Вопрос 77. Н. Ростова и М. Болконская в поисках смысла жизни. Место женщины в семье и обществе в понимании Толстого

Вопрос № 77. Н. Ростова и М. Болконская в поисках смысла жизни. Место женщины в семье и обществе в понимании Толстого

. В «Войне и мире» о мно­гих персонажах можно говорить как об идеале, как о выражении авторской концепции личности. В числе любимых героев Толстого в «Войне и мире» — Андрей Болконский и Пьер Безухов, Наташа Ростова и Марья Болконская, семья Ростовых и семья Болконских.

Наташа более чем кто-либо из людей дворян­ского круга непосредственна. Она познает мир, обходя рациональный, логический путь, прямо и целостно, как человек искусства. В ней воплощаются лучшие свойства женского существа: гармония духовного и телесного.

Наташа Ростова — воплощение «живой жизни», самый обаятельный женский образ, созданный Толстым. Ее главные качества — удивительная искренность и непосредственность, любовь к людям. Все это делает Наташу, не обладающую совершенной пластической красотой, удивительно привлекательной для окружающих.

Наташа — внешне не самая красивая из героинь толстовской эпопеи. Та же Элен Безухова — куда более безусловная красавица, очаровы­вающая светское общество, но отличающаяся полнейшим отсут­ствием каких-либо нравственных ориентиров. Наташа же при­влекает нас прежде всего широтой своей души. Она, как и пуш­кинская Татьяна Ларина, «русская душою». Наташа Ростова пленительна своей простотой, близостью к народу, к природе. Она «умела понять все то, что было и в Ани­сье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке».

Наташа Ростова была для автора личностью осо­бой, в которой соединилось многое из того, что было дорого писателю. Это воплощенная энергия и живость, соединенные с добрым и чутким сердцем, это красота, обаяние, нежность. Наташа — любимица в семье. Дви­жения её сердца так непосредственны, так поэтичны. Ее живая, созидательная энергия спасительна и для всей семьи, и для чужих людей.

1. Неукротимая «сила жизненности», присущая Наташе, пере­дается людям, нередко вокруг нее возникает атмосфера веселого оживления. Она обладает даром заражать всех своей жизненной энергией. Николай, потрясенный своим карточным проигрышем Долохову, в минуту отчаяния думает даже о смерти, потому что долг, он знает, нечем заплатить. Но вернувшись домой, он слышит, как в зале, перед гостя­ми, поет Наташа. Ее нежный, красивый голос застав­ляет его забыть о своем несчастье. И ужас перед ката­строфой, который он испытывал несколько минут на­зад, рассеивается, ситуация уже не кажется ему такой безвыходной.

2. Наташа выхаживает мать, тяжело пере­живающую гибель младшего сына Пети, утешает ее, поддерживает своей любовью и преданностью.

3. Встреча с Наташей возродила к жизни Андрея Болконского, переживавшего тяжелый душевный кризис. Жизне­радостность черноглазой девушки произвела на него сильное впечатление. «Жизнь не кончена в 31 год», — говорит князь Андрей себе после ночи в Отрадном, ко­гда случайно подслушал разговор Сони с Наташей. По­сле первого бала Наташи, после танца с нею, Болкон­ский возрождается для новой жизни, испытывает при­лив радостной кипучей энергии, ищущей выход в со­зидании.

4. Это она велела родителям снять с телег вещи, которые те собирались вывезти из Москвы, оставляе­мой французам, а повозки отдать под раненых. Разорение не страшит ее, если ценой этого удастся спасти человеческие жизни.

5. Это она повернула во двор своего дома несколько колясок с ранеными, чтобы помочь им, спасти их, еще не зная, что в одной из них лежит князь Андрей.

Толстой любуется непосредственностью и живостью Наташи-девочки, восхищается ее талантом в пении и пляске, когда она повзрослела. Народное в Наташе превращается в ин­стинктивно-безотчетную силу всего ее существа, и проявляется оно легко и непринужденно. Вспомним русскую пляску Наташи в имении дя­дюшки: «Где, как, когда всосала в себя из этого русского воздуха, которым она дышала, — это графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, — этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно должны вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка». Но это было свое, русское. Ее восприимчивая, талантливая натура чувствует глубо­ко, ярко, отсюда — и умение, как у дядюшки и его до­машних, которые пели так, как поет народ. Толстой гово­рит здесь о русской душе Наташи. Не случайно, вдох­новленная примером дядюшки, Наташа решает оставить занятия с чужеземной арфой и начать учиться игре на гитаре, ставшей русским национальным музыкальным инструментом.

Во всех своих поступках и душевных прояв­лениях Наташа безотчетно следует законам про­стоты, добра и правды. Даже опрометчивый по­ступок Наташи в значительной степени спрово­цирован князем Андреем и Анатолем. Это люди совершенно противоположные. Андрей — отвлеченная духовность. Анатоль — плотская бездуховность. Идеал — где-то посере­дине. Для того чтобы жить полноценной жиз­нью, Наташе надо преодолеть эти крайности. Наташа выше каждого из них потому, что она стихийно ищет равновесия, единства. Из стремления преодолеть эти крайности возникает странное на первый взгляд желание Наташи совместить две любви в одну.

Любовь Наташи к князю Андрею — сильное и бога­тое чувство. Но натура ее такова, что полнота пережи­ваний требует выхода. Она убита тем, что надо ждать свадьбы целый год. Она живет не умом, не рассудком, а чувствами, сердцем. Она мучается, страдает, не может дождаться князя Андрея. И в эти трудные для нее дни в ее судьбу вмешивается Анатоль Курагин, несущий, как и все Курагины, зло, разрушение, беду. Наташа выглядит околдованной, сама не понимает, что делает. И только решительное вмешательство трезво мысля­щей Сони спасает ее от позора. Отношение Толстого к этому поступку Наташи выражается устами Пьера, ко­торый поражен, не может поверить, что она могла про­менять его благородного друга на прощелыгу Курагина.

Катастрофа с Анатолем и измена Андрею по­вергают Наташу в состояние мучительного кри­зиса, из которого ее выводит известие об угрозе французского нашествия, приближающегося к Москве. На молитве в домовой церкви Разумов­ских Наташа интуитивно ищет выхода из ду­шевного одиночества, ищет сближения с людь­ми. Когда дьякон торжественно провозглашает: «Миром Господу помолимся», Наташа опреде­ляет суть того единства, которое спасет Россию: «Миром, — все вместе, без различий сословий, без вражды, а соединенные братской любовью — будем молиться». Общенациональная беда за­ставляет Наташу забыть о своем несчастье. Ор­ганично живущее в ней русское начало проявля­ется в патриотическом порыве при отъезде из Москвы.

В эти трудные для России дни ее любовь к людям достигает вершины — полного забвения своего «я» для других. Княжна Марья, приехав­шая к умирающему брату, замечает: «На взвол­нованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение — выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому челове­ку, выражение жалости, страданья за других и обратного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи».

Позднее осознавая горе, которое она причинила Болконскому, любимая героиня Толстого казнит себя, страдает, готова просить прощения. Но все потеряно. Встреча с раненым Болконским в Мытищах, когда князь Андрей выздоравливает, кажется, может восста­новить постепенно их отношения. Но князю Андрею не суждено было выжить.

Самозабвенная любовь к ближним еще раз выводит Наташу из душевного кризиса после смерти князя Андрея, когда она вновь ушла в себя, в свое страдание. Известие о смерти брата Пети пробудило в ней нравственные силы: «Она почувствовала мгновенно освобождение от за­прета жизни, лежавшего в ней. Увидав отца и услыхав из-за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе». Сила любви Наташи заключается в том, что ее самопожертвование совершенно бескорыстно. Именно этим отличается она от расчетливо-жертвенной Сони, которая «с радостью сознава­ла, что она, жертвуя собой, этим самым возвы­шает себе цену в глазах себя и других...». В та­кой жертвенности нет душевного порыва, пото­му что изнутри она подточена эгоизмом.

Сущность жизни Ната­ши, подчеркивает Толстой, — любовь, которая означает не только потребность в счастье и радости, но и самоотдачу, само­отречение.

Толстой находит поэзию в каждом из возрастов Наташи, пока­зывая процесс ее взросления, постепенного превращения девочки-подростка, какой она впервые появляется в романе, в девушку и затем — в зрелую женщину. В эпилоге Наташа не менее счастлива, чем в начале романа. Она проходит путь от полудетской жизнера­достности и беззаботной, своевольной юности через раскаяние и мучительное сознание своей греховности (после истории с Анатолем), через боль от утраты близкого человека — князя Андрея — к счастливой семейной жизни и материнству.

Эпилог романа — развернутая полемика Толстого с идеями женской эмансипации.

Наташа Ростова в эпилоге — толстовский идеал женщины, выполняющей свое естественное предназначение, живущей гар­моничной жизнью, свободной от всего ложного и наносного. На­таша нашла смысл своего существования в семье и материнст­ве — это и сделало ее сопричастной всей стихии человеческой жизни.

Позже Толстой изображает Наташу женою Пьера, матерью. Многие читатели не могут поверить превращению прелестной, обаятельной героини в «самку», как говорит писатель. Переход Наташи в зрелый женский возраст кажется на первый взгляд чем-то неожиданным: «...Она пополнела и поширела, так что трудно было узнать в этой сильной матери прежнюю тон­кую, подвижную Наташу»... В материнстве Тол­стой видит высшее призвание и назначение жен­щины. Все природные богатства натуры Наташи, вся полнота ее жизнелюбивого существа уходят в материнство и семью. Как жена и мать, Наташа по-прежнему прекрасна. И когда возвращался Пьер, выздоравливал ребенок, «прежний огонь зажигался в ее развившемся красивом теле».

Но это перевоплощение полностью соответствует характеру Ростовой, самоотверженному и открытому, для которого любовь и самоотдача — внутренняя потребность. Толстой полемически подчер­кивал это изменение во внешности и в поведении На­таши, последовательно проводя свою мысль о семье как величайшей ценности, о женщине как жене и мате­ри — источнике жизни. Наташе уготована судьба раз­делить трагическую участь мужа-декабриста.

Она полностью ушла в исполнение своих обязан­ностей жены и матери, что, по убеждению писателя, и составляет суть предназначения женщины, важнейшую часть женского идеала. Наташа не нуждается ни в какой эмансипации, ибо более чем удовлетворена своей ролью в жизни. Героиня Толстого при­обрела «выражение спокойной мягкости и ясности. В ее лице не было, как прежде, этою непрестанно горевшего огня оживления, составлявшего ее прелесть. Теперь часто видно было одно ее лицо и тело, а души вовсе не было видно. Видна была одна силь­ная, красивая и плодовитая самка.

Здесь Толстой отнюдь не отрицает необходимости для женщины внутренней духовной жизни. Он только считает, что мать и жена свои чувства не должна, подобно молоденькой девушке, выставлять на всеоб­щее обозрение. Наташа у Толстого прекрасна в обретенной нако­нец природной роли, оттого и называет он ее «красивой и плодо­витой самкой», ибо главная обязанность женщины — растить и воспитывать детей. Молодая графиня Безухова «не следовала тому золотому правилу, проповедоваемому умными людьми, в осо­бенности французами, и состоящему в том, что девушка, выходя замуж, не должна опускаться, не должна бросать свои таланты, должна еще более, чем в девушках, заниматься своей внешнос­тью, должна прельщать мужа так же, как она прельщала не мужа. Наташа, напротив, бросила сразу все свои очарованья, из кото­рых у ней было одно необычайно сильное — пение. Она оттого и бросила его, что это было сильное очарованье. Наташа не заботи­лась ни о своих манерах, ни о деликатности речей, ни о том, чтобы показаться своему мужу в самых выгодных позах, ни о своем туалете, ни о том, чтобы не стеснять мужа своей требовательнос­тью. Она делала всё противное этим правилам. Она чувствовала, что те очарования, которые инстинкт научал ее употреблять прежде, теперь только были бы смешны в глазах ее мужа, которо­му она с первой минуты отдалась вся — то есть всей душой, не оставив ни одного уголка не открытым для него. Она чувствовала, что связь ее с мужем держалась... чем-то другим, неопределен­ным, но твердым, как связь ее собственной души с ее телом.

Взбивать локоны, надевать роброны и петь романсы для того, чтобы привлечь к себе своего мужа, показалось бы ей так же странным, как украшать себя для того, чтобы быть самой собою довольною. Украшать же себя для того, чтобы нравиться другим, может быть, это и было бы приятно ей, — она не знала, — но было совершенно некогда. Главная же причина, по которой она не за­нималась ни пением, ни туалетом, ни обдумыванием своих слов, состояла в том, что ей было совершенно некогда заниматься этим».

Толстой идеал русской женщины, в противоположность за­падноевропейской, видел в пренебрежении внешними атрибута­ми красоты ради внутренней сосредоточенности на выполнении своего главного долга — семейного. И счастливой себя Наташа ощущает, когда сознает, что счастливы муж и дети, когда «после семи лет супружества Пьер чувствовал радостное, твердое созна­ние того, что он не дурной человек, и чувствовал он это потому, что он видел себя отраженным в своей жене». Жена как зеркало, отражающее все черты характера и привычки мужа, — вот тот идеал, который проповедовал Лев Толстой в эпилоге «Войны и мира». Разница же между пушкинской Татьяной и Наташей Рос­товой (Безуховой) в том, что первая — мужа не любит, но клянет­ся, что будет «век ему верна», а вторая замужем за любимым чело­веком и обрела с ним подлинное счастье. Только союз, основан­ный на любви, по мнению автора «Войны и мира», может побудить женщину отдавать все силы семье, искренне радоваться счастью супруга и детей, обретая в этом и собственное счастье.

Толстой показывает, как она слушает Пьера, как глубоко понимает и чувствует не только то, что он говорит, но и думает. Это убеждает, как прочен их со­юз, что они одно существо. Дело его жизни становится ее судьбою. Такую Наташу любит Толстой, и мы ви­дим, что она достойна любви и восхищения.

Одухотворенная чувственность Наташи тор­жествует в семейной жизни с Пьером. Отноше­ния между ними глубоко человечны и чисты. Пусть она не очень разбирается в существе поли­тических помыслов Пьера, но зато она всегда улавливает добрую основу его души.

Толстой не однажды говорил: «Наташа— это я», хотя известен и прототип. Это сестра жены писателя Татьяна Андреевна Берс-Кузминская, которая тоже пле­няла всех своим обаянием.

Место женщины в семье и обществе в понимании Толстого

С образами Наташи Ростовой и Марьи Болконской были связаны раздумья Толстого о судьбе русской жен­щины, о перспективах развития России. Дискутируя с некоторыми эмансипированными современницами, Тол­стой настаивал на созидательной роли женщины имен­но в семье.

Мысль о духовных основах семейственности как внешней формы единения между людьми получила особое выражение в эпилоге. В семье как бы снимается противоположность между супругами, в общении между ними взаимодо­полняется ограниченность любящих душ. Тако­ва семья Марьи Болконской и Николая Ростова, где соединяются в высшем синтезе столь проти­воположные начала Ростовых и Болконских. Прекрасно чувство «гордой любви» Николая к графине Марье, основанное на удивлении «пе­ред ее душевностью, перед тем почти недоступ­ным для него, возвышенным, нравственным миром, в котором всегда жила его жена». И тро­гательна покорная, нежная любовь Марьи «к этому человеку, который никогда не поймет все­го того, что она понимает, и как бы от этого она еще сильнее, с оттенком страстной нежности, любила его».

В эпилоге «Войны и мира» под крышей лысогорского дома собирается новая семья, соеди­няющая в прошлом разнородные ростовские, болконские, а через Пьера Безухова еще и каратаевские начала. «Как в настоящей семье, в лысогорском доме жило вместе несколько совер­шенно различных миров, которые, каждый удерживая свою особенность и делая уступки один другому, сливались в одно гармоническое целое. Каждое событие, случавшееся в доме, бы­ло одинаково — радостно или печально — важ­но для всех этих миров; но каждый мир имел со­вершенно свои, независимые от других, причи­ны радоваться или печалиться какому-либо событию».

Это новое семейство возникло не случайно. Оно явилось результатом общенационального единения людей, рожденного Отечественной войной. Так по-новому утверждается в эпилоге связь общего хода истории с индивидуальны­ми, интимными отношениями между людьми. 1812 год, давший России новый, более высокий уровень человеческого общения, снявший многие сословные преграды и ограничения, привел к возникновению более сложных и широких се­мейных миров. Каратаевское принятие жизни во всей ее пестроте и многосложности, каратаев­ское умение жить в мире и гармонии со всеми присутствует в финале романа. В разговоре с Наташей Пьер замечает, что Каратаев, будь он жив сейчас, одобрил бы их семейную жизнь.

Как во всякой семье, в большом лысогорском семействе возникают порою конфликты и спо­ры. Но они носят мирный характер и лишь ук­репляют прочность семейных основ. Хранителя­ми семейных устоев оказываются женщины — Наташа и Марья. Между ними есть прочный, духовный союз. «Мари, это такая прелесть! — говорит Наташа. — Как она умеет понимать де­тей. Она как будто только душу их видит». «Да, я знаю, — перебивает графиня Марья рассказ Николая о декабристских увлечениях Пьера. — Мне Наташа рассказала».

Ростовы. Особые симпатии писателя вызыва­ет патриархальная семья Ростовых, в поведении которой проявляются высокое благородство чувств, доброта (даже редкая щедрость), естест­венность, близость к народу, нравственная чис­тота и цельность. Дворовые Ростовых — Тихон, Прокофий, Прасковья Саввишна — преданы своим господам, ощущают себя с ними единой семьей, обнаруживают понимание и проявляют внимание к барским интересам.

Болконские. Старый князь представляет цвет дворянства эпохи Екатерины П. Его характери­зует истинный патриотизм, широта политиче­ского кругозора, понимание подлинных интере­сов России, неукротимая энергия. Андрей и Марья — передовые, образованные люди, ищу­щие новые пути в современной жизни.

Семейство Курагиных несет одни беды и не­счастья в мирные «гнезда» Ростовых и Болкон­ских.

При Бородине, на батарее Раевского, куда попадает Пьер, чувствуется «общее всем, как бы семейное оживление». «Солдаты... мыс­ленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» про­звали его и про него ласково смеялись между собой».

Образ Марьи Болконской

«Придворным трутням», глубоко равнодушным к судьбам родины, Толстой противопоставляет князя Николая Андреевича Болконского. Более всего старый князь ценил в людях «две добродетели: деятельность и ум». «Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развить в ней обе главные добродетели, давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях.

Николай Андреевич был русским барином, в нем проявлялись иногда самодурство и деспотизм, однако при этом он был человеком огромной нравственной силы, высокого духовного развития. Черты Николая Андреевича Болконского унаследовали его дети — князь Андрей и княжна Марья.

Княжна Марья способна к глубокому осмыслению не только своей жизни, но и поступков других людей, окружающей действительности. Она сразу поняла, что за человек Анатоль Курагин, и решительно отказалась от предложения князя Василия стать женой его сына. В письме к Жюли она осуждает войну, рас­сказывает о том, как тяжела для народа рекрутчина. В 1812 году княжна Марья отвергла предложение маде­муазель Бурьен обратиться за помощью к генералу Рамо и уехала в Богучарово, чтобы не оставаться в плену у французов.

Княжна Марья была глубоко религиозным человеком. Христ. вероучение подавляло в ней чувства про­теста и борьбы за свое счастье. «Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе — в законе любви и самоотвержения...» Ей чужд эгоизм, она способна ради других жертвовать своими интересами; княжна Марья непоколебима в вы­полнении своего долга по отношению к родным и близким. Достойны уважения терпение и покорность, которые она проявляет в отношении к отцу. Она заме­няет мать маленькому Николеньке, сыну князя Андрея. Узнав, что брат ее тяжело ранен и находится в Ярослав­ле, княжна, несмотря на трудности пути в военное время, едет к нему вместе с Николенькой, считая своим долгом быть рядом с братом и принять все меры для облегчения его страданий.

Выйдя замуж за Николая Ростова, княжна Марья свои духовные силы отдает семье. Она оказывает благотвор­ное влияние на вспыльчивого, а порою грубого и жесто­кого в обращении с людьми мужа, с любовью относится к воспитанию детей. Толстой не раз замечает, что княжна Марья не отличалась внеш­ней красотой и изяществом. Но она покоряла людей своей духовной красотой, высокой нравственностью. Сбылись ее мечты о любви и семье, но ей казалось, что, кроме того счастья, которое она испытывала, было другое, недостижимое в этой жизни...», поэтому графиня Марья не чувствовала себя вполне спокойной; ей иногда хотелось сказать мужу, «что не о едином хлебе сыт будет человек». «Душа графини Марьи всегда стреми­лась к бесконечному, вечному и совершенному и потому никогда не могла быть покойна».

Княжна Марья Болконская во многом не похожа на Наташу Ростову. В то время как Наташа живёт преимущест­венно сердцем, княжна Марья, привыкшая к одиночеству, любит размышлять. Насколько Наташа жизнерадостна и экспансивна, настолько княжна Марья робка и сдержанна. Наташа ищет лич­ного счастья, а княжна Марья видит своё назначение в отрече­нии и жертве. Наконец, насколько Наташа внешне ярка и обаятельна, на­столько княжна Марья не отличается красотой; только когда её лучистые глаза загораются под влиянием какого-либо сильного чувства, она становится прекрасной.

Но есть у Наташи и княжны Марьи и общие черты. Обе они патриотки. Наташа не задумываясь пожертвовала богатствами московского дома Ростовых ради спасения раненых. И княжна Марья бросает имение на произвол судьбы при приближении французов. Когда родине грозит опасность, в ней просыпаются фамиль­ные черты — гордость, мужество, твёрдость. Так было в Богучарове, когда компаньонка-француженка предложила ей остаться в имении и довериться милости французского генерала, милости врагов России, своей родины. И «хотя для княжны Марьи было всё равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было, но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покой­ного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами».

И ещё одна черта роднит Наташу и княжну Марью. Княжна Марья выходит замуж за Николая Ростова, и Толстой, рисуя их семейную жизнь, говорит о счастье, которое она, как и Наташа, нашла в семье.

Проблемы семьи и воспитания. Семья и семейные традиции, по мнению Толстого, — основа формирования личности. Именно в семье «любимые» герои Толстого получают первые уроки нрав­ственности и приобщаются к духовному опыту старших, который помогает им освоиться в более широком сообществе людей. Мно­гие главы романа посвящены внутрисе­мейным отношениям.

Семья в представлении Толстого — свободно-личностное, неиерархическое единение людей, это как бы идеальное общест­венное устройство в миниатюре. Гармоничный семейный мир писатель противопоставляет разладу и отчуждению людей вне семьи, вне дома.

«Семейная гармония» в романе выражается по-разному. У Ростовых все совсем не так, как у Болконских. «Молодые» семьи, жизнь которых показана в эпилоге, также отличаются друг от друга. Взаимоотношения между членами семьи не могут регла­ментироваться никакими правилами, обычаями или этикетом: они складываются сами собой и в каждой новой семье по-новому. Каждая семья уникальна, но без общей, самой необходимой осно­вы семейного бытия — любовного единения между людьми — истинная семья, по мнению Толстого, невозможна. Вот почему в романе показаны наряду с «гармоничными», соответствующими толстовскому идеалу, семьями и семьи «неподлинные» (Курагины, Пьер и Элен, Берги, Жюли и Борис Друбецкие), в которых люди близкие по крови или соединившиеся брачными узами не связаны общими духовными интересами.

Критериями «подлинности» и «неподлинности» семьи для Толстого являются цель супружества и отношение к детям. Созда­ние семьи, по его убеждению, несовместимо с узко эгоистически­ми целями (брак по расчету или брак, рассматриваемый как способ получения «законного» наслаждения). Естественные ин­стинкты человека, заставляющие его создавать семью, имеют го­раздо более разумную и возвышенную природу, чем любые рассу­дочные мотивы. Создавая семью, человек делает шаг навстречу «живой» жизни, приближается к «органическому» бытию. Имен­но в создании семьи «любимые» герои Толстого обретают смысл жизни: семья завершает этап их юношеского «неустройства» и становится своеобразным итогом их духовных поисков. Толстой — отнюдь не равнодушный зритель семейной жизни героев. Сопоставляя различные ее варианты, он показывает, какой должна быть семья, что такое истинные семейные ценности и как они влияют на формирование человеческой личности. Не случайно все герои, духовно близкие автору, воспитывались в «настоящих», «полноценных» семьях и, напротив, эгоисты и ци­ники — в семьях «ложных», «случайных», в которых люди свя­заны друг с другом лишь формально. Толстой видит в этом важ­ную нравственную закономерность.

Особенно близки писателю семьи Ростовых и Болконских, а также часть «новых» семей, жизнь которых показана в эпило­ге, — Николай и Марья, Пьер и Наташа. Ростовы в «Войне и мире» — идеал семейного бытия, осно­ванного на добрых отношениях между близкими людьми. Они легко переживают неурядицы, в их отношениях друг с другом нет места холодной рассудочности. Ростовы близки к национальным традициям: гостеприимны, нерасчетливы, любят деревенскую жизнь, народные праздники. «Фамильные» черты Ростовых — искренность, открытость, простодушие, внимательное отноше­ние к людям. В 1812 г. они принимают нелегкие решения: согла­шаются отпустить Петю в армию, покидают Москву, отдают под­воды раненым. Ростовы живут интересами нации.

Семейный уклад Болконских совершенно иной. Их жизнь подчиняется жесткому регламенту, раз и навсегда установленно­му домашним «деспотом», старым князем Николаем Андрееви­чем. Он воспитывает княжну Марью по особой системе, не выно­сит, когда ему противоречат, и потому часто ссорится с дочерью и сыном. Хотя отношения внутри семьи внешне очень прохладны, поскольку Болконские — люди с сильными характерами, все они по-настоящему привязаны друг к другу. Их объединяет скрытая, не выражающаяся в словах родственная теплота. Старый князь гордится сыном и любит дочь, чувствует себя виноватым в ссорах с детьми. Только перед смертью он дает волю чувству жалости и любви к дочери, которое раньше тщательно скрывал.

Николай Ростов и Марья Болконская — образец счастливой супружеской пары. Они дополняют друг друга, ощущая себя еди­ным целым (Николай сравнивает жену с пальцем, который нельзя отрезать). Он поглощен занятиями хозяйством, поддерживает до­статок семьи, заботясь о будущем материальном благополучии детей. Марья в их семье — источник духовного начала, доброты и нежности. Порой кажется, что они абсолютно разные люди, по­глощенные своими интересами, но это не только не разобщает, но, наоборот, еще крепче объединяет их. Любовь Николая к жене, подчеркивает Толстой, — «твердая, нежная и гордая», в нем не угасает «чувство удивления перед ее душевностью». Он гордился тем, что «она так умна, и хорошо сознавал свое ничтожество перед нею в мире духовном и тем более радовался тому, что она с своею душой не только принадлежала ему, но составляла часть его само­го». Марья — отличный воспитатель, стремящийся понять инте­ресы детей. «Детский дневник», который она ведет, не только не вызывает насмешек Николая, чего она втайне опасалась, — на­оборот, «это неустанное, вечное душевное напряжение, имеющее целью только нравственное добро детей, — восхищало его» (эпи­лог, ч. 1.XV).

Семейная жизнь Пьера и Наташи в изображении Толстого — почти идиллия. Цель их супружества не только продолжение рода и воспитание детей, но и духовное единение. Пьер «после семи лет супружества... чувствовал радостное, твердое сознание того, что он не дурной человек, и чувствовал он это потому, что он видел себя отраженным в своей жене». Наташа — «зеркало» мужа, отражавшее «только то, что было истинно хорошо». Они настолько близки, что способны интуитивно понимать друг друга. Ради семьи им пришлось пожертвовать многими привычками. Но эти жертвы, подчеркивает Толстой, — мнимые: ведь Пьер и Наташа просто не могут жить иначе.

На другом полюсе романа — изображение «неподлинных», «случайных» семей. Таковы Курагины: связь между членами этой семьи — формальная, отношения между родителями и деть­ми поддерживаются только ради приличия. По словам князя Василия, дети — его «крест». Княгиня завидует собственной до­чери. Все Курагины эгоистичны и порочны: князь Василий фак­тически продает свою дочь, Элен заводит себе множество любов­ников и даже не считает нужным скрывать это, для Анатоля нет ничего важнее чувственных наслаждений. «Фамильные» черты Курагиных — ординарность и глупость, что они тщательно мас­кируют, неукоснительно соблюдая правила светского приличия. К удивлению Пьера, знавшего, что жена глупа, Элен считалась в свете «умнейшей женщиной». Брак Пьера и Элен не случайно оказался неудачным: Элен вышла замуж по расчету, а Пьер не испытывал к ней ничего, кроме физического, «животного» влече­ния. Дети с самого начала не были целью их супружества — Элен цинично заявляет, что она «не дура, чтобы желать иметь детей».

Семья Друбецких также далека от толстовских представле­ний о настоящей семье. Борис не уважает свою мать, видя ее готовность унижаться ради денег, но очень скоро приходит к вы­воду, что карьера и материальное благополучие — самое главное в жизни. Он женится на Жюли Карагиной ради ее денег, превоз­могая отвращение к ней. Образовалось еще одно «случайное», непрочное семейство: ведь и Жюли вышла замуж за Бориса толь­ко для того, чтобы не остаться старой девой.

3