"Чудесные крылья" Анны Александрович

Вот ещё один очерк Анны Петровны Александрович. Восхищаюсь её умением писать о наших современниках, тех, кто рядом с нами.

Чудесные крылья

Много лет назад я познакомилась с Лидией Григорьевной Зюбко. Ее представила как свою маму моя давняя знакомая, известный всему медицинскому миру профессор-онколог Галина Владимировна Муравская. В их уютной гостеприимной квартире меня радушно встретила невысокая хрупкая женщина. Тогда я даже представить себе не могла, сколько редких качеств сочетается в этом необыкновенном человеке: воля и оптимизм, смелость и искренность, невероятное трудолюбие и доброта. И, конечно же, любовь. Любовь к своей семье, жизни, людям, Родине.

Лидия Григорьевна – высокопрофессиональный летчик-инструктор. Она провела в воздухе более семи тысяч часов. В ее семейном архиве фотографии и пожелтевшие от времени газеты «Пролетарская правда», «Крылья Советов», «Воздушный рейс» и много других. В них отражена целая эпоха из жизни огромной страны и судьба гражданина этой страны – человека-созидателя Л.Г.Зюбко (Савельевой). Вот несколько строк из статьи знаменитого писателя Бориса Полевого, посвященной дню авиации в Калинине («Калининская правда», 1938 год): «Зрители ни на минуту не оставались равнодушными, и когда первый самолет, набрав высоту, вдруг замер и, поворачиваясь, как подстреленная птица, начал падать вниз, на летном поле наступила тишина.

«Раз, два, три…», — спокойно подсчитывал кто-то витки.

Сделав девять витков, пилот-инструктор тов. Савельева, которую многие зрители помнят работницей, мастерски вывела машину из штопора. Шумные аплодисменты прокатились над полем…»

Борис Полевой в то время жил в Калинине Он часто бывал на аэродроме, писал о летчиках. Лидия Григорьевна рассказывала, что как-то заказала летный костюм в ателье. Накануне большую статью Бориса Полевого о ней напечатали в газете и прочитали по радио. Когда юная летчица пришла на примерку, работники ателье устроили ей овацию. Это был 1939 год. Такое признание далось нелегко. Ему предшествовали бесконечные тренировки, совмещаемые с основной работой, жесточайший ежедневный график.

— Родилась я в Могилеве в большой многодетной семье последним ребенком из 14 детей, — рассказывает о себе Лидия Григорьевна. — Отец работал на железной дороге, мать была домохозяйкой. Я всем интересовалась. Хотелось много знать, уметь и если что-то делать, то основательно. В 13 лет записалась на биржу труда. Нас организовали в ШУМП – школу массовых профессий при шелковой фабрике. Первое место моей работы – лаборатория. Спустя некоторое время я стала работать в центральной научно-исследовательской лаборатории, подменной. Получала повышенную зарплату. Была ударницей, стахановкой. Работала и училась в аэроклубе. В 1937 году меня направили в Калининский аэроклуб летчиком-инструктором. Работала там до 1942 года. Подготовила более двухсот летчиков-курсантов. Когда началась война — эвакуировались в Меликес. Был приказ распустить последнюю группу курсантов, которых не успели полностью обучить летному делу. Не хватало бензина, материальная часть не позволяла продолжать обучение. Я пошла к командиру с предложением: оставить наиболее способных курсантов и закончить их подготовку. Предложение было принято и назавтра в мое распоряжение поступило пять курсантов. Другим определили по одному-два, а мне пять. Я спросила: « За что?» Командир ответил: « За идею».

В 1942-м летчица попросилась на фронт. Получив вызов, в срочном порядке выехала на Калининский фронт. С ребенком. Раньше ее не призывали — к началу войны она имела двухлетнюю дочь Галочку. Муж был мобилизован. До войны он работал инженером. Прибыла лейтенант Зюбко в 232-й отряд Прибалтийской особой группы. Затем служила в 105-м гвардейском авиаотряде.

— Летали в разные места. К партизанам летали. Раненых возили, грузы разные, медикаменты, деньги, газеты, снаряжение. На войне как на войне. Только прилетишь, сразу на другой самолет и новое задание. Опасность? В воздухе опасность всегда рядом — и на войне, и в мирное время. Взлетая, не знаешь — вернешься или нет.

Помнится случай, когда я возвращалась после выполнения особо ответственного задания. До аэродрома было уже недалеко. И вдруг — стена густого тумана. Метров 300 выше земли солнышко сияет, а ниже — видимость нулевая. Вернуться некуда, да и бензин на исходе. Лечу вслепую. Как оказалось, летела правильно: мастерство, опыт и даже интуиция делали свое дело. Вдруг на горизонте показались тонкой полоской очертания элеватора. Это помогло мне сориентироваться на местности и благополучно приземлиться на аэродроме. Там в это время все волновались, пускали ракеты. «Спасибо тебе, дорогой», — произнесла я, покидая самолет и вспоминая моего спасителя — элеватор.

Очень серьезно относилась к каждому заданию, было огромное чувство ответственности. Поэтому в самых тяжелых условиях получалось хорошо. Однажды попала в грозу. Самолет буквально рвет и бросает. Признаюсь, очень страшно было. Я ведь любила вести машину ровно, чтобы она не шелохнулась.

Позволю себе дополнить рассказ нашей героини. В статьях сохранившихся фронтовых газет много раз писали о том, что «…летчик Лидия Савельева-Зюбко, выполняя боевые задания, мастерски летает в сложнейших метеоусловиях и без аварий». Дочку на время полетов летчица оставляла на аэродроме. В полевых авиаремонтных мастерских присматривали за ней. Если задания были не очень опасные, брала ее с собой и во время войны, и в мирное время.

— В памяти хранится многое. Вот один из «военных сюжетов». Была зима 1942 года, — вспоминает Лидия Григорьевна. — К нам прибыли как пополнение три грузинских летчика. Необыкновенно талантливые и красивые ребята. Мне и еще одной летчице дали задание проверить хорошо ли они подготовлены. Ребята показали отличные теоретические знания и практические навыки летного дела. Только мы закончили полеты, как начался такой снегопад, что не было возможности даже заправить самолеты. Заправляли их под чехлами. Я осталась на аэродроме дежурить. Ночь выдалась морозная. Яркая луна освещала окрестности. Вдруг среди ночи появился фашистский самолет начал бомбить наш аэродром. Один самолет загорелся, пламя пожара еще больше осветило все вокруг. Сослуживцы, оказавшиеся в этот момент на аэродроме, укрылись в тени деревьев, строений. Фашист пошел на второй заход для бомбежки. Рядом были железная дорога и мост. Последняя вражеская бомба взорвалась перед мостом. Мы спасали от огня все, что могли спасти. Когда подбежали к мосту — увидели, словно разрубленные пополам, тела трех молодых грузинских летчиков, которые укрывались во время бомбежки под мостом. Прошло так много времени с тех пор, но, когда вспоминаю этот эпизод, цепенею от ужаса. Событий страшных было много. Война…

В 1944 году я обратилась с просьбой перевести меня в организуемую группу спецприменения Ленинградского управления гражданского воздушного флота, которой предстояло выполнять особо ответственные задания. Прочитав мое заявление, начальник управления предупредил: «Согласия не дам, пока не слетаю с вами». Сразу же подготовили самолет. Я взлетела с ним. Он высоко оценил мои летные навыки, и после посадки сказал: «Завтра же вылетайте в Ленинград». Отбор был очень строгий. Каждый из 15 членов комиссии задавал вопросы. Я отлично сдала этот нелегкий экзамен, а через два месяца меня наградили золотыми часами как члена лучшего экипажа. Кстати, часы так и не дошли до меня, все же это было военное время. Командование заменило подарок денежным вознаграждением.

Как-то получила я срочное задание: из Ржева необходимо перевезти тяжелобольного. В то время там находился легендарный Покрышкин. Вылетаю. Точно рассчитала возможность посадки на бетонную площадку. Благополучно приземлилась. Вдруг приходят два военных и сообщают, что меня вызывает командующий, он восхищен моим мастерством и хочет поблагодарить меня лично. Я ответила, что в самолете находится тяжелобольной, жизнь которого зависит от того, насколько быстро я доставлю его в госпиталь. И улетела. Так не состоялась моя встреча с Покрышкиным.

* * *

И все же прошедший год был самым тяжелым из всех пережитых. Лидия Григорьевна потеряла единственную дочь — умную, образованную, красивую. Ту самую Галинку, которую брала иногда в полеты во время войны. Галина Владимировна Муравская оказалась достойной своей матери — она была известна как талантливейший профессор-онколог, доктор медицинских наук, лауреат Государственной премии, член-корреспондент медицинских академий многих стран. Лидия Григорьевна показывает стихи, написанные дочерью, и посвященные ей, которые она хранит как священную реликвию. В них трогательные строчки — признание в любви Галины своей маме. Вот только несколько строк из них:

…Те страшные, суровые года,

Легли морщинками в лице, рубцами в сердце

И пеплом в волосах… Нет, никогда

Из памяти годам тем не стереться.

Ты помнишь «мессеров» над головой,

Шквал пуль, остервенелый вой снарядов,

Разрывы бомб, что унесли с собой

Жизнь молодых ребят, стоявших рядом…

…Да, жизнь твоя была суровой!

Но повернись вдруг время вспять,

Чтоб на пороге жизни новой

Вновь можно было выбирать?

Сомнений нет — избрала б снова

Только такую жизнь опять!

Лидию Григорьевну слушать интересно. У нее красивая грамотная речь, богатый словарный запас, прекрасная память и логика изложения. Она в курсе всех политических, международных и прочих событий, потому что ежедневно прочитывает много газет и журналов. Когда находишься рядом с ней как-то неловко говорить о житейских невзгодах, плохом самочувствии, депрессии и прочих мелочах. Сами посудите: совсем недавно Лидии Григорьевне Зюбко исполнилось 93 года. После тяжелой операции она инвалид первой группы. Двадцать лет ухаживала за парализованным мужем-фронтовиком, воспитала замечательную дочь, вырастила внуков, помогает справляться с подрастающим правнуком. Лидия Григорьевна ходит в магазины, на рынок, ведет все домашнее хозяйство. С ранней весны и до поздней осени она трудится на пяти дачных сотках, радуя родных и знакомых отменным урожаем. Кстати, делает она все с удовольствием и огромным желанием. Глядя на эту неутомимую и всегда улыбающуюся женщину, я снова и снова задаю себе вопрос: откуда в ней столько энергии, оптимизма, жизнелюбия, искреннего желания помочь другим?

Вспоминается последняя строчка из упомянутой ранее довоенной статьи Бориса Полевого о летчиках: «…родина дала им чудесные крылья, самые мощные крылья в мире». Весьма проницательным был прославленный писатель. Чудесные крылья — это всепобеждающая любовь к своей земле, преданность своему Отечеству, несгибаемая сила духа, которую не покорил ни жестокий коварный враг, ни другие тяжкие испытания. Этими чудесными крыльями миллионы наших соотечественников в минуту смертельной опасности укрыли Родину. Низкий земной поклон им ныне живущим и вечная, добрая память ушедшим навсегда.

Анна Александрович,

город Минск.