СДЕЛАЙТЕ СВОИ УРОКИ ЕЩЁ ЭФФЕКТИВНЕЕ, А ЖИЗНЬ СВОБОДНЕЕ
Благодаря готовым учебным материалам для работы в классе и дистанционно
Скидки до 50 % на комплекты
только до
Готовые ключевые этапы урока всегда будут у вас под рукой
Организационный момент
Проверка знаний
Объяснение материала
Закрепление изученного
Итоги урока
О спектакле «Кроткая»
Классика и эксперимент
На сцене театра «Русский стиль» идёт спектакль по фантастическому рассказу Фёдора Михайловича Достоевского «Кроткая», поставленный на орловской сцене рязанским режиссёром, заслуженным работником культуры РФ Владимиром Делем.
Незадолго до премьеры художественный руководитель театра, заслуженный артист России Валерий Симоненко говорил, что «спектакль будет решён нетрадиционно, в современном, неожиданном стиле». С одной стороны, заявление интригующее, с другой – способное насторожить: всё же классика и эксперимент – это не всегда безопасный тандем (слишком много вокруг примеров паразитирования на модных приёмах в ущерб замыслу автора). Но как довольно объёмный монолог донести до зрителя, не утомив его, если не снабдить прозу драматическими решениями, если не приблизить проблемы к современности? Хочется всех успокоить: никто не пострадал: ни Достоевский, ни актёры, ни зритель. Более того, с первых минут становится ясно, что театр приобрёл ещё один замечательный спектакль.
Сцена из спектакля
Главное – не заиграться
Удивительно, что монолог безутешного, чувствующего свою вину вдовца (Александр Столяров, представивший богатейшую палитру человеческих свойств и качеств) над телом юной жены (Любовь Литвиненко, создавшая самый пронзительный и загадочный образ в спектакле) не погружает зрителя в бездну отчаяния, не вызывает ощущения безысходности. Элементы фарса (Анна Аленчева наряду с кухаркой Лукерьей, потрясающей своей исконно русской сострадательностью к горю, исполняет роли нищенки, купца, старухи-капитанши, офицера) не кажутся инородными, а дополняют стройную концепцию режиссёрского замысла. Можно предположить, что она сродни шекспировскому утверждению: «Весь мир театр», но в наши дни содержит главное предостережение – не заиграться! В этом плане показательна вешалка на сцене, которая позволяет быстро изменять облик героев на разных этапах жизни. Но гораздо важнее и опаснее, что человек меняется не только внешне, но и внутренне, причём не адаптируясь к внешним обстоятельствам, но желая подчинить их себе, утверждая иллюзию власти не только над своей судьбой, но и над жизнями окружающих.
Трагический калейдоскоп
Шестнадцатилетняя сирота, которую держат в рабстве и едва не продают «скверные» тетки, хочет найти место гувернантки, компаньонки, чуть ли не служанки и для печати объявлений вынуждена распродавать своё нищенское имущество. Закладчика в кассе ссуд опьяняет терпкий коктейль юной невинности, отчаянной безысходности и собственного великодушия. Четверть века, их разъединяющая, родовое дворянство, бывшая служба в блестящем полку позволяют ему демонстрировать силу власти, сугубо материальной и грубо физической. Но он мечтает перевоплотить её в духовную, то есть в контроль над чувствами, желаниями, мечтами. Да и себя он видит этаким сверхрежиссёром, всё заранее рассчитавшим, гениально предусмотревшим; всемогущим инферно, уже готовым к знакам полнейшего самоуничижения. Неслучайны здесь фразы «ощущение неравенства сладостно», «я хотел, чтоб она стояла передо мною в мольбе за мои страдания, – и я стоил того», а тем более реплики Мефистофеля из гетевского «Фауста». Но, закладывая семейную икону, девушка не отказывается от души, не может она усмирить и свой строптивый дух.
Действие построено по принципу калейдоскопа и выхватывает наиболее показательные эпизоды из жизни мужчины и женщины, мужа и жены. Да и сам текст героя Достоевского, пребывающего в состоянии аффекта, разбирается режиссёром на отдельные реплики, перекраивается. И это языковое дробление отражает разорванность сознания человека, бытия в целом.
Особый трагизм происходящему на сцене придаёт многоуровневая антитеза: яркий свет резко сменяется непроглядной мглой, и часто их разграничивает кроваво-красный луч; бурная радость мгновенно переходит в оцепенение, и даже умирание, многократно дублирующееся, акцентирующее внимание на том, как быстро и необратимо живое становится неживым. Но есть, как ни странно, и третье состояние – утрата самостоятельности, подчинение чужой воле, марионеточная зависимость. Элементы «кукольной» пластики, а ближе к финалу и полный отказ от своей воли у главной героини вроде бы свидетельствуют о возможности уйти от себя, своих надежд и желаний, но последний роковой шаг за окно всё же говорит о невозможности лишить человека права на выбор. Спасителен он или губителен, случаен или продуман – об этом можно спорить, но он есть, его не может, не должно не быть.
Противоречивость характеров
Характеры, предложенные зрителю, не только не страдают упрощённостью, одноплановостью, но даже более чем у Достоевского наделены противоречивостью, эклектичностью черт и желаний. Кроткая отнюдь не всегда подтверждает данное определение, во многих эпизодах она своенравна, наделена некой демонической силой, например, в сценах траты мужниных денег (в рассказе она лишь заменила просительнице медальон на браслет), в язвительных разговорах, в попытке измены или даже своеобразного бунта, подчёркнутого вопреки прежнему белоснежному облику красной соблазнительной одеждой.
Сам рассказчик прожил тяжёлую жизнь, много страдал (в спектакле этот нюанс усилен), но откладывал настоящее радостное существование на потом и не умел ценить сегодняшний день, считая его средством, а не целью. И он искренен, по сути своей не порочен, но в межличностных отношениях не способен терпеть рядом с собой равного, видеть достоинства другого человека. Его объятья, поцелуи часто сопрягаются с насилием. Но и в её ангельском облике в самый трепетный момент вдруг проглядывает зверь, рука на мгновение превращается в когтистую хищную лапку.
Усложняет сложившуюся, психологически безнадёжную ситуацию и ещё одна проблема, связанная с работой героя. Сейчас трудно предположить, какая профессия может спровоцировать безусловный социальный негатив, полное презрение окружающих. Но мы можем вспомнить, что другой герой Достоевского, Родион Раскольников, процентщицу Алёну Ивановну считал едва ли не воплощением вселенского зла. А карикатурный персонаж романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» Ситников презираем передовыми людьми типа Базарова за то, что семья живёт доходами от кабака, как бы сейчас сказали, питейного бизнеса.
Автор подчёркивает: «Он очень стыдился своего происхождения». Очевидно, что дело, которому человек посвящает жизнь, накладывает на него неизгладимый отпечаток, меняет психику. И наши не одурманенные силой науки и культом денег предки острее чувствовали опасность некоторых занятий для душевного здоровья. У Достоевского герой признаётся, что в первые дни супружества он «налёг», «напёр на деньги», в спектакле на словах «эти деньги мои» с ним случается нервный припадок.
Подарок судьбы
Ах, как хотелось бы сказать о дуэлях в контексте литературной традиции; о физиологичности, которую потом подхватит Набоков; о ярчайших символах стекла, окна, шкатулки, кровати; об отсутствии в декорациях дверей; о пыли реальной и метафизической; о добровольно прерванной жизни, которая не дождалась Пасхи; о музыкальном и пластическом сопровождении! Так о многом можно ещё говорить!
Но следует подчеркнуть главное: все актёры в один голос утверждают, что работа с режиссёром Владимиром Делем – это подарок судьбы. А он, в свою очередь, в ответном слове орловским коллегам признался, что всё, им сделанное, нужно только для просветления, утверждения идей любви, добра, благодарности. Пусть это на спектакле почувствуют все зрители!
Источник: Смоголь Н. «Как же я останусь один?». Орловский вестник. № 38 (1100), 8/10/2014. – С. 9.
*
См.:
Карта сайта
Достоевский Ф. М.
«Любите ли вы театр…»
Вебинар для учителей
Свидетельство об участии БЕСПЛАТНО!
