякой метафоре должны быть донорская и реципиентная зоны; глаголы движения могут употребляться в значении глаголов речи, тогда движение - это донорская зона для речи, которая, в свою очередь оказывается реципиентной. Донорская зона конкретна и антропоцентрична: для ее формирования, как известно, широко используется человек, в частности, его тело (ср. горлышко, ручка, the heart of the problem и т. д.), местонахождение в пространстве и движение (ср. он в ярости/пришел в ярость, she was deeply moved). Эта стратегия формирования донорской зоны предложена Дж. Лакоффом и описывается термином embodiment - тем самым делается попытка осмыслить некоторые общие процедуры метафоризации в естественных языках. Распространенным объяснением является то, что реципиентная зона более абстрактна, не имеет ярких физических характеристик и как бы “просит” метафоризации, а для этого необходимо обратится к донорской зоне, которая отличается конкретностью значения [Рахилина, 1998:294].

У метафоры выделяются две важные области указания на окружающую действительность. Донорская зона - этот тот самый элемент, на основе которого выполняется перенос, т.е. область-источник концептуализации (source). Дж. Лакофф считает, что область - источник интуитивно понятнее, конкретнее, и, как правило, связан с непосредственным физическим или пространственно первичным опытом человека, будучи известен более детально обоим собеседникам. Вторая область - это реципиентная зона, т.е. область-мишень (target) концептуальной метафоры. Чрезвычайно важным аспектом в изучении метафоры является именно то, что она отвечает за способность человека улавливать и создавать сходство между разными классами объектов и индивидов [Лакофф, Джонсон, 2004:30].

Области источника и области цели неэквивалентны не только в смысле направления метафоризации. Область источника - это более конкретное знание, получаемое человеком в процессе непосредственного опыта взаимодействия с действительностью. Это знание «по знакомству». Сфера цели - менее ясное, менее конкретное, менее определенное знание, это, скорее, «знание по определению». Как пишет Дж. Лакофф, «метафора позволяет нам понимать довольно абстрактные или по природе своей неструктурированные сущности в терминах более конкретных или, по крайней мере, более структурированных сущностей» [Лакофф, 1993:245]. Эта идея была отражена в «тезисе об однонаправленности метафорической проекции». В дальнейшем тезис об «однонаправленности», выдвинутый в когнитивной теории метафоры, вызвал множество критических откликов.

Область источника в когнитивной теории метафоры представляет собой обобщение опыта практической жизни человека в мире. Знания в области источника организованы в виде образ-схем (image schemas) - относительно простых когнитивных структур, постоянно воспроизводящихся в процессе физического взаимодействия человека с действительностью [Лакофф, Джонсон, 2004:38].

Устойчивые соответствия между областью источника и областью цели, фиксированные в языковой и культурной традиции данного общества, получили название «концептуальных метафор». В дескрипторной теории метафоры метафорическая проекция представляет собой функции отображения элементов области источника в элементы области цели. Тем самым источник оказывается «областью отправления» функции отображения, а цель - «областью прибытия». В результате формируется соответствие между источником и целью, стабильность которого в каждом конкретном случае сильно варьирует - от наименее стабильных творческих метафор до устойчивых «стертых» метафор, фиксированных в культурной традиции общества. Когда элементы области назначения хорошо структурированы, соответствие между элементами области отправления и области назначения метафорической функции отображения может быть взаимно однозначным [там же].

МЕТАФОРИЧЕСКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ

МЕТАФОРИЧЕСКОЕ ПОНЯТИЕ

Для того чтобы дать читателю наглядное представление о том, что такое метафорическое понятие и как оно упорядочивает повседневную деятельность человека, мы рассмотрим понятие ARGUMENT 'СПОР' и понятийную метафору ARGUMENT IS WAR 'СПОР — ЭТО ВОЙНА'. Эта метафора представлена в многочисленных и разнообразных выражениях обыденного языка:

ARGUMENT IS WAR 'СПОРЕСТЬВОЙНА'

Your claims are indefensible

'Ваши утверждения не выдерживают критики (букв. незащитимы)'.

Не attacked every weak points in my argument

'Он нападал на каждое слабое место в моей аргументации'.

His criticisms were right on target

'Его критические замечания били точно в цель'.

I demolished his argument

'Яразбилегоаргументацию'.

I've never won an argument with him

'Я никогда не побеждал в споре с ним'.

You disagree? Okay, shoot!

'Вы не согласны? Отлично, ваш выстрел!'

If you use that strategy, he'll wipe you out

'Если вы будете следовать этой стратегии, он вас уничтожит'.

Не shot down all of my arguments

'Он разбил (букв. расстрелял) все мои доводы'.

Крайне важно иметь в виду, что мы не просто говорим о спорах в терминах войны. Мы можем реально побеждать или проигрывать в споре. Лицо, с которым спорим, мы воспринимаем как противника. Мы атакуем его позиции и защищаем собственные. Мы захватываем территорию, продвигаясь вперед, или теряем территорию, отступая. Мы планируем наши действия и используем определенную стратегию. Убедившись в том, что позиция незащитима, мы можем ее оставить и принять новый план наступления. Многое из того, что мы реально делаем в спорах, частично осмысливается в понятийных терминах войны. В споре нет физического сражения, зато происходит словесная битва, и это отражается в структуре спора: атака, защита, контратака и т. п. Именно в этом смысле метафора СПОР — ЭТО ВОЙНА принадлежит к числу тех метафор, которыми мы “живем” в нашей культуре: она упорядочивает те действия, которые мы совершаем в споре

Разобранный пример показывает, каким образом метафорическое понятие, а именно метафора СПОР — ЭТО ВОЙНА, упорядочивает (по крайней мере частично) наши действии и способствует их осмыслению в ходе спора. Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного рода в терминах явлений другого рода. Дело вовсе не в том, что спор есть разновидность войны. Споры и войны представляют собой явление разного порядка — словесный обмен репликами и вооруженный конфликт, и в каждом случае выполняются действия разного порядка. Дело в том, что СПОР частично упорядочивается, понимается, осуществляется как война, и о нем говорят в терминах войны. Тем самым понятие упорядочивается метафорически, соответствующая деятельность упорядочивается метафорически, и, следовательно, язык также упорядочивается метафорически.

Более того, речь идет об обыденном способе ведения спора и его выражения в языке. Для нас совершенно нормально обозначать критику в споре как атаку: attack a position 'атаковать позицию'. В основе того, что и как мы говорим о спорах, лежит метафора, которую мы едва ли осознаем. Эта метафора проявляется не только в том, как мы говорим о споре, но и в том, как мы его понимаем. Язык спора не является ни поэтическим, ни фантастическим, ни риторическим: это язык буквальных смыслов. Мы говорим о спорах так, а не иначе потому, что именно таково наше понятие спора, и мы действуем в соответствии с нашим осмыслением соответствующих явлений.

Наиболее важный вывод из всего сказанного выше состоит в том, что метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, то есть сферой слов: сама процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. Именно это имеем мы в виду, когда говорим, что понятийная система человека упорядочивается и определяется метафорически. Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что существуют метафоры в понятийной системе человека. Таким образом, всякий раз, когда мы говорим о метафорах типа СПОР — ЭТО ВОЙНА, соответствующие метафоры следует понимать как метафорические понятия (концепты).

На примере метафоры СПОР — ЭТО ВОЙНА мы видели, что выражения, взятые из лексикона войны, например attack a position 'атаковать позицию', indefensible 'неспособный к обороне', strategy 'стратегия', new line of attack 'новый план наступления', win 'побеждать', gain ground 'захватывать территорию' и т. п., образуют системный способ выражения “военных” аспектов спора. Отнюдь не случайно, что эти выражения сохраняют свое обычное значение, когда мы пользуемся ими, говоря о спорах. Некоторый фрагмент понятийной сети сражения частично характеризует понятие спора, и язык следует этому образцу. Поскольку метафорические выражения нашего языка системно связаны с метафорическими понятиями, мы можем обратиться к первым в целях исследования природы метафорических понятий и уяснения метафорической природы наших действий.

Для демонстрации того, как метафорические выражения повседневного языка могут прояснять метафорическую природу понятий, упорядочивающих наши повседневные действия, рассмотрим метафорическое понятие TIME IS MONEY 'ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ' так, как оно отражается в современном английском языке.

TIME IS MONEY 'ВРЕМЯ - ДЕНЬГИ'

You are wasting my time

'Вы отнимаете (букв. растрачиваете мое) у меня время'.

This gadget will save you hours

'Это приспособление сэкономит вам много времени'.

I don't have the time to give you

букв.: 'Я не имею времени, чтобы дать вам'.

How do you spend your time these days?

'Как вы проводите (букв. тратите) ваше время в эти дни?'

That flat tire cost me an hour

'Эта спустившая шина стоила мне часа работы'.

I've invested a lot of time in her

букв.: 'Я вложил много времени в нее'.

I don't have enough time to spare for that

букв.: 'Я не имею достаточно времени, чтобы уделить этому'.

['У меня нет для этого времени'.]

You're running out of time

'Выистощаетевашзапасвремени'.

You need to budget your time

'Вам нужно рассчитывать свое время'.

Put aside some time for ping pong

'Выделите (букв.: 'накопите') время для пинг-понга'.

Is that worth your while?

'Стоит ли это затраты вашего времени?'

Do you have much time left?

'Много ли времени у вас осталось?'

Не is living on borrowed time

'Он живет за счет чужого (букв. одолженного) времени'.

You don't use your time profitably

'Вы не используете с выгодой ваше время'.

I lost a lot of time when I got sick

'Я потерял много времени, когда болел'.

Thank you for your time

'Спасибо вам за потраченное время'.

В нашей культурной среде время особенно ценится. Его ресурсы для нас ограничены. Поскольку в современной западной культуре понятие труда обычно связывается со временем, затрачиваемым на его выполнение,, а время подлежит точному количественному измерению, труд людей обычно оплачивается согласно затраченному времени — по часам, неделям или годам. В нашей культуре метафора ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ проявляется весьма многообразно: повременная оплата телефонных разговоров, почасовая оплата труда, тарифы за пользование гостиницей, годовые бюджеты, проценты по займам, выполнение общественных обязанностей, связанное с “выделением” для них определенного времени. В истории человечества эти общественные установления относительно новы и существуют далеко не во всех культурах. Возникшие в современных индустриальных обществах, они глубоко пронизывают нашу повседневную деятельность. Мы относимся ко времени как к очень ценной вещи — как к ограниченным ресурсам и даже как к деньгам — и соответствующим образом осмысливаем его. Тем самым мы понимаем и переживаем время как нечто такое, что может быть истрачено, израсходовано, рассчитано, вложено разумно или безрассудно, сэкономлено или потрачено напрасно.

ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ, ВРЕМЯ — ОГРАНИЧЕННЫЙ РЕСУРС, ВРЕМЯ — ЦЕННАЯ ВЕЩЬ — все это метафорические понятия. Метафорические потому, что наш повседневный опыт обращения с деньгами, ограниченными ресурсами и ценными вещами мы используем для осмысления понятия времени. Это отнюдь не обязательный для всех людей способ осмысления времени, но с нашей культурой он тесно связан. Существуют культуры, где время осмысливается в других категориях.

Метафорические понятия ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ, ВРЕМЯ — ОГРАНИЧЕННЫЙ РЕСУРС, ВРЕМЯ — ЦЕННАЯ ВЕЩЬ образуют единую систему, основанную на категориальном вложении понятий, поскольку в нашем обществе деньги входят в понятие ограниченных ресурсов, а ограниченные ресурсы — в понятие ценных вещей. Эти отношения характеризуют и импликации метафор: ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ имплицирует метафору ВРЕМЯ — ОГРАНИЧЕННЫЙ РЕСУРС, а ВРЕМЯ — ОГРАНИЧЕННЫЙ РЕСУРС имплицирует метафору ВРЕМЯ — ЦЕННАЯ ВЕЩЬ.

Мы принимаем практику использования наиболее специфичного (узкого) метафорического понятия, в данном случае — понятия ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ, для характеристики всей системы понятий. Из тех Выражений, которые приведены выше для иллюстрации метафоры ВРЕМЯ — ДЕНЬГИ, одни относятся собственно к деньгам (spend, invest, budget, profitably, cost), другие — к ограниченным ресурсам (use, use up, have enough of, run out of), а третьи — к ценным вещам (have, give, lose, thank you for). Здесь мы имеем пример того, как импликации метафор характеризуют связную систему метафорических понятий и соответствующую им связную систему метафорических выражений.

ОБЛАСТЬ-ИСТОЧНИК, ОБЛАСТЬ МИШЕНЬ

Вокальную метафору мы определяем как метафору, описывающую физиологические действия певца при постановке голоса и функционирующую в рамках вокально-педагогического дискурса.

Материалом для исследования послужили расшифровки 8 записей занятий по сольному пению четырех преподавателей вокала Пермской академии искусства и культуры. Объем исследованного материала составил 517 вокальных метафор.

Структурирование одной сферы опыта в терминах другой понимается как метафоризация. Знания из области опыта – источника метафоры – переносятся в другую, менее знакомую область – мишень метафоры. Подобное понимание метафоризации перекликается с подходом автора теории фреймов М. Минского. М. Минский пишет об аналогиях, основанных на метафорах, следующим образом: «Такие аналогии порою дают нам возможность увидеть какой-либо предмет или идею как бы “в свете” другого предмета или идеи, что позволяет применить знание и опыт, приобретенные в одной области, для решения проблем в другой области» [Минский 1988: 291-292].

Анализ вокальных метафор осуществлялся с помощью метода фреймовой семантики. Этот метод позволяет установить область знания, с которой связаны вокальные метафоры, и определенным образом ее структурировать, т. е. смоделировать фреймы, определяющие данные значение. Как отмечает Н.Н. Болдырев, метод фреймовой семантики позволяет смоделировать «принципы структурирования и отражения определенной части человеческого опыта, знаний в значениях языковых единиц, способы активации общих знаний, обеспечивающих понимание в процессе языковой коммуникации» [Болдырев 2004: 29]. Под фреймом мы понимаем иерархически упорядоченную структуру представления знания.

Таким образом, вокальная метафора имеет следующую структуру:

1) область-источник (исходная понятийная область, включающая знания из области опыта);

2) область-мишень (новая или более абстрактная понятийная область);

3) относящиеся к исходной и новой понятийной области фреймы, каждый из которых понимается как фрагмент, структурирующий соответствующую понятийную сферу;

4) слоты как иерархически организованные конечные элементы фреймов области-источника и области-мишени.

Область-источник [подделка] — область-мишень [человеческие отношения].

 «Flattery is counterfeit» [5, c. 11]. Перевод: «Лесть – это подделка [2, c. 59].

 В данном случае областью-источником выступает подделка, а областью-мишень лесть, которая являет собой наемную похвалу. Льстец пользуется этим средством, только потому, что ему что-то нужно от человека, на которого направлена лесть. В этом нет ничего настоящего, поэтому автор чрезвычайно точно назвал это подделкой. Ни одно слова льстеца не являет собой правду это лишь хорошо украшенная ложь. В более обширном смысле под лестью подразумевается человеческое отношение, не имеющее под собой искренности.

«I recently asked Paul Boynton, employment director for the Socony-Vacuum Oil Company, what is the biggest mistake people make in applying for jobs. He ought to know: he has interviewed more than sixty thousand job seekers; and he has written a book entitled 6 Ways to Get a Job. He replied: "The biggest mistake people make in applying for jobs is in not being themselves. Instead of taking their hair down and being completely frank, they often try to give you the answers they think you want.  But it doesn't work, because nobody wants a phony. Nobody ever wants a counterfeit coin”» [4, c. 89]. Перевод: «Недавно я спросил Пола Бойнтона, руководителя отдела кадров крупной нефтяной компании “Сокони–Ва‑куум‑Ойл”, в чем самая большая ошибка людей, которые обращаются к нему по поводу работы. Он должен знать: он беседовал более чем с шестьюдесятью тысячами человек, искавших работу, а кроме того, он написал книгу, озаглавленную “6 способов получить работу”. Он ответил: “Самая большая ошибка людей, ищущих работу, состоит в том, что они хотят казаться не такими, какими они являются. Вместо того чтобы держаться непринужденно и быть совершенно откровенными, они часто стараются давать такие ответы, которые, как они думают, вы хотите услышать. Но это не срабатывает, потому что обманщики никому не нужны. Как и фальшивые монеты”» [1, c.66].

В данном примере подделка сравнивается с фальшивыми деньгами, на которые мы ничего не сможем приобрести. Они являются всего лишь бумажками, которые мы с легкостью можем выкинуть. Получая в руки фальшивые деньги, мы не догадываемся об этом, в связи, с чем являемся обманутыми, таким образом, мы получаем две лжи зараз. Конечно, это никому не нравится, поэтому мы стараемся избежать этого всеми способами. Так происходит и с людьми, в тот момент, когда мы понимаем, что среди нас лжец, у нас срабатывает защитный рефлекс, который помогает нам оградиться от этого человека. Данная метафора с легкостью заставляет включиться весь наш жизненный опыт и испытать отвращение ото лжи и подделки.

Область-источник [механизмы] — область-мишень [человек].

«Dr. Osier said to those Yale students," is a much more marvelous organization than the great liner, and bound on a longer voyage. What I urge is that you so learn to control the machinery as to live with “day-tight compartments” as the most certain way to ensure safety on the voyage. Get on the bridge, and see that at least the great bulkheads are in working order. Touch a button and hear, at every level of your life, the iron doors shutting out the Past-the dead yesterdays. Touch another and shut off, with a metal curtain, the Future -the unborn tomorrows. Then you are safe-safe for today”! » [4, c. 9]. Перевод: «Каждый из вас, – сказал доктор Ослер этим студентам, – является гораздо более замечательным механизмом, чем гигантский лайнер, и, вступив в жизнь, вы отправляетесь в более длительное плавание. Я настаиваю на том, что вы должны научиться контролировать данный вам механизм и защищать его от штормов, то есть вовремя изолировать его отдельные отсеки. Только тогда вы обеспечите безопасность своего путешествия. Стойте на мостике и обеспечьте, чтобы хотя бы главные переборки корабля находились в рабочем состоянии. Нажмите на кнопку, и вы услышите, как на каждом этапе вашей жизни железные двери изолируют от вас прошлое – мертвые вчерашние дни» [1, c.5].

В данном примере областью-источником выступает гигантский лайнер, с его составными частями, а областью-мишень является человек. Прежде чем отправиться в большое плавание по жизни нам необходимо, убедиться в исправности нашего судна. Защищать нашу нервную систему от штормов, т. е. стрессов, сопутствующих нас в долгом плавании. Мы капитаны своего судна и стоя на мостики, наша задача, следить за тем, чтобы основные системы нашего организма работали без сбоев, только так мы сможем устоять в море. Мы также должны уметь закрывать двери в прошлое, то есть ставить психологический блок от жизненных переживаний и невзгод.

«Worry is most apt to ride you ragged not when you are in action, but when the day's work is done. Your imagination can run riot then and bring up all sorts of ridiculous possibilities and magnify each little blunder. At such a time, he continues, "your mind is like a motor operating without its load. It races and threatens to burn out its bearings or even to tear itself to bits”» [4, c. 41]. Перевод: «Беспокойство особенно терзает вас не тогда, когда вы действуете, а когда дневные труды окончены. Ваше воображение рисует тогда нелепые картины якобы постигших вас жизненных неудач и преувеличивает малейшую ошибку. “В это время, – продолжает он, – ваш мозг напоминает мотор, действующий без нагрузки. Он работает с бешеной скоростью, и возникает угроза сгорания подшипников или полного его разрушения”» [1, c. 29].

В данном случае областью-источником является мотор, а областью-мишень мозг человека. Мотор — это основная часть любого двигателя, так же и в теле человека, мозг является основной движущей силой. При поломке мотора, невозможна работа всего механизма, так же и при отказе мозга, человек полностью перестает функционировать. В данном примере понятийная система человека, с точностью рисует необходимый образ, для более полного понимания, так как мы не имеем возможности заглянуть внутрь себя, но с легкостью можем наблюдать за работой мотора, что позволяет нам полностью понять всю сущность того, о чем хотел сказать автор.

Анализ метафорических моделей, взятых из психологических текстов Дейла Карнеги, позволяет увидеть метафорические модели характерные для понятийной системы человека, с помощью них мы можем более точно познать, то, что, казалось бы, не лежит на поверхности. Данные метафорические модели являют собой яркие примеры воздействия на психологию человека, что еще раз доказывает тот факт, что метафоры это то, чем мы живем.

ОНТОЛОГИЧЕСКАЯ МЕТАФОРА, ОРИЕНТАЦИОННАЯ МЕТАФОРА

По характеру или способу концептуализации явлений и предметов объективной реальности концептуальные метафоры принято классифицировать наструктурные, онтологические и ориентационные.

Ориентационные метафоры структурируют различные понятийные области в соответствии с базовыми (неметафорическими) линейными ориентациями в пространстве, основанными на нашем моторном опыте. Такие метафоры придают понятию пространственную ориентацию с противопоставлениями типа “верх - низ”, “внутри - снаружи”, “передняя сторона - задняя сторона”, “глубокий - мелкий”, “центральный - периферийный”. СЧАСТЬЕ - ВЫСОТА (tobeoncloudseven).

Эта метафора основана на представлении о том, что ощущение счастья сравнимо с полетом, а ощущение несчастья - наоборот, можно сравнить с отсутствием крыльев, придавленностью к земле, поэтому SAD is LOW (inlowspirits). Вообще любой прогресс или положительное развитие воспринимаются как движение вверх, что не удивительно, поскольку человек, развиваясь, растет вверх, как и всё живое, тогда как упадок и разрушение происходит по направлению к низу.

Подобные метафорические ориентации отнюдь не произвольны - они опираются на наш физический и культурный опыт. Хотя полярные оппозиции «верх - низ», «внутри - снаружи» и т.п. имеют физическую природу, основанные на них ориентационные метафоры могут варьировать от культуры к культуре. Например, в одних культурах будущее находится впереди нас, а в других - позади нас.

Степень, в какой конкретные ориентационные метафоры пропитывают наш язык, иллюстрирует особенности представления мира в наших когнитивных типологиях. Например, метафоры, использующие направление «вверх - вниз» (например, хорошее - вверху, плохое - внизу; радость - вверху, печаль - внизу) гораздо более распространены, чем метафоры «вперед - назад» (например, будущее - впереди, прошлое - позади), но и они в свою очередь распространены более, чем метафоры «левое - правое» (например, хорошее - справа, плохое - слева).

С объективистской позиции каждое пространственное измерение должно обладать одной и той же описательной силой. Но с субъективной позиции мы замечаем, что малая распространенность метафор «левое - правое» связана с общей симметрией человеческого тела в этих направлениях. Поскольку левое и правое направления настолько топологически похожи, в эгоцентрической модели мира это измерение используется гораздо меньше. Но такого рода симметрия отсутствует в направлениях «вперед - назад» и «вверх - вниз» [там же].

Онтологические метафоры представляют собой проецирование свойств, объективно присущих предметам реального мира (хрупкость, твердость, текучесть и т.д.), на такие абстрактные сущности как ум, эмоции, мораль, право и т.д.:

Jane is very fragile. ? Джейноченьранимая.

В данном примере происходит метафорический перенос на эмоциональные качества свойств, характерных для легко ломающихся предметов объективной реальности.

Осмысление нашего опыта в терминах объектов и веществ позволяет нам вычленять некоторые части нашего опыта и трактовать их как дискретные сущности или вещества некоторого единого типа. Это дает нам возможность ссылаться на них, объединять в категории, классифицировать и определять их количество, тем самым мы можем рассуждать о них [там же].

Если объекты недискретны или не обладают четкими контурами, например, горы, перекрестки, живые изгороди и т.д., мы все же зачисляем их в соответствующие категории. Подобный способ трактовки явлений физического мира необходим для удовлетворения определенных целей - установления местоположения гор, назначения встреч на перекрестках улиц и т.д. Такие цели требуют от нас наложения искусственных границ на физические явления для придания им дискретности, каковой обладаем мы сами как физические объекты, ограниченные некоторой поверхностью.

Подобно тому, как данные человеческого опыта по пространственной ориентации порождают ориентационные метафоры, данные нашего опыта, связанные с физическими объектами (в особенности с нашим собственным телом), составляют основу для онтологических метафор, т.е. способов трактовки событий, действий, эмоций, идей и т.п. как предметов и веществ.

Как и в случае ориентационных метафор, носители языка даже не замечают метафоричности выражений. Это отчасти объясняется тем, что онтологические метафоры, подобно ориентационным, имеют крайне узкий диапазон использования - способ обозначения явления, его количественную характеристику и т.п.

Существуют разные типы онтологических метафор, которые различаются в зависимости от типов целей. Например, метафоры, связанные с вместилищами, обозначают, как правило, ограниченные пространства.

УЗУАЛЬНАЯ МЕТАФОРА

Узуальные метафоры представляют собой готовый репертуар экспрессивных средств. В отличие от окказиональных метафор, они функционируют в речи вне фактора неожиданности и при отсутствии явления метафорического резонанса. Это объясняется тем, что дистрибутивная мощность данного слова постепенно растет, в результате чего его метафорическая окраска стирается, и, будучи переносным, значение фиксируется в словаре в качестве одного из основных и отмечается специальным значком.

Такова английская метафора-слово "thescienceisblossoming" (SANS 2003) («наука процветает»), среди многих значений которой находим значение -"develop" («развивать(-ся), совершенствовать (-ся)») (WNCD 1973: 120) с примерами - "blossomingtalent", "theblossomofliterature (расцвет литературы), "Heblossomedoutas a first-rateathlete («он вырос (превратился)в первоклассного атлета»). Оказавшись в дистрибутивном окружении со словом "science", слово "blossom* не изменяет свою семантическую амплитуду, поскольку так называемое переносное значение данной метафоры входит в основной набор лексического значения данного слова. В данном случае это процветающая в наш век наука микробиология. Таким образом,неизменность семантической амплитуды слова является главной особенностью узуальной метафоры.

Второй особенностью узуальных метафор является их предсказуемость, как следствие роста дистрибутивной мощности данного слова: расцвет литературы, расцвет жизни,расцвет городов. Однако при всем том такие метафоры сохраняют метафорическую силу, они еще не успели «угаснуть».

Третьей особенностью узуальных метафор в отличие от окказиональных является тот факт,что они активно используются социумом, они «живут» в языковом сознании.

ФИГУРАЛЬНЫЙ СПОСОБ МЫШЛЕНИЯ

Фигуральный – это значит образный. Риторический, иносказательный, выразительный. Можно подобрать бесчисленное количество синонимов. К сожалению, в наше время “фигуральный” – это не более чем вводное слово.

Данное слово пошло от такого термина, как “фигура речи”, что, в свою очередь, определяет самые разнообразные обороты речи. Они придают ей особую стилистическую и риторическую значимость, выразительность, образность, можно даже сказать – изюминку. Фигуры речи способны сделать речь намного более красивой и изменить её эмоциональную окраску. Они делятся на синтаксические, а также семантические. К последним относятся те, что образуются соединением словосочетаний, слов и предложений. Зачастую в таких предложениях можно наблюдать сравнения и художественные фигуры: “Под ним струя светлей лазури” (М.Ю. Лермонтов). Некоторые фразы довольно комичны: “Дама, не боящаяся самого Дьявола и даже мыши” (М. Твен). А синтаксические фигуры речи – это те, что образованы путем особенного построения предложения, которое несет определенное значение. Незавершенные высказывания (“Вот узнает она, и тогда…”), умалчивание о первой части предложения (например, не “Владимир Иванович”, а “Иванович”), объединение нескольких фраз в одну (“Там человек сидит ждет тебя”).

Фигуральный – это красивый, выразительный. Хотя в таком варианте данный термин встречается редко. Намного чаще данное слово употребляется в женском и среднем роде – по отношению к цитатам, фразам и выражениям. А применяются они практически везде. Но чаще всего – в быту, в повседневной жизни. На официальном заседании в офисе вряд ли кто-то будет говорить красивыми художественными фразами или же вставлять комичные выражения - его просто воспримут как непрофессионала. Нет, это уместно только лишь в тех местах, где не закреплен официальный или деловой стиль общения.

Фигуральное выражение – это то, что поможет значительно освежить и разнообразить речь. К тому же такие цитаты делают её намного более интересной и оригинальной. Многих интересует: фигурально – это как? На самом деле по-разному. Фигуральными выражениями могут быть лирические поэтические высказывания, при помощи которых некоторые творческие личности воссоздают целые картины. Точно так же это бывают оригинальные и необычные выражения, больше смахивающие на анекдот, например: “Шел ливень и три студента, первый - в куртке, второй - в институт, третий - в ужасном настроении”. Кроме того, что высказывания такого рода – это способ украсить разговорную речь, так они еще и могут быть неплохим приемом для создания интересных текстов. Писатели, критики и, конечно же, журналисты – вот люди, которым невероятно близко слово “фигуральный”. Это способ сделать свои статьи, рецензии и обозрения более популярными и читаемыми. Действительно, ведь намного интереснее читать не обычный сухой текст, написанный стандартным языком, а что-то свежее, необычное и увлекающее.

Фигуральное мышление - это образное мышление, иносказательное. Мышление, в ходе которого человек думает отвлеченными понятиями со скрытым смыслом.

ФОКУС МЕТАФОРЫ

Общий принцип метафоризации был рассмотрен М. Блэком в его интеракционистской (interacting) теории. Блэк различает:

1. фокус метафоры

- это номинативная единица, которая обнаруживает отклонение от обычного значения, то есть вторичное наименование;

- явно метафорическое слово или выражение, вставленное в рамку прямых значений слов) служит для передачи смысла, который мог бы быть выражен буквально

2) рамку метафоры - это контекст, в котором у вторичного наименования появляется новое значение;

3) главный субъект - обозначаемый носитель приписываемых свойств;

4) второстепенный субъект - тот, что вызывает обычные ассоциации, то есть сведения об обозначаемом, которыми располагает обычный говорящий на данном языке [Блэк, 1990].

Языковая метафора.

Языковая метафора - разновидность метафоры, отражающей социальный опыт, имеющей системный характер употребления, обладающей воспроизводимостью и анонимностью: изумрудная зелень, бирюза небес, солнце встает.

Символы метафоры обнаруживают большое разнообразие как по своему семантическому устройству (моносемные, полисемные), так и по характеру связи исходного значения с метафорическим (более или менее непосредственная связь, опосредованная и т.п.). В соответствии с этими различиями могут быть выделены следующие виды ЯМ:

1. Мотивированная ЯМ.

Мотивированной мы называем такую ЯМ, в которой присутствует семантический элемент, эксплицитно связывающий метафорическое значение с исходным. Формальным критерием отбора таких ЯМ послужили данные толковых словарей: либо наличие в словарных дефинициях при исходном и метафорическом значениях одного и того же или сходного в семантическом плане слова; либо наличие в словарной статье сравнительного оборота, реализующего тот же признак, что и метафора.

Карикатура. Рисунок, изображающий что-л. в искаженном, смешном виде. Перен. Неудачное подражание, с м е ш н о е искаженное подобие кого, чего-л. Монах. Член религиозной общины, принявший пострижение и давший обет вести аскетический образ жизни. Перен. О мужчине, живущем уединенно, ведущем аскетический образ жизни.

1. Синкретическая ЯМ.

В трудах по исторической поэтике А. Н. Веселовский вскрыл психологические основы образования метафор и эпитетов и показал, что большая часть метафорических преобразований современных языков восходит к древнейшей поре, когда «физиологическая неразборчивость» человеческого сознания приводила к тому, что чувственные впечатления (зрительные, слуховые, обонятельные и другие) воспринимались нерасчлененно, слитно, и эта слитность закреплялась в языке — в его «обиходных формулах» черная тоска, мертвая тишина и под. Как полагал А. Н. Веселовский, синкретизм восприятия внешних воздействий, характерный для архаического сознания, свойствен и современному человеку и может быть объяснен «физиологической неразборчивостью нашей, тем более первобытной, психики [Веселовский, 1895].

Вкусовые образы: горькая полынь — горький упрек, горькая жалоба; пресная пища — пресная шутка, пресный стиль; соленый огурец — соленый анекдот, соленая шутка.

Обонятельные образы: аромат кофе — аромат новизны.

1. Ассоциативная ЯМ.

Ассоциативная ЯМ базируется на способности сознания отыскивать аналогии между любыми объектами действительности. Универсальность такой мыслительной операции по сути дела означает всеобъемлющий характер метафоричности языка. Метафора, образованная по принципу ассоциативных связей, занимает ведущее место в лексической системе как в количественном отношении, так и по своему влиянию на происходящие системно-семантические процессы.

Ассоциации могут быть разного рода. Одни из них репрезентируют некие объективно присущие предмету признаки, которые, не находя отражения в денотативном содержании исходного значения, тем не менее хорошо известны всем членам языкового коллектива (например, признаки «шум, крик», связаны с восприятием такой реалии, как базар), Другой тип ассоциации отражает «психологический параллелизм» — такое общее психологическое впечатление, складывающееся под влиянием сходных воздействий на органы чувств (например, качества человека «мягкий, вялый, безвольный» психологически ассоциируются с такой реалией, как кисель).

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Investors Wary of Greek Gifts Financial Times // September 9, 1999.

2. Macmillan English Dictionary for Advanced Learners

3. The Economist December 2, 2006

4. Vanderveken D. Meaning and speech acts. Vol. 1. Principles of language use.- Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

5. Англо-русский фразеологический словарь / А.В. Кунин.- Лит. ред. М.Д. Литвинова.- 4-е изд., перераб. и доп.- М.: Рус. яз., 1984

6. Аничков Е.В. Историческая поэтика А.Н. Веселовского //Вопросы теории и психологии творчества. I. 2-е изд. Спб., 1911.

7. Баранов Г.С. Модели и метафоры в социологии К. Маркса // Социологические исследования. 1992. № 6. С. 128-142.

8. Болдырев. Н.Н. 2004 "Концептуальное пространство когнитивной лингвистики", Макс Блэк. Метафора«Models and Metaphors» (1962) // Теория метафоры. М., 1990. С. 153-172. Пер. М.А. Дмитровской.

9. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпре-тативного подхода / В.З. Демьянков // Вопросы языкознания.- 1994.- № 4.-С. 17-33.

10. Дж. Лакофф М. Джонсон Метафоры которыми мы живем ЛКИ 2007

11. Еемерен Ф. Х. ван. Речевые акты в аргументативных дискуссиях.- СПб., 1994.

12. Ивин А.А. Основание логики оценок.- М.: Изд-во МГУ, 1970.

13. Каплуненко A.M. Историко-функциональный аспект идиоматики (на материале фразеологии английского языка): Дис.... д-ра филол. наук: 10.02.04/МГИИЯ.-Москва, 1992.- 351 с.

14. Каплуненко A.M. Историко-функциональный аспект идиоматики (на материале фразеологии английского языка): Дис.... д-ра филол. наук: 10.02.04/МГИИЯ.-Москва, 1992.- 351 с.

15. Кашкин В. Б., Д. Г. Шаталов Метафора как средство активного познания // Язык, коммуникация и социальная среда Выпуск 4. Воронеж: ВГУ, 2006

16. Клантцакова Анастасия Юрьевна Метафора 6 структуре экономического дискурса: опыт комплексного исследования [Электронный ресурс]: На материале английского языка Дис.... канд. филол. наук: 10.02.04.-М.: РГБ, 2003

17. Масленникова А.А. Лингвистическая интерпретация скрытых смыслов / А.А. Масленникова.- СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999.- 264 с.m,