Исследовательский проект по жизни и творчеству Б. Л. Пастернака

Борис Леонидович Пастернак, поэт, писатель, переводчик, публицист – один из ее самых ярких представителей русской литературы двадцатого века. Его тонкие, глубокие и философские стихи и проза переведены на сотни языков, по его произведениям поставлены спектакли на лучших театральных подмостках мира, его наследие изучается в крупнейших университетах Европы и США. Он – подлинная гордость России, гений, чье творчество останется в веках.

Родился Борис Пастернак в Москве, 29 января 1890 года. Без сомнения, та творческая, слегка богемная и очень свободолюбивая обстановка, в которой рос мальчик, оказала огромное влияние на его будущее творчество. Отец Бориса Пастернака, Леонид Осипович, известный график и профессор Московского училища живописи, был мастером книжных иллюстраций и работал на крупнейшие российские издательства. К тому же, он был блестящий художник-портретист – достаточно сказать, что несколько его работ купил П. Третьяковым для Третьяковской галереи, где они выставлены и сейчас. Мать Бориса Пастернака, Розалия Исидоровна, была достаточно известной пианисткой, которая дружила с Федором Шаляпиным и еще одним гением двадцатого века – композитором Александром Скрябиным. Среди близких друзей семьи были И. Левитан, В. Поленов, Н. Ге и другие известные художники. Только представьте себе, какие блестящие люди окружали маленького Бориса и как сильно они повлияли на его личностное и творческое становление.

Борис Пастернак делал большие успехи в учебе и в 1907 году окончил гимназию с отличием. Очень интересный факт. По просьбе родителей, которые строго придерживались иудаизма, мальчик был освобожден от изучения закона Божьего. Тогда вряд ли кто мог подумать, что через достаточно продолжительный период времени, он примет христианство и будет его убежденным приверженцем до конца своих дней. Что именно заставило гениального поэта принять такое решение – исследователи его творчества спорят и по сей день.

Борис Пастернак и в юности был очень многосторонним человеком. Он пробовал сочинять музыку, писал неплохие картины, увлекался историей и даже учился с 1908 по 1911 год на историко-филологическом факультете Московского университета. Потом, увлекшись философией, провел лето 1912 года в стенах Маргбургского университета в Германии. Но… каждую минуту своей жизни он чувствовал потребность писать и излагать свои мысли на языке поэзии, таком сложном, и, одновременно, таком понятном для всех.

Борис возвращается в Москву и в 1013 году, в коллективном сборнике «Близнец в тучах» публикует свои первые юношеские стихотворения. Это – первый период творчества Пастернака, период, когда его талант тонкого лирического поэта уже раскрывается в полной мере. Однако, до 1920 года сам Борис Пастернак, скорей всего, относится к своему творчеству, как к увлечению, а не тому делу, которому он хочет посвятить всю свою жизнь. Он даже пытается заниматься бизнесом, уезжает на Урал и открывает в Перми собственный содовый заводик, но, как и каждый творчески одаренный человек, быстро терпит фиаско.

Переломное событие в жизни Бориса Пастернака происходит в 1921 году. Его семья, как и многие другие представители русской интеллигенции, не найдя общего языка с Советской властью, покидает Россию и поселяется в Берлине. В 1922 году Пастернак женится на начинающей художнице Евгении Лурье. Этот брак, хотя и подарил поэту сына Евгения, счастья ему не принес и распался уже спустя 9 лет. Правда, в период с 1920 по 1930 год появляются прекрасные образцы поэзии Пастернака: культовый сборник «Сестра моя – жизнь» (1922 г.), сборник «Темы и Вариации» (1923 год), цикл стихотворений «Высокая болезнь» (1925 г.), роман в стихах «Спекторский», который незаслуженно обходят вниманием многие критики и литературоведы.

В конце двадцатых годов Борис Пастернак обращает и самое пристальное внимание на прозу. В 1928 году он издает автобиографическую книгу «Охранная грамота», в которой очень откровенно рассказывает о своих духовных исканиях и предельно точно определяет свой взгляд на место искусства в обществе.

Что же, это было то время, когда Борис Пастернак еще не стал изгоем в советской литературе. В 20-е - 30-е годы, он – официально признанный поэт, обласканный советской властью, член Союза Писателей СССР, участник международного конгресса писателей в Париже. Его обожает молодежь, к нему благоволит Иосиф Сталин. В 1932 году он женится, наконец-то по любви, на Зинаиде Нейгауз, бывшей жене великого русского пианиста Генриха Нейгауза. Кажется, что поэт обрел благополучие и покой.

Все закончилось после того, как Пастернак посмел вступиться за репрессированных мужа и сына Анны Ахматовой. Он отправил Сталину в подарок свою новую книгу и записку, в которой выразил надежду, что близкие люди великой поэтессы будут освобождены. Но окончательно испортились у поэта отношения с советской властью, когда он, в 1937 году, наотрез отказался подписать письмо в котором «творческая интеллигенция» якобы одобряла расстрел маршала Тухачевского. Такое ему простить не смогли.

Борис Пастернак уезжает из Москвы и поселяется на своей даче в Переделкино. С этого момента начинается еще один важный этап его творчества. Он занимается переводами с английского и немецкого. Именно в этот период появляются первые редакции его гениальных переводов «Гамлета» и других трагедий Шекспира, перевод «Фауста» Гете, который до сих пор считается непревзойденным. Пастернак продолжает интенсивно работать и во время войны. Он делает переводы, а в 1943 году выходит его сборник «На ранних поездах».

Но главное произведение великого писателя еще впереди. Ему он посвятил десять лет свой жизни, с 1945 по 1955 год. Он продолжал работать над ним, даже перенеся тяжелый инфаркт и будучи полностью отвергнутым официальной советской литературной элитой. Роман «Доктор Живаго» - произведение высшего уровня, которое можно поставить в один ряд с «Божественной комедией» Данте, «Преступлением и наказанием» Достоевского и «Войной и миром» Льва Толстого. Первое издание романа в переводе на английском вышло в Италии, в 1957 году, а второе – год спустя, в Англии. В России же «Доктор Живаго» был под запретом более 30 лет. Только в 1988 году, после начала перестройки, он вышел в журнале «Новый мир».

Борис Пастернак был чужой для советской литературы. Ему не могли простить многое: вольнодумие, талант, независимость. Конечно же, до предела обострило ситуацию и то, что в 1958 году за вклад в русскую лирическую поэзию Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия, от которой его вынудили отказаться. Это окончательно подорвало здоровье писателя. Он скончался 30 мая 1960 года, на своей любимой даче в Переделкино. Некролог был напечатан только в «Литературной газете», да и был он очень сухой и официальный, совершенно несоответствующий масштабам личности, которую в этот скорбный день потеряла мировая литература.

Период пребывания в городе на Каме известного писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе 1958 года Бориса Леонидовича Пастернака представляет особый интерес. Б. Пастернак приехал в Чистополь 18 октября 1941 года в числе последней группы эвакуированных писателей. К этому времени его семья — жена Зинаида Николаевна с детьми, уже находилась в Чистополе в интернате Литфонда. Борис Леонидович сумел снять небольшую комнату в доме Вавиловых, расположенном по адресу ул. Володарского, 75. Комната соседствовала с хозяйской кухней, окна её выходили на улицу Володарского и городской сад.

Именно в этом доме, сохранившимся почти без изменений со времен Великой Отечественной войны, в 1990 году был открыт Мемориальный музей Бориса Пастернака. Первоначально музей состоял из двух мемориальных комнат и тематической экспозиции «Чистопольские страницы», посвященной пребыванию деятелей литературы и искусства в Чистополе в годы войны.

Воссоздание обстановки мемориальных комнат происходило на основе воспоминаний людей, бывавших в гостях у Бориса Пастернака, и хозяев квартиры. Кроме того, внутреннее убранство дома было подробно описано в книгах и воспоминаниях Александра Гладкова. Предметы, находившиеся в комнате писателя, сохранились на момент создания музея, они представлены в экспозиции и имеют мемориальное значение

.

Открытие Мемориального музея положительно повлияло на развитие культуры города и региона, позволило привлечь в музей новые категории посетителей и открыло возможность популяризировать творчество Бориса Пастернака и других писателей, находившихся в эвакуации в Чистополе в годы Великой Отечественной войны. Долгое время музей вынужден был соседствовать с жилыми помещениями нескольких чистопольских семей, и довольствовался малыми площадями: музей занимал две двухкомнатные квартиры общей площадью 111 кв. метров. Экспозиционная часть была крайне мала и не отвечала нормам музея и требованиям современного посетителя.

В 2010 году в связи с отселением жильцов дома всё здание было передано музею. В 2012 году были проведены масштабные ремонтно-реставрационные работы, после чего Мемориальный музей Б. Пастернака получил новые экспозиционные площади, зал для проведения мероприятий и временных выставок, кабинеты сотрудников и современное оборудованное фондохранилище.

В музее сохранена обстановка мемориальных комнат. В 2015 году, когда исполнилось 125 лет со дня рождения Бориса Пастернака, в Мемориальном музее создана новая экспозиция, рассказывающая не только о чистопольском периоде, но и в целом о жизни и творчестве Бориса Леонидовича. Экспозиция расположилась в 6 залах (2 из которых – мемориальные комната и кухня). В музее представлена семья, в которой воспитывался будущий Нобелевский лауреат, годы его юности и учебы, взаимоотношения с властью, коллегами. В новой экспозиции преподносится и история создания романа «Доктор Живаго», изменившего судьбу Бориса Пастернака.

В музее представлены документальные источники: фотографии, письма, страницы воспоминаний, дневниковые записи. Особую ценность представляют мемориальные предметы и прижизненные издания произведений Бориса Пастернака.

Мемориальный музей Б. Пастернака является структурным подразделением ГБУК РТ «Чистопольский государственный историко-архитектурный и литературный музей-заповедник».

Мемориальная кухня Патефон

? Жизнь Б. Пастернака в Чистополе осенью и зимой 1941-1942 годов не была приятным эвакуационным времяпровождением. В бытовом отношении ему жилось много хуже, чем большинству литераторов, не говоря уже о таких писателях, «звёздных величинах», как К. Тренёв, Л.Леонов, К. Асеев. Он снимал комнату в квартире Вавиловых на улице Володарского, 75 и прожил в ней с октября 1941 по 25 июня 1943 года, куда он попал по протекции драматурга Переца Маркиша, уезжавшего в Ташкент. Все хозяева квартир пускали квартирантов только с дровами, которые добыть было чрезвычайно трудно, и в комнате Б. Пастернака температура порой опускалась до +2 градусов (на улице было -50). Печь обогревала слабо, тепло проникало только через дверь кухни. А там гудели три примуса, гремели ухватами и кастрюлями и вдобавок заливался патефон, оглашая квартиру звуками Л. Утесова с его неизменным хитом «У самовара я и моя Маша». Все это неслось в комнату, где работал Борис Леонидович. У него был издательский заказ на срочный перевод трагедий В.Шекспира, от этого зависело его материальное положение — денег катастрофически не хватало — он постоянно занимал у тех же нищих друзей-писателей, к коим относился далеко не обеспеченный драматург Л.К. Гладков, ставший до отъезда из Чистополя главным литературным конфидентом поэта. Как вспоминал сам Гладков: « Однажды, когда патефон из-за заезженной пластинки выплёскивал неровные музыкальные отрывки в течение нескольких часов, Борис Леонидович не выдержал, вскочил, вышел к хозяевам и попросил, чтобы ему дали возможность работать. Его литературная нагрузка в день достигала 200-300 строк перевода Шекспира, иначе он не успевал по договорным обязательствам. Патефон, разумеется, остановили, пробурчав: «Подумаешь, работа у него, интеллигент малохольный». И Борис Леонидович в этот день работать больше не мог из-за переживаний по поводу своей, как он считал, чрезмерной утонченности, из-за непростительного самомнения, ставящего свою работу выше потребности в отдыхе этих людей, которые ни в чем не виноваты, что их не научили любить настоящую музыку. И вечером на общественном собрании в честь дня Красной армии, где писатели-эвакуанты читали свои произведения, Борис Леонидович, выйдя на сцену, заявил, что не имеет нравственного права выступать из-за того, что упрекнул своих хозяев. Аудитория от души резвилась, понимая, что Борис Пастернак находится в своем амплуа деликатного «небожителя». Его прямодушие и честность многих удивляла и раздражала, особенно тех писателей, которые жили и общались по принципу тройного стандарта.

Комната Пастернака. Письменный стол

Комната Б.Пастернака была средней величины, и, как утверждал свидетель его жизни в Чистополе А.К. Гладков, чуть ли не ежедневно посещавший поэта, была «светлая и уютная, но неважно побелена. Посредине стены обозначен бордюр с черными и красными птицами. У стены кровать не по росту Бориса Леонидовича, рабочий письменный стол, несколько венских стульев. У входа — подобие медицинского шкафчика. На столе лежат толстая рукопись большого формата «Ромео и Джульетта», старинное издание Шекспира в 2-х томах на английском и французском языках, английские словари, книга В. Гюго о Шекспире на французском языке, вся переложенная узкими бумажными листиками. Под книгой толстая тетрадь, полная выписками, — проза из Гюго. На столе также чернильница, кучка химических карандашей, лезвия для бритвы, стопка старых писем и разных квитанций и главное – фотография 2-х летнего сына Евгения».

Весь этот производственный набор великого писателя-труженика, оправдывающего свое кредо: «ты вечности заложник у времени в плену», способствовал появлению у него в Чистополе нового творческого импульса. Количество и качество им здесь написанного превосходит писательский потенциал всех остальных литераторов, которые тоже кое-что творили. Пишущая машинка «Континенталь», гордость многих «творцов пера», так и не была Борисом Пастернаком освоена. И она имела больше символическое значение, чем функционально-смысловое. Обычно его стихи перепечатывал на машинке Валерий Дмитриевич Авдеев, благоговеющий перед «подземной славой» великого мэтра и сделавший для увековечения Б. Пастернака в Чистополе максимально возможное. Не будь его фотографий с исхудалым лицом поэта, обошедших весь мир, что бы мы могли иметь — только расхожие байки и легенды. Низкий поклон Валерию Дмитриевичу, одному из последних уездных интеллигентов, на которых и держались остатки великой культуры России.

Портрет Б. Пастернака работы В.Д. Авдеева. Чистополь, 1942-1943 годы

В.Д. Авдеев — самый долговременный чистопольский друг Б. Пастернака. Валерий Дмитриевич был образованнейшим человеком: краевед, литератор, фотограф, художник, ставший в 1952 году доктором биологических наук. Благодаря его таланту и настойчивости была создана целая галерея портретов писателей и актеров, живших в годы войны в Чистополе. В нашем музее имеется портрет Б. Пастернака, выполненный в 1942 — 1943 годах. Валерий Дмитриевич долго уговаривал Бориса Леонидовича попозировать хотя бы несколько часов. Поэт отнекивался тем, что у него выпали зубы, что у него нет приличного костюма (та чёрная пара, в которой он прибыл в наш город, была пошита в 1889 году для его отца, художника Леонида Пастернака, и подарена им сыну перед отъездом в Берлин в 1921 году. В нём же поэт похоронен). После больших уговоров поэта удалось добиться согласия на несколько сеансов, а затем портрет был завершен по фотографии. Позировал Борис Леонидович художнику на фоне закатной Камы, по преданиям, на том месте, где прощалась М. Цветаева с Л. Чуковской, уезжая из Чистополя в Елабугу, в свой последний путь. В 1980-е годы по завещанию профессора Авдеева портрет был подарен сыну Пастернака – Евгению Борисовичу. В 1990 году, в год столетия поэта, которое отмечалось на уровне ЮНЕСКО, был открыт 1-й музей в стране музей Б. Пастернака – Чистопольский Мемориальный музей Б. Пастернака, и этот портрет сыном поэта был подарен по назначению. Разумеется, он занял достойное место, и когда посетители поднимаются по исторической лестнице, то их встречает серьезный и пытливый взгляд автора главного романа XX века – «Доктора Живаго». Б. Пастернак не остался в долгу перед семьей Авдеевых: «ваш дом и город стоят передо мной и живут во мне». «Рукопись («Ромео и Джульетта») дарю на память товарищу по перу, другу и советнику, близкому по мыслям собеседнику В.Д. Авдееву. Работа сделана в зимние месяцы 1941 — 42 годов в Чистополе. Он первый ее обсуждал и переписывал. С любовью и пожеланием долгой жизни и счастья. Б. Пастернак 15 июля,1942 год»

В комнате Б.Пастернака имеется еще один немаловажный, если не сказать, сакральный экспонат – черная «радиотарелка», чудом сохранившаяся с 1926 года. В 1941 году, с началом войны, население принудительно рассталось с коротковолновыми приемниками, чтобы не подвергаться «идейному растлению» от «вражеских голосов», а слушать только подлинную информацию Совинформбюро о положении на фронте и в тылу.

Как писал С.Щипачев, посетив семью в Чистополе в короткий отпуск с Северо-Западного фронта:

« О нашем наступлении известье

Приносит в репродукторы волна.

Ты далеко, но радуемся вместе,

И вместе с нами, слушая известья,

Стоит у репродуктора страна»

Обычно местные радиопередачи у населения никакого энтузиазма не вызывали – смутные темы и нудные голоса, но, когда с участием московских эвакуированных в радиоузле качество радиовещания изменилось в разы, в городе стали ждать, когда в репродукторе раздастся: «Внимание! Говорит Чистополь!». И самым популярным для слушателей стал писатель и переводчик Михаил Абрамович Шамбадал. Его стихотворные фельетоны пользовались огромным успехом в городе и районе. Выступали на радио и более известные писатели: К. Тренёв, К. Федин, поэты-фронтовики А. Твардовский и И. Сельвинский.

Таким образом, когда в городских репродукторах зазвучали отрывки произведений русских классиков в отличнейшем исполнении актрисы МХАТа Ангелины Осиповны Степановой (жены А. Фадеева), воспоминания о Маяковском (в годовщину смерти) сестры поэта Людмилы Владимировны и его близкого друга Н.Н. Асеева, авторское выступление Леонида Леонова с пьесой «Нашествие», то можно с полной уверенностью заявить, что в Чистополе в это время бился пульс мировой литературной мысли, что способствовало уверенности населения в победе над злом фашизма.

По признанию же самого Б. Пастернака, он репродуктор даже не включал, чтобы не отрываться от напряжённой работы, а новости с фронта узнавал от других писателей в столовой Литфонда.

Репродуктор

Уникальная коллекция карандашных рисунков – портретов писателей и театральных деятелей — (более 200 единиц хранения) чистопольского художника И.А. Нестерова, выставленная в музее, относится по времени к периоду Великой Отечественной войны, когда в Чистополь были эвакуированы сотни писателей и члены их семей, театральные коллективы и другая творческая интеллигенция.

Эти материалы из архива Нестерова Ивана Александровича, они поступили в музей в 1992 году от его сына — Нестерова Владимира Ивановича — тоже художника, ныне проживающего в г. Москва.?

Он был анонсирован к изданию в СССР ещё в 1954 году в журнале «Октябрь», где были напечатаны пять стихотворений из романа. В 1955 году был заключен договор с Гослитиздатом о выпуске романа после стилистической доработки. А в 1956 году московское радио, вещавшее на итальянском языке, объявило о подготовке издания романа в Советском Союзе и о новых веяниях в литературной жизни. Член коммунистической партии Италии, бизнесмен и издатель Фельтринелли, узнав об этом, спешно направил своего представителя Серджио Анджело в Москву к Пастернаку с предложением перевести рукопись сочинения на итальянский язык с последующим изданием книги в Италии. Что и произошло в 1957 году. Таким образом, роман стал бестселлером века.

А в СССР роман так и не появился до 1988 года.