Долги Барятинского

Екатерина II: анекдоты об императрице и о временах ее царствования, вып. 3

Анекдоты № 395 от 10.03.2007 г.

Письмо в перчатке

Когда Екатерина была еще великой княжной, императрица Елизавета Петровна запретила всякую переписку ее матери, герцогини Ангальт-Цербской, из-за ее чрезмерного пристрастия вмешиваться в государственные дела. Под подозрение попадала и переписка ее дочери Екатерины. На одном придворном балу Екатерина подошла к графу Лестоку, который оживленно беседовал с дамами, и сказала ему:

"Я еще не танцевала с вами".

При этом она бросила ему свою перчатку, как было принято при приглашении к танцу в то время. Лесток взял перчатку, почувствовал в ней бумагу и ответил:

"Если ваше высочество пожалуете мне другую перчатку, то я буду, по крайней мере, иметь хорошенький подарок для жены".

Екатерина бросила ему и вторую перчатку. Спрятав перчатки в карман, Лесток протанцевал с Екатериной, а затем незаметно исчез с бала. Дома он обнаружил в перчатке письмо, адресованное в Стокгольм королю Швеции, которое он и отправил по адресу с верной оказией.

Гроза миновала

Однажды император Петр III в состоянии "под шефе" [так тогда говорили] велел флигель-адъютанту князю Ивану Сергеевичу Барятинскому (1740-1811) арестовать свою жену и поместить ее в Петропавловскую крепость. И.С. Барятинский принадлежал к партии сторонников Екатерины, поэтому он поспешил для спасения ситуации к дяде императора (правда, двоюродному), которым был фельдмаршал и полковник конной гвардии принц Георгий-Людвиг Голштейн-Готторпский. [Он к тому же был и родным дядей Екатерины.] Барятинский изложил принцу суть дела и стал говорить дальше:

"Ведь государь все это делает, чтобы развестись с императрицей и жениться на этой пьяной дуре Елизавете Романовне Воронцовой. Императрица имеет, конечно, свои недостатки, но, по крайней мере, она женщина умная, да к тому же и настоящая принцесса, принцесса Ангальтская. А Воронцова-то что такое? Откуда она взялась? Глупа, зла, пьянюшка, баба-яга настоящая! Воронцовы разбойники: грабят, сколько могут; они, пожалуй, всех нас обберут, да еще оттеснят от двора: все места захватят себе и своим креатурам".

Принц нашел в его словах определенный резон:

"Вы правы, подождите меня здесь".

Прибежав к императору, принц пал на колени и объявил, что не встанет, пока не получит прощения для Екатерины. Хотя Петр III терпеть не мог своей жены, но он очень любил своего дядю, так что прощение было тут же получено к большому огорчению всех Воронцовых.

Екатерина II никогда не забывала этой услуги Барятинского.

Его брат, Федор Сергеевич Барятинский (1742-1814), тоже внес свой вклад в дело воцарения Екатерины II. Он сопровождал графа Алексея Григорьевича Орлова во время его знаменитой поездки в Ропшу к уже свергнутому императору.

Существует несколько исторических анекдотов об убийстве Петра III.

Версия Алексея Орлова

Алексей Орлов якобы отправил Екатерине письмо, в котором говорилось:

"Свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором [Барятинским]; не успели мы разнять, сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. А его уже не стало".

Считается, что это письмо, обелявшее Екатерину, было написано значительно позднее описываемых событий. Императрица хранила его в особой шкатулке, которая после ее смерти была вскрыта по поручению Павла Петровича графом А.А. Безбородкой (1747-1799). Прочитав эту записку. Павел якобы перекрестился и сказал:

"Слава Богу! Те некоторые сомнения, которые у меня были относительно моей матери, теперь рассеяны".

Это письмо, которое позже было сожжено Павлом, держал в своих руках граф Ф.В. Растопчин (1763-1826), а Павел якобы сожалел потом, что

"сам истребил памятник невинности великой Екатерины".

[Очень правдоподобная версия. Конечно же, эти удалые молодцы ездили к только что свергнутому ими же самими императору, чтобы выразить ему свое почтение, выпить с ним винца и поиграть в карты. Вы верите в это, уважаемые читатели? Я не очень. Да и современники не очень-то верили в официальную версию, но что оставалось делать?]

Граф Семен Романович Воронцов (1744-1832) на старости лет в Лондоне рассказывал князю Гагарину, что после убийства Петра III он встретил Федора Барятинского и спросил его:

"Как ты мог совершить такое дело?"

Барятинский только пожал плечами:

"Что тут было делать, мой милый? У меня было так много долгов".