Двадцать четвертое мая

В 1800 году Петербург был наполнен скорбью и слезами – хоронили Александра Васильевича Суворова. Император Павел I не жаловал полководца. В официальных "Петербургских ведомостях" о смерти Суворова даже не обмолвились, а хоронить генералиссимуса было приказано с фельдмаршальскими почестями, то есть рангом ниже. «За гробом шли три жалкие гарнизонные батальона, - писал очевидец тех событий. - Гвардии не нарядили, под предлогом усталости солдат после парада». Зато любовь народа к герою России была неизменна. После смерти опального генералиссимуса пять суток огромные толпы осаждали дом на Крюковом канале, в котором он скончался. В последний путь полководца провожали десятки тысяч простых людей, стоявших на всем пути траурной процессии по Садовой улице и Невскому проспекту к Александро-Невской лавре. Впервые за свою столетнюю историю Петербург видел такую грандиозную единодушную и многотысячную всенародную демонстрацию. В конце концов, проняло даже императора. Павел выехал верхом на Невский проспект и остановился на углу императорской библиотеки. Кортеж шел по Большой Садовой. По приближении гроба император снял шапку, перекрестился и… неожиданно заплакал. Под залпы тожественного салюта прах Суворова был опущен в могилу в Благовещенской церкви лавры. На могилу возложили белую мраморную плиту, на которой была высечена краткая надпись: «Здесь лежит Суворов».