Текст для презентации "Ф.И.Тютчев"

О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Ф. И. ТЮТЧЕВА. С самого детства входит в нашу жизнь удивительная, завораживающая чистотой чувства, ясностью и красотой образов поэзия Федора Ивановича Тютчева: Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом... Или: Зима недаром злится, Прошла ее пора — Весна в окно стучится И гонит со двора... А потом, когда опыт жизни обогащает нас пониманием подлинной радости и подлинных страданий, гармонии и дисгармонии,  мы с трепетом душевным и глубоким сочувствием читаем тютчевские, строки: О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! С годами все расширяется, все углубляется наше знакомство с творчеством великого лирика и мыслителя, проникновенного выразителя человеческих чувств, вдохновенного певца природы.

      Афанасий Фет на редкость точно определил своебразие поэзии Федора Тютчева: «Здесь духа мощного господство, здесь утонченной жизни цвет».

Одним из предков Ф. И. Тютчева был боярин Захарий Тютчев. Посол великого князя Димитрия Иоанновича (Донского) к Мамаю незадолго до Куликовской битвы. В XVIII веке среди брянских помещиков был известен неистовый и буйный предводитель дворянства Николай Андреевич Тютчев. В 1798 году младший из трех его сыновей Иван Николаевич женился на московской дворянке Екатерине Львовне Толстой. Молодая семья поселилась в Овстуге, наезжая время от времени к московским родственникам.

Тютчев Иван Николаевич, отец поэта, после получения домашнего образования учился в Петербурге в основанном Екатериной II Греческом корпусе, после окончания которого служил в гвардии. Дослужившись до чина поручика, он подал в отставку, так как в силу своего довольно мягкого характера считал себя мало приспособленным для военной службы. По свидетельству первого биографа поэта Ивана Сергеевича Аксакова, Иван Николаевич «отличался необыкновенным благодушием, мягкостью, редкою чистотою нравов и пользовался всеобщим уважением… радушный и щедрый хозяин был, конечно, человек рассудительный, с спокойным, здравым взглядом на вещи, но не обладал ни ярким умом, ни талантами, тем не менее в натуре его не было никакой узкости, и он всегда был готов признать и уважить права чужой, более даровитой природы…».

Дед поэта по материнской линии Лев Васильевич Толстой был женат на Екатерине Михайловне Римской–Корсаковой, сестре известного полководца А. М. Римского–Корсакова. Екатерина Львовна, лишившись матери в одиннадцать лет, была взята в семью своей бездетной тетки графини Анны Васильевны Остерман, рожденной Толстой. Жена московского генерал–губернатора графа Федора Андреевича Остермана, Анна Васильевна оставила племяннице значительную часть своего состояния. Екатерине Львовне были завещаны также и многие семейные реликвии.

По свидетельству Аксакова «…Федор Иванович Тютчев и по внешнему виду (он был очень худ и малого роста), и по внутреннему духовному строю, был совершенною противоположностью своему отцу; общего у них было разве одно благодушие. Зато он чрезвычайно походил на свою мать, Екатерину Львовну, женщину замечательного ума, сухощавого, нервного сложения, с наклонностью к ипохондрии, с фантазией, развитою до болезненности».

Аксаков подчеркивает, что в своей семье уже с раннего детства мальчик оказался «каким–то особняком, с признаками высших дарований, а потому тотчас же сделался любимцем и баловнем бабушки Остерман, матери и всех окружающих… к счастью, ребенок был чрезвычайно добросердечен, кроткого, ласкового нрава, чужд всяких грубых наклонностей; все свойства и проявления его детской природы были скрашены какою–то особенно тонкою, изящною духовностью».

Осенью 1812 года Тютчевы покидают Москву в связи с нашествием французов и поселяются в Знаменском, родовом имении на Ярославщине.

Вернувшись в Москву родители пригласили к сыну Федору учителя словесности семинариста Семена Егоровича Амфитеатрова (впоследствии С. Е. Раич).Самозабвенно преданный литературе, поэт Раич привил Федору особую любовь к античной классике и вкус к переводу. В ноябре 1814 года Федор Тютчев написал первое дошедшее до нас стихотворение «Любезному папеньке». В 1817 году в родительском доме Федор Тютчев познакомился с поэтом Василием Андреевичем Жуковским, оставшимся для него навсегда воплощением духа поэзии.

В 1816 году Тютчев начинает посещать домашний пансион профессора красноречия и поэзии, известного поэта Алексея Федоровича Мерзлякова, становится вольнослушателем Московского университета. 30 марта 1818 года Ф. И. Тютчев был принят в Общество любителей российской словесности. Осенью 1819 года Федор Тютчев был зачислен на словесное отделение Московского университета. В университетские годы Тютчев написал стихотворение «К оде Пушкина на Вольность». При всем своем уважении к гению семнадцатилетний Федор Тютчев решительно с ним не согласен, по его мнению, назначение поэта в том, чтобы смягчать, а не ожесточать сердца.

1. В 1821 году Тютчев досрочно, за два года, окончил Московский университет со степенью кандидата словесных наук. На семейном совете было решено, что Федор пойдет по дипломатической стезе, продолжая традиции своих предков. 21 февраля 1822 года Тютчев был зачислен в Государственную Коллегию иностранных дел в Петербурге с чином губернского секретаря (в табеле о рангах это был 12–й класс, соответствующий званию подпоручика). Лишь в 1828 году получил место второго секретаря. Эту должность он занимал вплоть до 1837 года. Не раз в письмах к родным и знакомым Тютчев шутливо писал о том, что слишком затянулось его ожидание повышения, и так же шутливо пояснял:  «Так как я никогда не относился  к  службе  серьезно,— справедливо,  чтобы  служба  также  смеялась надо мной». Но причина была не только в этом. Много лет спустя брат Эрн. Ф. Тютчевой, К. Пфеффель, советуя ей убедить Тютчева  «утихомириться»,  сообщал,  что  канцлер К.  В.  Нессельроде  рассматривает  «слишком  пылкие  речи»,  произносимые  Тютчевым  в  салонах на  злободневные  политические  темы, как  враждебные   выступления. Почти четверть века он провёл на дипломатической службе в Западной Европе, став одним из самых выдающихся «русских европейцев». Он продолжал учиться и воспользовался своим пребыванием в Германии, чтобы прекрасно узнать немецкую литературу.

    Там он продолжает много переводить. От Горация, Шиллера, Ламартина, привлекавших его внимание еще в Москве, он обращается к Гете и к немецким романтикам. Благодаря Тютчеву достоянием русской литературы стали высокие образцы европейской поэзии. Первым из русских поэтов Тютчев переводит стихи Гейне,  Дружеские отношения связывали Тютчева с немецким поэтом Генрихом Гейне. Гейне в ту пору еще учился в Боннском университете, но песни и романсы, написанные на его стихи, распевала вся немецкая молодежь. Гейне называл дом Тютчевых в Мюнхене (в 1826 году Тютчев женился на вдове русского дипломата Элеоноре Петерсон) «прекрасным оазисом», а самого поэта — своим лучшим тогдашним другом. Тютчев не только дружил с Гейне, но с увлечением переводил его стихи.

В 20—30-е годы он пишет такие оригинальные стихотворения, которые свидетельствуют о зрелости и самобытности его таланта «Как над горячею золой», «Весенние воды», «Осенний вечер». Весной 1836 года, выполняя просьбу бывшего сослуживца по русской миссии в Мюнхене кн. И. С. Гагарина, Тютчев послал в Петербург несколько десятков стихотворений. Через Вяземского и Жуковского с ними познакомился Пушкин, встретивший их с «изумлением» и «восторгом» — с изумлением и восторгом перед «неожиданным появлением» стихотворений, «исполненных глубины мыслей, яркости красок, новости и силы языка»1. Двадцать четыре стихотворения под общим заглавием «Стихотворения, присланные из Германии» и с подписью «Ф. Т.» появились в третьем и четвертом томах пушкинского «Современника». Печатание стихотворений Тютчева на страницах «Современника» продолжалось и после смерти Пушкина — вплоть до 1840 года. За немногими исключениями, они были отобраны еще самим Пушкиным. На трагическую гибель великого поэта Тютчев отозвался проникновенными строками:

  Тебя ж, как первую любовь,   России сердце не забудет!..

 В 1837 году Тютчев был назначен старшим секретарем русской миссии в Турине, а затем вскоре — поверенным в делах. На время оставив семью в Петербурге, в августе 1837 года Тютчев выехал в столицу Сардинского королевства и через четыре с половиной месяца по приезде в Турин писал родителям: «Поистине, мне здесь совсем не нравится и только безусловная необходимость заставляет меня мириться с подобным существованием». Здесь довелось поэту пережить тяжелую утрату: 28 августа/9 сентября 1838 года умерла его жена, Элеонора Тютчева. 30 мая 1838 года, как рассказывал потом сам поэт в письме к родителям, ему пришли сообщить, что близ Любека, у берегов Пруссии, сгорел русский пассажирский пароход «Николай I», вышедший из Петербурга. Тютчев знал, что на этом пароходе должны были находиться его жена и дети, направлявшиеся в Турин. Он тотчас же выехал из Турина, но только в Мюнхене узнал подробности о случившемся. Пожар на пароходе вспыхнул в ночь с 18/30 на 19/31 мая. Когда разбуженные пассажиры выбежали на палубу, «два широких столба дыма пополам с огнем поднимались по обеим сторонам трубы и вдоль мачт; началась ужаснейшая суматоха, которая уже и не прекращалась. Беспорядок был невообразимый...» — вспоминал в своем очерке «Пожар на море» И.С. Тургенев, также оказавшийся на этом пароходе. Элеонора Тютчева выказала во время катастрофы полное самообладание и присутствие духа, но и без того слабое здоровье ее было окончательно подорвано пережитым в эту страшную ночь. Смерть жены потрясла поэта, омрачив многие годы горечью воспоминаний: Твой милый образ, незабвенный, Он предо мной везде, всегда, Недостижимый, неизменный, Как ночью на небе звезда…

В пятилетнюю годовщину смерти Элеоноры Тютчев писал к той, которая помогла перенести тяжесть утраты и вошла в жизнь поэта, по его собственному признанию, как «земное провиденье»: «Сегодняшнее число — 9 сентября — печальное для меня число. Это был самый ужасный день в моей жизни, и не будь тебя, он был бы, вероятно, и последним моим днем» (письмо к Эрнестине Федоровне Тютчевой от 28 августа/9 сентября 1843 года). После вступления во второй брак с Эрнестиной Дёрнберг Тютчев вынужден был подать в отставку из-за самовольного отъезда в Швейцарию по случаю венчания, которое состоялось 17/29 июля 1839 года. Подав в отставку, с осени 1839 года Тютчев снова поселился в Мюнхене. Однако дальнейшее пребывание на чужбине, не обусловленное служебным положением, становилось все более и более тягостным для поэта: «Хоть я и не привык жить в России,— писал он родителям 18/30 марта 1843 года,— не думаю, что невозможно быть более привязанным к своей стране, нежели я, более постоянно озабоченным тем, что до нее относится. И я заранее радуюсь тому, что снова окажусь там». В конце сентября 1844 года Тютчев с семьей вернулся на родину, а через полгода был вновь зачислен в ведомство Министерства иностранных дел.         Петербургский период жизни поэта отмечен новым подъемом его лирического творчества. В 1848—1849 годах он пишет подлинно совершенные стихотворения: «Когда в кругу убийственных забот...», «Слезы людские, о слезы людские...», «Русской женщине», «Как дымный столп светлеет в вышине...» и др. В 1854 году в приложении к мартовскому тому «Современника» вышел первый сборник стихотворений Тютчева, а в майской книжке того же журнала появилось еще девятнадцать стихотворений. Появление сборника стихотворений Тютчева было крупным событием тогдашней литературной жизни. В «Современнике» выступил со статьей «Несколько слов о стихотворениях Ф. И. Тютчева» И. С. Тургенев. «...Мы не могли душевно не порадоваться.— писал Тургенев,— собранию воедино разбросанных доселе стихотворений одного из самых замечательных наших поэтов, как бы завещанного нам приветом и одобрением Пушкина».

        В ряду новых созданий поэта выделяются замечательные по своей психологической глубине стихотворения: «Я очи знал, – о, эти очи!..» «О, как убийственно мы любим...», «Последняя любовь» и некоторые другие. Дополненные в последующие годы такими поэтическими шедеврами, как «Есть и в моем страдальческом застое...», «Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло...», «Нет дня, чтобы душа не ныла...»,— они составили так называемый «денисьевский цикл». Этот цикл стихотворений представляет как бы лирическую повесть о любви, пережитой поэтом «на склоне лет»,— о любви его к Елене Александровне Денисьевой. В 1850, будучи женатым человеком и отцом семейства, влюбился в 24-летнюю Е.Денисьеву, почти ровесницу своих дочерей. Открытая связь между ними, во время которой Тютчев не оставлял семью, продолжалась 14 лет, у них родилось трое детей. Общество восприняло это как скандал, от Денисьевой отрекся отец, ее перестали принимать в свете. Все это привело Денисьеву к тяжелому нервному расстройству, а в 1864 она умерла от туберкулеза. Потрясение от смерти любимой женщины привело Тютчева к созданию «денисьевского цикла» – вершины его любовной лирики. Любовь, воспетая в этих стихах как высшее, что дано человеку Богом, как «и блаженство, и безнадежность», стала для поэта символом человеческой жизни вообще – муки и восторга, надежды и отчаяния, непрочности того единственного, что доступно человеку, – земного счастья. После смерти Денисьевой, в которой он винил себя, Тютчев уехал к семье за границу. Год провел в Женеве и Ницце, а по возвращении (1865) в Россию ему пришлось пережить смерть двоих детей от Денисьевой, затем матери. За этими трагедиями последовали смерти еще одного сына, единственного брата, дочери. Ужас подступающей смерти выразился в стихотворении Брат, столько лет сопутствовавший мне... (1870). В строках этого стихотворения поэт предчувствовал свою «роковую очередь».

Дни сочтены, утрат не перечесть,

Живая жизнь давно уж позади,

Передового нет, и я, как есть,

На роковой стою очереди.

      Хотя Тютчев до конца своих дней занимал должность председателя Комитета цензуры иностранной (умер поэт 15/27 июля 1873 года), и служба, и придворно-бюрократическое окружение тяготили его. Среда, к которой принадлежал Тютчев, была чужда ему; не раз из придворных церемоний он выносил ощущение досады, глубокой неудовлетворенности собой и всем окружающим. Поэтому чувством тоски, одиночества, разочарования проникнуты почти все письма Тютчева. «Я его люблю,— писал Л. Толстой,— и считаю одним из тех несчастных людей, которые неизмеримо выше толпы, среди которой живут, и потому всегда одиноки».  «Вы знаете, кто мой любимый поэт?» — спросил однажды Толстой и сам ответил,— «Тютчев». При этом он добавил: «...его все, вся интеллигенция наша забыла или старается забыть: он, видите, устарел... Он слишком серьезен, он не шутит с музой». Конечно, совершенство формы и значительность содержания требуют от читателя определённой культуры, просвещённости. «Тем более чести народу, к которому поэт обращается с такими высокими требованиями. Теперь за нами очередь оправдать его тайные надежды», - писал А. Фет.