Разгул красного террора в Крыму в 1920-1921 гг.

В такой же день 1920 года севастопольская газета «Известия временного севастопольского ревкома» опубликовала список расстрелянных военнослужащих, служивших в армии Врангеля. Несколькими неделями ранее Белая армия покинула Крым на 123 судах. Конечно, эвакуироваться смогли далеко не все, а многие и не хотели. Советская власть, войдя в Крым, издала приказ: всем военнослужащим необходимо зарегистрироваться – фамилия, звание, адрес. За уклонение от регистрации – расстрел. И люди пошли регистрироваться – несколько тысяч человек. Не было только в приказе уведомления, что расстреляны будут и все те, кто пришел регистрироваться. Их брали по домашним адресам поодиночке, ночами, и расстреливали без малейшего намека на суд, только по регистрационным спискам. И вот в субботний день, 28 ноября, севастопольские «Известия» известили о расстреле 1634 человек. 30 ноября газета опубликовала список еще из 1202 человек – в добавление к первому. Всего же за неделю было расстреляно более 8 тысяч человек; эта цифра взята из отчетов ревкома. А придумали регистрацию и организовали массовые расстрелы двое: 34-летний Бела Кун, деятель венгерского коммунистического движения, попавший в Россию военнопленным и вступивший в большевистскую партию, в Крыму – член Крымского реввоенсовета; и 44-летняя Розалия Самойловна Залкинд (партийная кличка Землячка), в Крыму – комиссар. После двух сообщений в газете «Известия временного севастопольского ревкома» списки расстрелянных публиковать перестали, но расстреливать продолжали, причем не только военнослужащих. Всего, согласно чекистской статистике, в Крыму по приказам Белы Куна и Землячки было расстреляно до 50 тысяч человек.

Страшная резня офицеров в Крыму под руководством Землячки и Куна заставила содрогнуться многих. Творившиеся на полуострове зверства вызывали возмущение и целого ряда партийных работников. Спустя ровно месяц после взятия Крыма, 14 декабря 1921 года, Ю.П. Гавен пишет письмо члену Политбюро РКП (б) Н. Н. Крестинскому, о том, что, не имея сдерживающего центра, Бела Кун «превратился в гения массового террора».

По мнению возглавлявшего чрезвычайную тройку по борьбе с бандитизмом председателя КрымЦИКа А.В. Ибраимова, «…Вся тактика местной власти в Крыму опиралась на ЧК и Красную Армию, чем окончательно терроризировалось рабочее и татарское население». Представитель Наркомнаца в Крыму М.Х.Султан-Галиев был еще более резок в оценке того, что творилось на полуострове: «Такой бесшабашный и жестокий террор оставил неизгладимо тяжелую реакцию в сознании крымского населения. У всех чувствуется какой-то сильный, чисто животный страх перед советскими работниками, какое-то недоверие и глубоко скрытая злоба».

В свою очередь, Кун и Самойлова обвиняли Гавена и других большевиков, выступивших против террора – Л.П. Немченко, С.Я. Бабаханяна, И.К. Фирдевса, П.И. Новицкого – в «мягкотелости» и «мелкобуржуазности», требуя удалить их из Крыма. Самойлова-Залкинд писала: «действия Особых Отделов вызвали массу ходатайств со стороны местных коммунистов – благодаря связи их с мелкой буржуазией – за тех или иных арестованных. Областкомом было указано на недопустимость массовых ходатайств и предложено партийным бюро ни в коем случае не давать своей санкции подобным ходатайствам, а наоборот, оказать действительную помощь Особым Отделам в их работе по окончательному искоренению контрреволюции».

Тем не менее, массовые убийства получили такой широкий резонанс, что ВЦИК вынужден был направить в Крым специальную комиссию по расследованию. И тогда все «особо отличившиеся» коменданты городов представили в свое оправдание телеграммы Белы Куна и Розалии Землячки, с приказанием немедленно расстрелять всех зарегистрированных офицеров и военных чиновников.

Председатель полномочной комиссии ЦК и ВЦИК, прибывшей для изучения ситуации в Крыму, Ш.Н. Ибрагимов, отмечал: «…В Крыму не все идет нормальным путем… Во-первых, излишества красного террора, проводившегося слишком жестоко… необычайное обилие в Крыму чрезвычайных органов, которые действуют порознь, и от этого терпело население». Даже глава ВЧК Ф.Э. Дзержинский в итоге признал, что им и другими руководителями его ведомства была «совершена большая ошибка. Крым был основным гнездом белогвардейщины, и чтобы разорить это гнездо, мы послали туда товарищей с абсолютно чрезвычайными полномочиями. Но мы никак не могли подумать, что они ТАК используют эти полномочия». Исполненные лжи и лицемерия, эти слова «железного Феликса» служат наглядным примером того, как, создавая миф о своей непогрешимости, верховная власть перекладывала ответственность за совершенные по ее прямому распоряжению страшные преступления на плечи непосредственных исполнителей, называя эти чудовищные зверства «эксцессами» и «досадными перегибами». Впрочем, виновники крымской трагедии не понесли никакого, пусть даже самого незначительного, чисто формального наказания.

Все, чем ограничилось большевистское руководство – это отозвало Белу Куна и Землячку из Крыма, когда они уже фактически сделали свое черное дело, и необходимость в их услугах отпала. В 1921 году Розалия Самойловна Залкинд в награду за свои «подвиги» получит орден боевого Красного Знамени. Благополучно пережив сталинские репрессии, она умрет своей смертью в 1947 году. Другому инициатору массовых казней, Бела Куну, повезет значительно меньше: в 1939 году он сам станет жертвой террора.

Источник: wikipedia

Источник: http: //knowhistory