Непокорённая стихия

Шёл 1934 год. В Америке отменили сухой закон и расстреляли знаменитых бандитов Клайда Бэрроу и Бонни Паркер. Сборная Германии дебютировала на чемпионате мира, а в Берлине по приказу Гитлера проходили массовые расстрелы его соратников по национал-социалистической партии. В России, где голодали и вымирали Поволжье и Украина, появилось новое звание — Герой Советского Союза. В кинотеатрах зрители восхищались комедией «Весёлые ребята», с экранов лилась весёлая музыка, улыбалась блистательная Любовь Орлова, а по Москве и Ленинграду покатилась первая волна репрессий, связанных с убийством Сергея Мироновича Кирова. Среди попавших в эту волну была талантливая ленинградская художница Вера Ермолаева (еще одна "Амазонка авангарда" - ВМ).

Вера Михайловна Ермолаева (02.11.1893 — 26.09.1937) — живописец, график, активный деятель русского авангарда, художник-иллюстратор. Принадлежала к группе художников, которые под руководством Владимира Лебедева закладывали основы оформления новой детской книги.

Вера Ермолаева родилась в селе Ключи Петровского уезда Саратовской губернии. Её отец, Михаил Сергеевич Ермолаев, был помещиком. В течение двенадцати лет он мирно занимал пост председателя земской уездной управы. Его дочь, как это было принято в то время, училась в Европе — cначала в народной светской школе в Париже, затем в гимназии в Лозанне. Жизнь и учёба за границей были обусловлены не только модой, но и болезнью: в детстве Вера Михайловна упала с лошади, из-за этого несчастного случая у девочки были парализованы ноги. Родители лечили её у европейских докторов, возили в Тироль, в город Инсбрук, но, увы, совершенно вылечить дочь им так и не удалось, да и сама Вера, «будучи очень подвижной девочкой, <…> не подчинялась многим требованиям и на всю жизнь осталась в протезах и ходила на костылях». Сила характера, цельность и нежелание считаться с нудными правилами и предписаниями определили всю жизнь и судьбу художницы.

В 1904 году Ермолаевы вернулись в Россию, а через год перебрались в Петербург. Отец продал имение, организовал кооперативное общество «Трудовой союз» и начал издавать либеральный журнал «Жизнь». В 1911 году Михаил Сергеевич умер, оставив детям солидный капитал. Однако воспользо-ваться им смогли не все дети. Старший брат Веры Константин увлёкся идеями революции и меньшевизма. В 1912 году он был арестован царским правительством и сослан на Ермаковский рудник под Иркутском.

После окончания гимназии Оболенской в Петербурге (1910), Вера Михайловна поступила в студию М.Д.Бернштейна (1911-1913). Здесь она заинтересовалась кубизмом и футуризмом. В 1914 году ездила в Париж изучать полотна современных новаторов: Сезанна, Пикассо, Брака, Дерена… Классическая живопись её не привлекала.

«Одно недоумение, помню, вынесла в прошлом году из леса статуй в Лувре. Вообще Лувр напоминает чердак, куда свалены не хлам, а chef-d’oeuvres (шедевры - фр.), предоставленные самим себе к счастью или к несчастью их», - писала художница.

Это увлечение «измами» было не только созерцательным. В 1915-1916 годах Ермолаева входила в футуристический кружок «Бескровное убийство» (членом которого был и другой ученик Бернштейна Николай Лапшин, ставший впоследствии одним из основоположников российской школы научно-популярной иллюстрации). Члены общества выпускали одноимённый журнал, где описывали разные необычные истории, которые стали им известны.

С детства Вера Михайловна увлекалась не только рисованием, но и историей. В 1917 году она окончила Археологический институт, а после революции, в 1918-1919 годах, работала в Музее города. В 1918 году в Петрограде она создала артель художников «Сегодня». Артель маленькими тиражами (не более ста пятидесяти экземпляров) выпускала лубки и книги-картинки. Иллюстрации в книгах делались при помощи гравюр на линолеуме, которые в некоторых случаях потом раскраши-вались вручную. Эти тоненькие, кустарные, рукодельные книжечки были одновременно и книгами-импровизациями, сродни творческим поискам футуристов, ведь разные экземпляры одной и той же книги можно было раскрашивать по-разному. Кроме того, по мнению некоторых исследователей, это был «первый опыт конструирования детской книги, понятой как целостный художественный организм». Текст в некоторых книгах не был наборным, а тоже вырезался на линолеуме. Работали в артели такие известные впоследствии художники, как Натан Альтман, Юрий Анненков, Николай Лапшин

После революции Вера Михайловна участвовала в конкурсах ИЗО отдела Наркомпроса, пробовала работать как художник театра. Её театральные эскизы к опере М.Матюшина и А.Кручёных «Победа над солнцем», сделанные в технике раскрашенной вручную линогравюры, выставлялись на выставке в Берлине в 1922 году.

В 1919 году ИЗО отдел Наркомпроса направил Ермолаеву в Витебск преподавателем в Народное художественное училище, преобразованное потом в Витебский художественно-практический институт. В 1921 году после ухода с должности М.Шагала она стала ректором этого института. Чтобы возглавить подобный институт, двадцативосьмилетняя художница должна была обладать немалым авторитетом и твёрдостью характера, ведь в те годы в институте преподавали М.Добужинский, Р.Фальк. Туда же Ермолаева пригласила преподавать и К.Малевича, ставшего её учителем.

В Витебске под влиянием Малевича Вера Михайловна увлеклась беспредметным искусством.

«Малевич дал её стихийно-живописному дарованию твёрдый фундамент, культуру форм», — писал Е.Ковтун.

В 1922 году Ермолаева вернулась в Петроград и начала работать в Государственном институте художественной культуры (Гинхуке), занимавшемся исследованиями вопросов искусства. С 1923 по 1926 год она руководила лабораторией цвета.

Помимо работы над книгами современных писателей, Вера Михайловна иллюстрировала классиков. Кроме работы над художественными книгами, Вера Михайловна вместе с другим учеником Малевича Львом Юдиным разрабатывала новый тип книги — книгу-игрушку. Совместно они придумали несколько книг: «Зоосад на столе» (1930), где нужно было вырезать всевозможных зверей, живущих в пяти частях света, и разместить их в зоопарке, «Бумага и ножницы», где были даны всевозможные картинки «для разрезывания», и книгу самодельных игрушек «Из бумаги и клея» (1931).

Одной из основных тем в творчестве художницы была тема движения, освоения пространства. Она проявилась в огромном количестве детских книг. В 1933-1934 годах она приступила к иллюстрированию нескольких взрослых книг. В технике цветной литографии она выполнила «Рейнеке-Лиса» И.В.Гёте, гуашью — «Дон Кихота» М.Сервантеса и «О природе вещей» Лукреция Кара. Эта работа не была издательским заказом. Вернее, возможно, так и не успела им стать, ведь в те годы художники часто сначала приносили в издательство иллюстрации, а уже потом издательство решало печатать ту или иную книгу. Но всем этим книгам не суждено было выйти.

Шёл 1934 год. До массовых гонений на художников книги, обладающих яркой индивидуальностью и творческой манерой, оставалось ещё два года, но недовольство властей художниками-авангардистами уже началось. Ермолаева попала в одну из первых волн репрессий, связанных с убийством С.М.Кирова: слишком уж не вписывалась она со своей приверженностью идеям авангардизма и сомнительным происхождением в наступающую новую действительность. Кроме того, в её творчестве власти могли усмотреть «отягчающие» обстоятельства: если в 1920-е годы нарисованный В.Конашевичем комар из «Мухиной свадьбы» в будёновке и с шашкой вызывал у цензуры снисходительную усмешку, то волки в будёновках из иллюстраций Ермолаевой к «Рейнеке-Лису», которые тащили зверей на допрос к судье-медведю, могли уже вызвать некоторые вопросы, ведь фамилия начальника ленинградского НКВД в те годы была не какая-нибудь, а Медведь…

Вера Михайловна была арестована 25 декабря 1934 года и сослана в Казахстан, в Карлаг. В вину Ермолаевой вменялась «антисоветская деятельность, выражающаяся в пропаганде антисоветских идей и попытке организовать вокруг себя антисоветски настроенную интеллигенцию». Вместе с ней была арестована группа ленинградских художников (в основном, учеников Малевича).

Срок заключения вроде бы был небольшой — три года лагерей. Но 20 сентября 1937 года Ермолаева была осуждена вторично и приговорена в высшей мере наказания — расстрелу. Видимо, своим внутренним желанием оставаться свободной в своём творчестве и жизни, своим умением выражать радость и стихийность мира даже в маленьких детских книжечках эта больная, ходившая на костылях женщина очень сильно угрожала спокойствию советской власти.

26 сентября 1937 года приговор был приведён в исполнение.

Место захоронения художницы неизвестно.

20 сентября 1989 года Вера Ермолаева была реабилитирована посмертно.

На долгие годы имя художницы «выпало» из числа часто упоминаемых искусствоведами и исследователями истории детской книги. Но время всё расставляет по местам. За последнее десятилетие появились материалы об этой удивительной художнице, без которой невозможно представить себе историю русской детской книги, об этой сильной женщине, погибшей, но не изменившей себе и своему творчеству.

Каждый раз перед нами незаурядная и сильная личность, непростая судьба, неординарное творчество: Ева Левина-Розенгольц, теперь - Вера Ермолаева, настоящая художница-легенда. Не забытая историками искусства, но мало кем виденная «вживую», она существовала больше как апокриф. Лишь теперь выходит она из тени Малевича — мэтра и друга, с которым, правда, в конце 1920-х пути разошлись. Но расхождение касалось лишь творчества нюансов теории искусства которую эти новаторы разрабатывали с неменьшим жаром, чем писали картины, строили архитектоны, а когда стало невозможно выставляться, создавали книжную графику. В аспекте человеческом противоречия не было — напротив, общая судьба, азартная, подчас на износ, работа «утвердителей нового искусства» (так расшифровывается слово «Уновис»), иллюзия, что вот-вот мир начнет строиться по арт-законам, в первые пореволюционные годы захватившим улицы и площади (те самые «кисти» и «палитры» Маяковского). Позже - трудолюбивое, все еще полное надежд выстраивание храма нового искусства в стенах ленинградского Гинхука — Института художественной культуры, где Ермолаевой доверят лабораторию цвета… И скорое крушение этого корабля, которому не суждено было достичь берега: Гинхук закрыли в 1926, над его профессорами нависла угроза голода и физического уничтожения. Начнется оно не сразу: в 1934 умрет Матюшин, в 1935 - Малевич, в первые месяцы блокады в 1941 – от голода Филонов. А Ермолаева, обратившаяся к сфере иллюстрации, попадет в круг обэриутов — гениальных поэтов, из которых после войны останется один сломленный Заболоцкий. В этом кругу отверженных она создаст свои лучшие книги, порой в соавторстве с Хармсом, Введенским и другими выдающимися авторами.

В этой «немузейной» подборке видна мощная рукa, талант живописца и размах мыслителя, опережавшего свое время.

·