Обычаи и традиции кабардинцев. Рождение ребенка

В гости к кабардинцу мог пожаловать даже злейший враг, но пока он находился в кунацкой, ему не могло быть причинено вреда: его угощали и старались обеспечить всем необходимым. При приеме гостя забывалась обычная умеренность в еде и подавалось все, что только было в доме. Самый почетный гость обычно ел один, и лишь после его настойчивых просьб хозяин принимал участие в трапезе. Если гость был равен по возрасту и положению хозяину, они ели вместе, а потом оставшаяся еда передавалась остальным присутствующим. Тот, кто оскорблял человека, находившегося в гостях, уплачивал хозяину штраф в размере нескольких десятков голов крупного рогатого скота. В случае убийства гостя штраф возрастал в пять раз, не считая расплаты за само преступление.

У кабардинцев было широко распространено «аталычество» – прием в семьи на воспитание мальчиков. Воспитатель - аталык и его жена называли своего воспитанника «мой сын». По достижении воспитанником совершеннолетия аталык должен был «снарядить» его для возвращения в родной дом, то есть обеспечить конем, оружием и богатой одеждой. Приезд воспитанника в родительский дом обставлялся весьма торжественно, а аталык возвращался к себе с подарками, в число которых входили скот, оружие и иногда рабы. При своей женитьбе воспитанник делал ценный подарок аталыку.

На воспитание отдавались также и девочки. Во время пребывания в доме воспитательницы они обучались различным женским работам и рукоделиям, руководству хозяйством. По окончании воспитания до замужества девушки жили в доме родителей. Калым (выкуп) за невесту отдавался аталыку.

Усыновление считалось приемом в род. На усыновленного возлагались все обязанности и права по отношению к роду в целом и к принявшей его семье. Согласно установленному обряду, усыновляемый должен был публично трижды коснуться губами обнаженной груди своей названой матери.

Таким же образом закреплялся братский союз между двумя мужчинами. Выполнить соответствующий обряд должна была жена или мать одного из них. Прикосновение губами к груди женщины служило достаточным основанием для прекращения кровной мести. Если убийца любым способом – силой или хитростью – касался груди матери убитого, то становился ее сыном, членом рода убитого и не подлежал кровной мести.

У кабардинцев долгое время сохранялся обычай похищения невесты. Умыкание неизбежно вызывало ссоры между родными девушки и похитителями и зачастую приводило к убийствам.

Свадебный обряд растягивался в прошлом не на один год. Выбрав невесту, жених через своих родных делал предложение. В случае получения согласия стороны договаривались о сумме калыма и порядке его выплаты. Спустя некоторое время происходили смотрины невесты и обручение молодых. По прошествии определенного срока жених вносил большую часть калыма. Через несколько месяцев совершался обряд вывода невесты из ее дома. При этом группа приятелей жениха отправлялась за невестой и вела долгий торг. Девушку для проведения церемонии одевали в национальное платье. Выходу невесты из дома по обычаю противились ее родные и подружки, но получив выкуп, невесту отпускали.

Новобрачный находился у кого-либо из своих друзей и мог посещать свою супругу, жившую в другом доме, только ночью и тайно. Отношения его с хозяином дома, где он проживал, считались установлением родства, равного кровному. По окончании определенного периода новобрачную на арбе перевозили в усадьбу мужа. Ее помещали в специально подготовленную комнату, которая затем становилась жилищем молодоженов. Традиции требовали совершения новобрачным обряда «примирения» со своими родными, который по обычаю проводился ночью. До этого момента жених избегал встречи с родственниками и стариками аула. Обряд состоял в том, что он, явившись в родной дом, получал от отца и старших мужчин селения угощение. Через два-три дня для жениха, его матери и других женщин устраивался обед. Только спустя неделю совершался обряд выхода молодой супруги в общую комнату. При этом ее угощали смесью из масла и меда, а также осыпали орехами и сластями, «чтобы жизнь была богатой и сладкой». Спустя некоторое время после свадьбы жена уезжала погостить в родительский дом. Затем она возвращалась к мужу (в старину только после рождения ребенка), меняла девичий головной убор на платок замужней женщины и получала право участвовать во всех хозяйственных работах под руководством своей свекрови.

Муж имел право на развод без объяснения причины. Жена формально могла требовать развода по некоторым причинам (измена мужа, неспособность к «брачному сожительству»), но случалось это очень редко. После смерти мужа вдова по обычаю иногда выходила замуж за его брата. При разводе или при выходе вдовы замуж за постороннего дети оставались в семье мужа.

В то же время, кабардинский этикет часто ставил женщину в предпочтительное положение. Например, сидящие мужчины, даже если это были седобородые старики, всегда вставали при появлении женщины или юной девушки. Всадник, повстречавшись с женщиной, обязан был спешиться; провожая женщину, мужчина уступал ей почетную правую сторону.

Рождение мальчика отмечали игрой-состязанием – «подвязыванием копченого сыра». Во дворе вкапывали два высоких, до восьми метров, столба с крепкой перекладиной. К ней привязывали копченый сыр, а рядом промасленную кожаную веревку. Соревнующиеся должны были добраться по веревке до сыра, откусить кусочек и получить за это приз – кисет, чехол, уздечку.

Через несколько дней после рождения ребенка устраивался обряд «завязывания ребенка в люльку». Считалось, что самые счастливые дети вырастали из колыбели, стойки которой были сделаны из боярышника, причем не перенесенного через реку. По мнению горцев, боярышник обладал большой жизнеспособностью, крепостью и «добротой».

Погребение у кабардинцев совершалось по мусульманскому обряду. На могильных памятниках изображались предметы, которые могли понадобиться покойному в загробной жизни. Раньше на могилы клались деревянные изображения этих предметов.

Поминки устраивались в гостевом доме. Там же до истечения года находились одежда и вещи умершего в знак того, что в любое время покойника готовы принять обратно. При этом одежда покойного развешивалась наизнанку и покрывалась прозрачной тканью. В течение недели, но не позже чем через десять дней после смерти, устраивали чтение Корана. Обычно за два-три дня до этого совершался обряд раздачи одежды усопшего соседям и беднякам. В течение сорока дней каждый четверг вечером жарили пышки и вместе со сладостями раздавали их соседям. В годичные поминки устраивали призовые скачки, стрельбу в цель и лазание детей по смазанному салом столбу, на верху которого была привязана корзинка с призами.

Традиционные древние верования отражались в кабардинских обрядах. Бог-громовержец Шибле олицетворял собой культ плодородия. После первого весеннего раската грома кабардинцы обливали водой свои плетеные зернохранилища со словами: «Дай бог нам изобилие». Существовал у них и культ волка. Например, человеку, подозреваемому в воровстве, давали в руки зажженную волчью жилу или заставляли перепрыгивать через нее, полагая, что если подозрения основательны, то у вора начнется порча или он умрет. Обряд лечения ребенка заключался в протаскивании его под шкурой волка, после чего к колыбели подвешивали кусочек шкуры и косточку из волчьей пасти.

Многие обряды были тесно связаны с сельским хозяйством. К их числу относились вызывание дождя во время засухи, борьба с саранчой. Покровителем земледелия и плодородия считался бог Тхашхо. Весной, перед выездом на пахоту, в его честь устраивали пиршество, сопровождаемое жертвоприношениями, скачками, стрельбой, танцами и играми. В жертву чаще всего приносили козла, реже – барана. При этом просили божество плодородия даровать хороший урожай.

Таким же образом отмечали и первую борозду. Из опытных стариков выбирали старшего. Он распоряжался порядком работы. Сигнал начала и окончания работы, а также обеденного перерыва подавался подъемом и спуском флажка на шесте у шалаша старейшины. В поле всегда находился ряженый, веселивший пахарей в часы отдыха. В роли ряженого выступал самый остроумный парень в маске из войлока с рогами, белой бородой, нашитыми металлическими подвесками и лоскутками. Он имел деревянное оружие, мог подшучивать над каждым, судить своим судом и накладывать наказания. Ряженый штрафовал всех прохожих, а собранные им в виде штрафов деньги или продукты использовались во время праздника возвращения пахарей в селение. Обычай совместной пахоты сохранялся вплоть до конца XIX века.

Окончание пахоты кабардинцы также отмечали большим весенним праздником, на котором четырехугольный кусок материи желтого цвета на арбе символизировал большой урожай и спелое зерно. Вернувшихся с поля пахарей обливали водой, что должно было способствовать получению хорошего урожая.

Традиционно устраивались праздники по поводу окончания уборки урожая. После уборки проса выполняли обряд «снимания серпа» – вернувшиеся с уборки вешали на шею хозяйки дома один из серпов. Снять его она могла только после организации праздничного стола.

Особо отмечали кабардинцы нанесение тавра на конский молодняк. Лошадей таврили «печаткой» – фигурно изогнутой железной пластинкой, укрепленной на конце металлического стержня. Раскаленной «печаткой» на крупе лошади выжигался особый знак – тамга (в прошлом это был родовой знак). Тамга встречалась и на других предметах, например, на дверях кунацкой, на чашах, музыкальных инструментах, могильных памятниках. Использование чужих тамги-тавра считалось преступлением.

Все народные праздники сопровождались танцами, песнями и играми военизированного характера: скачками, стрельбой по мишеням на скаку, борьбой наездников за баранью шкуру, сражением конных и пеших, вооруженных палками.

Кабардинский фольклор включает множество различных жанров. В древнем эпосе «Нарты» с большой художественной силой выражены трудовая энергия и воинская доблесть народа.

Весьма древними являются благопожелания, провозглашаемые при начале пахоты и других работ, а также во время свадьбы. Большое место в фольклоре занимают бытовые и сатирические сказки и легенды. Яркой образностью отличаются песни-плачи об умерших. Народные песни делятся на трудовые, обрядовые, лирические, охотничьи.

Кабардинские музыкальные инструменты многообразны: щичапшина (струнно-смычковые) и апапшина (щипковые), накыра (духовые), пхачич (ударные), а также пшина (гармоника).

Традиционные занятия

Традиционные занятия кабардинцев — пашенное земледелие, садоводство и отгонное скотоводство. Скотоводство представлено главным образом коневодством, всемирную известность получила кабардинская порода лошадей. Также кабардинцы разводили крупный, мелкий рогатый скот и домашнюю птицу. Развиты были промыслы и ремесла: мужские — кузнечное, оружейное, ювелирное, женские — сукновальное, войлочное, золотошвейное.

Национальная одежда

Национальная женская одежда включала в обычные дни платье, шаровары, туникообразную рубаху, сверху длинное до пят распашное платье, серебряные и золотые пояса и нагрудники, расшитую золотом шапочку, сафьяновые чувяки.

Национальный мужской костюм включал, как правило, черкеску с наборным серебряным поясом и кинжалом, папаху, сафьяновые чувяки с ноговицами; верхняя одежда — бурка, овчинная шуба.

Бешмет подпоясывался так называемым сабельным опоясьем, то есть кожаным поясом, украшенным медными и серебряными бляшками, к которому прикреплялись кинжал и шашка.

Кабардинская национальная кухня

Традиционная пища кабардинцев — варёная и жареная баранина, говядина, индюшатина, курятина, бульоны из них, кислоемолоко, творог. Распространена сушёная и копчёная баранина, из которой делается шашлык. К мясным блюдам подаётся паста (круто сваренная пшённая каша). Традиционный праздничный напиток с умеренным содержанием алкоголя — махсыма, изготовляется из пшённой муки с солодом.

Рождение ребенка у кабардинцев

По крайней мере до девятнадцатого века преобладала большая семья. Затем получила распространение малая семья, но её жизненный уклад остался патриархальным. Власть отца семейства, подчинение младших старшим и женщин мужчинам нашли отражение в этикете, в том числе избегании между супругами, родителями и детьми, каждым из супругов и старшими родственниками другого. Существовала соседско-общинная и фамильно-патронимическая организация с фамильной экзогамией, соседской и родственной взаимопомощью.

Адыгская семья, ее нравы и требования были основным источником, из которого молодой человек получал уроки жизни. Воспитание в адыгских семьях начиналось с детства и велось пожизненно, носило непрерывный характер. Основой всего был личный пример родителей.

Адыгская семья, ее нравы и требования были основным источником, из которого молодой человек получал уроки жизни. Воспитание в адыгских семьях начиналось с детства и велось пожизненно, носило непрерывный характер. Основой всего был личный пример родителей.

Рождение ребенка - самый счастливый момент в жизни людей, в не зависимости от этноса и вероисповедания. Можно считать, что это событие в силах сплотить семью и дать надежду на дальнейшее продолжение рода.

Если в семье был гость во время рождения ребенка у адыга, то чужеземец считал своим долгом подарить новорожденному кинжал, если тот был мальчик. В таком случае хозяин дома предоставлял право гостю дать имя сыну. Такая честь оказывалась пришлому лишь потому, что адыги верили, что гость - это подарок богов. Они еще больше утверждались в этом, когда в их присутствии в доме появлялся здоровый потомок.

Известие о том, что у адыга родился ребенок, передавалось знаковой системой: при рождении сына вывешивалось белое или красное знамя, при рождении дочери - пестрый флаг.

У адыгов было много поверий и магических приемов, в которые они верили и этим как бы оберегали своих детей. В честь новорожденного обязательно нужно посадить дерево. Эту миссию должен взять в свои руки дедушка по отцу. Как правило, нужно посадить фруктовое дерево, но ни в коем случае - орехоплодное. Это объясняется очень просто - дерево должно быть семечковое, плодоносное, чтобы ребенок в будущем мог воспроизвести здоровое и богатое потомство.

Гущэ - именно так называется колыбель для ребенка. Предпочтение при его изготовлении отдавалось боярышнику. Адыги верили, что это доброе дерево. Боярышник, нарубленный в лесу, через реку не переносили, чтобы он не потерял свою магическую силу. Много делали для того, чтобы уберечь ребенка от сглаза и злых духов. Поэтому колыбель украшали национальными орнаментами и родовыми тамгами.

По адыгскому этикету первым в люльку укладывают не ребенка, а кошку. Делалось это для того, чтобы младенец спал так же крепко, как и домашнее животное. Обычай требовал, чтобы малыша укладывали в колыбель только после двух недель после рождения. Этот обряд укладывания доверяли самой старшей женщине рода - бабушке по отцу. Можно было этот обряд провести и просто знакомой женщине, но только в том случае, если она многодетная.

Другой детский праздник, важный по своему морально-этическому значению, - Праздник первого шага (Лъэтеувэ). В этот день ноги малыша завязывали ленточкой, и самая старшая представительница семьи разрезала ее ножницами. Это делалось для того, чтобы малышу в будущем ничего не мешало идти вперед. Обряд первого шага, в некотором роде служил для определения будущей профессии. Перед ребенком раскладывали различные предметы: ручки, деньги, орудия труда. Затем малыша трижды подводили к столу, если во всех трех случаях он брал один и тот же предмет, он становился для него знаковым.

В честь этого праздника выпекается твердый, но сладкий хлеб. Ребенка должны поставить на этот хлеб и по контуру его ножки вырезать кусок, который впоследствии раздают гостям покушать.

Адыги очень часто обращались к Богу с пожеланиями для ребенка. Например, при прорезывании первого зуба готовили рассыпчатую кашу из пшена, приговаривая: «Дай Бог, чтобы легко прорезались зубы».

Большое значение уделяли здоровью ребенка, правильному физическому развитию. В честь первенца адыги устраивали праздник-состязание Кхъуейплъыжь - КIэрыщIэ. Суть этого праздника заключалась в демонстрации силы и ловкости. Во дворе вкапывали два деревянных столба высотой 6-10 метров с перекладиной наверху. К ней прикрепляли копченый сыр. Сумевший вскарабкаться по специально смазанной скользкой веревке должен был откусить кусок сыра. Призами для победителей служили кисеты, чехлы и другие подарки, ценность которых зависела от благосостояния семьи.

Вызывает особый интерес институт аталычества. У адыгов было принято отдавать своих детей в приемные семьи. Как только в семье рождались дети, претенденты на должность аталыка спешили предложить свою кандидатуру. Чем знатнее и богаче была семья, тем больше находилось желающих. При этом устанавливались основательные социально-экономические и политические связи. Аталычество было характерно для привилегированных людей. Если в княжеской семье родился ребенок, то его аталыком мог стать первостепенный дворянин, а у первостепенного - второстепенный. Это опять-таки доказывало, что у адыгов было три степени дворянства. За все то время, что ребенок жил у аталыка, он ни разу не мог увидеться с родителями, и возвращался он в отчий дом только достигнув совершеннолетия.

Современный быт адыгов преимущественно отличается от тех времен, когда вся жизнь рода была пронизана многочисленными ритуалами. Многие из них канули в лету, но остались те, которому адыги по сей день следуют беспрекословно - это обряды, связанные с рождением человека. Рождение ребенка в семье адыгов было всенародным праздником. Все мероприятия, посвященные ребенку, проводились пышно, торжественно. Воспитанием занимались все члены семьи и общества - как мужчины, так и женщины.

4.Аталычество

Адыги больше ценили родственные отношения и искреннюю дружбу, чем богатство, что отразилось в их пословицах и поговорках. «Цlыфым нахь лъапlэ щыlэп» -«Нет на свете ничего дороже человека»; «Лъэпкъынчъэр-насыпынчъ» - «Человек без рода несчастен». Адыги считают своими родственниками всех однофамильцев, где бы они ни жили, и даже таких дальних родственников, про которых русская поговорка гласит: «Седьмая вода на киселе». Они завидуют не тем, у кого много денег, а тем, у кого много родственников и друзей. Из-за стремления приобрести как можно больше родственников и друзей, у адыгов возникли разные обычаи и традиции, которые способствовали установлению искусственного родства между различными семьями и их родственниками. В прошлом, как и у других народов Кавказа, у адыгов был обычай аталычества. Он заключался в том, что ребенка с ранних лет отдавали на воспитание в чужую семью, и по истечению определенного времени он возвращался в родительский дом. Само слово «аталычество» происходит от слова «аталык». Аталыком называли человека, который взял ребенка на воспитание, а самого ребенка называли «къан», «пlур», что означает «воспитанник». В одних источниках утверждается, что ребенка отдавали на воспитание сразу же после рождения, и он возвращался в дом родителей только по достижении им совершеннолетия. В других источниках указывается, что его возвращали в родительский дом, когда ему исполнялось 7-8 лет. Некоторые утверждают, что ребенка отдавали аталыку только после достижения им 8-9 лет, для обучения его наездничеству, обычаям и традициям адыгов, рыцарскому этикету. На наш взгляд, когда возник обычай аталычества и бытовал ли он у всех сословий, время пребывания у аталыка не играло особой роли – здесь был важен сам факт установления искусственного родства. Впоследствии, у разных сословий и племен выработалось разное отношение к этому обычаю. Феодалы, всегда извлекавшие пользу из всех обычаев и традиций народа, и здесь не растерялись. Они приспособили обычай аталычества к своим задачам и стремлениям. В более поздний период аталычество приобрело классовый характер и бытовало в основном среди князей и дворянства, о чем повествует Хан-Гирей. Адыги уделяли большое внимание воспитанию детей, их здоровью, физической и духовной красоте. Об этом говорят многочисленные обряды и песни, связанные с рождением и воспитанием ребенка в семье. Если аталык забирал ребенка сразу после рождения, естественно, все эти обряды проводились в доме аталыка. К ним еще добавлялся обряд «пlургъэлъагъу», что означает «показ воспитанника». Этот праздник устраивался, когда впервые брили голову воспитаннику и показывали его гостям, приглашенным по этому случаю. Гости одаривали его. В числе гостей бывали чаще всего и его родители. Аталык воспитывал чужого ребенка так же тщательно, как своих детей, и относился к нему так же строго. Известно, что адыги (черкесы) не носили траур по поводу смерти своих детей, и считалось неприличным показывать свою скорбь, а вот по поводу смерти воспитанника дворянство демонстрировало свою печаль. У адыгов замужним женщинам запрещалось танцевать на разных торжествах, но на пиршестве, которое устраивалось в честь возвращения воспитанника в родительский дом, жена аталыка имела право танцевать. При рождении своего воспитанника аталык заказывал импровизаторам песню, в которой воспевалось будущее ребенка, что по отношению к родному ребенку считалось бы верхом неприличия у адыгов. Чтобы стать аталыком, нужно было быть достойным, уважаемым в обществе человеком, смелым наездником, соблюдающим адыгский рыцарский этикет. Ведь всему этому нужно было научить своего воспитанника. Немало внимания уделял аталык и закаливанию ребенка, который впоследствии должен был переносить и голод, и холод, и физическую боль не только без стона, но и с презрительной улыбкой на устах. Аталык совершал со своим воспитанником дальние переходы, брал его с собой для участия в набегах, воспитывая в нем достойного защитника Родины, бесстрашного война. Девочек тоже отдавали на воспитание в чужую семью. Воспитанием ее занималась жена аталыка – приемная мать. Она учила девочку шить, вышивать, готовить и прилагала все усилия к тому, чтобы научить ее адыгским обычаям, традициям и этикету. Воспитанница, под надзором приемной матери, посещала все мероприятия и игрища, в которых по возрасту ей надлежало принимать участие. По достижении ею совершеннолетия, девушку возвращали в родительский дом с большими почестями, как и воспитанника. Когда воспитанница выходила замуж, приемная мать получала большие подарки от жениха. Воспитанники и воспитанницы на всю жизнь сохраняли сильную привязанность к приемным родителям и их детям. Иногда приемных родителей они любили больше, чем собственных родителей, а детей аталыка – больше, чем родных сестер и братьев.

Ученый-энциклопедист Петер Симон Паллас, в конце 18 столетия исследовавший южные губернии России, писал, что главная особенность кабардинского этноса – доведенная до крайности вежливость. Почитание старших, уважение к женщине, внимание к гостю – для кабардинца все это не просто соблюдение этикета. Будучи наиболее многочисленной ветвью единого народа адыгов, кабардинцы руководствуются в повседневной жизни древним морально-этическим кодексом Адыгэ Хабзэ.

Семейные устои кабардинцев: власть старшего равна власти Бога, жену творит муж, а мужа творит жена:

Семья для кабардинцев – самое важное. Именно в ней традиции и обычаи кабардинцев почитаются свято и нерушимо. Уважение к старшим – одна из главных заповедей у адыга. Не оказать старикам должных знаков уважения не позволит себе ни один юноша. Даже кабардинские застольные традиции преимущественно обусловлены семейной иерархией.

Столь же велико почитание в народе брачных уз. И хоть муж-мусульманин имеет право на развод даже без объяснения причины, жениться, по мнению кабардинцев, можно только единожды, в противном случае нарушается иерархия семейных ценностей. Одна из народных мудростей гласит: «Первая жена тебе жена, второй жене ты жена».

Много обрядов связано у кабардинцев и с появлением на свет детей. Среди них обычай «завязывания в люльку», соревнования по случаю рождения сына, праздник Лъэтеувэ, посвященный первым шагам.