Синяя птица Марии Петровых

Вид на Советскую улицу в Ярославле. Фотобанк Лори.

Сейчас в доме 10 располагается исторический факультет Ярославского университета, а в 1922-м, когда сюда пришла учиться девочка Маруся, будущая поэтесса Мария Петровых, здесь была школа имени Некрасова. Первый поэтический звонок. Второй: некогда домом владел библиофил, собиратель русских древностей Алексей Иванович Мусин-Пушкин, а в его библиотеке хранилась открытая князем бесценная поэма XII века «Слово о полку Игореве».

Именно здесь девочка поняла, что не может не писать стихов.

…Побежим с тобой вперегонки

По крутому берегу реки.

Дом встречает окнами в упор.

Полутемный манит коридор…

Дай мне руки, трепетанье рук…

О, какая родина вокруг!

Вид на центр Ярославля. Фото: Елена Вахрушева/Комсомольская Правда

Четыре беззаботных года она вспоминала легко и радостно. А уж как была горда, когда её пригласили посещать собрания Союза поэтов! Для 14-летнего подростка Литературные понедельники стали первыми поэтическими уроками.

Я здесь любила всё как есть,

Не рассказать, не перечесть —

Весну любила за весну,

А зимушку за белизну,

А лето за угрюмый зной,

А осень… у нее со мной

Был уговор особый…

Полудетские вирши она подписывала «Тильтиль и Митиль» — именами персонажей сказки Метерлинка «Синяя птица», которая и научила её замечать необыкновенное в самых обычных вещах.

Здание бывшей Норской мануфактуры, берег Волги. Фотобанк Лори.

Мария родилась в 1908 году, первые годы жизни провела в Норском посаде Ярославской губернии (теперь это район города). Младший ребенок в многодетной семье директора фабрики «Товарищество Норской мануфактуры» Сергея Алексеевича Петровых, она училась читать по томику Пушкина, легко отличала ямб от хорея и рано почувствовала свою исключительность. Отец воли таким мыслям не давал, говорил своим детям: «Не думайте, что вы какие-то особенные». Конечно, семья была состоятельной, с гувернантками, няньками. Но дело не в этом. Особенность Маруси заключалась в чуткости ко всему, что её окружало.

Мне слышится — кто-то, у самого края

Зовет меня. Кто-то зовет, умирая,

А кто — я не знаю, не знаю, куда

Бежать мне, но с кем-то, но где-то беда,

И надо туда, и скорее, скорее —

Быть может, спасу, унесу, отогрею…

Окончив школу, Мария в 1925 году рванула в Москву учиться на Высших государственных литературных курсах. Потом был литературный факультет МГУ, работа в издательствах. Она стала блестящим переводчиком и подарила читателям андалузскую, армянскую, грузинскую, болгарскую, еврейскую, сербскую поэзию. Близкая её подруга Ахматова доверяла Марии Сергеевне как редактору больше, чем себе, сказав: «Маруся знает русский язык, как Бог».

А еще Маруся была невероятно по-женски притягательна. И умела любить:

Назначь мне свиданье на этом свете.

Назначь мне свиданье в двадцатом столетье.

Мне трудно дышать без твоей любви.

Вспомни меня, оглянись, позови! (…)

Друг другу навстречу по-прежнему выйдем.

Пока ещё слышим,

Пока ещё видим,

Пока ещё дышим,

И я сквозь рыданья

Тебя заклинаю: назначь мне свиданье!.

Но самой большой особенностью поэтессы было отношение к своим стихам: не торопилась их печатать, читала редко. А однажды обратилась к собратьям по перу со словами: «Умейте домолчаться до стихов». Знала, о чем просила. И лучшие из современников нашей героини — Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Арсений Тарковский — на равных приняли её в свою компанию. А уж их вкусу точно можно верить!

Николай Асеев, Мария Петровых, Илья Сельвинский, Борис Пастернак. Чистополь, 1942 г. Фото В.А.Авдеева

XX век навалился на поэтессу всей тяжестью: потерями, войной.

Судьба за мной присматривала в оба,

Чтоб вдруг не обошла меня утрата.

Я потеряла друга, мужа, брата,

Я получала письма из-за гроба.

Она ко мне внимательна особо…

Свою биографию Петровых писала стихами. И вопреки всему считала, что ей повезло — жить долго, дружить с гениями, заниматься любимым делом и, несмотря на обвинение «несозвучности» её поэзии эпохе, все-таки увидеть свой маленький сборничек. Пусть в шестьдесят, но увидеть.