Юлия Друнина

Я РОДОМ НЕ ИЗ ДЕТСТВА - ИЗ ВОЙНЫ. Я родом не из детства — из войны. И потому, наверное, дороже, Чем ты, ценю я радость тишины И каждый новый день, что мною прожит.

Я родом не из детства — из войны. Раз, пробираясь партизанской тропкой, Я поняла навек, что мы должны Быть добрыми к любой травинке робкой.

Я родом не из детства — из войны. И, может, потому незащищённей: Сердца фронтовиков обожжены, А у тебя — шершавые ладони.

Я родом не из детства — из войны. Прости меня — в том нет моей вины…

БЕЛЫЙ ФЛАГ За спором — спор. За ссорой — снова ссора. Не сосчитать «атак» и «контратак»… Тогда любовь пошла парламентером — Над нею белый заметался флаг.

Полотнище, конечно, не защита. Но шла Любовь, не опуская глаз, И, безоружная, была добита…

Зато из праха гордость поднялась.

БАЛЛАДА О ДЕСАНТЕ Хочу, чтоб как можно спокойней и суше Рассказ мой о сверстницах был… Четырнадцать школьниц — певуний, болтушек — В глубокий забросили тыл.

Когда они прыгали вниз с самолета В январском продрогшем Крыму, «Ой, мамочка!» — тоненько выдохнул кто-то В пустую свистящую тьму.

Не смог побелевший пилот почему-то Сознанье вины превозмочь… А три парашюта, а три парашюта Совсем не раскрылись в ту ночь…

Оставшихся ливня укрыла завеса, И несколько суток подряд В тревожной пустыне враждебного леса Они свой искали отряд.

Случалось потом с партизанками всяко: Порою в крови и пыли Ползли на опухших коленях в атаку — От голода встать не могли.

И я понимаю, что в эти минуты Могла партизанкам помочь Лишь память о девушках, чьи парашюты Совсем не раскрылись в ту ночь…

Бессмысленной гибели нету на свете — Сквозь годы, сквозь тучи беды Поныне подругам, что выжили, светят Три тихо сгоревших звезды…

Я УШЛА ИЗ ДЕТСТВА В ГРЯЗНУЮ ТЕПЛУШКУ. Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не слушал Ко всему привыкший сорок первый год.

Я пришла из школы в блиндажи сырые, От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать», Потому что имя ближе, чем «Россия», Не могла сыскать.

НЕТ В ЛЮБВИ ВИНОВАТЫХ И ПРАВЫХ. Нет в любви виноватых и правых. Разве эта стихия — вина? Как поток раскаленной лавы Пролетает по судьбам она.

Нет в любви виноватых и правых, Никого здесь нельзя винить. Жаль безумца, который лаву Попытался б остановить…

НЕ БЫВАЕТ ЛЮБВИ НЕСЧАСТЛИВОЙ. Не бывает любви несчастливой. Не бывает… Не бойтесь попасть В эпицентр сверхмощного взрыва, Что зовут «безнадежная страсть». Если в душу врывается пламя, Очищаются души в огне. И за это сухими губами «Благодарствуй!» шепните Весне.

И ОТКУДА ВДРУГ БЕРУТСЯ СИЛЫ. И откуда Вдруг берутся силы В час, когда В душе черным-черно?. Если б я Была не дочь России, Опустила руки бы давно, Опустила руки В сорок первом. Помнишь? Заградительные рвы, Словно обнажившиеся нервы, Зазмеились около Москвы. Похоронки, Раны, Пепелища… Память, Душу мне Войной не рви, Только времени Не знаю чище И острее К Родине любви. Лишь любовь Давала людям силы Посреди ревущего огня. Если б я Не верила в Россию, То она Не верила б в меня.

ЕСТЬ В РОССИИ СВЯТЫЕ МЕСТА. Есть в России святые места. Если друг тебя в горе кинет, Если вдруг на душе пустота, Ты пойди приложись к святыне. Поброди вдоль тригорских прудов, По Михайловским ласковым рощам Как бы ни был наш век суров, Там все сложное станет проще. И над Соротью голубой Вдруг обратно помчится время. Ты свою позабудешь боль, Обретешь ты второе зренье… СТАРЕЮТ НЕ ТОЛЬКО ОТ ПРОЖИТЫХ ЛЕТ. Стареют не только от прожитых лет — От горьких ошибок, безжалостных бед. Как сердце сжимается, сердце болит От мелких уколов, глубоких обид! Что сердце! — порою металл устает, И рушится мост — за пролетом пролет…

Пусть часто себе я давала зарок Быть выше волнений, сильнее тревог. Сто раз я давала бесстрастья обет, Сто раз отвечало мне сердце: «О нет! Я так не умею, я так не хочу, Я честной монетой за все заплачу…»

Когда слишком рано уходят во тьму, Мы в скорби и гневе твердим «почему?» А все очень просто — металл устает, И рушится мост — за пролетом пролет…

ЯЛТА ЧЕХОВА Брожу по набережной снова. Грустит на рейде теплоход. И прелесть улочек портовых Вновь за душу меня берет.

Прохладно, солнечно и тихо. Ай-Петри в скудном серебре. … Нет, не курортною франтихой Бывает Ялта в январе.

Она совсем не та, что летом,- Скромна, приветлива, проста. И сердце мне сжимает эта Застенчивая красота.

И вижу я все чаще-чаще, В музейный забредая сад, Бородку клином, плащ летящий, Из-под пенсне усталый взгляд…

ЗИНКА 1

Мы легли у разбитой ели. Ждем, когда же начнет светлеть. Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле.

— Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счет. Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живет. У тебя есть друзья, любимый, У меня — лишь она одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик Беспокойную дочку ждет… Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле. Вдруг приказ: «Выступать вперед!» Снова рядом, в сырой шинели Светлокосый солдат идет.

2

С каждым днем становилось горше. Шли без митингов и знамен. В окруженье попал под Оршей Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку. Мы пробились по черной ржи, По воронкам и буеракам Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.- Мы хотели со славой жить. …Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью Укрывала я, зубы сжав… Белорусские ветры пели О рязанских глухих садах.

3

— Знаешь, Зинка, я против грусти, Но сегодня она не в счет. Где-то, в яблочном захолустье, Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый, У нее ты была одна. Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла. …Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала?!