Музыкально-песенные мотивы и цветопись в «московском тексте» Цветаевой

Немалая роль в художественном оформлении образа Москвы в поэзии Цветаевой принадлежит музыкально-песенным мотивам и цветописи.

Мотив – термин, перешедший в литературоведение из музыки. Мотив – это компонент произведений, обладающий повышенной значимостью (семантической насыщенностью). Каждый мотив обладает устойчивым набором значений. «Прибегнув к иносказанию, правомерно утверждать, что сферу мотивов составляют звенья произведения, отмеченные внутренним, невидимым курсивом, который подобает ощутить и распознать чуткому читателю и литературоведу-аналитику. Важнейшая черта мотива – его способность оказываться полуреализованным в тексте, явленным в нем неполно, загадочным» (25, с.301-302).

В московских стихотворениях Цветаевой перед нами проходят следующие мотивы: дружбы, любви, сердца, глаз, огня, стихий, движения вперед, фонарей, окна, молитвы, а также фольклорные мотивы.

В очерке «Мать и музыка» (1934) М. Цветаева вспоминает о том, что ее детские московско-тарусские впечатления сопряжены были с музыкальными ассоциациями: соотношение «хроматической» и «простой» гамм навсегда отложилось в ее творческой памяти как соотношение тарусской «большой дороги» и «Тверского бульвара, от памятника Пушкина – до памятника Пушкина». Говоря о материнских уроках музыки, поэтесса делает важное признание о том, что довольно скоро для нее «Музыка обернулась Лирикой», поэзия стала «другой музыкой». В художественном строе значительной части ее «московских» стихов это музыкальное начало весьма ощутимо: неслучайно в начальном стихотворении цикла «Ахматовой» (1916) именно пространство «певучего града» осознается как благоприятная почва творческого содружества двух поэтов.

Вообще из звуковых образов в цветаевских стихотворениях о Москве преобладает колокольный звон, наделенный самыми разнообразными психологическими характеристиками, как правило, соотносимыми с внутренним состоянием лирической героини. В стихотворении «Из рук моих – нерукотворный град…» (1916) творческое воображение героини улавливает, как «бессонные взгремят колокола». Этот гиперболизированный звуковой образ в следующем стихотворении цикла «Стихов о Москве» («Мимо ночных башен…») спроецирован на душевное настроение героини:

Греми, громкое сердце!

Жарко целуй, любовь!.

Далее образ колокольного звона все чаще сопряжен с картинами окружающего, природного мира. В стихотворении «Над синевою подмосковных рощ…» (1916) поэтесса уподобляет колокольный звон дождю, после которого земля очищается, становится святой. Даже дорога предстает перед нами «песенной»:

Над синевою подмосковных рощ

Накрапывает колокольный дождь.

Бредут слепцы Калужскою дорогой, -

Калужской – песенной – привычной…

В стихотворении же «Над городом, отвергнутым Петром…» (1916) одухотворенный звон как бы льется из небесной синевы; звук и цвет призваны здесь к взаимному усилению, колокольный звон и синева - неразделимы:

Пока они гремят из синевы –

Неоспоримо первенство Москвы…

Синий цвет – цвет неба. С древних времен синева небес считается символом вечности, истины, веры, чистоты, духовной жизни. Колокольный звон – божественный голос, голос истины.

Что касается цветовой гаммы рассматриваемого ряда стихотворений Цветаевой, то она отличается яркостью, повышенной экспрессией, вызванной стремлением поэта обрести некий абсолют чистого цвета, приобщиться к идущей от московской ауры энергии «дивных сил». Доминируют здесь червонно-золотые, багряные, ярко-синие тона, окрашивающие собой и природный мир города («багряные облака», «синева подмосковных рощ», «красная кисть рябины»), и его святыни (лейтмотив «червонных куполов», горящая золотом Иверская часовня), и московские вехи бытия самого поэта.

В «московском тексте» Цветаевой музыкальные и цветовые образы тесно взаимосвязаны. Так, в стихотворении «Четвертый год» (1916) в тающих на Москве-реке льдинах отражаются купола и вся картина предстает звучной и окрашенной в яркие тона:

Льдины, льдины

И купола.

Звон золотой,

Серебряный звон…

Поэтесса в своем цикле «Стихи о Москве» сразу в двух стихотворениях («Семь холмов – как семь колоколов» и «Красною кистью») упоминает о дне своего рождения:

В колокольный я, во червонный день

Иоанна родилась Богослова.

Дом – пряник, а вокруг плетень

И церковки златоголовые.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов…

На первый взгляд эти эпизоды совершенно одинаковы. Но Цветаева в первом стихотворении сделала акцент на цвет, на живописность этого дня, а во втором – на его звук, мелодичность. При их прочтении активизируются и слух, и зрение. Восприятие Москвы становится масштабным.

В стихотворении «Над церковкой – голубые облака…» (1917) показывается начало окаменения и «вечного сна» столицы:

Над церковкой – голубые облака, -

Крик вороний…

И проходят – цвета пепла и песка –

Революционные войска…

Нету лиц у них и нет имен, -

Песен нету!

Заблудился ты, кремлевский звон,

В этом ветреном лесу знамен…

Привычные звуки, краски города теперь постепенно растворяются в революционной смуте. Прежний колокольный звон, воплощавший музыкально-песенную гармонию, теперь поглощается царящим вокруг хаосом. Повсюду слышен «крик вороний». Издревле люди считали ворону птицей смерти, утраты и войны. Поэтому считалось плохой приметой услышать вороний крик над своим домом. Так и лирическая героиня над своим домом, своей Москвой, слышит только звуки смерти и ветра.

Яркие краски родного города потускнели. Даже революция «одета» в серые и тусклые тона, она несет с собой гибель старого мира. Все сливается в огромную серую массу. Сравним:

Не лебедей это белая стая:

Белогвардейская рать святая…

В ранних стихотворениях Цветаевой цвет пепла можно встретить при описании оперения голубей. Пепельный цвет – оттенок серого цвета. Но в данном стихотворении пепел – результат огня (пожара, разрушения). Символика огня многозначна. В христианстве огонь считается воплощением Святого Духа. Так, в цикле «Бессонница» Цветаева просит «помолиться за окно с огнем». Все жители города молятся, в окнах отражается огонь свечи: «Может – сотни свеч,// Может – три свечи…».

В цикле «Москве», написанном также в 1917 году, крушение знакомого мира раскрывается на уровне звуковых лейтмотивов, очень далеких от прежней музыкальной гармонии: «жидкий звон», «крик младенца», «рев коровы», «плеток свист».

Уже в рассматриваемом стихотворении «Чердачный дворец мой, дворцовый чердак…» противостояние грядущим переменам выразилось на уровне конфликтной цветовой гаммы. Марина силой творческого воображения стремится сберечь прежнюю «Москву – голубую!», противопоставляя ее «красной Москве»:

От века поэтовы корки черствы,

И дела нам нету до красной Москвы!

Глядите: от края – до края –

Вот наша Москва – голубая!

Цветаева до последних сил пытается сберечь сакрализованное пространство Москвы, она не принимает новой Москвы – скопления огня, опасности, агрессии и войны.

Образ чистой, голубой Москвы остается с Мариной до конца жизни. В стихотворении «Родина», написанном в эмиграции, родная земля – «голубая даль», зовущая лирическую героиню домой. Можно предположить, что зов родины – это колокольный звон, который Цветаева впитала в себя с самого рождения:

Даль, отдалившая мне близь,

Даль, говорящая: «Вернись

Домой!»

Со всех – до горних звезд

- Меня снимающая мест!

Недаром, голубей воды,

Я далью обдавала лбы…

Музыкальное и живописное участвуют в создании неповторимой художественной речи М. Цветаевой, а творческое кредо: «В стихе – предельная мера плоти. Меньше - нельзя» - осуществлено в ее стихах предельно выразительно: и в слове, и в синтаксисе.

«Московский текст» Цветаевой - одна из составляющих московской православной культуры. Поэтесса не забывает о молитве, иконах. В ее произведениях мы встречаем праведников – бродячих слепцов. Она верит в знамения и пророчества.

Расположение на семи холмах приближает Москву к Богу. Купола и облака образуют «московскую вселенную». Москва Цветаевой – это город, который чтит все православные праздники.

Поэтесса показывает свою столицу во всех красках и звуках. Главный звук Москвы – колокольная песня. Также хотелось бы отметить, как меняется цветовая палитра города. В ранних стихах о Москве преобладают позитивные, жизнерадостные оттенки: серебряный, золотой, голубой (синий), зеленый. Красный цвет воспринимался как цвет страсти, любви, радости. С 1916 года в стихотворениях Цветаевой появляются темные тона – воплощение отчаяния. После 1917 года поменялась символика красного цвета: огонь разрушений, опасность; появились пепельные, песочные оттенки взамен серебряным и золотым. В эмиграции появление голубого, зеленого цветов обусловлено ностальгией.