Как справиться с эмоциями и перестать наказывать детей по поводу и без

Как справиться с эмоциями и перестать наказывать детей по поводу и без

Отрывок из книги Даниэле Новары «Наказания бесполезны!»

Чтобы ни разу не повысить голос и не наказать ребёнка — нужна супервыдержка. О том, как её добиться, итальянский психолог и педагог Даниэле Новара рассказывает в книге «Наказания бесполезны!», которая вышла в издательстве «Альпина Паблишер». Мы публикуем главу об эмоциональной ловушке, в которую часто попадают родители.

Эмоциональность — вот что очень мешает родителям осознанно подходить к воспитанию. Родитель, которым правят эмоции, старается выстроить непрерывную связь с ребёнком, обозначить своё присутствие. Он немедленно реагирует на его поведение словами, а порой криками и наказаниями. Он всю душу вкладывает в воспитание, но без толку. Эмоции становятся для него ловушкой, из которой хочется поскорее освободиться. Для этого родитель пытается сделать хоть что-то, сотрясая воздух криками или прибегая к телесным наказаниям.

Мне хочется предложить такую модель, которая поможет родителю достичь своих целей посредством хорошей организации, а не при помощи бесконечных споров, обсуждений и разговоров. Ребёнок развивается не благодаря тесной связи с родителем. Разговоры его не воспитывают. Организованность — вот что нужно.

Когда родитель не понимает, какие этапы развития проходит ребёнок, когда нет чётких правил, наказания и угрозы кажутся необходимостью. Нередко их провоцирует тревога родителя по поводу происходящего. Я бы сказал, что это признак бессилия. Ситуация, вышедшая из-под контроля, неизбежно влечёт за собой напряжённость и ожесточение. Дети и сами чувствуют отчаяние и беспомощность родителей, попавших в ловушку собственных эмоций.

«Как-то раз мама накричала на меня. Она очень рассердилась из-за того, что я получила плохую оценку за контрольную. Я и сама была расстроена. Конечно, мама была права: я должна была больше заниматься. Но то, что она на меня накричала, мне совершенно не помогло: следующую контрольную я тоже написала плохо».

Беатриче, 11 лет

В свои одиннадцать лет Беатриче уже начинает логически рассуждать о поведении матери. Ей оно кажется неразумным: плохая оценка и без того расстроила Беатриче, а крик и упрёки совершенно не помогают ей учиться лучше. Мать ничего не добьется такими методами. Более того, она только понижает самооценку дочери и ее мотивацию успевать в учебе.

А вот пример Аличе. Она на два года младше и ещё не может осмыслить свои чувства по поводу родительского поведения.

«Когда мы плохо занимаемся, мама запрещает ходить на танцы и гулять. Если мы шумим, когда соседи уже легли спать, она кричит на нас. Если мы как-то не так себя ведем, она нас шлёпает. Когда мы болтаем по телефону, не собрав рюкзак на завтра, папа может вырвать телефон прямо из рук».

Аличе, 9 лет

Здесь мы видим ситуацию непонимания. Аличе говорит, что её шлепают, потому что она плохо себя ведёт. Но, если оценивать происходящее с её точки зрения, следует задаться вопросом: а что вообще значит вести себя плохо?

Девятилетнему ребёнку крайне сложно самостоятельно понять, что такое плохое и хорошее поведение. Ему нужны объяснения. В противном случае оценка поведения полностью зависит от субъективного и пристрастного мнения матери или обоих родителей, которые то более, то менее терпеливы, то разрешают что-то, то не разрешают.

Организованность предполагает четкие требования и практические указания

По меньшей мере до десяти лет ребёнок мыслит конкретными терминами. Чтобы что-то понять, слов ему недостаточно. Дети нуждаются в том, чтобы им показали, как себя вести: «Давай я тебе покажу». К примеру: «Давай я тебе покажу, как обращаться с нашей собакой или кошкой». Нужно не просто объяснить, а показать, как действовать. Очень важно учитывать возраст, потому что различие в восприятии на разных стадиях развития очень существенно: ребёнок двенадцати и ребёнок девяти лет — это совсем не одно и то же.

«Мама с папой редко меня наказывают. Наказание зависит от того, что я сделал. Мама иногда запрещает на какое-то время смотреть телевизор, играть на планшете и телефоне. Папа почти никогда не сердится, но если уж рассердился, то это надолго. Но он меня почти никогда не наказывает. Иногда я понимаю, что плохо поступил, и наказываю себя сам. Однажды я наказал себя на две недели, но потом папа снял с меня это наказание и сказал, что я исправился. И мама один раз так же сделала, но так бывает только с теми наказаниями, которые я придумываю для себя сам».

Чезаре, 9 лет

В случае Чезаре мы снова видим ситуацию непонимания. Его наказывает мама, изредка — папа, а ещё он наказывает себя сам. Не очень понятно, как именно устроено его воспитание. В этом возрасте Чезаре нужны чётко очерченные, ясные и понятные границы.

«Когда я не могу решить задачу по математике, мама меня шлёпает, а потом утешает и всё объясняет. Я сразу успокаиваюсь и слушаю её».

Анита, 8 лет

Отношение Аниты к разным проявлениям поведения матери практически одинаково: реакция девочки на утешения и объяснения примерно такая же, как на шлепки. Что же происходит на самом деле? Этого Анита уж точно не понимает. Само собой, источник этого непонимания — отсутствие ясных требований.

А теперь, ознакомившись с рассказами детей, выслушаем взрослых. Я приведу пример одной пары — Давиде и Карлы. Сейчас вы увидите, как каждый из них справляется с наказанием детей. Это очень интересное свидетельство — яркий пример того, насколько тяжело взрослым заменить наказания хорошо организованным воспитанием.

Давиде, отец Пьетро (11 лет) и Анны (3 года)

«У меня двое замечательных детей. Особенно замечательно им удаётся вить из меня верёвки! Я говорю это с любовью, но, когда я остаюсь с ними наедине, они отрываются на всю катушку. Я это вижу, конечно, но пусть будет так. Они постоянно творят, что в голову взбредёт, и моей жене это не слишком нравится.

Расскажу подробнее. Я много работаю. Когда я возвращаюсь домой, Пьетро и Анна уже спят. Я провожу с ними выходные и изо всех сил стараюсь за два дня дать им всё, чего не успел дать за рабочую неделю.

Жена проводит с детьми очень много времени: она водит их на занятия, ухаживает за ними, проверяет домашние задания, следит, чтобы они хорошо себя вели. Когда надо, она кричит на них — Карла умеет быть строгой, особенно с тех пор, как детей стало двое. Когда у нас был только Пьетро, всё шло совсем по-другому — никакого сравнения, нам было куда проще!

Я замечаю, что по отношению к детям намного мягче, чем Карла. Когда она их наказывает, они приходят ко мне, и тут уж я ничего не могу с собой поделать и отменяю наказание. Ничего не попишешь: если Пьетро и Анну оставили без сладкого, я всё равно не могу не накормить их мороженым.

Не то чтобы так происходит всегда, но очень и очень часто. Жена злится на меня, и она права. Но я слишком мало бываю с детьми, чтобы быть с ними строгим. Мне кажется, что для счастья надо так мало… А жена говорит, что с детьми я веду себя как дурак. Может, это и правда, но ведь они ещё такие маленькие».

Карла, мать Пьетро и Анны

«Мой старший сын — просто молодчина, тут ничего не скажешь. Он очень развит для своего возраста, знает мои правила и представления о том, что правильно, а что нет, и понимает, к чему стремиться. Если что-то не так, сын рассказывает мне об этом, а иногда пытается заставить младшую сестру тоже соблюдать правила.

Анна совсем другая. Она всё делает наперекор, постоянно говорит «нет!» и никогда никому не уступает! Поэтому за ней постоянно нужно следить. Кроме того, она очень смышлёная и хитрая — в хорошем смысле слова, конечно, но вообще-то хитрости в ней чересчур! Особенно коварно она ведёт себя с отцом.

Пьетро почти не приходится наказывать. А вот с Анной совсем другая история! Конечно, у нас с мужем не самый стандартный график. Он проводит дома полтора дня в неделю, а я постоянно с детьми. Давиде редко приезжает домой к ужину. И всё же мы пришли к некоему компромиссу насчёт воспитания детей, и мне кажется, что он пошёл на благо всей семье.

Сейчас расскажу подробнее. Давиде очень уступчив и мягок, он позволяет детям намного больше, чем я. Но если они совсем расходятся, достаточно одного моего взгляда — не на детей, а на него. Тогда Давиде понимает, что детей надо остановить, и говорит: «Всё, хватит, а то мама рассердится».

Само собой, в самых важных вещах мы согласны друг с другом. Я понимаю, что Давиде проводит с детьми мало времени и поэтому ему хочется быть с ними мягче. Он ведёт себя не как родитель, а как друг. А я — тот взрослый, чей авторитет они признают.

Мне кажется, мы ведём себя последовательно, движемся в одном направлении. Просто общаемся с детьми по-разному. В общем-то мы и сами меняемся, набираемся опыта. К примеру, мы уже поняли, что подзатыльниками и шлепками ничего не добьёшься. Но дети не стиральная машина, к ним инструкция не прилагается. Приходится учиться».

Именно об этом мы говорили в начале книги: к детям не прилагается инструкция! И тем не менее пример Карлы и Давиде показывает, что родители хотят сделать как лучше и попадают в ловушку собственных эмоций. Это влечёт за собой серьёзные трудности.

Поведение Давиде показывает, что у него нет согласия с женой. Он убежден, что проводит дома слишком мало времени, поэтому старается быть с детьми как можно мягче, что, конечно же, заставляет ситуацию развиваться так, как описала Карла. Доходит до того, что, когда назревает конфликт, жена сосредотачивается на поведении мужа, а не детей: это мужа надо «остановить», ведь иначе он исполнит любые детские просьбы — ясное дело, совершенно неправомерные. Давиде совершает классическую ошибку: совершенно запросто снимает с себя всякую ответственность: «Мама рассердится». Дети видят, что родители придерживаются разных точек зрения на происходящее.

Кроме того, из слов Карлы понятно, что она не проводит больших различий между трёхлетней дочерью и одиннадцатилетним сыном. А различия есть, и ещё какие: это вообще два разных мира. Внимательно ознакомившись с ситуацией в этой семье, я могу сказать, что неправильным можно считать поведение Пьетро, а в поведении трёхлетней девочки лишь отражается естественная живость и «незрелость», присущая её возрасту.

Мальчик в одиннадцать лет начинает осознавать свои поступки, а Анна до этого ещё не доросла. Карла этого не замечает. Она упорно подчеркивает, что у девочки сложный характер и что она всё делает назло. Анна нарушает правила, «постоянно говорит „нет!“ и никогда никому не уступает». Карла думает, что её дочь ведёт себя подобным образом специально, потому что ей так хочется, а не потому, что она ещё маленькая.

Самое неприятное в этой ситуации то, что роль друга оказывается закреплена за отцом, а мать берёт на себя роль строгого взрослого. У родителей не получается действовать в одном ключе, поэтому их слова о том, что в главных вопросах воспитания они сходятся, совершенно не подтверждаются на практике. Детей наказывают и кричат на них, что говорит о том, что дела идут негладко.

В конце своего рассказа Карла делает справедливое наблюдение: родителем быть сложно, идеальных родителей не существует. Идеальный родитель никому не нужен. Более того, человек, пытающийся им стать, может очень навредить ребёнку. Есть четыре главных момента, которые помогут вам сделать воспитание ребёнка более организованным.

Прежде всего родители должны придерживаться единой позиции: согласие между ними куда более важно, чем препирательства и обсуждения с детьми, которые в большинстве случаев только всё усложняют. Когда родители умеют договариваться и приходить к общему решению, дети чувствуют себя увереннее и спокойнее.

Нужно учитывать возраст ребёнка. Это позволит установить выполнимые правила, соответствующие этапу развития. Понимая особенности каждого этапа, родители могут предъявлять к детям адекватные требования.

Чёткие правила задают понятные рамки и помогают детям развиваться и понимать, что можно и чего нельзя. С подростками о правилах нужно договариваться, младшим детям надо просто сообщать о них. Чёткие правила помогают создать доверительные и спокойные отношения.

Правильная дистанция в отношениях — без чрезмерной близости и лишних слов — помогает родителям укрепить свой авторитет и ведёт к тому, что дети уважают родителей и прислушиваются к ним.